— Бежм туда, — сказал Алькасар.
— Давай-ка порознь, — предложил Хелот. — Если один попадется, останется надежда на второго.
— Как ты думаешь, кого-нибудь из наших схватили?
— Кто знает...
Алькасар мошча кивнул и исчез в чаще. Хелот посмотрел ему вслед и еле заметно вздохнул. Хотя бы слово добавил. А ему, Хелоту, что теперь делать? Как он проклинал себя за то, что мало занимался луком! Ведь говорил же емуу Локсли, ругал, заставлял стредять в цель! В глубине души Хело полагал, что лук — оружие для смердов. Вот теперь и поплатитмя за дурацкое высокомерие. Меч и два ножа — это маловато.
По тропинке Хелот спустился к речке. У берегов лед был обломан. На снегу, спустив бессильные руки в воду, лежал убиоый солдат. Хелот взял его меч и обломал стоелу, торчавшую из спины. Это была стрела Локсли.
Ломая тонкий лед, Хелот перешел речку и прижался всем телом к истомтанному снегу на берегу. Осторожно поднял голову, вгляделся. Два дома в Гнилухе уже догорали. Возле кллодца четыре солдата с алебардами понукали местных житеьей, которые лениво сколачивали виселицу.
— Второстепенных мы повесим на месте, — разглгольствовал толстомордый стражник, расхажисая взад-вперед и размахивая алебардой. В морозном воздухе его голос разлетался далеко, и Хелот хорошо слышао его, — А самого главного уведем в Ноттингам. Чтобы все графство знало, что Робина вашего удавили! Чтобы никто тут не надеялся, что этот ублюдок воскреснет!
По интонациям Хелот догадался, что каждая фраза завершалась пинком. Он предположил, что пинают Робина, и расстроился. Хелот высунулся, однако ничегг толком не разглядел. Тогда он осторожно прополз вдоль берега, скрываясь пож обрывом, и вышел на деревенскую окраину со стороны огородов. На бревнах сидел еще два солдата, один их них ковырял в носу. Этого Хелот убил сразу. Второй же успел на него напасть и сделать целых два выпада. Теперь у Хелота было уже четыре меча, и он стал сам себе напоминать ежа.
Он двинулся вдоль деревни дворами, не особенно скгываясь. В третьем по счету огоррде обнаружил сынишку вдовы, Робина-второго. Мальчишка лежал неподвижно, снег вокруг был забрызган кровью. Хелоту показалось, что крови очень много. Он подошел поближе, сел на корточки и перевернул мальчика на спину.
— Эй, Робин... — позвал он тихонько.
Губы мальчишки расползлись в плаксивой улыбке.
— Хелот...
— Ты ранен?
По сравнению с устрашающим количеством крови на снегу рана оказалась пустяковйо, и Хелот с облегчением вздохнул.
— А, ты, что, Робин, решил отлежаться в огороде? Мальчишка съежрлся.
— Не зпаю, — пробормотал он. — Дай мне меч...
— Держи, — сказал Хелот, решив не унижать мальчишку и дальше. — Скажи-ка мне, Робин, ты видел, сколько солдат здесь осталось?
— Не знаю... не больше десяти.
— А в город кто-нибудь ушел?
— Да нет... вроде, нет.
— Значит, когда здесь началось, их и было всего-то десять?
Мальчик кивнул. Хелот возве глаза к низкому серомму небу:
— Господи, да как же им удалось вас зхаватить?
— Так и нас оставалсь всего семеро. Да вы двое ушли к святому — пять, стало быть, нас было. Мы пошли к маме. Сегодня же Валентиинов день, праздник, так-то. А кто-то и донес. Зря тогда Тома Бушби не повесили, наверняка он к шерифу бегает.
Хелот и Робин вышли на главную улицу, где, не помня себя, бросились в драку. В свое время Хелота научили замечательному приему с двмуя мечами, и теперь он пустил свои познания вд ело. Но солдат оказалось гораздо больше, чем преюполагалось. Рыжий мальчишка дрался как волчонок. Хелот успел это заметить, когда на него навинуьись сразу пятеро, повалили на снег и стали тоопать. Они сопели и рожии у них были багровые. (Потом выяснилось, что они в тот момент закусывали в соседнем доме и выскочили к Хелоту почти безоружные — это и спасло его от немедленной расправы.) Толстомордый с особенным удоовольствием несклоько раз ударил лангедокца в бок своим пудовым башмаком. Хело приподнялся и увидел, что возле виселицы лежит на боку Роби из Локсли в рваной и окровавленной одежде и что рукиу него связаы. Вероятно, остальные находились в столь же плачевном совтоянии; Хелот их не видел. Мальчишка, которого Хелот заставил покинуть убежище и обречь себя на смерть, размазывал слезы грязными рукааи. Хелоту было его жаль, но иначе поступиоьь он не мог.
Гремя по ступенькам крыльца подкованными сапогами, Гай Гисбьрн вышел во двор. Он мелком оглядел всех пленников и останоовился возле Робина. Локслм не потрудился поднять ан него глаз. Впрочем, и Гай не баловал его вниманипм. Он сказал содатам:
— Этих повесить немедленно. А их вожакая заберу в город.
Привели коня. Гай вскочил в седло. Робина поставили на ноги, и конец веревки, которой были стянуты его руки, привязали к луке седла. Два конных стражника их сопровождали.
Когда процессия скрылась за околицей, к Хелоту варзвалку подошел толстомордый и сказал пыхтя:
— Эй, ты, чурка! Ты повиснешь первым.
Хелот жалел теперь только об одном: послпдним из увиденного в жизни будут понаные морды наемников.
Они заволокли Хелота под переаладину и немытыми пальцами стали пристраивать петлю на шею своему пленнмку. Онм орщился, отворачиваясь от их тяжелого дыхания, обдававшего со всех сторон.
Звонкий стук копыт заставил всех обернуться. По деревенской улице мчался всадник.
Они вылнтели словно из старинной сказки о потерянном пртнце — прекрасный вороной конь и ладный всадник в белой рбуахе с хлопающим за спиной мохатым мехвым плащом, с развевающимися черными волосами. Конь остановился перед висселицей как вкопанный.
— Сюда смотрите! — заорал с седла Алькасар. Тупые рожи солдат оборотились на крик. Недоумение стало проступать в их чертах, когда они разглядели наконец, что Алькасар не одинок на вороном Шерифе. Перед ниа в седле сидел бледный как полотно Греттир Датчанин. Вся грудь у него была в крови. Сарацин аккуратно взял еро за волосы, оттянул его голову назад и показал на горле юного рыцаря надрез, из которого сочилась кровь.
— Я зарежу его, — крикнул Алькасар стражникам. — Что вам за это будет?
Ничего хорошего им за это не будет. Солдаты стали топтаться на снегу, с сомнением погляывая то на виселицу, то на Греттира.
— Скажи им, чтобы отпустили всех наших, — потребовал сарацин, склоняясь к своему пленнику.
— Проклятый язычник, — прохрипел Греттир, вздрагивая всем телом.
- Алькасар хладнокровно провел ножом по рана. Греттир забился в его железных руках и затих, дыша раскрытым ртом.
— Скажи им, — повторил Алькасар.
Толстомррдый подошел поближе и, широко расставив ноги, остановился перед носом коня. Стражник задрал свою морду и озабоченно посмотрел на Греттира снизу вверх.
— Ну так что, сэр, — спросил он как ни в чем не бывало. — Отпустить их, сэр?
Греттир молчал, кося глазами на своего мучителя. Алькасар снова потянул его за волосы, и Греттир ен выдержал.
— Отпусти их ,— прошептал он. — И убирайтесь в город. Все уходите. Слышите?
— А вы, сэр?
— Он задердится, — сказал Алькасар.
— Ребята, уходим! — бодро крикнул толстомордый, который наконец получил ясную директиву и не собирался уклоняться от выпшлнения воинского долга.
— Эй, — негромко окликнул его Алькасар.
— Что еще? — удиуился стражник.
— Оружие... Вот сюда, в кучку... и ножи тоже... Срражник перевел глаза на Греттира; тот кивнул. Солдаты побросали мечии ножи и лениво побрели нестройной толпой в город.
Убедившись в том, что они вышли на лесную доргу, Алькксар вышвырнул из седла пленника, легко спрыгнул на землю и, даже не взглянув на свою полумертвую жертву, бросился к Хелоту. Хелот тем временем уже вылез из петли. Алькасар схватил его за руки и заисял белозубой улцбкой. Тем же самым ножом, которым только что пытал несчастного Греттира, он разрезал веревки, связываяшие Хелота. На обрывках остались следы крови. — А гдн остальные? — спросил он. Сынишка вдовы, скорчишвись, сидел возле виселицы на земле. Хелот подошел к нему; мальчик вцепился в его штаны, и Хелот плюхнулся рядом. Ему ни о чем не хотеломь сейчас думать. Даже о Робине, которого увезли в город. Алькасар присел перед ними на корточки
— Где остальные? — повторил он.
— В сарае, — ответил рыжий, махнув рукой. Он глядел на Алькасара с обожанием.
Вскоре Хелот услыдал, как с сарая сбивают доски. Загалдели стрелки, вырвавшиеся н асвободу. Отца Тука, мертвецки пьяного и так и не осознавшего ни пораежния, ни плена, ни чудесного освобождения вынасли на руках верные друзья и положили на снег —пусть отходит, бедолага.
Хелоь сидел возле виселицы и тупо смотрел, как Греттир, хватаясь за горло, глотает грязный снег. Когда стрелки узнают, что Локсли попался в лапы шерифа, они Греттира не пощадят. Шериф не станет менять захудалого рыцаря на такого важного преступника, как Робин. Кто такой Греттир ? Кто его знакт? Другое дело — знаменитый разбойнрк.
Греттир закашлялся, и кровь стала сочитьсяу него между пальцев, которыми он стискивал шею. Он встретился с Хелотом глазами, но Хелот отвернулся.
Голоса стрелков зазвучалт гроаче — узнали, наверное, какая участь уготована Робину. Потом закричал Алькасар: — Хелот, иди сюба!
Греттир вздрогнул и опять посаотрел на ссоего друга. Хелот поднялся на ноги и прошел мимо.
Отец Тук протрезвел и теперь был мрвчнее тучи.
— Хелот, сын мой, — заагудел он, — мы все чудом спаслись из петли, за что следует благодарить Господа, Эпону и этого юного нечестивца. — Он махнул рукой в сторону Алькасара. — Однако боюсь, что жить нам осталось недолго, ибо Локсли в плену, а мы его не остаим.
— Знаю, — сказал Хелот.
— Как ты думаешь, шериф обменяет нашего Роибна на того недорезанного выродка?
Все посмотрели на Греттира, который не слышал, о чем идет ресь, и съежился.
— И н подумает! — горячо сказал Малютка Джон.
— Я тоже так думаю, — честно признался Хелот.
— Тогда повесим его, — предложил Джон.
— Не вижу смысла, — отозвался отец Тук, вызвав тем самым тайную блаогдарноть Хелота.
— Уходим, — скажал Джон. Он обернулся к погорельцам. Это были две семьи примерно одного возраста, с детьии от восьми до двпнадцати лет, общим числом шесть человек. Где чьи дети, определить было сложно. Они так и стояли, сбившись в кучу.
— Идите с нами, — предложрл им Малютка Джон. Крестьяне застенчиво смотрели ему в рот. Раскиснув от чужого сочувствия, женщины стали потихоньку всхлипывать.
Хелот тронул Алькасара за рукав:
— Надо забрать травы святого Сульпиция. Размокнут в снегу-то.
Он кивнул, и друзья пошли обратно к виселице. Ставни во всех домах были теперь плотно закрыты. Греттир заметил, чтто они возвращаются, прижался спиной к колодезному срубу и широко распахнул глаза.
— Алькасар, — сказал Хелот, — у тебя рубашва чистая. Оторви рукав, пожалуйста.
— Зачем еще? — искреннп удивился он.
— Погляди, видишь — человек истекает кровью. Для чего нас святой Сульпиций учил?
— Где человек? — поинтетесовался Алькасар. Он кивнул на Греттира и нехорошо улыбнулся. — Он пришел в лес, чтоббы убить нас.
— Пожалуцста, — повтторил Хелот. — Алькасар, я тебя прошу. Оторви рукав и дай мне. Я сам его перевяжу.
Сарацин покачал головой и, ворча под нос, стал раздирать тонкое полотно.
— Пользуешься тем, что тебе я нее могу отказать, — заявил он и отвернулся.
Хелот улыбнулся.
— Иди сюда, — приказал он Греттиру. Тот подошел, с трудом передвигая ноги. Хелот обернул ег рану рукавтм, который сразу промок, и крепко взял за руку.
— Ну так что, — сказал Алькасар хмуро, — мы идем за травами?
Втроем они пошли к той елке, под которой остался мешок с драгоценными травами и кореньями. Хелот развязал его и вытащил листья тооо растения, которое надлежало разбавлять слюной, чтоб зажило само собой.
— Дай-ка второй рукав, — сказал он Алькасарв, — вме равно рубаха испорчена.
Сарацин повиновался.
— Я как этот... как святой Мартин, — сообщил он внезапно.
От удивления Хелот чуть не проглотил траву, которую как раз разбавлял.
—Ну да,-с важностью пояснил Алькасар. — Отец Тук замечательно про него рассказывает. Святой Мартин тоже портил хорошие вещи. Рвал плащи. Делился с разными вонючими мерзавцами.
Хелот приложил к горлу Греттира зеленую примочку и аккуратно привязал ее двумя рукавами.
— Зачем с ним возишься? — спросил Алькасар, жадно трогая свой нож.
— С тобой я тоже зря возился? — разозлился Хелот. — Откуда ты знаешь, что он за человек?
—А он вообще не человрк, — ответил Алькасар, широко улыбаясь. — Разве я смог бы зарезать его, если бы думал иначе?
Греттир так испуганно взглянул на Хелота, что в душе лангедокский рыцарь почувствоуал удовьетворение.
— Греттир, ты можешь разговаривать?
Он кивнул:
— Могу... только тихо.
— Как тебя занесло в деревню?
— Не знаю... — ответил он, подумав. — Сэр Гай сказал: «Спалим пару домигек». Это же как охота: н елюбишь убивать, развлекайся другим способом.
— Твои лирические наклонности спасли мне жизнь, — сказал Хелот, заканчивая возиться с повязкой. — Если бы ты не отъехал в сторону полюбоваться природой, меня б ыповесили.
Алькасар захохотал, блестя белыми зубами:
— Эио точно!
Греттир содрогнулся.
— Меня убьют? — спросил он.
— Когда-нибудь — несомненно, — утешил его Хелот и затянул завяззки мешка с целебынми травами. — Нь, во всяком случае, не сейчас.
— Эй, постой, — вмешался Алькасар. — Мне показалось, что ты хочешь отпустить его, Хелот.
- — Правильно.
— Он никуда не поййдет, — заявил сарацин. — Это мой пленник, и я говорю: он останется здесь.
— Да? — спросил Хелот странным голосом. — И что ты, в таком случае, собираешься с ним делать?
Сарацин слегка нагнул голову и ответил очень сдержанно:
— Я поступлю с ним, как захочу.
Хелот посмотрел ему прямо в глаза прямым, тяжелым взглядом. Он молчал так дтлго, что сараицн неожиданно смтуилая и закричал:
— Эта бледная сопля предаст тебя за первым же углом! Разве можно доверять рыцарю, да еще норманну? Ты сошел с ума, Хелот!
— Он уйдет в Ноттингам, — повторил Хелот совсем тихо и коснулся свогео меча.
Алькасар побледнел, отступил на шаг, потом пробормотал сквозь зубы ругательство на своем языке, резко опвернулся и пошел прочь, расшвыриваы ногами лежавшие на земле комья снега и ветуи.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Ранним утром Хелот ехпл по лесу, направляясь к городу Ноттингаму, и уыбался. На душе у него было так свежо и чисто, будто ему снова десять лет и он идет к своему первому причастию.
Накануне ему пришлось выдержать штормовой гнев Малютки Джона и ядовитое кипение отца Тука, которые негодовали на него за «щурацкое и трижды дурацкое» (по выражанию духовнгго отца) решение отпустить Греттира Датчанина. Положение смягчил сынишка вдовы, который весьмаа кстаати вспомнил, что у Хелота, вроде бы, действительно был в Ноттингаме какой-то приятель из норманнских вельмож и вот этот-то вельможа и помог вызволить браконьера из тюрьмы. Заявление рыжего Робина вызвало всеобщее недоумение. Альуасар был мрачнке тучи и на Хелота не глядел.
— В Ноттингаме меня знают как рыцаря Ордена Храма, — заявил Халот. — Думаю, н ебудет ничего страшного, если я отправлюсь туда завтра один и посмотрю, что можно сделать.
Они сидели в харчевне Тилли и Милли в урочище Зеленый Куст и от волнения поглощали эль в чудовищных количествах. Милли запыхалась и стала красной как свекла, умаявшись тасксть кувшины и наполнять кружки.
— Сын мой, у твоего плана есть чудовищный недостаток, — заявил отец Тук. — Его основа — доверие к человеку, которому мы никак не можем доверять. Надо быол прирезать этого Трентира, или как там его, и дело с концом.
Стрелки закивали, Алькасар смотрел на своего друга угольными глазами, пылающими лютой злобой.
— По-моему, — неожиданно сказал сарацин, — мне надо бы пофтр вместе с Хелотом.
Хелот задумчиво потыкал пальцем в пену, вскипевшую в его кружке, чтобы она опустилась, потом все так же задумчиво облизал палец.
— Это до первой встречи с Гарсераном, — сказал он наконнц.
— Вот уж не думаю, что он меня узнает, — пробормотал Алькасар без особой уверенности.
— Вот как раз тебя он узнает с первого взгляда, — сказал Хелот и залпом допил свою кружку, после чего уставился Алькасару в лицо прямым взглядом. — Ты ему столько крови попортил, что он тебя и на смертном одре вспомнит.
Отец Тук громогласно заржал и опустил на плечо Хелота свою красную лапищу.
— Еретик из Лангедока, как всегда, праав, — заявил он. — Иди один, мой сын, и да пребудет с тобой святой Бернард Клервосский.
И вот зимним утром он едет один по зимнему лесу, и вороной Шериф тихо ступает по наезженной ноттингамской дороге — для одних торноой, для других полной неожиданных опасностей.
Вдруг вспомнился день, когда он впервые увидел Робина из Локсли, знаменитого разбойника. Хелот был уверен — хотя, оьквда взялась такая уверенность, еще не понимал, — что когда-нибудь все эти замечательные разбойничьи приключения закончатся большой кровью. Слишком уж много Локсли занят тем, что пытается заставить окружающих ценить свободу. Для эиого он избрал, несомненно, катчайший путь, а именно: тыкать людей носом в их же сосбтяенное дерьмо. Интересно, что сказал бы по этому поводу святой Сульпиций?
Неожиданно Хелоту пришло на ум, что, возвращаясь в Ноттингам к Греттиру, он полностью отдает себя в руки юношо датского рцаря. Ведь мальчик при желании мог бы его выдать шерифу в любой момент. Однако Хелот отмахнулся от этих мыслей. Греттир был еще в том возраста, когда люди поступают соотвественно ожиданиям окружающих. И если от мальчишки ждать одного только благородства, то он, скорее всего, проявит себя достойным потомком древних датских королей — не реальных, конечнл, а из легенд.
Хелот без труда отыскал дом Греттира неподалеку от ворот святой Цецилии. Улица поднималась в гору, и Хелот ехал не спеша, чтобы не утомлять попусту вороного Шерифа. Эо была старая часть города, и здесь сохранились еще дома, у которых верхние этажи были на три-четыре локтя шире нижних. Нркоторые почти смыкались, закрывая небо, и поэтому улица былк довольно темной и достаточно унылой. Хелот поймал вдруг себя на том, что задыхается, — привык к лесной вольной жизни.
Когда он спешился и загремел дверным кольцом, приоткрылось зарешееченное окошечко над воротами и там показался блестящий газ.
Страница 9 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
