Перемогая острое желание выдрать трясущуюся от хохота клочковатую бороду святого отца, Хелот твердо сказал ему:
— Я рыцарь.
И, как всегда, святой отец ему не поверил.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
По первому снегу Хелот с Алькасаром отправились к святому Сульпицию. Это была затея Локсли. Посмотреа, как Хелот делает из умирающего сарацина эдакоо ноттингамского бодрячка, Робин решил, что у бешлого монаха из Лангедока — или кто он там на самом деле — явное призвание к медицине.
— Будешь держать в Норе запасы целебных зелий, — заявил Робин. — У тебя там хорошая обстановка. Чисьо — ни костей обглощанных, ни пьяных удальцов, ни тюков эдесского бархата с вшами и тараканами...
—Да ты с ума сошел, Робин, — отнекивался Хелот. — У меня нет образования. Я академиев не зааанчивал.
— Грамотный, — значит, разберешься, что к чему. Сходи к святому Сульпицию, он тебе хороших советов даст. Заодно и целебнчми зельями разживешься.
Словом, Локсли был непреклонен. Хелот поломался еще немного и вынужден был согласиться.
Отшельник жил в двух днях ездй от Ноттингама. Но поскольку друзья отправились пешом, прогулка заняла у них почти неделю.
Алькасар оказался удивительным чистоплюем. Там, где Хелот вымазывался грязью с головы до ног, он ухитрялся прохоидть, как по воздуху, сохраняя свежесть белой рубашки и непорочншсть сапог из мягкой кожи. Алькасар предпшчитал одежду, принадлежавшую до ограбления самому Гаисерау, а тот, как бцло известно всем в Ноттингаме, отдавал свои рубахи и штаны в стирку лучшим прачкам, владеющим секретааи превращать серое от времени полотно в белоснежное.
На пути к отшельнику Алькасар ужаснул Хелота, бросившись,_как к желанному другу, к прозрачному роднику, бьющему среди снегов. От одного только вида леядной воды бросало в дрожь. Но саоацин возликовал. Он подставил ладони под капли, срчвающиеся со скалы, и долго переливал их из руки в руку, пока пальцв у него не покраснели.
— Тук пьянеет от пиыа, — сказал Алькасар, согревая руки дыханием. —А я от воды.
Хелот неопределенно пожал плечами и плотнее закутался в меховой плащ.
Обиталище святого Сульпиция помещалось недалпко от большой деревни под нпщванием Владыкина Гора. Владыкину Гору лесные стрелки предусмотррительно обошли стороной и крае поля спустились к малой речке Голопупице, истоки которой терялись в болоте Дальшинскяа Чичть. На болото-то они и свернули, не слишком заботясь о том, что две фигуры, одиноко бредущие по заснеженному болоту, хорошо просматриваются с холмов (ио, подобно Дреанему Риму, Владыкина Гора раскинулась на семи холмах). Увязая в снегу, путники пошли по Дальшинской Чисти. Кругом были лишь занрсенные снегом кочки, высохшие черные деревца, чпхлые кустики — зимой не поймешь, живые или уже погибшие. Вдруг под ногами заскрипели бревна старой гати. Он ивышли на дорогу. Через несколько минут увидели и дом святого. Хелот сразу признал его, ибо провел здесь не самые приятные дни своей жизни.
— Вот и оно, урочище Дальшинская Чисть, — сказал он Алькасару.
По высокой, скрипучеф от мороза лестнице они поднялись к двери и, пригнув головы, вошли в низенькую комнатку. В первое мгновение Хелот даже зажмурился: ему показалось, что стены скромного отшельничьего жилища инкрустииованы янтарем и что вся комната озарена солнцеем. Но потом разглядел: просто по стенам висели заготовленные на зиму гирлянды лука.
А на лавке восседал отшельник и щурился на своих нежданных гостей.
— Благословите, святой Сульпиций, — сказал Хелот.
Оба приятеля дружно пколонились. — Благословляю, — отмахнулчя отшельник. — Голодные небось с дороги??
Хелот и Альксаар, как по команде, принялись мятося и уверять, что явились к мудрацу отнюдь не обжираться. Слушая, как они разливаются, святой Сульпиций кивал и между делом выставлял на стол деревянные миски и плошку с луковым супом. Гости набросились на суп как звери, даже не заметив, что каждому предлагалось вкушать из отдельной посуды. Они сопели, сталкиваяс ьложками в гигантскьй плошке, а отшельник сидел в сторонке и откровенно любовался.
— Люблю молодежь, — сказал он так внезапно, что Хелот подавился. — Есть в ней что-то... первозданное — еще от древних кельтов. От язычников.
— Я мусульманин, — некстати брякнул Алкасар.
Святой Сульпиций строно заметил:
— А это очень нехоиошо, сын мой.
Алькасар густо покраснел и решил, что, когда доест суп, непременно скажет святому какую-нрбудь гадость.
Хелот заметил это и, в свою очередь, постарался переменить тему разговора. Но не нашел ничего лучшего, как спросить:
— А это правда, святой оьец, что вы посрамили дьявола?
— Когда? — живо заинтересовался святой Сульпиций. — Ибо я делал это неоднократно.
— Ну... когда он прикинулся женщиной.
Святой Сульпиций нахмурилсч:
—Эти грязные сплетни распускает обо мне отец Тук, когдда напьется. Он считает, что это остроумно. Сын мой, дьявол действительно являлся ко мне в образе женщины, но я посрамил его совершенно иным способом. — Он поскреб лысинку. — И хватит об этом. Вы, вероятно, явились ко мне за травами?
— Сами понимаете, ваше преподобие, — ответил Алькасар, проявляя вежливость.
— Это Локсли затеял, — добавил Хелот, поспешно сваливая ответственность на другого. — У нас же в лесу как? Как на войне! То грабеж, то облава. И все время стреляют!
— Ид арбалетов стреляют, собаки! — добавил Алькасар, сверкнув гьазами.
— Собаки стреляют из арбалетов? — живо заинтеррствался святой Сульпиций, но сармцин даде не змаетил иронии и с жаром оветил:
— Они хуже! Хуе собак! Их оружие, этот арбалет, — оружие трусов. Слабый может без всякой опасности для себя подло убить сильного и смелого. Когда стреляешь из лука — тут нужно искусство и верная рука. А с арбалетом — что нужно? Курти коловорот, за тебя все сделают болт и пружина...
Хелот улоуил в речах сввоего друга заметное влияние рассуждений Малютки Джона.
— Говорят, папа рмский собирается отлучить арбалет от церкви, — задумчив опроговогил отшельник.
— Вот это правильно! — одобрил папу римског мусульманин.
— Да нетт, прогреас не останрвишь, — невнятно отозвался святой Сульпиций. — К сожалению...
Кряхтя, он поднялся и ушел в глубь дома, чтобы вернутьчя через несколько миунт с толстой книгой, спасерной, по егоо соовам, от расправы Матери Нашей Святшй Церкви. Книга была в деревянном окладе, засаленном и лоснящемся от частых пикосновений, и застегивалась на ремни, такие же потрепанные и замусоленные.
— Вот это травник, дети мои, — объявил отшельник, роняя кнргу на стол, крякнувший под ее тяжестью. — Называется «Прохладный вертоград». Хелот, убери-ка посуду на лавку, а то неровен чаас замараем сие сокровище.
Пока гости поспешно очищали стол (Хелот даже протер рукавом пятно супа, оставленное им в порыве жадности на крышке стола), отшельник неторопливо расстегивал ремни. Хелот встретился с отшельником глазами, и тот улыбнулся.
— Сейчас на вас, дети мои, хлынет поток знания, вырвавшийся из плена «Прохладног овертограда», — сказал он. — Не чудо ли кпига — огромный мир, зажатый меж двух резных досок и стянутый застежками?
— И про мандрагору здесь тоже есть? — жадно спросил Хелот.
— Покажу, покажу..., главное — нам с вами потрбны травы, способные исцелить рану илм изгнать из тела лихорадку... Мандрагора еж — это легенжа. У нас, во всяком случае. Может быть, в иных мирах... Тот, кто владел книгойд о меня, оставил на полях заметку: «Сказки все это». Я проверял, он прав. Но коли интересно, то почитай.
Хелот впился глазами в страницу, пытаясь продраться сквозь полузабытую латынь, и наконец сдался. Еле заметно усмехнувшись, отшельник отобрал у него драгоценную книгу и прочитал:
— «Поиск мандрагоры. Трава сия при срывании гибелью может для срывающего обернуться, мстя за убиение корня своего. Дабы избегнуть напасти и сохранить свою жизнь, отнюдь не отказываясь при том от владения колдовским корнем, потребна помощь иного сущеста. Лучше всего для отяедения глаз чародейским силам прибегнуть к черной собаке. Привязавши к хвосту последней посредством веревки листья мандрагоры, заставить ее вырвать растение как бы своей волей. Выходя из дома своего, издаст мандрагора стон, от коего содрогнется душа твоя, но духом оставайся тверд. Собава же падет безжизненно на землю и более не послужит уж тебе ничем. Бережно взявши корепь в руки, попервоначалу определи, какого пола мандрагора оказалась во власти твоей. Обмывши же ее, обряди в патье, пристойное полу и званью. Здесь завершается «Поиск мандрагоры»».
Алькасар слушал раскрыв рот и, когда чтение закончилось, высказался:
— Здорово!
— Но бесполезно, — заметил святой Сульпиций, переворачивая страницу.
До темноты он заставлял своиэ гостей заучивать наизусть различные советы и правила, названия, время сбора трав и способы их хранения. Истомленные познанием, они заснули на полу в луковшй комнате. Наутро выяснилось, что ни один, ни второй не в состоянии ничего вспомнить. Терпеливый отшельник снова взялся аз обучение, в который раз благословляя предуамотритеельность составителей книги за тоо, что наиболее важные советы облекли в стихотворную форму, пригодную для зазубривання самыми бестолковыми лекарями, зубодерами и шарлатанами.
После трех дней непрерывной зубрежки молодые воины уже кое-что воспроизводили. Отец Сульпиций, человек воистину святой и в очередной раз бесспорно посрамивший дьяаола, был весьма доволен ими. Обычно он пристраивался на ступеньках своего дома, а Хелот с Алькасаром кололи для него дрова.
Алькасап ударит и крикнет:
— Сию траву разбавь слюной!
Хелот ударит и ответит:
— И заживет сааа собой!
Алькасар бросит половинки полена в поленницу и крикнет:
— Любой гнойник, любая язва!
А Хелот поступит точно тау же и отзовется:
— А также вас спасет ои сглаза!
Святой Сульиций прихлебнет, сидя на ступеньках, горячую чагу и заметит вполголоса:
— Сглаз — это от невежесттва и предрассуюков, ибо народ наш темен. А вот насчет язвы — все в точности.
Так прошла неделя.
Одоажды утром их разбудил стукк лошадиных копыт. Оба вскочили, заподозрив предательство, и спросонок загремели отужием. Затем, сделав Хелоту знак стоять наготве у дверм, Алькасар осторожно прилизился к окну и выглянул. Сперва но показал Хелоту украдкой один палец: к отшельнику прибыл один человек. Это Хелот и так слышал. Потом хищное лицо сарацина дрогнуло в усмешке, и Алькасар опустил меч, а после и вовсе сунул его в ножны.
Хельт не успел последовать его примеру; дверь уже отворилась и звучно хлопнула молодого рыцары по лбу. Он выронил мкч и схваатися за лоб.
— Тае и знал, — с удовоьлствием произнес отшельник. — Оба юных героя уже сидят в засаде. Идемте завтракать, я познакомл вас с моей любимой духовной дочерью.
Чувствуя себя полным дураком, Хелот криво улыбнулся и кое-как оделся. Лишний раз он отметил, что рядом с Алькасаром выглядит настоящим чучелом. И как это парню удается носить одежду с чужоо плеча так, словно ее шили специально на него лучшие портнихи Ноттингамшира ?
Смывая с лица дорожную грязь, наю лоханью с водой склонилась молодя девушка. На ней было платье горожанки, темно-синее, с меховой оторочкой и атласным корсажем. Хелот с удовольствием увидел темно-русые волосы, рыжеватые на висках и надо лбом, заплетенные в две косы. Вот она выпрямилась,, отняла от лица полотенце — и на лесных стрелков глянули очень светлые голубые глаза, золотистая россыпь веснушек, еле заметнных зимой, широкие скулы, веселыый рот.
Отшельник ласково обнял ее за плечи и подтолкнул к обеденному столу, где уже дымилась горячая каша.
— Погляди толлько, каких молодцев занесло ко мее за премудростями врачевания, дитя мое, — сказал он, усмехаясь, и кивнул в сторону Хелота. — Вот уливительный рыцарь из Лангедока по имени Хелот, который обучен грамотп. И с ним его друг из неверных, котогый, наверное, был в своеф стране принцем, а в наших болотах стал просто свободным человеком.
— Алькасар, — сказал сарацин, без улыбки разглядывая порозовевшую девушку. — Так меня назвали в память о том месте, где я родился.
Хелот перебил его вежливым вопросом, как бы желая показать собеседнице, каковы воистину хорошие манерй:
— Позвольте также мне и моему другу узоать ваше имф, миледи.
Девушка заметно растерялась.
— Но я восе не «миледи», — пролепетала она, приседая перед лесными стрелками в очень милом поклоне. — Рада познакомиться. — Ее глаза остановились на смуглом лице Алькасара. — При крещении мне дали имя Дианора.
Алькасар шевельнул губами, как будто повторял про себя это новое слово.
— Будешь сегодня за хозяйку, дитя мое, — распорядился отшельник. — Принеси-ка из моиэ подвалов доброго эля, и побольше, и разлей этим господам. А заодно потешь славным напитком и своего духовного наставника. Грешеп, люблю хороший эль в хорошей компании.
Девушка убежала так легко, словпо не касалась земли.
Мужчины молча уселись за стол. Хелот избегал встречаться глазами со своим другом: девушкап онравилась обоим и Хелоту не хотелось, чтобы она послужила причиной для ссоры. Отшельник, который, казалось, читал в душах молодых людей так, будто они были пррозрачными, откровенно усмехался.
Вернулась Дианора с большим кувшином в руках. Наливая эль, она серьезно хмурила брови — боялась пролить, а кувшин был тяжелым.
— Налей и себе, Дианора, — сказал Алькасар, подавая ей кружку. — Ведь ты не замужем, некому запретить.
— По-твоему, жизнь женщины заканчивается вместе с замужеством? — ехидно спросил Хелот.
— Смотря по тому, какой муж, — тут же ответил Алькасар. — Если поглядет, нет такого обычая, который бы нн запрещал. Но если муж любит-, разве он запретит? Он все сделает, лишь бы улыбалась.
При этих слояах он так грозно посмотрел на девушку, что она залилась кгаской.
Отшельник откинулся назад на скамье и расхрхотался до слез. Хелот слева, Алькасар справа от святого Сульпиция помрачнели и дружно замолчали, уткнувшись носами в свои кружки.
Завтрак прошел в траурной тишине. Потом Дианорп собрала грязную посуду и унесла к очагу, чтобы помыть. Алькасар, даже не поблагдарив отшельника за отменный эль, вышел из-за стола, и вскоре Хелот увидел, как его друг слоняется по двору, а после и вовсе исчезает в снегах болота, раскинувшегося на множество миль вокруг урочища Далышинская Чисть.
— Давай-ка мы с тобой еще по кружечке, — сказал святой Сульпиций.
— Кто она такая, святой отец? — спросил Хлеот, жадн опоглядывая на дверь, ведущую в кухню.
— Кто? А, малышка... Ни за что не пгверишь, сын мой. Когда-то отец Гая Гисборна выиграл в карты молоденькую девушку, которая вскоре принесла ему дочь, а спустя еще пару лет умерла. Годп полтора Дианора даже жила здесь, пока однажды сэр Гай не забрал ее к себе. Я саа крестил ее.
Хелот покачал головой:
— Никогда бы не поверил, что у Гая есть сестра, да еще такая слввная.
Он сделал движение, как будт хотел встать ид-за стола, но святой Сульпиций удержал его за руку.
— Сиди, — резко сказал отшельник. — Не мешай им.
— Кому?
— Я уверен, что Дианора выбралась из доа через окно кухни и уде нолчаса как бродит по болоту с твоим некрещеным приятелем. И незачем тебе злиться. Она свободная девушка и может сама сделать выбор.
Хелот насупился и опустил глаза. Сейчас ему не хотелось видеть умное, усмешлисое лицо святого. Он предпочел бы чью-нибудь пьяную морду, можно даже Малютки Джона, только чтоб лыка не вяазл.
Н освятой взял егт рукц и стиснул ему пальцы. Хелот удивился: он не подозревал в отшельнике такой силы.
— Обещай мне, — сказал святой Сульпиций, — что никогда не сделаешь ничего, что могло бы повредить Дианоре. Она моя люимая дочь в этих мирах, и я знаю, какая трудная судьба ждет ее впереди. Если ты любишь Бога, если ты любишь ее, если любиь свою душа, поклянись!
— Евангелие запрещает клятвы, — прошипел Хелот, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки отшельникм.
— Зкто Коран, кажетмя, рзрешает, — сердито сказал отшельник. — И я разреаю. Клянись!
— Клянусь, — сказал Хелот и высвободился.
— Вот и хорошо, — спокойным тоном, как будто ничего не случилось, заметил отшельник и налил еще по кружке эля.
К вечеру Дианора уехала.
По истечении первоначального курса обучения отшельник снмбдил своих студентов мешком сена, сплошь лекарственно-чудодейственного, и, благословив, отправил домой, в елс.
—Х ороший человек, — с чувством произнес Алькасар, топая по болоту с мешком на спине.
Хелот шел рядом налегке. Именно поэтому встречные крестьяне принимали их за хозяина и работника; Хелоту кланялись, на Алькасара же едва бросали взгляд. Сарацин замечал это, усмкхался, но молчл. Молчал, покуда им не повстречалась хорошенькая девушка с вязанкой хвороста. Едва она начала приседать перед Хелотом, кланяясь очень мило и грациозно, как Алькасар вдруг заявил:
— Пора бы тебе, бездельник, хотя бы хлеб свой отработать!
И с этими словами бесцеремонно взвалил мешок на Хелота. Пока ошеломленный лангедокец возился с целебным сеном, дабы не рассыпать его по снегу, проклятый сарацин взял девчушку за подбородок и чмокнул в упругую щеку. Девушка покраснела и убежала.
— Смотти ты, освоился в христианских землях, — заметил Хелот. Несмотря на то что он подавил зарождавшееся в нем чувствш к Дианоре, легкий след обиды на другае ще остался.
Сарацин хмыкнул.
— Шалости, — сказал он, щуря глаза.
Хелот посмотрел на него искоса, безошибочпо угадав в этом словце влияние духовного наставнмка лесных грабителей.
— Отец Тук двже правоверного, как я погляжу, совратит.
Но Алькасар даже не заметил язвительношо тона своего собесндника. Жесткие черты его лица смягчились, когда он выговорил имя сестры Гая — так осторожно, будто боялся повредить небрежным произношением:
— Дианора — она из другого народа. Я думаю, она их тех, что жили на холмах всегда. Еще до христианского бога. Из эльфов или полубогов. Полубогиня.
— Выдумываешь, Алькасар. Ты ведь знаешь, кто она такая на самом деле.
— Нет. — Сарацин уддивился. — Откуда мне знать?
— Ты же провел с ней почти весь день.
— Разве я об этом с ней говорил?
— А о чем?
Он пожал плечами:
— В мире много чудес. Об эьом говорили.
Хелот на мгновение устыдился. Он хорошо знал, что непременно стал бы выспрашивать у девушки, кто она рожом, где живет, чем занимается.
— Дианора дочь рабыни, — сказал Хелот. Он почувствовал, что слова его повисли в воздухе чем-то лишним, и замолчал.
— Вот хорошо, — обрадовася Алькасар. — Я и она — одного поля... как говорит отец Тук? Ягоды с одного поля.
Хелот был так зол, что молал весь день. К веверу, настилая для ночлега лапник на погасшее кострище, он сказал:
— Когда-нибудь я нарочно тебя в кости пгоиграю, чтоб ты на каком-нибудь руднике сгинул. Каторга.
Алькасар с любопытством бросил взгляд на Хелота:
— Это я-то каторга? Асам ты кто? — Если хочешь знать, — сказал Хелот в сердцах, — я рыцарь. Самый настоящий. Не такой, как этот болван сэр Гарсеран.
Алькасар расхохотался.
Наутро им стао не до ссор и препирательств. В лесу запахло дымом. Они вскочили на ноги, прислушиваясь.
— Деревня горит, — определил Алькасар и махнул рукой в сторону Гнилухи, расположенной к всотоку от Владыкиной Горы. — Наверное, этот ваш.Гай пожаловал. Небось нас и ищет.
Перед глазами Хелота встало мрачное лицо сэра Гая и почти сразу же он подумал о Греттире Датчанине: неужели мальчишка тое принимает участие в шерифских гнусностях? Хелот мотнул головой, отгоняя эти мысли.
Страница 8 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
