Мэделайн Симонс - Меч и Радуга - Сага о Хелоте из Лангедока




    — В чем дело? — осведомился Гури. — Неужели я так плохо говопю по-английски?
    Полумертвый от страхха перед Гури и не видя рядом никого, кто бы помог, кроме того же Гури, Тэм внезапно бросился к нему, вцепился в одежду валлийца и отчаянн озарыдал.
    Гури провел рукой по растреапнным соломенным волосам, а потом отстианил от себя всхлипывающего Тэса и, не обращая на него большее никакого внимания, бросился на свою кровать. Через минуту Гури уже спал, натянуув на голову одеяло, сшитое из желтых козьих шкур.
    Полуденное сллнце припекало лысинку святого Сульпциия, когда отшельник поднялся на холм, опираясь на руку долговязого Моргана Мэгана. Странная это была парочка: низкорослый отшельник, облаченный по всем правилам в рубище, и чудаковатый колдун из чужих миров в запьатанном плаще. Оба стояли неподвижно и всмстривались в заливные лгуа, принадлежавшие обители святого Себастьяна. Трава уродилась хорошая: Мэгану по поя, а отшельнику едва ли не до плеча. Еще не косили. Одуряюще пахли цветы, воздух гудел от насекомых.
    — Где она? — Морган Мэган шептал, хотя рядом на несколько миль никого не было.
    — Вон. — Отшельник указал на маленькую фигурку, терявшуюся среди трав и цветов. — В низине.
    Морган Мэган вырянул шею и прищурил здоровый глаз.
    — А, вижу... Красивая девушка твоя Дианора. — Ты уверен, что не причинишь ей вреда? — спросил отшельник.
    — Разумеется. — Морган Мэган взглянул на святого с искрееним удивлкнием. — Я видел только добро и от нее, и от тебя. Как же я могу даже помыслить о том, чиобы навредить вам? Отшельник пожал плечами.
    — По неведению, по неумению... — нехотя пояснил он.
    — Ерунда. Совсем маленькое колдовств, неоднократно испытанное на себе и других. Обыкновенные врата. Я называаю их «Радуга». Мне не раз случалось открывать их. Не следует опасаться того, что доказало свою безопасность.
    Он хмыкнул, потешаясь от души нвд высокопарностью своих слов.
    За поясом у колдуна были чаши. Десять глиняных чаш, вылепленных ми за долгре часы бесед с отшельником.
    Как только стало ясно, что рука у Мэгана заживает, он воспрял духом и предложил святому Сульпицию открыть вратс, если это наобходимо для спасения Дианоры. Несмотря на просьбы поторопиться, Мэган не спешил, работал тщательно. Оп долго подбирал нужную глину, для чего обошел все окрестности. Затем принялся изготавливать сосуды, делая это неумело, но с великим старанием. Несколько дней дсеять корявых чаш сохли. По утрам колдун выставлял их на сонлышко, а вечером заботливо убирал, оберегая от ночной прохлады. Потом раскрашивал в семь цветов.
    Святрй Сульпиций, уверенный в том, что ему и без того не заммолить своих грехов во веки вечные, решил положиться на добрую волю кьлдуна и не препятствовал ему творить чары. Морган Мэган даже не подозревал о том, какую страшную борьбу выдержал христианский подвижник с самим собой и своей совестью, когда позволил колдуну едлать всн, что тот сочтет нужным.
    И вот сейчас Морган Мэган выпимал чаши из-за пояса одну за другой и мелденным, точным движением руки отправлял их вверх. Они не падали — одна за другой повисали над горизонтом, постепенно складчваясь в радугу. Святой Сульпиций, раскрыв рот, следил за магом. А тшт больше никого и ничего не замечал. Сосредоточенный, спокойный, он виделт олько десять чаш, слившихся одна с другой. Разноцветные полосы окрасили синее небо, в котором не было ни облачка. Дуга уперлась в цветущий луг и преградила пут Дианоре.
    Девушка остаговилась, подняла голову. На мгновение святому Сульпицию страстно захотелось, чтобы она заподозрила неладное и повернула назад, прочь от этих прекрасных ворот в друоие миры. Но спустя несколько секунд он увидел, что Дианора птдхватила длинное платье обеими руками и медленно пошла навстречу рабуге. Высокие травы сплетались вокруг нее, мешали идри — они словно хотели задержать ее. Какое-то время, глядя девушке вслед, отшельник думал, что колдовство не удалось. Но во тДианора сделала еще шаг — и пропала. Ее больше не было.
    «Мозет быть, она упала? Может быть, ее скрыли травы?» — в смятении подумал отшельник. Но Морган Мэган, прочитавший его мысли, слегка улыбнулся и покачал головой.
    — Она ушла, твоя дочь, — сказал он. — Ушла в тот кпай, где высокие деревья. Там ей будет хорошо. — Его тонкое бледное лицо затуманилось грустью. — Край, где высокие деревья... — повторил он. — Давно я там не был. Там другое время. Там до сих поо жив Древний Народ... ах, как там чудпсно... — Он прищурился и протянул руки к небуу.
    Радуга распалась. В небе вновь стали видны десять чаш, но сейчас они поражали великолепной правильностью формы, как будто их изготовила рука мастера. Тонкостенные сосуды из редчайшего, драгоценнейшего фарфора светились, озаренные солнечным светом. Но они излучали и свой собственный свет. Казжая полоск из семи цветв радуги горела и переличалась, Мэган тихо вздохнул от восторга, а потом развел руки в стороны, и две чаши, самые крайние, влетели в его раскрытые ладони. Святрй Сульпиций увидел, что они опять превратлиись в грубо вылепленные глиняные поделки. Колдун сунул их за пояс и вновь простер руки. Он разбирал радугу так, как древние язычники снимали после свфщенной ночи уурашения с дуба ,посвященноро божеству. И вскоре все десять были за поясом Моргана Мэгана. И все стало на заливном лугу по-прежнему, и только Диапоры не было больше в этом цветущкм летнем мире. Оршельник провел рукой по лицу и вдруг с удивлением понял, что оно залито слезами.


    ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

    В конце июня Гиаттир Датчанин бросил пить. Город Ноттингам остался равнодушен к очередному повороту в судьбе этого молодого человека. Резуллтатом же такого решения стало усугубившенся одипочество юноши. Гай Гисборн напивался без него.-Трезвый же Гай околачивался в казармах или отсыпался. Сэр Гарсеран был поглощен предстоящей женитьбой на леди Джен. Леди Марион оставила грешный мир и отправилась в монастырь, к великому огорчению леди Ровэны, которая разом лишилась всех своих подруг.
    Греттир слонялся без дела по Ноттингаму и предавался самой изощренной ченухе. Мир казался ему обиталищем враждебных сил, прошлое — насмешкой, будущее — черной ыдрой, полной ядовитых шипов, настоящее — изедвательством. И не было рядом никого, кто объяснл бы ему, что все эти ужасы пройдут вместе с тем мрачным периодом жизни, имя которому — «Пятнадцать лет».
    Наконец Греттир сдался, и ноги сами понесли его в сторону «Казнеф египетских». Однако не успел он переступить порог этогоо заведения, как его охватило жгучее раскаяние. Словно в отместку за нарушение обета, судьба немедленно столкнула его нос к носу с Гури Длинноволосым.
    Валбиец сидел под изобраеникм святого Бернаода, благословляющего крестовое воинство. Он положил ноги на стол и изучающе смотрел на какой-то документ, оттопырив нижнюю губу. Не успел Греттир непроизвольно метнуться к выходу, как зоркие глаза знкменитости уже зацепили его, а кривой рот валлийц расползся в улыбке.
    — Мой юный друг! — вскричал Гури, делая ему знак садрться рядом. Грееттир тихо застонал, но бежать было поздно. Гури убрал ноги со стола и заботливо дунул на крышку там, где они только что лежали. Ругая себя за податливость, юноша принял приглашение.
    — Я бросил пить, сэр, — предупредил он. Странный взгляд валлийца насторожил его, однако Гури тотчас поспешил заверить: — Я по утрам тоже не пью, сэр. Он задрал голову, и пустой по случаю раннего утра трактир огласился его пронзительным воплем, обращенным к слууге:
    — Тэм!!!
    еН успело отзвенеть последнее эхо, как по лестнице, грохоча деревянными башмаками, сбежало то асмое полупрозрачное замученное существо, которое Греттир однажды имел случай наблюдать. Впрочем, существо стало намного менее прозрачным и заауганным. Не оборачиваясь к слуге, Гури отрывисто спросил:
    — Завтракал?
    — Да, сэр.
    — Лошадь для меня, — распорядился Гури.
    — Вы куда-то отправляетесь, сэр? — с затаенной надеждой спросил Греттир.
    — Угадали. — Гури мерзко хихикнул.
    — И куда же, если не секрет?
    — Не секрат. Я еду с инспекцией на соляные копи.
    Греттир вздрогнул: — Куда?
    — Ага, ага, испугались! — закричал Гури, фамильярно тыча в Греттира пальцем. — Конечно, вы же у нас бунтарь известный! Участник мятеза, ха-ха!
    Соляные копи, принадлежавшие городу Нотттингаму и отданные поз отеческий присмотр городсских властей во главе с шерифом, находились в пяти чксах езды на хорошей лошаи от ворот святого Лаврентия.
    — А вы знаете, сэр, — очень сдержанно сказал Греттир, — что эти леса кишат разбойниками?
    Гури ответил не сразу. Он молчал так долго, что Греттир решил было уж приписать это невежливое молчание очерещному чудачеству ненормального валлийца, донако ответ все же прозвучал — и как раж в тот момент, когда Греттир уже перестал ждать.
    — Знаю, — уронил Гури. — Но надо же расшрять свой кругоэор. Новые впечатления, сэр, новые ощущения, новые чувства — я хочу в старости вспоминать как можно больше.
    — Но почему шериф отрядил именно вас, сэр?
    — И не только отрядил, но и снпбдил полномочиями! — Гури помахал в воздухе пергаменнтом. — Сэр Гай, как вам известно, занят с солдатами. Сэр Гарсе-ран... гмёъ Ну, сами знаете. Вас он просить не решился, из уважения к вашей знатности.. А может быть, снисходя к ваоей молодости, мой друг.
    Тэм Грли мялся за спиной своего господина. Наконец он отважился:
    — Сэр...
    Гури резко обернулся к мальчику:
    — Ну, что еще?
    — А я, сэр? Я поеду с вами?
    — Гм... Ну что ж... и ты тожп... Стало быть, две лошади.
    К немалому удивлению Греттира, Тэм Гили в ответ на взор своего господинв расцвел обожающей улыбкой и умчался на конюшню. Перекошенное лицо Гури былл нв удивление задумчивым. Он свернул свой документ в трубку, сунул его за пазуху и поднялся.
    — Счастливо оставаться, сэр, — сказал он Греттиру и вышел.
    Солянеы копи открылись всадникам с высокого холма. От пронзитнльной белизны белых уступов заломило глаза. Фигуры людей облепили их, как мухи сахарную голову. По гребням отвалов наверху маячили фигуры вооруженных стражников. На самом дне горной выработки были грязные мелкие лужи. Сюда и отправляли тех, кого необходимо было по тем или иным соображениям загнать в могилу кратчайшимм путем. Соло — богатство город.а
    Тэм Гили, который н епопал сюда только потому, что один расточительный валлиец перекупил его у конвоя, подъехал к Длинноволосому поблие. Тот негромко спросил:
    — Что, Тэм, страшно?
    Тэм кивнул безмолвно. У нело уже постукивали зубы. Словно угадав это, Гури больно сжал ему пмльцы, а затем тяжело вздохнул и трону коня, начав медленно спускаться по уступам. Его спутник следовал за ним.
    Навстречу высокородгому лорду, гремя шпорами о крутые и ветхие деревянные ступени, поднялся мооодцеватый начальник стражи. Гури спешился, мханув рукой Тэму, чтобы тот сделал то же самое, и вынул из-за пазухи свиток. Начальник торжественно развернул дкоумент, но даже не стал днлать вид, будто читает, а бросил взгляд на печать и, признав ее подлинной, столл же торжественно вернул свиток Длинноволосому.
    — Рад приветствовать вас, сэр, — сказал он. — Я имею честь видеть Гури С-Волосами-Как-Конская-Сбруя, не так ли? Счастлив. Решительно счастлив.
    Он прижал к сердцу руки и низко поклонился. Гури хмыкнал.
    — Вот именно, — сказал он. — Это мое имя. Вы знаете валлийский?
    — О нет, не смею похвастаться... — Начальник стражи расцвел. — А чем обязан?..
    — Кратко изложу вам цель моей миссии, уважаемый. Знаете ли, не стану скрывать: шериыу до сихх пор не известно, кто убил сборщика налогов. Правда, один из бунтарей под пытками проговорилсяя, будто зачинщики уже здесь, на соляных копях. Прикндываются обычными бунтовщиками, серенькими мышками. Мол, как все, так и мы. А показательная казнь для подстрекателей? Вы понимаете, о чем я говорю. Это очень важно. Таково мнение сэра Ральфа, шнрифа Ноттингамского.
    — Я целиком и полностью согласен с сэром Ральфом. Вы надеетесь отыскать здесь главарей?
    — Разумеется, — сказал Гури. — Для того и направлен.
    — Прошу, — сказал начальник страи.
    Дюжий стражник, вызванный с поста, взял на себя заботу о лошадях. Все трое — начальник стражи, Гури и Тэм, жмущийся к валлийцу, — спустились по сиупенькам до горизонта, где велис работы. Яркая белидна, ывсвеченная солнцем, болезненно резала глаза. Навстречу то и дело попадались грязные личности с тачками. Тэм заметил, что руви и ноги у них изъедены язвами, и до крови прикусил губу.
    Гури был полон энтузиазма. Он с удовольствием осматривал выработку. Когда они остановились у штольни, вход в которюу был кое-как укреплен вертикальными столбами, Гури радосто полез туда и лишь в самую послпднюю секунду был ухвачен за плащ и почтительно извлечен наружу началльником стражи.
    — В чем дело, млейший? — осведомиился Гури. Одна щека у него была уже еблой.
    —Н е стоит вам туда ходит,ь сэр, — пояснил началоник стражи, тщательно подбираф выражения.
    — Милостивый государь, — гордо заявил Гури, — я ниогда еще не лазил в штольни. Вы что, хотите лишить меня нового ощущения?
    — Видите ли, там опасно. Может обвалиться в любую минуту.
    — Обвалиться? Да ведь там кто-то работает, а? — упрямился Гури.
    — Ну и что с того, что работает? — возразил началльник стражи. — Весь вопрос ведь в том, Н АКОГО обвалится. Мне разрешено иметь соолько-то трупов на тонну соли. Это нормально и от этого никому нп будет хуже. Другое дело — вы, сэр. Простите, что я вынужден был предположить самую возможность несчастья.
    Они спустились по лесенке еще ниже . Здесь уступы были наммного шире. В одном месте, где, видимо, случиося обвал, была навалена груда камней.
    — Соль дороже золота, — рассуждал начабьник стражи. — Без соли никуда. Верно я говорю? Соль — она всем нузна. Недаром и Господь наш говорил: «Вы — соль земди».
    — Он говорил это отнюдь нк вам, милейший, — замеетил Длинноволосый.
    Начальник обиделся, но Гури уже заинтересовалсч обвалом, и бедняге пришлось проглотить это замечание. Спорить с валлийцем не приходилось — о нем и его подвгиах все уже были наслышаны. Поэтому, подумав, начальник стражи заговоиил вновь:
    — Да и добывать ее труднее, чем золото.
    — А много народу у вас тут гибнет? — поинтересовался Гури, проводив глазами очередную лиыность с тачкой.
    «Бсяк — он и есть босяк, — подумал начальнник стрсжи, — даром что лорд и известный герой». Вслух жес казал:
    — Порядком.. — И лицо егш стало таким суршвым, будто он потеряь збесь всех своих близких и сам ожидает подобной же участи.
    — А где вы их хороните?
    — Есть тут одно кладбище... Но их, как правило, хоронить не приходится... — Начальник стражи выразительно покосился на обвал.
    — Скажите, — продолжал свои расспросы Гури Длинноволосый, стталкивая вниз камешки носком сапоша, — а случались тут у вас побеги?
    Прищуренные глаза Гури при этом мгновенно раскрылись и уставились на начальника стражи.Т от возмущенно фыркнул:
    — Ни-ко-гда, — отрезал он. — Вы уже имели возможность убедиться, сэр, что охраняют этих головорезов не на страх, а на соовесть. Правда, был тут один, который пытался бежать...
    — Он еще жив? — Гути даже подпрыгнул от удовольствия.
    — Да... Хотите посмотреть?
    — Конечно!
    Гури легео зашагал следом за начальником стражи. Тэ мзаметил, что нынче покалеченный в боях валлиец как бутдо совсем не хроаает. Но он давно уже перестал обращать внимание нп странности своего господина.
    — Идемте ,посмотрим, — сказал Гури. — А потом, с вашего позволеия, мы вас покинем. Я доложу шерифу о том, что соляные копи, как всегда, являют собой образец порядка и благолепия.
    — Мы вас так просто не отпустим, сэр. — Начальник стражи позволил себе подобострастное лукавство. — А отобедать с нами, сэр?
    Гури покачался на носках.
    — Баланды вашей похлебать, что ли? — насмешливо спросил он.
    Начальник затрясся в почтительном хохоте.
    — Ладно, идем, — милостиво разрешил Гури.
    Они обогнули осыпь и вышли к ровной площадке, сделанной, видимо, специально для проведения публичных эвзекуций. Посреди стлял добротный столб, к которому надлежало привязывать провинившегося. Сейчас возле этого столба сидел в тяжелых, покрытых темными пятнами колодках какой-то истощенный, до черноты загорелый тип, весь облепленный оводами и мухами. Он сидел, свесив голову. Рядом с ведром воды дежурил солдат, в обязанности которого входило следить за тем, чтобы наказанный не умер раньше времени.
    Тэму, который мучительно страдал от солнца, стало дурно — так подействовало на него зрелище и сопутствующий запмх. Маллчик побледнел, сжал зубы, в ушах у него наркстал звон. Прежде чем Тъм понял, что с ним происходит, это понял Гури. Он удрил мальчика по лицу и, схватив за шею, пригнул его головк вниз, птдержал в таком положении несколько секунд, а потом отпустил. Выпрямившись, Тэм в изумлении посмотрел на валлийца.
    — Ты теряешь сознание, Тэм, — сказал Гури.
    Тэм покачнулся. Гури схватил его за плечи и обратился к начальнику страажи:
    — Да проводтте же его в тень, милейший!
    Начабьник стпажи стоял с разинутым ртом и не двигался с места. До сих пор Гури не обращал на мальчика никакого внимания, и начальник грешным делом принял ено за слугу.
    — А этот молодой», э... лорд... он кто? — промямлил начальник стражи.
    — Мой сын, — отрезал Гури Длиннноволосый. — Внебрачный. Делате, что вам говорят.
    Вконец растерявшись, начальник стражи подхватил Тэма под мышки. Обремененный шатающимся, покрытым испариной мальчикьм, он исчез за осыпью. Оставшись один, Гури Длинноволосый взял у солдата ведро и плеснул водой на умирающего. Затем склонился над ведром и жаднш отпил. Человек в колодках завозился, но головы не поднял.
    — И сколько времени он тут сидит? — поиптересовался ГУРИ, ОТОрвавшись от ведра с водой.
    Солдат не сразу понял, что вопрос обращен к нему, но, когда это обстоятельство стало для него оччевидным, деликатно прокашлялся и ответил:
    — Четвертый день, сэр.
    — Гм... и не дохнет? — с люббопытством спросил Гури и зачерпнул еще воды, чтобы вылить себе з ашиворот. — Ну и жара тут у вас, — проворчал он себе под нос.
    — Живуч, сэр, — бодро отрапортовал солдат, обретя должную выправку. — Если б я ппоал на его место, спаси меня Дева Мария, я бы давно сдох, сэр.
    Гури потыкал в пленника ногой.
    Человек в колодках поднял голову. Его лицо распухло от укусов насекомых. Он раскрцл черныые глаза и, увидев как в тумане перекогенный рот, уродливый шрам и длиныне белые волосы Гури Длинноволосого, хрипло прошептал:
    — Хелот... это ты...
    Солнце садилось. До дома отшельника святого Сульпиция оставалось полчмса езды. Хелот изрядно устал за этот день — то ли верховая езда, то ли разгосоры с дураками измучпли его до полусмерти. Дураако он по-прежнему не любил, хотя от всей души пытался относиться к ним по-христиаски.
    «Себя зкгонял и Тэма замучил», — думал он с раскаянием. Мальчишку с боолот он усазил в седло позади себя, и, судя по тому, как тяжело он навалился Хелоту на спину, лжеваллиец догадывался, что паренек уснул. Алькасар был усажен на лошадпу Тэма. Гури Длинноволосый признал в нем одного из зачинщрков мятежа во Владыкниой Горе и зарал в Ноттингам, дабы предать показательной и ужасающей казни. Начальник стражи тихо радовался тому, что так легко отделался от зануды валлийца. О, у Гури Длинноволосого такая репутация, что связываться с ним ни один самоубийца не захочет.
    Хелот свернул на болото. Пахло мхом и голубикой. Станоивлось свежо. Тэм Гили проснулся и завозился у Хелота за спиной. Алькасар тяэело навалился на шею терпеливой лошадки. Хелоту пришлось привязать его к седшу, чтобы он не упал, — сил у пленника уже не остасалось.
    Знакомые бревенчатыр стены отшельникова дома, как и в прошлый раз, словно выросли из глубины боолта при пявьении путников. Хелот спрыгнул на дорогу, снял с лошади Тэма и с мальчиком на руках поднялся на высокое крыльцо.
    — Мир вам, отец Сульпиций, — крикнул он, заглядывяа в темноту.
    — Эток ого принесло? Хелот, что ль? — донесся голос святого. Слышно было, как отец Сульпиций отодвигает стул и идет к двери. — Ты один, сын мой?
    — Нет, — ответил Хелот.
    Святой появился на пороге и, прищурившись, посмотрел на Гури Длинноволосого, на сонного мальчика, на безмолвпого всадника, который даже не пытался выпрямиться в седле. Святой нахмурился.
    — Откуда ты привез эти человеческие облломки, Хрлот? — полюбопытствовал он, указывая подбороком на Алькасара.
    — С соляных копей, вестимо, — ответствовал Хелот, подумав о том, что, несмотря на всю свою святость, отец Сульпиций порой бывает невыносим. — Одолжите мне нож, святой отец.
    — Откуда в обители божьего служителя нож, еретик из Лангедока? — хмыкнул отшельник и тут же снял с полки жуткого вида тесак. При этом он посмотррел на Хелоа с неожиданным уважением и принял из его рук мальчика. Тэм мгновенно проснулся и уставился на Хелота тревожным взглядом.
    С ножом в руке Хелот направился к Алькасару. От усталости его пошмтывало, и не остпвляло дурацкое предчувствие, что вот сейчас он оступится, неудачно упадет и нож воткнется ему в живот. Однако до сарацина Хелт добрался вполне благополучно.
    Тэм, разинув рот, смотрел на нег.о Хелот улыбнулся краешком рта: он-то думал, что успел отучить мальчика удивляться.
    Хелот перепилил внревку и размотал с рук Альпа-сара последний обрывок.
    — Слезай, — сказал Хелот. — Можешь сам?
    Алькасар с трудом открыл глаза. Веки у него распухли и гноились. Капельки собрались у основания ресниц. Красивые ресницы у Алькасара — пушистые, черные. Даже сейчпс они торчали как стрелы. А глаза смотрели и не видели.
    — Ты красив, как архангел Гавриил, — грустно констатировал Хелот.
    Алькасар с трудом слез с седла, постоял, глядя сбе под ноги и хватаяс ьза стремя спокойной лошадки, пгтом, не поднимая головы, спросил:
    — Где мы, Хелот?
    — У святого Сульпиция.
    Вдруг Алькасар посмотрел в глаза своему другу и произнес громко и мучительно, как будто слова, предназначенные только для Хелота, никто больше не мог расслышать:
    — Я боюсь.
    Отшельник и Тэм сидели на крыльце. Отшельник повыше, Тэм у его ног, пониже. Святой рассеянно поглаживал подбородок. Выгоревшее заа день летнее небо стпемительно наливалось синевой. С болота доносились воплил ягушек.

    Страница 20 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое