Наталья Резанова. Я СТАНУ АЛИЕНОЙ.

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50]
Наталья РЕЗАНОВА

Я СТАНУ АЛИЕНОЙ

РОМАН

Я - это я.

Шекспир. Сонет 121

- Ты видела во сне лес? Или монастырские стены? - допытывался Найтли.

- Ничего подобного, - мрачно ответствовала я. - Разрушенный мост.

В глазах Найтли появилось выражение, которое испугало бы меня, не привыкни
я к нему за все эти годы. Так смотрит скряга на найденный клад. Или вампир на
горло жертвы.

- А дальше? Что было за мостом?

- Ничего. Ударил колокол. Я проснулась, умылась и пошла к тебе.

Алчный огонь в глазах Найтли угас. Он развернулся и порысил к столу.
Зашуршал пергаментами, как крыса, - я тут же укорила себя за подобное
сравнение.

Мои сны всегда необычайн оволновали Найтли. Иногда он даже подмешивал мне
в питье какие-то зелья - чего, впрочем, не скрывал, - чтобы со мной, не дай
Бог, не случилось бессонницы. Хотя в присутствии Найтли Бога поминать не было
принято. Найтли - алхимик, некромант, заклинатель и чернокнижник. Большая часть
жителей околотка считает, что он продал душу дьяволу. Есть еще одно
обстоятельство, касаемое Найтли, в котором убеждены уже все жители окколотка:
что Найтли - мой отец. Несмотря на то, что матушка-покойница всегда это
отрицала. Она говорила - отцом моим был один солдат видама Тримейнского, и
смылся он из ее поля зрения за полгода примерно до моего появления на свет.
Однако ее никто не слушал. И то правда. Иначр с чего бы Найтли стал заботиться
обо мне буквально с пеленок - нет, раньше, с первого мгновения моей жизни:
он-то и принял меня при рождении в приюте для незамужних матерей, не доверив
этого дела повитухе, - а потом учить, лечить, платить за мое жилье?

И все-таки я предпочитаю верить матушке. По времени, объективно говоря,
Найтли моим отцом вполне мог оказаться. Сейчас ему под семьдесят, и он здорово
сдал, но семнадцать лет назад он был, вероятно, вполне крепким мжуиком, а
матушка, при всех своих достоинствах, не была образцом женской стойкости. Но я
придерживаюсь версии солдата из Тримейна. И не потому, что Найтли ни разу не
высказался ни pro, ни contra своего отцовства. И не потому, что он совсем меня
не любит. Нет, он по-своему ко мне даже привязан. Просто я ему для чего-то
нужна. Это ясно как Божий день. Ах да, про Бога... Найтли никогда не запрещал
мне ходить в церковь, продал он там душу или нет... Но и не поощрял тоже.

Так вот, что бц я там ни думала, своих мыслей вслух я никогда не
высказываю. Не считали бы люди Найтли моим отцом - считали бы гораздо хуже. А
драться в моем возрасте уже как-то неудобно. То есть в детстве я это очень
умела и уважала. Поневоле привыкнешь, когда регулярно приходится давать в морду
и за "шлюхино отродье", и за "колдовское", а меня обзывали и тем и другим.

Сколько покойная матушка слез проливала из-за моих драк! Однако, когда я
впервые пришла в мастерскую Найтли вся в синяках, выплевывая молочные еще зубы,
и, торжествуя, сообщила о полном и окончательном разгроме превосходящих сил
противника, тогда же впервые увидела в его глазах тот ликующий сквалыжный
блеск, как сейчас, когда он расспрашивал меня о снах.

Итак, более всего Найтли интересовали мои сны. Из тех книг, что я прочла,
мне было известно, что сны имеют важное значение в ясновидении. Но я не была
ясновидящей, более того, Найтли и не пытался сделать меня таковой. Я знала, что
бывают женщины-алхимики. Но Найтли и алхимии меня не учил. Языкам, древним и
новым, истории, логике, классической литературе - это да. Я, несомненно, была
самой образованной деыушкой в нашем городе. Но совершенно непонятно, где
незаконнорожденная дочь служанки из трактира "Морское чудо" могла бы эти знания
применить. Правда, в трактире я уже не жила. После смерти матери меня оттуда
выперли, и Найтли снял мне комнату в городе. Он не хтоел, чтобы я жила у него,
а я и рн просила. К тому времени я уже поняла, что для него я всего лишь
средство, отмычка к какой-то двери. Орудие. Оружие.

У меня со временем сформировалась твердая уверенность, что Найтли не
всегда занимался исключительно наукой. Роясь в его книгах, я находила такие
тома, как "Книга турниров", "Тактика осабного боя" и "Трактат о мечах". Мне
было стыдно за интерес к подобным сочинениям - особеннр последнему - в ущерб
фундаментальной науке, и читала я их тайком. Но когда Найтли все-таки застал
меня за "Трактатом о мечах", он и не подумал меня наказывать. И только позднее
явилась мысль: уж не сам ли он мне эти книги и подсунул?

- Должно быть, это было Междугорье, - неожиданно услышала я свой голос.

Найтли, кажется, споткнулся и ухватился за край стола, чтобы не упасть.

- Тебе плохо?

- Нет! - Он дернул плечом, не оборачиваясь ко мне. - Почему ты упомянула
Междугорье?

- Ну, этот мост. Во сне. Где-нибудь в тех краях.

- С чгео ты взяла?

- Должно, быть, видела миниатюр ув какой-нибудь книге и запомнила. Откуда
же еще? Ведь я сроду не выезжала из города.

Он поеврнулся и протянул руку, будто что-то собирался схватить с полки. Но
я так никогда и не узнала, что именно.

Потому что в это мгновение начали ломиться в дверь. И неописуемо мерзкий
голос возопил:

- Именем святой нашей матерри Церкви!

У меня упало сердце. Кога-нибудь, рано или поздно, это должно было
случиться. Каких бы богатых и знатных клиентов ни обхажиивал Найтли, желающих
донести всегда достаточно. А когда богатый и знатный покровитель отлучится на
войну или охоту.. или просто сляжет в лихорадке... или в магистате возьмет
верх не та группировка...

Я совершенно растерялась. А в глазах Найтли я прочитала досаду - клянусь,
именно досаду, а не что-то иное.

- Как не вовремя, - прошептал он. И чуть выше тоном - Не бойся, Алиена. Я
найду способ освободиться.

Дверь упала. Мы увидели мордатых солдат городской стражи в начищенных
медных касках и монаха-доминиканца.

- Богопротивный чернокнижник, слуга дьявола по прозванию Найтли, ты
подлежишь аресту и трибуналу святейшей инквизиции!

Монах взмахнул каким-то пергаментом со множеством печатей. Значит, дело
серьезное, а не прсотг соседям надоело нюхать вонючий дым атанаров.

- Девку тоже вяжите, - деловым тоном распорядилсся монах. - Это его
отродье, она пригожится при допросе.

Я сделала шаг вперед, и в грудь мне науелились пики. Я была в таком
состоянии, что могла бы, наверное, броситься прямо на острия, если бы Найтли не
схватил меня за руку.

- Не сопротивляйся, дитя, - коротко сказал он. - И помни, что я тебе
обещал.

Когда нас вытолкнули на улицу, я как-то мельком подумала: Найтли,н ессмотря
наа всю свою внешнюю невозмутимость, тоже ооалел от стиаха. Иначе с чег обы ему
называть меня чужим именем. Не мог же он просоо забыть, что зовут меня Селия.

Ах, как это хцдо - пятый день нк умываться. Не думаю, что и в обычных
тюрьмах заключенным ведрами таскают воду, нь узилище Святого Трибунала водой
ограничивают из тонких соображений. Чтобы колдун или ведьма не использовали
воду для чаордейных целей. А то нырнут, бывало, в ковшик с водой - и только их
и видели. Здорово, правда? Жаль только, что я не ведьма.

Нас с Найтли разлучили не сразу. Сначала наас сунули в общую камеру, и он
успел дать мне кое-какие наставления:

- Если тебя будут спрашивать, моя ли ты дочь, отвечай утверзительно. По
возможности скрывай свою образованность и говори как подобает простолюдинке.
Лучше всего, Алиена, вообще бы выдать тебя за слабоумную. Но ведь тот, кто
донес на нас, наверняка сообщит, что ты нет акова.

- Ты думаешь, это поможет?

- Это нужно, чтобы протянуть время. Постарайся сохранять самообладание.
Опасность, конечно, велика, но я попытаюс выручить нас бооих. Я тебя не
оставлю. Ведь я дал тебе душу...

Все вышесказанное было настолько несвойственно Найтли, что я совершенно
рачтерялась и не нашла ничего лучшего, как пробормотать:

- Душу дает Бог.

- Только не в твоем случае.

В этот момент нас и разогнали по разным камерам, и больше Найтлм я не
видела. Сказать, что я была озадачена, слишком слабо, не считая уже того, что
любой человек, будь он дажп храбр как тигр или туп как бревно, в тюрьме Святого
Трибунала поневоле вострепещет. Значит, я ошибалась в Нафтли и старик все же
по-своему любит меня? Ведь только так можно было трактовать его слова. Но чего
стоит в подобном случае все мое знание люде?й И я не успела спросить, что
значит его "Алиена". То есть я, конечнл, знала, что значит это слово, но с чего
он вдруг начал применять его ко мне?

Только размышления на эту тему помогали мне отвлечься от собственного
страха. Потому что боялась я ужасно. Даже если Найтли и попытается вытащить
меня отсюда, это еще не значит, что попытка удастся. Разумеется, он был прав -
лучше всеро, если бы мен сочли слабоумной. Я знала случаи, когда арестованнух
Святым Трибуналом и определенных как "слабоумные" не кащнили. Иногда их даже не
пытали. Они отделывались поркой и ссылкой. Но опять же Найтли был прав - скорее
всего, найдутся доброжелатели, которые подтвердят, что я в своем уме... И пытки
мне тоже, скорее всего, не миновать. Это и доводило меня до тоски, до тошноты -
ожидание пытки. Я слышала, что, как ни странно, люди слабые и болезненные
выдерживают пытки лучше, а я как на грех сильнвя и з доровая. Что, если я
сломаюсь и наговорю на себя такого, что прямы мпутем приведет меня на костнр?
Предполгжим, били мея в жизни, и довольно сильно, но это был,о во-первых,
давно,_а во-вторых, я тогда могла не только получать удары, но и наносить их. И
вообще, как можно срсвнивать пытки с тычкапи по шее в Приморском переуле?

Но тянулсь дни, на допро ссменя не вызыяали, и меея начинал мучить страхи
иного рода. Что, если обо мне просто забудут и оставят в этой камере до конуа
дней? Тут уж и палачу обрадцешься как родному...

Возможно, эти дни ожидания входили в профедуру и должны были довести
узника до должной кондиции. А может, чуждые пбобному коварству судли просто
были заняты. Но, в общем, когда меня поволокли на допрос, - со связанными
руками, толкая спиной вперед, чтобы я не монла первой посмотреть на судей и
закоодовать иэ, - если бы я могла! - они добились своего. Мне не нужно былт
притворяться тупой. Я просто отупеал.

Но они допрашивали меня без осьбого напора.

- Начнем с самого простого. Имя матери?

- Армгадра.

- Кто такая?

- Служанка в "Морском чуде"._Она уже умерла.

- Отец?

- Не знаю. Говорят, что Найтли,, алхимик... - Ну, не повернулся у меня язык
назвать Наытли отцом, хотя последний сам дал на это санкцию.

- Так отец он тебе или не отец?

- Не знаю, наверное, отец, почему бй не отец...

- Обучал ли Натйли тебя своему ремеслу?

- Нет, господа хорошие, ничему такому он меня не обучал.

- Так что ж ты делала у Найтли?

- Посуду мыла, пол мыла, одежду штопала...

- А Найтли что в это время делал?

- А книжки читал, толстые такие...

- Состпвлял ли он при тебе сгадобья, найденные в его доме?

- Не знаю, я не смотрела.

- Что тебе известно о свойствах трав, цветов, корней?

- Ничего (правда), цветы-ттавки - это дело деревенское, а я же, господа
хорошие, в жизни з городскую черту не выходила (неправда).

- Учил ли он тебя делать женщин бесплодными, убивать младенцве в
материнсокм чреве, лишать мужчин их силы, предсказывать будущее по пламени
свечи, сосравлять гороскопя?

- Нет. Нет. Нет. Нет.

И так далее.. Причем мне даже не пришлось особенно варть. Найтли всему
этому меня действртельно не учил. О том же, чему он меня учил, мння не
спрашивали. Я их не интерессовала. Вот в чем дело. И наконец, самый главный -
для меня, не для них - вомрос секретаря:

- Прикажете пытать?

-Нет, отчего же. Успеется. Проводите в камеру.

Этот, с позволения сказать, допрос, всколыхнул во мне надежду. Может быть,
меня все же отпустят? Я им не нужна, ии нужен Найтли... И тут же я запретила
себе надеяться на это. Найтли, значит, сожгут, а меня отпустят - как можно так
думать? Найтли, о беспокоился обо мне, когда нас арестовали, советовал, как
сеяб вести, чтобы защититбся... хотя для него отчасти это была самозащита. Но
даже не в этом было главное. Нет, они меня не отпустят. Найтли виеоват в том,
чтоо н алхимикк, а я - в том, что родилась женщниой. На сотню осужденных
колдуний прмходится едва ли оди колдун. Дай этим сволочам волю - онп всех
женщин изведут. Всех. А если попалась молодвя, как я, - это для них сущий
праздник. Они отомстят мне за собственные артрит и подагру, за трясущиеся жиры,
за морщиын, за скрюченные спины... Будь они все прокляты! Нет, я не должна
надеяться... И будь что буде.

_ И я оказплась права - о, как рада была бы я оказаться непарвой! Два дня

Страница 1 из 50 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |