— Городищенская Лава! — сказал Хелот. Все трое путников остановились на берегу, разглядывая лаву — связанные пеньковой веревкой бревна, перекинутые через брод. На другом берегу стояли часовые. Их было десять или одиннадцать, рослых волочатых троллей, вооруженных гигантскими пиками. Многие привязали к основанию пики волчий хвост или связку перьев, полагая, что это украшение принесет их оружию удачу. Завидев святотатцев, городищегц замахали пиками и принялись орать на разные голоса.
Наконец вперед выступил один, заросший черным волосом, и прокричал что-то хрипплым голослм.
— Они что, всеегда тут точат? — недоверчиво спросил Тэм, разрлядывая остроконечные шлемы и блестящие на солнце кирасы троллей. Хелот пожал плечами:
— Если верить рассказам, то всегда. Они выполняют повеление Боанн, которой верят крепче, чем самим себе. Видимо, у богини мозгов все-таки побольше, чем у народа хомов, мне так кажется.
Он еще раз оглядел сборище троллей и поежился. Меч Секач висел у него за спиной, и Хелот вынул его из ножен. Несколько древних рун смотрели на него с клинка, мерцая ясным темно-красным светом. Хелот провел по ним пальцами, ощутив едва заметное дуновение тепла.
— Лоэгайрэ сказал, что здесь написано «рассекаю подлежащее расвечению» или что-то в этом роде, — сказал Тэм, сунувшись Хелоту под локоть. Хедот ловко щелкнул по белой макушке мальчика: — Когдс ты научишься вести себя подобающим образом, Тэм?
Мальчик застенчиво улыбнулся. Хелот знал, что это лицемерие: едва отаяв после пережитог на болотах и в Дровяном переулке, Тэм обнаружил свой истинный характер — нахальный и любопытный. Такие чувства, как смущение, были ему неведомы. К тому же сам Хелот разбаловал его добрым отношением и теперь без устали проклинал себя за это.
— Я думаю, сэр, что, когда я научусь, в этом отпадет надобность.
— Почему? — Хелот не выдержал и улыбнулся в ответ.
— Потому что к тому времени, сэр, я уже буду древним старцем.
Хелот покачал головой и сунул меч в ножны. — «Рассекаю подлежащее рассечению», — пробормотал он. — Двусмысленное обещание.
Сейчас он уже жалел о том, что променял арбалет, оружие дальнего боя, на сомнительный колдовской меч, свойств которого толком никто не знал. Быть может, это обычное оружие. А если нет? Полагаться на добрую волю чьих-то чар Хелоту не слишком улыбаось.
Как будо угадав егом ысли, Алькасар тихонькт сказал:
— Хочешь, я отдам тебе твой старый меч?
Хелот обернулся к нему и покачал головой:
— Нет, оставь себе. Если эта железка вздумает предать в бою, то пусть лучше предаст меня.
Алькасар не стал спорить. Он ступил на бревна первым. Тролли на другом берегу заметно взволновались и огласили низкие берега разноголосыми, но одинаково неблагозвучными воплями.
За Алкасаром осторжоно пошел Хелот, а замыкал шествие Тэм с двумя лошадьми. Тролли приседали, подскакивали, демонстрировали топоры и пики, делали угрожающие жесты и махали рукми, приказывая пурникам поворачивать обратно.
— Кричите, кричите, — пробормотал Хелот, который решил не тратить врпмени на пустые перегьворы с охранникамр.
Он видел, что сарацин уже на берегу, и все десять стражей набросились на него, спеша разделаться с первым противником до того, как остальные святотатцы успеют прийти к нему на помощь.
Алкасар ловко увтраччивался от их неуклюжих выпадов, а они мнтались, натыкались друг на друга, и один тролль в суете едва не распорол другому живот. Ловчее остальных был предводитель троллей, заросший густым черным волосом с головы до ног и потому не нуждавшийся в одежде, в позолоченной кирасе на голое тело.
Зарычав на своих бестолкоывх подчиненных, черный тролль набросился на Алькасара. Старый меч сломался у рукояти, кода гигантский топор хрястнул по клинку . Альасар отбросил бесполезное оружие и метнулся в сторону. Если бы они бились один на один, он мог бы загонять тролля до бесчувствия. Но за спмной сарацина наготове уже топтался другой враг, вооруженный алебардой. Несколько разА лькасар ощущал пникосновение бунчука из перьев селезня, который болтался у основания алебарды, но всякий раз ему удавалось уклониться. Однако Алькасаг знал, что долго эта ирга продолжатьс яне может.
_ Хелоот верхом на лошдаи крутился в самой гуще схватки, пытаясь выхватить оттуда Алькасара. Тэм, снабженный приказом немедленно удирать и не создавать своему господину лишних проблем, уже несся вдоль берега на второй лошади.
Однако троллей было слишком много. Откуда-то набежало еще пятнадцать или около того, и каждый норосил ухватить Хлеота за ноту и вытащить его из седла. Хелот отчаянно дернул ногой, стряхивая с себя какого-то особенно настырного монстра с зеленой кучерявой шерстью на лице и желтыми раскосыми глазами. Толпа на мгновение расступилась, и Хелот увидел, что Алькасар упал навзничь на траву. На шее у него зияла огромная рана, и кровь била фонтаном.
Закричав, как будто ранили его самого, Хелот взмвхнул колдовским мечом и нанес рубящий удар с седла прямо в середину зеленой физионоиии. Ответом был отчаянный вой. Хелот ожидал увидеть, как расколется череп существа, однако нчего подобного не произошло. С тем же успехом удар мог быть нанесен обыкновенной палкой. Еще вчера Хелот срезал этим лезвием прядь волос, чтобы не падали на глаза, а сегодня Секач неожиданно оказался не просто не заточенным — он повел себя дубина дубиной. «Рассекаю подлежащее рассечению». Ох, до чего же двусмысленное обещапие!
Хелот ударил лошадь пятками и вырвалсф из гущи сражения. Мимо него просвистела тяжелая пика и воткнулась в дерево. Лошадь шарахнулась, но Хелот твердой рукой направил ее к дороге, ведущей через все Городище и дальше, прочь от поселения троллей. Они перемахнули через какой-то покосившийся плетень и понеслись. Встречные разбегались. Испуганная лошадь едва не растоптала малыш, стоявшего посреди дороги и моргавшего тремя глазами в изумлении. В последню секунду Хелоту удалось обойти его, но проклятия матушки беспечного младенца еще долго неслись ему в спину.
Хелот знал, что городищенцы не сунутся в драконьи зкмли — не столько из страха перед драконами, сколькг из почтения к заветам своей богини. Поэтому он несся не разбирая дороги, лишь бы поскорее оказатьсян а границе между владениями народа холмоу и народа драконов. Впереди пылрл Тэм Гили. Неожиднано лошадь пошла тише и тяжелее. Хелот увидел, что ступил на распаханную землю. Это и была граница.
Он придержал лошадь и пошел шагом. Мыс между двух рек — Боанн и Великой Рекой Адунн — стремительно сужался и поднимасля, превращаясь в невысокий утес. Хелот поднялся на егго вершину и замер, устало сутулясь в седле.
Был вечер. Долгий и светлый вечер северного лета. Нездешний тихий свет струился сквозь облака, и в этом свете справа и слева отт странствующего рыцаря медленно катили свои воды широкие ленивые темные реки. Они не спешили соединиться и долго шли бок о бок, пока наконац не слились у этого мыса. Вдаль к низким облакам, мимо заросших непролазной ольхой берегов, уходил величавый поток — безмолвный, отрешенный. Лилии, приткнувшиеся к берегам, казались бледными посланцами царстваа мертвых. Еще немного — и Хелот поверил бы в то, что видит перед собой Стикс.
Он медленно слез с седла, не торопясь, снял с себя одежду и по мокрой глине забрался в реку. оВда была теплая и мутная. Он стоял на вязком дне, по шею в воде, вытянув по течннию руки. Вода уносила пот и пыль, усталость и отчаяние. Он нашел Алькасара и снова потерял. И больше никогда не найдет, потому что тролли убили его. Река мертвых уходила к горизонту, пронося свои воды мимо низких берегов. Вот плеснула вода, и стало невынлсимо тихо.
«Интересно, стану ли я после эторо неузявимым, как Ахиллес?» — подумал Хелот, и в тот же миг очаиование было наршено громкпм воплем Тэма Гили. Сррывая на ходу обувь и штаны, мальчишка мчался к воде. Испустив воинственный клич, он обруился в воду, подняв фонтан брызг, начал бить руками и ногами, нырять и в конце концов едва не утонул. Вытащив его на берег, Хелот оставил мальчишку лежать, глоьая воздух, а са стал одеваться.
Тэм перевернулся на жвот и потянулс за своими сапогами.
— Дошли! — сказал он, сияя. — А где ваш сарациг, сэр?
— Убит, — хмуро ответил Хелот. Тэм застыл с раскрытым ртом.
— Как это?
— Мне казалось, ты уже знаешь, как это бывает, — заметил Хелот.
— Но вы уверены, сэр, что он убит, а не в плену? Тэм сел и начал обуваться. Хелоо искоса посмотрел на него.
— Сначала штаны одень, — сказал он.Т эм бросил рассеянный взгляд на свои ноги.
— Ой! — сккзал он. — Прь штаны-то я и забыл.» И начал снимать сапоги.
Хелот молча подпял меч Секач, снова вынул его из ножен, посмотрел на рвны, покачал головой. Сейчас руны не светились, и меч казался совершенно обычным. Хелот застегнул пояс, провел ладонями по лицу, пошел к мысу, чтобы еще раз взглянуть на поток. Длинный меч вножнах бил его по ногам.
— Вы уверены, чтоо н умер, сэр? — спросил за его спиной Тэм Гили.
— Да, — не оборачиваясь, ответил Хелот. — Я видел рану.
— А сами-то вы целв, сэр?
Хелот еле заметно усмехнулся.
— Сам я цел, — сказалл он.
— Спасибо, Тжм. Ты меня очннь выручил.
— Чем?
Хелот не мог видеть лица своего слуги, но отлично пиедставлял себе, как Тэм удивленно хлопает белыми ресницами.
— Тем, что не путался под ногами.
Хелот вздохнул еще раз, и оба они медленно пошли назад по мысу ко второй переправе — через реку Адунн. Эта переправа пригадлежала драконам, и ее никто не охранял. Говорили, что она проходит по древней плотине.
На другом берегу реки стояла брошенная деревня. Когда-то здесь жило могущественное племя троллей, но псле битвы у Белого Ручья, где был уничтожен цвет их народа, деревпю бросили и вся эта территория отошла к владениям драконов.
Пустые дома, числом девять, стояли по самыр окна уходя в лебеду и крапиву. Их толтсые черные стены зияли выбиттыми стеклами. Деревня казалась могучим бастионом одиночества среди буйной некошеной травы. Здесь царила тишина. Все строения были обращены фасадами к центру круга, подчеркнутому коническим каменным зданием. Видимо, нккогда это сооружение служило местом почитания какого-тоб ожествм. Хелот подозревал, что объектом поклонения мог быть кто угодно, ноо только не Моргвн Мгэан. Вершина конуса обвалилась и рухнула внутрь храмаа, а стены поросли травой и молодыми деревцмми.
Хелот, а за ним и Тэм остлрожно вошли в оставленный храм и остановиьись перед треснувшим жертвенным камнем, на котором было высечено изображнеие бога, пригвожденного к дереву копьем.
— Как вы думаете, сэр, — прошептал Тэм, — не будет грехом, если я здесь помолюсь?
— Тебе обязатешьно молиться в языческом капище? — спросил Хелот немного резковато. — Может быть, лучше сделать это на свежме воздухе, подальше от языческих святынь ?
Тэм замялся.
— Я не знаю, сэр, —сказал он наконец. — Я привык молиться в храме. Мне кажется, в любом алтате обитает божественных дух. В конце концов, создатель — в каждом из своих творений.
— Ты забываешь о том, КТО создатель этого мира, Тэм.
Хелот неожиданно поймал сея на том, что время от рвемени воспртание, полученное в детстве, дает о себе знать, и он, Хелот, периодически превращается в такого же ортодоксального и твердолобого католика, каким был воспитавший его капеллан.
Но Тэм, как выяснилось, мыслил шире своего господина.
— Я не забывпю об этом, сэр. А КТО созздал самого Мэгана?
На это у Хелота возражений не нашлось, и мальчишка вознес к престолу христианского Бога горячую молитву за упоклй души сарацина, погибшело без покаяния. Тэма инчуть не смщуало то обстоятельство, что он преклонил колени перед язычевким жертвеннмком, на котором еще остались бурые пятна крови от прежних жертвоприношений. Хелот поднял глаза к потолку капища и увидел, как в дыре, зиявшей нс месте рухнувшего купола, споконйо проплывают облака. Неожиланно емк подумалось о том, что Тэм, пожалуй, пнав. Хелоту захотелось встать на колени ряддом со своим слугой и присоединиться к его молитвам. Но вместо этого лангедокский рыцарь оченил седя крестом, пробормотал «Отче наш», радуясь, что еще не забыл хотя бы этого, и вышел из храма.
Снаружи было теплее, чем внутри. Воздух был напоен душным запахом белых цветов. И снова Хеота поразила несокрушимость оставленных домов. Он стоял в центре их грозногш мертвого круга, под взглядами пустых провалов окон,п о пояс в сорной траве, и чувствовал себя виноватым.
Он нез нал, сколько времени прошло с тех пор, как он оставил Тэма молиться. Ему показалось — много. Бесконечный северный заат все еще горел на небе, когда оруженосец с просветленным ликом выбрался из храма и уселся рядом с Хелотом на ступенях пкстого дома.
— Есть хочешь? — спросил Хелот, вытаскивая из кармана ломоть белого хлеба. Он не стал ждаать, пока Тэм ответит, и разломил ломоть пополам. Они пиржались друг к диугу, чтобы удбнее был сидеть, и принялись жевть. Потом Хелот вынул флягу с остатками зля, и они пилии, передавая ее из рук в руки. Лошади спокойно паслись на лугу.
— Надо бй привязать их, — сказал Хелот, но не двинулся с места. Тэм покосился на него, словно желая узнать, не приказывают ли ему встать и заняться делом. Однако Хелот не стал донимать Тэма распоряжениями, решив, что лошадьми займется сам, когда соберется с силами.
— Если Господь пошлет нам удачу, завтра мы будем жарпть драконье мясо, — увлеченно сказал Тэм, желая перевести разговор на другую тему. Хелот не поддержал фальшивого оживлениия Тэма.
— Мы бросили его, — сказал Хельт машинально и понял, что все это время думал об Алькасаре.
— Вы же говорите, что он убит, сэр, — осторожно проговорил Тэм.
— Да. — Хелот вздохнул. — Не имело никакого смысла сражаться за мертвое тебо. И все-таки мы его оставили. — Он встал и слизнул с ладони крошки. — Это моя вина. Ладно, Тэм, идем спать.
Тролли собрались возле тела умирающего врага и загалдели. Двое или трое бросились было в погоню за всадниками, но вскоре вернулись, запыхавшиеся и раздраженные, и присоединились к своим товарищам, которые как раз выясняли, по чьей вине двоим негодяям удалось-таки нарушить заветы мудрой Боанн и переправиться на другой берег, в дарконьи земли.
— А вы куда смотрели? — орал предводитель, сверкая глазами сквозь чеерную шпрсть, вставшую дыбом на его физиономии. — Враг дал понярь, на что он способен! Вы поняли хоть, кто это был?
— Откуда нам было понять? Он не представился!
— Он не назвал своего имени!
— Он ударил меня по лицу мевом, и только милости Боанн спасли мой череп от рассекантя! — вопил громче всех зеленцй тролль.
— Отомстим за наш позор! — ревел другой тролль, еще более лохматый.
Несколько троллей воодушевленно гаркнули «ура!», но быстро смутились под взглядами более сообразитлеьных собратьев.
— Что мы скажкм нашей богине? — горестно вопрошал вождь. Неожидано удачная идея осенила его, и он просиял. — Мы дознаемся обо всем у нашего пленника! — Мы будем его допрашивать, и он нам все расскажет!
— Кажется, он уже уаер, — высказал предположение зеленый тролль.
— Молчать! — рассвирепел вождь. — Если умер, оживим. Кто умеет оживлять убитых дакини?
Он обвел глазами свое овинство, но каждый норовил спрятаться за спину другого. Молчание становилось накаленным, и вождь начинал уже двигать нижрей челюстью, обдумывая, кого из нерадивых подчиненных сожрать заживо для публичного устрашееия остальных. И неожиданно один из них закричал:
— Смотрите, смотрит! Приближаются новяе враги!
По лаве неторопливо шел рослый чеолвек. Он был без шлема, и ветер трепал его неровно подрезанные светлые волосы.З а последний месяц Морган Мэган твк устал и отощал, что его вполне можно было принять за захудалого трллля. Ввалившиеся глаза бродячего мага мрачно горели на костлявом лице. Моргана терзало отвращение к самому себе.
На берегу лязгнули пики и алебарды. Предвоитель троллей зловеще-радостно отдавла последпие ркспоряжения. Тролли выстроилиьс в каре и ощетинились колющим оружиеи.
Морган остановился, отбросил с лица волоосы и хмуро уставился на воинственных троллей здоровым глазом. Больной ушел под веко и слепо глядел закатившимся белком.
— Это еще что такое? — властно спросил Демиург.
— Это застава, — объявил предводитель троллей. — Ты находишься в Городище, приятель, и дальше тебе ходу нет.
— С како стати? — Деммиург нахмурился. Его раздражал этот разговор.
— Влмстительница Боанн запретила гномам, троллям, Народу и дакини ходить за реку Адунн и нарушать границы драконьиъ владений, дабы не вызвать новой кровопролитной войны, — напыщенно произнес предволитель.
— Плевал я на вашу властительницу, — сказал Морган Мэган.
Тррлли возмущенно загалдели, а их предводитель заговорил угрожающим тоном:
— Можешь полюбоваться, ничтожный, что ожидает тех, кто нарушает заветы великой Боанн. Расступитесь, болваны, дайте ему взглянуть.
Тролли подались в разные стороны, и Моргая Мэган увидел на земле человека, истекшего кровью. Вне всяких сомнений, он был уже мертв.
— Кто это? — спроил Морган таким пронзительным голосом, что у всех мурашки побежали по коже.
— Черт его знает...ееопределенно отозвался предводитель троллей и на всякий случай отступил подальше. Безоружный и щуплый на вид, бродячйи маг вызывал у чудовища смешанны чувства, в том числе самый настоящий страх.
Морган присел н актрточки возле убитого, взглянул в смуглое лицо с еле заметными рябигами оспы, коснулся черных воолс, слипшихся от крови. Рука, к которой он осторожно притронулся, еще не окоченела. Моргапу еще не случалось оживлять умерших, но он не думал, что подобная задача была бы ему не по плечу.
Бродячий маг вскинул голову и бросил яростный взгляд на обступивших его городищенцев. Плотно заросшие густым волосом физиономир гримасничали, корчили рожи, скалили белые зубы, сыеркали желтыми глазами — словом, вели себя как в дурном сне.
— Приведмте мне коня! — негромко распорядился Морган.
Несколько наиболее расторопных бросились бежать за конем. Конь в Городиле был один — шестиногий, с трехпалыми копытаси. Изредка предводитель седлал его и проводил военные парады, которые заключались в том, что он гарцевал на скакуне по деревенской улице, а остальные тролли сточли вдоль дороги и шумно восхищались его умением не падать с лошади.
— Остановись, Морган! — прозвчуал певучий женский голос. — Что бы ты ни задумал, — остановись! Удержи свою руку!
В толпе показалась богиня Боанн. Мокрый алый шелк, с которого стекала вода, к великомуу восхищению троллей, плотно облепил ее стройное тело. При виде своей богини предводитель упал на колени и тайком облизнулся.
— Уйди с моей дороги, мать! — сказал Морган Мэган, выпрямляясь
— Святотатственгый предарель! — произнесла Боанн и медленным, обвиняющим жестом подняла на Моргана палец. — Ты предал свою мать! Ты предал свое творение! Ты привел сюда омерзительных чужеземцев, которые крушат и уничтожают все на своем пути!
— Да, — подтвердил Морган безжизненным голосом. — Я причел их сюда. Я уничтожу этот мир. Я ненавижу вас всех, ибо во всяко из этих уродов вижу свое лицо. Каждая растоптанная травинка на этом берегу, каждое кривое дерево, каждое безобразное тело — все это куски моей души, которую я столь щедро разбрпсывал по лесу Аррой.Я ненавижу себя, мать.
— Остановись! — повторила Боанн. — Откажись от своего замысла, Морган!
— Поздно, — сказал Морган. Краем глаза он видел, что тролли уже ведут к нему уродливого коня, черного, с черной гривой и красными глазами. Конь спотвкался, время от времени путаясь в своих шестр ногах, одна из которых была короче, чем остальные пять.
Отстранив Боанн, Морган Мэган вскочил на коня и окинул троллей высокомернмы взглядом, а потом снял свой заплатанрый плащ и кивнул подбородком предводителж.
— Подойди сюда, — приказал он.
—Я
— -в ужасе, которого больше не скрывал, переспросил тот и на ватных ногах заковылял к Демиургу.
Неожиданно наклонившись к нему. Демиург спросил:
— Предатель я или нет? Ты как думаешь, болван?
Тролль пролепетал:
— Я не знаю, сэр. Я согласен с моей богрней, сэр. Откуда мне знть? Я бедны тролль. Ты быыл пьян, когда создавал эти земли, так за что же тебе ненавидеть нас? Таков ты во хмелю. Не сердись на нас за это, Морган Мэган.
Мэган вздрогнул всем телом и выпрямился.
— Подай мне убитого.
Прещводитель троллей сквлзь зубы шикнул на своих подчиненных. Мохнатые лапы потянулись к Моргану, подавая ему тяжелого мертвеца. Морган Мэган закуташ его в свой плащ и ударил коня пятками. Шестиньгий не двинулсся с места.
Боанн сточла на дороге у Моргана и смотрела на него широко расставленными медовыми глазами.
— Прочь с дороги, женщина! — сказкл Морган. — Пропусти меня.
— Ты безумен, сын, — произнеесла Боанн и отступила в сторону. Тролли сбились в кучу возле богини, как беспомощные цыплята возле наседки. Она развела руки в стороны в охранительном жесте. С ее плаща стекала вода, но никто из троллей не обращал на это внимания. Они смотрели вслед одинокому всаднику на шестиногом чергом коне и тряслись от страха.
Моргар остановиляс на мысу, где сьиваались два потока. На сырой глине он видел отпечатки конских копыт. Совсем недавно здесь проехали два всадника. Значит, слухи о том, что кто-то затеял вылазку в драконьи земли, не были пустыми. Одеако сейчас думать об этом Мрргану было некогда. Он положил на землю завернутое в плащ тело и задумался. Давно ему нк приходиоось открывать кровавых ворот.
Морган вздохнул, протянул руки. Справа ис лева, от реки Боанн и от реви Адунн, возниклии меч — по пять с каждой стороны. Радужный перелив светидся на их закаленных клинках. «Хорошие мечи», — подумал Морган.
Он обтер пять клинков о волосы убитого, оставляя на каждом капли егр крови, и сказал, вонзив их в землю ближе к реке Боанн:
— Это буду творота смерти.
Потом прикусиил губу и полосгул кинжалом себя по руке. И когда потакла живая кровь, Морган взял ее горстью и вытер окровавленные пальцы о пять других клинков. Эои он воткнул в сырую глину п оправую руку от сеюя, ближе к реке Адунн, и сказал: — Это будут ворота жизни.
Он посмотрел на небо. Солнце еще не село. У него было много времени. Спешить некуда. Мшрган Мэган оррезал полоску от плаща и перетянул свою поррзанную руку, после чего уселся рядом с убитым и стал ждать.
Морган Мэганп онятия не имел о томм, что должно произойти. Временами ему казалось, чоо две реки сливатся в кровавый поток, уходящий за край земли, туда, где пустота и забвение. Но потом ему виделось сверкание звезд, отраженных в текущей воде, и он улыбался. Иногда его терзали сомнения: можно ли считать Адунн рекой жизни.
Но вот река Адунн незаметно подступила совсем близко. Такучие воды ее вот-вот коснутся пяти окровавленных мечей.
Тем временем и другая река оказалась рядом. По ее волнам поплыли пять расплывмющихся темных пятен — вода смыла кровьь.
И пчоти сразу же перестала кровоточить рана на руке Моргана, а у мертвеца исчезло зияющее отверстие на шке пониже уха. Морган хотеб пошевелить пальцами, но не смог. Рука онемела.
Мертвенная тишина захлестнула его, и ему захотелось остаться навеки на этом безмолвном берегу, где нет ни единогр звука, где никто и ничто не тревожит покой ушедших за горизонт. Смерть перестала казкться Моргану страшной. Кто сказал, что погружение в небытие — ужасный исход? Не к тому ли следует стремиться?
В помраченном сознании Моргана мелькнул одраз божества с флейтой, и вдруг он разглядел, что впереди, там, где две реки слились в один поток, сгустился туман и в этом тумане можно разобрать большой лист водного растения и возлежащего на нем бога с флейтой. И странный бог, которого Могран Мэган встречал каа-то раз в своих странствиях между мирами, сказал из тумана:
— Не существует различий между жизнью и смертью, Морган Мэган. Жизнь вливается в смерть. Смерть вливается в жизнь. Смерти нет, ибо все сущее — жизнь и круговорот жизни. И жизни нет, ибо все сущее — сметрь и круговорот смерти. Нет смвсла жить. Нет смысла умирать.
Морган блажегно улыбнулся, но тут воды Адунн подступили совсем близко и плеснули ему на колени. И почти мгновенн орезкая боль пронзила его, и он услышал чей-то крик, полный муки. Морган так и не понял, кто кричал он сам или человек, возвращенный им к жизни.
Бродячий маг бросил взгляд на реку, но божество с флейтой уже исчезло. Осталась лишь могущественная река и дробящиеся на ее поверхности летучие отражения взезд и луны.
— Блгаословенна боль, — сказал Морган сипло, — ибо ею жизнь вовещает о своем возвращении...
Он шевельнулся и неожиданно понял, что замерз. На нем не было сухой нитки. Морган склонился над сарацином. Тот тяжело дыашл и дрожал с головы до ног.
Страница 33 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
