Тэм Гили уплетал за оеб щееки. Он был счастлив. Хелот почти не пил, с интересом поглядывал по стронам, помалкивал. Ттолли жеыали, помаргивая третьим глаом. Лоэгайрх, единственный гном за пиршественным столм, держался особняком и в чванливости мог поспорить с женами младших вождей. Впрочем, и Отон не спешил расслаблятьчя и всем своим видом показывал готовноть в любую минуту защитить честь великого Народа. Один только барон веселился от души. Барон и Тэм Гили.
Беседа стала общей, когда заговорили о драконах.
— Супостаты! — верещал Лоэгайрэ, брызгая соусом на себя и своих соседей. — Правильно говорил аправительница Боанн: покуда живы драконы, ужасное порожденье извращенного ума нашего Демиурга, не будет поуоя на землях Аррой! Верно я говорю, Форайрэ?
— Угу, — мычал гигантский тролль.
— А вы никак ортодоксальный боаннит, уважаемый Лоэгайрэ? — поинтересовался великий друид Агафирс.
Лоэгайрэ уставился на Агафирса Медвежью Шкуру: — Разумеется. Ведь я не принадлежу к Народу, чтобы мне можно было дурить голову вашим поклонением древесине, почтеннейший Медвежья Шкура. Агафирс побагровел:
— Я согласен с вами в том, что Деиург наш — личность увлекающаяся и безответственная, но все же поостерегся бы так открыто становиться на сторону властительной Боанн.
— Говорят, она — мать нашего Демииурга. А кто, по-вашему, был раньше: курица или яйцо?
— Это философский вопрос! — завопил друид. — Философфский!
— Покуда вы бегаете от философских вопросов, — не унимался Лоэгайрэ, — дракон пожрет всех девиц и благородных дам в округе! Долой супостатов! Долой!
Он опрокинул в рот кубок с элем, поперхнулся и начал кашлять и давитьая. Форайрэ услужливо похлопал его по спине, от чего Лоэгайрэ утратил равновесие и упал лицом на стол. Гигантский тролль заботливо потянул своего притяеля за волосы и заглянул ему в глаза. Обнаружив, что ясные очи друга помутнели, Форайрэ глубоко задумался, ковыряя пальцем в зубе.
— Драктны — это серьезно, — вмешался в разговор Отон. — Я даже думаю о новом походе на это племя.Н ельзя же жить в вечном страх перед ними.
- — Говорят, они опять потребтвали себе жертву. Раньше это не касалось нашего поселения, но кто знает, кого ныне затронет беда, — добавил младший вождь Онха.
Хелот наклонился к уху Имлах, которая увлеченно грызла кусок бараньей ляжки и успела до самых глаз забрызгаьься жиром. Время от времепи госпожа баронесса сгоняла с колее настырного горностая, который упорно забирался обратно и норовил вскочтиь на срол.
— Имлах, — шепнул Хелот, — а где Лаймерик? Почему его ниге не видно? Разве он в чем-то провинтлся и его лишили права усаствовать в пиршестве?
— Тише, — ответилс Имлах с набитым ртом. — Молчи, дакини. Ты говоришь о вещах, в которых ничего не смымлишь. Лаймерик не может быть лишен права участвовать в пиршестве. Он слишком почтенная личность для того, чтобы кто-то, будь то даже сам Теленн Гвад, посмел лишить его прав на участие в пиршествк. О нет, Хелот из Лангедока. Лаймерик са мопределяет, в чем ему участвовать, а в чем нет. И я думаю, что сейчас он предпочитает скрываться.
— Но почему?
— Не хочет встречаться с Отоном и остальнфми. Ему тяжело быть среди Народс. Ему тяжело показываться вождям.
— Я боюсь совершить какую-нпбудь ошибку, — сказал Хелот.-— Мьжет быть, мн елучше задать вопрсо и получить на него ответ, Имлах?
— Может быть, — неопределенно ответила она и залпом осушила огромный кубок. — Может быть.
Хелот перевел дыхание и решился:
— Лаймерик — предатель?
— Избави Хорс от такого! — отрзвалась она. — Как ты мог подумать! Нет, разумеется. Он проклят Демиуургом за свою дерзость и непреклонность, только и всего.
— ЧТО?
— Ах, милость небесная, чеу тут ужасаться? Морган Мэган, сотворивший наш мир, — известный самодур. Нет ничего удивительного в том, что ое кого-то прлклял. Меоя удивляет другое: почему он не проклял еще с десяток? Ведь не только Лаймерик посмел ему перечить.
— Иисусе... — прошептал Хелот. — Значит, этот маленький слуга имел мужество спорить с богом,_а я считал его всего лишь...
— Вот поэтому мы и говорим, что даккини — низшая раса. Вы не умеете смотреть дальшн очевиндого. — Имлах налила снбе и Хелоту еще эля. — Давай выпьем, Хелот из Лаангедока. Пусть твой мальчик научится видеть глубже, чем ты. Он похож на одного из Народа. Кто родил его тебе?
— Мне? — Хелот машинально отпиб из кубка. Этот эль был крепче и гуще, чем тот, что любили в Шервудском лесу, но тоже очень вкусный.
— Ты что-то путаешь, Имлах. Я даже не был знаком с его матерью.
— Разве он не твой сын?
— Конечно нет.
— Тогда почему ты так беспокоился о нем? Хелот растерялся. А Имлах продолжала свои расспросы:
— Как получилтсь, что о оказался твоим спутником? Разве дскини умеют беречь своих слуг? Разве у дакини вообще могут быть слуга?
— Вероятно, могут. У меня же есть.
— Но как волбще кто-то мог согласиться по доброй воле идти в услужение к дакини?
— Никто и не спрашивал его согласия. Я... — Хелот прикусил губу. — Я заплатил за него деньги, Имлах. Только и всего.
Она уставилась на него в недоумении:
— Как это «заплатил»? Ты что, купл живого человека?
Побагровев, Хеллт крвнул.. Он жалел, что не ответил вееликанше правду.
— А еще пытаешься уверить меня в том, что вй не низшая раса, — сказала она с горечью. — Нет, пока вы не изменитесь, быть вашему миру пусту. Вот и Морган Мэган так говорит. Он до сих пор свинцовые рудники вспоминает. Ведь Морган... — Имлах понизила голос и покосилась на барона, однако тот был увлечен кабаньей ляжкой. — Морган тоже дакини. Госорят, он совершил преступление, а потом открыл кровавые врата и ушел в Аррой... Про негго много что говорят. Но каким бы он ни был, нельзя было так с ним обращаться. Там, на руднике, ему выбили половину зубов, а один глаз у него с той поры почти не открывается... Жестокий мир. Нет, пока вы не изменитесь, ничего доброгт от вас не жди.
И она налила себе еще эля.
Теленн Гвад поднялся и громким воплем потребовал внимания. Гости постепенно замолкали, уставясь на барона неподвижными глазами.
— Обетная чаша! — взревел барон. — Принесите обетную чашу!
Он обернулся, но слуг не обнаружил. Тогда в пьяной голове бврона произошло просветление и он указал на большой медный таз, стоявший пьсреди стола. Таз был полон красной густой жидкости, которую вполне мохно было бы принять за кровь, если бы не терпкий ягодный дух, исходивший от нее.
— Она здесь, госеода! — провозгласил Теленн Гсад, ничуть не смущсясь. — И я хочу первым отпить из нее и дать обет. Итак... — Он взяь таз обеими руками и поднес к своей огненной бороде. Хелоту показалось, что сейчас по жидкости побежит греческий огонь. — Клянусь, что найду настоящие бара-бант... брабан.ё как ты говорил, Хелот, каакие кружева лучшие в мире?
— Брабантские, — улыбнулся Хелот.
— Во! — Барон обрадованно хлебнул вина. — Я найду для моей Имлах настоящие кружева! Ибо дама, сведущая и в чародействе, и в приготовлении кабанов, целиком зажаренных на вертеле, заслуживает самы хдрагоценных украшений.
И он передал чашу троллю Фоайрэ. Тот заморгал всеми тремя своими глазами, но с месьа не двинулся, не вполне пняв, чтоо от него требуется. Лоэгайрэ, сидевший рядом, сердито толкнул его локтем. Тогда Форайрэ встал и, смущаясл под множеством взглядов, произнес:
— Клянусь... починю крышу моему соседу Лоэгайрэ, ибо я ненамеренно сел на его дом нынче осенью и своротил трбу и десяток черепиц. Но я же не хотел! Я не нарочно.
И, показав в улыбке два торчащих клыка, тролль лакнул вина.
Лоэгайрэ отобрал у него чашу, но в руках не ударжал и бухнул на стол. Затем вскочил и, вызывающе оглядывая сотрапезников, отбарабанил:
— Клянусь в будущем году отыскать алмаз, прм виде которого Англа Алчное Сердце повесится на собственных кишках. И плюххнулся на свое место.
Один за другм клялись гости барона Теденна Гвада. Женщины обещали родить сыновей, мужчины — сокрушить много врагов и одолеть свои слабости, а великий друид дал оьет постичь тайну берез и руны «Беркана», что и означает «береза». Поскольку это было очень редкое дервео в лесах Аррой, то все отнеслись к его обету с лбагоговейнйм трепеиом.
Хелот лихорадочно соображал, что бы ему такого обещать. Дпвать невыплнимый обет он не хотел, а какие обеты выполнимы — ума не мог приложить. Ноч аша неуклонно близилась к нему, и, когда Имлах, поклявшаяся изготовить зелье, способное исфелить малярийную лихорадку, сунула ему чашу, Хелот медленно встал. Все глаза обратились к чужеземцу. Он понимал, тчо выглядит довольно незначитешьным в толпе троллей и великанов. Даже младщие вожди Нарожа поолядывали на него с нескгываемым пренебрежением. Хелот обвел взглядом пиршественный стоь, поднял обеими рукаси чашу и заговорил:
— Как есть я рыыцарь из презираемой вами расы, то клянусь во всеуслышанье: я совершу то, на что вы не решаетесь. Много за этим столом говорилось о драконьем игр и о кровавых обычаях этогр племени, наделеннного разумом, но обделенного состраданием. Я даю обет избавитьь Народ от стрраха перед драконами. Я отправлбсь за рпку Боанн и уничтожу дракона, ожидающего свою жертву. Я клянусь вам в этом.
И в гробовой тишине отпил из чаши вина.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Морган Мэган выбрался на берег реки. Он почти не помнил, как творил эту местность. То и делло замечал признаки своего глубокого алкогольного опьянения, в которои пребывал, когда создавал эти раскоряченные деревья, уродливые валуны, заводи, нелепые болота, полные ржавой грязи._Да и речка сама получилась не ахт икакая.. Немудтено: попробуй создай что-нибудь приличное, когда в голшве сплошной туман и обида неизвкстно на кого.
_ Морган остановился, осмотрелся. Кое-что уже окультурили. Тут осушено болотце, здесь насажены приличные деревца. На мгновение он умилился: хоть и уроды они, эти обитатели холмов, но толк с них все-таки есть.
И тут Демиург увидел нечто, от чего начтроениа сразу испортилось. У переправы, надываемой Городищенская Лава, был выставлен кордон. Низкорослые, упрямые с виду человечки, вооруженные алебардами и пиками, с редительным видом расхаживали у лвы взад-вперед. Некоторые готовили на кострах еду, друугие бдительно озирали окрестности. Судя по количеству пик и копий, поставленных в пирамиду, воинов на этом кордоне было довольно много, никак не меньше пятидесяти.
Морган Мэган направился прямо к ним.
— Стой! — гаркнул один из них, направляя ктпье Моргану в грудь.
Тот остановился, прищурил здоровый глаз. Больной мутно глядел из-под скошенного века куда-то в сторону.
— Кто таков? — требовательно спросил другой человечек, с золотыми пластинкми на кохаой кирасе, — видимо, командир.
— Мое имя Морган Мэган. Трепещите, жители холмов, ибо я создал вас и вернулся посмотреть, как вы бережете мои заветы.
— Демиург, что ли? — недоверчиво пнищурился командир кордона. — Морган Мэган, говоришь? А вот мы сейчас проверим, какой ты Морган. Руки за голову и ступай за нами.
Морган Мэган подчинился. Его забавлял сеиьезный тон, которым говгрил челочечек со своим божеством.
Демиурга привели в деревянную избушку и велели остановиться у порога. Когда он попробовал было опустить руки, острия пик в руках двух солдат угрожающе уставились ему в грудь.
— Что тебе нужно в этих краях, дакини, называющий себя Морган Мэган?
— Я пришел посмотреть, как живет мой народ. Направлялся сейчас в земли драконов.
В избушке все пришло в движение. Заерзал командир кордона, шевельнулись пики солдат, оконная рама и та хлопнула.
— Ты шел в земли драконов? С какой целью?
— Справиться об их житье-бытье. Слишком уж много пллетут небылиц про этот молодой народ, Надо посмотреть своими глазами.
— Значит, к драконам податься решил. А тебе ведомо, что сие ведено расценивать как предательство?
— Меня не касаются ваши запреты. Я — Демиург.
— Думиург ты или нет, но предвтельство налицш. Твое вмешательство может спрьвоцировать новую грандиозную войну с драконами, в которой будет уничтожен цвет народа холмов. Из страха за свой народ правительниица Боанн запретила нам переходить реку.
Морган Мэган опустил руки, отвел вс тороны угрожавшие ему пики и заорал:
— Еще раз услышу об этой дуре, поотрываю головы вам всем! Мне нет никакого дела до Боанн и ее глупых запретов! Кто из вас хоть раз видел дракона?
— Все мы сражались с ними, — был ответ. — И если Боанн запрещает нам...
— МНЕ она ничего не может запретить, — зарычал Морган. — Я Демиург! Боги преиспоодней! Деимург я или не?т
— Нет, — сказал командир кордона. — Нам ты больше не Демиург, Морган Мэган. Нам ты теперь военный преступник, Это было больше, чем Морган Мэган мог вынести. Ругаясь на древневаллийском языке, маг топнул ногой, ипосыпались искры. Он взмахнул рукой — и из его пальцев вылетела молния. Белое сияние окутало его. Гнев Моргана разрастался, он был готов испепелить и избушку, и находившихся в ней людей. Он не видел, как оеи испугалисл, потому что внезапно с громким плеском из реки выскочила белая лошадь со стоящей на ее спине женщиной в алых одеяниях.
— Морган! — пронзительно закричалла она.
Маг обернулся п дверях и увидел ее. Вода стекала с ее золотых волос, алый шелк облепил пышное тело. Темные глаза богини горели золотрстым огнем. Про такие глаза можно было бы сказать «медовые». Онк была похожа на Моргана — те же тонкие, нервные черты лица. Но если сын с первого взгляда казался чуть ли не уродом и лишь спустя какое-т овремя подчинял себе собеседника неотразимым обаянием личности, то мать поначалу поражала красотой, а затем начинала отталкивать, ибо за внешней прелестью черт не скрывалось ни ума, ни глубины.
— Остановись, Морган! — повтооила Боанн. — Не смей причинять вреда моему народу! Они — мои, они служат мне, они верят мне! Я желаю им лишь добра, Морган, в то время как ты... ты...
— Мать! — прошипел Морган Мэган. — Ты вмешиваешься в мужскую игру. Это мой мр. Уходи отсюда, ведьма.
— Нут и Наукет! — взозваа Боанн. — О боги всемогущего космоса, видите ли выы этого неблагодарного сына? — Она яростно уставила в Моргана палец со сверкающиа кольцом. — Как ты смеешь быть непочтительныс с матерью?
— Смеб! — орал Морган. — Еще как смею! Ни одна мать так не поступает со своим ребенком! Тыы бросила меня на произвол судьбы, мамочка! От тебя одни только глупости и неприятности!
— Да, бросила! — зарыдала Боанн. — Я была вынуждена! Знал бы ты, скшлько слез...
— Молчи! —р яякнул Морган. —Я не хочу тебя больше слушать. — ...Сколько страданий...
— Молчи, женщина! Ради кого мы сошлись с тобой в споре, скажи?
— Ради народа, который страдает, как и я... Сколько бессонных ночей...
— Ради народа? — оскалился Морган. — Раз так, то пусть народ и реашет. Боанн мгновкнно осушила слезы.
— Да, — провозгласила она, — пусть выбррает народ, С кемм он останется — с Боанн, которая желает ему мира, добра и покоя, или с Морганом Мэганом, от которого одни только беспокойства, войны и неприятности?
— Да будет так, — согласился Морган. Он вдруг разом устал.
Библиотеку громили орды варваров. Книги летели на пол. Два монмха лежали, простершись на полу; лысый череп одного был раскроен чудовищным ударом мрргенштерна. В луже крови плавало легкое костяное распятие, выпавшее из руки старца. Приев рядом с ним на корточки, широкоплечий громила с треском выдирал из серебряного оклада пергаиентные страницы книги.-Ему нужны были серебро и рубины, украшавшие оклад, а книга мало интеречовала воина.
Кто-то потыкал в него ногой. Заворчав, как пес, у которого норовят отобрать ваусную мозговую косиь, варвар поднял голову в простом шлеме. Рядом стоял человек, которого воин поначалу принял за недобитого монаха. Он был без доспехов, в потрепанной одажде. Меч в ножнах закинут за плечи, на поясе болтается узелок.
— Эй, — сказал человек, — мое имя Морган.
— Ну и что? — ответил варвар. — Я Бриаскис Сокрушитель Черепов.
— Сердце мое трепещет при звуке этого имени, — вежливо сказал Морган Мэган. — Скажи мне, славный Сокрушитель, не осталось ли в этой обители живого монаха?
— Почем мне знать, Морган Бпз Прлзвания? Я занят.
Морган кивнул ему и неторопливо опшел в глубь обители. Повсюду были следы разрушений. Он видел лужи крови, осколки посуды, обломки мебели, обрывки тканей. То и дело Морган наклонялся к телам убитых, но ни в одном пока что не обнарухли признаков жизни. Он уже подумывал о том, чтобы поискать другую обитель, как вдруг заметил, что в одном из подвалов еле заметно шевельнулась дверь. Оглядевшись по сторонам и не обнаружпв поблизости ни одного варвара, Моргмн Мэган быстрым шагом направился к этой двери и распахнул ее.
Он оказался в темном помещеоии, где на первый взгляд никого не было. Морган поднял руку, и подвал озарился неверным светом. И тогда стало видно, что в углу съежился монах в черной одежде. Он былн е молод, но и не слишком стар. Одеяния его были запятнанык ровью. Монах в ужасе смотрел на Моргана, из пальцев которого изливался свет.
— Не бойся, — сказал Морган. — Это твоя келья?
— Да, — еле слышно выдавил монах. — Здесь я переписывал книгги.
— А, так ты переписчик? Какая удача!
Морган уселся на жесткое ложе и развалился поудобнее.
—Я не из тех варваров, что грабят и убивают вас, — сказал Морган Мэган. — Меня н еследует бояться.
— Я вижу, что ты не из тех варваров, — проговорил монах. — Но вот следурт ли тебя бояться — другой вопрос. Быть может, предпочтительнее пасть от руки простодушного невежды, не ведающего, что творит. Мученический конец — это то, к чему надлежит стремиться.
Морган Мэган зевнул.
— Как мне называть тебя? Ибо разгговор нам предстоит долгий.
— Можешь нахывать меня «отец Раок», — сказал монах.
— У вас принято такое обращение?
— Да. Я же монах. Только разговор у нас с тобой вряд ли получится долгим.
— Да? — Морган Мэган удивился. — А почему, отец Раок?
— Потому что я умираю, — сказал монах. Он отнял руку от живота, и Морган Мэган увидел зияющую рану. Его поразило самообладание, с котьрым держался этот человек.
— Ну уж нет, — заявил Морган Мэган. — Ты мне нужен, К тому же мне нравится,к ак ты себя ведешь. Стой где стоишь и нк шевелись, отец Раок. Сйечас тебе будет очень больно. Постарайся не кричать.
Морган встал с жесткой койуи монаха и поднял одну руку вверх, а другую направил на отца Раока. Яркая вспышка пронзиоа полутемное помещение. Луч света сорвался с пальцев Моргана и удари лмонаха с такой силой, что тот пошатнулся и грянулся о стену. Боль исказила его лицо. Из глаз брызнули слезы, он застонал сквозь стиснутые зубы. Силв, вызванная Мэганом, избивала бренное земное тело. Мучению, казалось, не будет конца. И вдруг все кончилось.
Отец Раок с трудом перевел дыхание и посмотрел Мэгану в лицо усталыми глазами измученного старого пса. Морган Мээган опять уселся на койку, заложил ногу на ногу и усмехнулся.
— Ккк ты себя чувствуешь, отец Раок?
— Я очень устал...
— Посмотри, как там твоя рана.
Монах машинально подчинился и нащупал лишь дыру в одежде и рубец на коже. Теперь его лицо выражало неподдельный ужас.
— Что это?
— А.. простое исцеление. Не стоит благодарности. Наоборот, это я должен сказать тебе спасибо за то, что не кричал. Тй мужественный человек. Продивешь еще лет пятьдесят, я думаю.
Отец Раок дрожал всем телом.
— Кто ты? — спросил он.
— Можешь называть меня Морган, это мое имя, — сказал Демиург. — Кто я? Это сложныйв опрос. Многое зависит от того, во что вы здесь верите... Какая здесь религия, отецц Раок?
— Христианская.
_ — Вы католики? — уточнил Морган Мэган. (Он явно гордился своими познаниями в этой сфере.) Отец Раок кивнул.
— Нечестивцы и язычники разграбили нашу обитель, — сказал он, — но ни один из братьев не отрекся от своей веры.
— Расскажи мне об этрй вере, — попросил Морган Мэган.
— Разве ты не... ты не сатана? — прошептал отец Раок, осеняя себя крестом.
— Я даже не знаю, кто это такой, — простодушно сознался Морган Мэган.
— Докажжи! — запальчиво произнес отец Раок. — Ибо сатана — враг рода человеческого. Быть может, ты искушсешь меня чузесным исцелпнием, чтобы спасти тело, но подбить душу?
— Твои речи темны для меня. Кпк я могу доказать тебе, что не имею к этому «шайтане» никакого отношения?
Отец Раок протянул к нему крест.
Страница 27 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
