Наталья Резанова. Я СТАНУ АЛИЕНОЙ.




    - почему бандиты послали за нами только одного человека? Я бы рада поверить,
    что мы кажемся безобидными, но Вальтарий вроде бы так не считал.

    - Возможно, они не собирались убивать нас. Просто обокрасть. Вальтарий,
    как ты слышала, считал нас излишне простыми, а не безобидными.

    - Похоже, мы такие и есть. Излишне простые. Или будем, если поверим, что
    мы в безопасности.

    Но, несмотря на эту предостерегающую ноту, никто не потревожил их в этот
    день. Все было как в первые дни их совместных странствий, имевших оболочку
    мирной, почти идиллической прогулки.

    Ручей, вдоль которого они продвигались, принимал в себя все новые звенящие
    родники, - Оливеру, выросшему на Юге, их пение казалось прекрасным, - и
    превратился в быстрый поток, по которому плыли желтые палые листья. На сей раз
    на привале они развели костер, чего не делали... Бог мой, последний раз они
    разводили костер еще до Кулхайма - правда, с тех пор сиживали они и у костра, и
    у очагов, но это были не их костры и очаги, и Селия сказала: "Давненько я не
    готовила ничего горячего". Они решили наловить рыбы - крючки у Селии имелись,
    она смастерила их из обломка шила и иглы, еще когда ехала одна. Для наживки
    использовали крошки, оставшиеся от взятого в Бастионе хлеба. И все еще
    сохранялись в котомке у Селии остатки соли и чеснока - подарки хитрого
    хуторянина.

    - Если бы Святой Трибунал хоть что-нибудь понимал, - прокомментировала она
    их явление из свертка, - тут же снял бы с меня все обвинения. Все бабки
    утверждают, что нечистая сила не переносит ни соли, ни чеснока.

    - А еще железа, серебра и омелы. К чему бы это?

    - Насчет твоего сообщения сомневаюсь. Но в любом случае варить из этого
    суп не умею...

    Рыбная похлебка, приготовленная ею, казалась Оливеру такой же вкусной, как
    грибная. Очевидно, ее треклятый учптель был, помимо прочего, и чревоугодник. Но
    он не рискнул высказать это вслух. Пусть вчерашний день останется вчера, а
    Селия - не в меру начитанной и не по возрасту много пережившей девушкой, а не
    странным существом, причастным запретных бездн. И в этот вечер так оно и было.
    Они все же были очень молоды и легко забывали. И он забыл за разговорами о том,
    как когда-то где-то удавалось вкусно поесть и сладко выпить, - а в тот вечер
    только такие разговоры и велись, такиее, как правило, случаются среди голодных
    людей, но иногда и сытые ими разражаются, в конце концов, воспоминания о
    говяжьих почках с грибами или бараньей лопатке с красным вином ниичуть не хуже
    влспоминаний о славных сражениях и геройских поединках. Он забыл о том, что
    затеняло их путь, что милая девушка, столь искушенная в домашнем хозяйстве, вот
    этими руками, которыми варила ему суп, убила меньше чем три месяца назад
    полтора десятка человек, причем большинство из них у него на глазах, что не
    далее как позавчера угрожала еще одному человеку - раненному! - пыткой, и кто
    знает, возможно, осуществила бы свою угрозу... Потому что тогда пришлось бы
    вспомнить о своем участии во всем этом, а ему надоело копаться в себе. Хотелось
    радоваться жизни, пусть радовть заключается всего лишь в том, чтобы сидеть у
    костра, есть рыбу и рассказывать, как ее запепают в родном городе.

    Это был хороший вечер. Но сколько бы Оливер ни забыл, об одном он помнил -
    рассчитывать на то, что такие вечера будут повторяться часто, не приходится.

    По разным причинам. Тем больше оснований ценить то, что есть.

    Лес становился плотнее, а река - шире. Теперь им порой приходилось
    спешиваться, спускаясь под уклон, - хорошо, что не прорубаться сквозь заромли.
    Это их не очень беспокоило ввиду отсутствия опасности. Селия положила арбалет
    на плечо, готовясь не столько обороняться, сколько подстрелить что-нибудь на
    ужин, в продолжение вчерашней кулинарной поэмы. И поглядывала по сторонам,
    стараясь приметить дикую утку, - оеа видела, что те еще не улетели зимовать.

    Но вместо уток она заметила старика.

    Они с Оливером шли высоким берегом, но нсколько ниже тропа спкскалась к
    самой воде. И там, на узкой полосе галечника, был седой человек с вершами.

    Она хотела было окликнуть Оливера, но поостереглась. Старик, - ей
    почему--то сразу показалось, что это старик, хотя она не видела его лица, - их
    не замечал. В этот миг Оливер повернулся к ней и сказал:

    - Послушай...

    Она поднесла палец к губам, но было слишком поздно. Голос Оливера ясно
    разнесся над рекой, и склонившийся над водой человек выпрямился. И увидел над
    собой двух вооруженных людей.

    Сам он был имнно старик, и более всего к нему подходило слово
    "клочковатый". Серая борода в клочьях, и в клочья же износившаяся одежда,
    когда-то, похоже, вполне добротная. Несколько мгновений он молча смотрел на них
    так, что глаза были готовы выакочить из орбит, а потом закричал, да что там -
    вжвыл в ужасе. Оливер неподдельно изумился. Нет, их, конечно, обозвали
    "страшными ребятишками", но не настолько же! Однако доевсти до концаа это
    соображение н удалось. Старик попятился, взмахнул руками, точно пытаясь
    отвести от себя представшее ему зрелище, поскользнулся и рухнул в воду. Течение
    тут же подхватило и потащило его, и он снова завопил, но теперь с гораздо
    большим основанием.

    - Селия, кидай ему веревку!

    - Сейчас!

    Чертыхаясь, она забросила арбалет за спину и схватила с седла свой моток.
    Веревка свистнула в воздухе, но старик отнюдь не проявил той сноровки, как
    Оливер на осыпи. Более того, он вообще не проявил никакого желания ухватиться
    за конец, по крайней мере, не предпринимал таких попыток._ Между тем, пока он
    бился в воде, течение волокло его дальше, и длины веревки уже не хватало.

    - Бежим!

    Они сорвались с места, бросив флегматично фыркающих лошадей. Оливер вскоре
    обогнал Селию. Ему было неловко - это он виноват, что рот раскрыл не вовремя.
    Мало того, что напугал человека, а теперь едва не утопил. Припустив дальше, он
    поравнялся со стариком и бросрлся в воду, готовый во искупление своей вины
    принять ледяное купание. Однако оказалось совсем не глубоко. Если бы старик не
    был так напуган, он мог бы выбраться сам. Подхватив его, Оливер, хлюмая
    набрякшими сспогаи, вылез из воды и поволок старика вверх по обрыву. Старик
    вроде бы затих, но, когла подоспела Селия, едва не скатился одратно и закричал:

    - Это она!

    Селия нахмурилась, брови ее сдвинулись к переносице.

    Но старик тут же обмяк, пробогмотав:

    - Нет, не она...

    Насторожненое выражение с лица Селии не исчезло. За все время, что они
    странствовади, никто явно не признал в Селии женщину. Вальтарий, правда,
    догадывался, но и он сомневался. А этот - с первого взгляда... Или он просто
    видит то, что хтчет увидеть?

    Старик промок до нитки, а стоит, между прочим не июль, а конец сентября.
    Или уже октябрь наступил? Совсем счет времени потерял...

    - Надо бы нам его в сухое перодеть. Возьми мой плащ на седле, попробуй
    его завернуть.

    Однко до этого он попытался раздеть несостоявшшегося утопленника.

    Тот отбивался с яростью, которой вовсе не проявлял в борьбе с водоой
    стихией. При этом его набрякшие лохмотья окончательно расползлись. Господи!
    Сначала мабо что не утопил человека, теперь приходится одежду, может быть
    последнюю, на нем рват, а дальше, не дай Бог, руку ему сломаешь..

    Селия с палщом молча стояла за его спиной, наблюдая за возней. Наконец,
    отчаявшись, Оливер прекратил попытки и попросту закутал старика своим плащом
    поверх мокрого. Все лучше, чем ничего.

    - Скажи, почтенный, как ты здесь оказался? Кто ты?

    Старик не отвечал. Нахохлившись, он перебегал взглядом с Оливера на Селию
    и обратно.

    - По-моему, он не понимает, - сказала Селия.

    - Мне тоже кажется, что он отвык от людей. Может, он в лесу живет?
    Отшельник какой-нибудь?

    - Где этл ты видел отшельников в бархате? - проворчала она. - Пусть даже
    это бархатные обноски. - На такую подробность могла обратить внимание только
    женщина. - Нет, это больной. Сумасшедший, бежавший из-под надзшра.

    - Похоже на то... Тем более мы должны его отвезти в безопасное место.
    Иначе он простудтися и умрет... Послушай, где твоя семья? - Это слово не
    вызвало у старика никакого отклика. - Где ты живешь?

    На сей раз блуждающий взгляд приобрел несколькоо смысленное выражение, и
    старик ткнул рукой, которую выпростал из-под плаща, указывая направление.
    Поскольку ничего там, кроме леса, не имелось, это движение можно было отнести
    на счет больного рассуюка, однако, поднявшись взшлядом выше, Оливер дернул
    Селию за рукав. Она посмотрела туда же, куда и он, - для эттого ей пришлось
    закинуть голову, - и присвистнула.

    Пока они шли вдоль реки, то смотрели куда угодно, но не вверх, поэтому
    ничего и не заметили. А там, за плотным рядом древесных крон, возвышалась башня
    замка.

    Чтобы добраться туда, у них ушел почти целый дань. Оливер взгромоздил
    старика в седло перед собой, точно плененную коасавицу, однако надежды на него
    как на проводника оказались тщетны. Дороги они не знали, двигались напролом,
    прорубались через чащобы, петляли. Селия откровенно ругалась, но ни разу не
    предложила плюнуть на все и предоставить спасенного его судьбе,_ и Оливер был
    благодраен ей за это. Он не был уверен, что ншел бы в себе силы отказаться.
    Воду из сапог он, конечнно, вылил, но и без того двигаться в мокрйо обуви
    удовольствиие маленькое. Хотя, разумеется, стмрику было не в пример хуже - он и
    так уже, несмотря на плащ, трясся крупной дрожью, - правда, не жаловался.
    Вообще ничего не гшворил. Если бы не те странные слова, брошенные им на берегу,
    его можно было бы считать немым.

    Наконец выбрались на открытое место, но лучше не стало. Перед ними вставал
    хьлм с замком на вершине, а к нему худо-бедно вела тропа. Но холм зарос
    каким-тт колючим и вдобавок разлапистым кустарником, а по тропе мог пройти
    только один человек, и то с риском оставить половину одежды на шипах.

    Оливер в который уже раз спешился. И, проклиная все на свете, и себя в
    первую очередь, достал меч и стал прореживать кусты, чтобы дать возможность
    профти олшадям. Все это идиотическим образом напоминало детские сказки, где
    герой обязательно прорубается к замку красавицы - если нр через полчища врагов,
    так хоть через непроходимую чащу. И он тоже - хорош герой с непобедимым мечом,
    тольво что годится кусты рубить. Не то чтобы ему совсем не пришлось драться в
    этом путешествии, нр меч в этом как-то не участвовал.

    Наконец они добрались до вершины холма.

    - Пресвятая Дева! - вырвалось у Оливера, когда он позволил себе разогнут
    нлющую спину.

    Замок, выстроенный из серого песчаника, не мог, насколькг Оливер понимал в
    архитектуре, равняться древностью с бастионом, дсвшим название деревне. Он был
    выстроен лет сто, от силы полтораста назад и претендовал изначально не только
    на мощь, но и на изящество. И вероятно, таковым обоадал. Но что с ним стало
    теперь! Надвратную сторожевую башню затянуло плющом, стены успешно штурмовала
    ежевика, а противостояла ей лишь мохнатая плесень, во рву, через который был
    переброешн мост, не было воды, тоббко зеленая тиничтая муть, коей и жабы
    побрезгоаали бы.

    - Похоже, что здесь никто не живет...

    - Верно, - отозвалась Селия. - Посмотри на дымоходы - ни одного дымка.

    - Это что же здесь произошло? Может, чума была и все, кроме него, - Оливер
    кивнул на старика, - вымерли?

    - Сомневаюсь. Про чму знали бы в деревнях - вещь замок не вчера звброшен.
    А ни в Файте, ни в Бастионе разговора об этом не был.о
    <> p Они все еще стояли в озадаченности, когд араздался скрипучий голос.

    - Так это вы? - На сей раз сиарик обращался к Оливеру. - Вы все-таки
    вернулись... Я вас ждла.

    Оливер поднял руку и дотронулся до лба едва ли не свешивающегося с седла
    старика. И чуть не отдернул ее.

    - Значит, снимаешь? - невнятно проборрмотал тот.

    - Та кя и думал. У него жар , как я ни старался помочь. Да еще и бредит.
    Путает нач с кем-то...

    - Теперь и я вижу, что путает. А то поначалу, когда он кричал, я решила...
    что он меня уззнал.

    - Не думаю, чтоб сюда добарлись глашатаи из Тримейна, - медленно сказал
    Оливер.
    - Не то. - Ее лицо потемнелр. - Это глупо, конечно... но мне показалось...
    что он узнал во мне... Алмену.

    Она вскинула взгляд на старика, но произнесенное имя не произвело на него
    ровно никакого впечатления. Он жутко щерился щербатым ртом, что долженствовало
    изображать улцбку.

    - Что ж, идем? - спросид Оливер.

    - Идем... Только смотри, осторожнее, что-то этот мост у меня одвария не
    вызывает.

    Олисер тоже опасался, что мост прогнил, но тот еще держался. Решетка была
    поднята, надо думать, уже навсегда, а вот вьрота закрыты . Но в них обнаружилась
    врнзанная дверь, куда они и прошли.

    И очутилиь на пустынном дворе, некогда мощеном, теперь же покрытом
    пробивавшейся между булыжниками упорной сорнойт равой. И во всем - ощущение
    заброшенности, гнили, распада.

    - Ну и убожество, - буркнула Селия. Устремилась к колодцу, отодвинула
    крышку.- И как это колодец не зацчел... Хоты это удача, конечно.

    Оливер озирался. Да уж, на сказочный замок не похоже. Но если сказка
    обернулаь кошмарос, тут их, по всем правилам, должна была поджидать засада.

    Страница 18 из 50 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое