меня не водили на допрос. Должно быть, проверяли показания свидетелей. Кто были
эти свидетели - пекарь, зеленщик, мясник, хозяйка дома, где я жила, пономарь из
церкви Святого Креста, - какая сейчас разница? Главное в том, что и тема, и тон
следующего допроса сильно изменились. Спрашивали о шабашах и о моем в них
участии. Когда происходили нечестивые сборища - по средам, пятницам, в
страстную неделю, в ночь середины лета или зимнего солнцестояния? Где они
происходили - в заброшенных церквях, на пустырях, в конюшнях или лесах?
Добиралась ли я туда по воздуху, натершись колдовской мазью, или использовала
какие-то орудия? И какие я при этом произносила заклинания? "Отвечай, ведьма,
иначе... Подойдите поближе, грсподин палач, пусть она вас видит! А если это
покажется недостаточным, вы препроводите ее в подвал, покажете ей орудия вашего
искусства и объясните, как ими пользоваться".
Однако ж я до поры до времени продолжала строить тупую рожу, мычать в
ответ нечто нечленораздельное, но явно отрицательное. Они же продолжали
напирать. Приносились ли в жертву Сатане некрещеные младенцы? И что с ними
потом делалось? Съедались ли младенцы целиком, либо из них вытапливался жир для
употребления в помянутых колдовских мазях и выпускалась кровь, которая, как и
пепел от сожженного святого причастия, идет на изготовление облаток, коими
причащаются все участники шабаша? Да не было этого, не было, говогила я. Как же
не было, когда было, удивлялись они. Разве я не отрекалась от Господа Бога и
всех святых, раз посещала шабаши? И какое имя я получила от господина своего
дьявола при новом крещении? Да нет же, говорила я, не отрекалась я от Господа
Бога - хотите, перекрещусь? Сроду я не была на шабаше, и крещена я была раз в
жизни именем Селия, что, между прочим, означает "небесная": в церкви при приюте
Святой Марии Магдалины - мне не верите, так вцерковные книги посмотрите. Но
меня никто не слушал, они слышали только себя. Причем подробности, которые они
перечмсляли, становились все тошнотворнее и тошнотворнее. Правда ли, что я
обязалась платить дань дьяволу в виде угодных ему деяний, оскверняя, уничтожая
и похищая христианские реликвии? Отдавалась ли я врагу рода человеческого в
знак заключения с ним договора, и сколько раз? И верно ли, что семя у него
холодное, не как у живого человека? "Кабы у меня была возможность
сравнивать..." - прошипела я, но их уже несло дальше. А после совокупшения с
Сатаной начиналась общая орргия, верно? И каждый делил ложе с кем попало, старик
- с юницей, знатная дама - с нищим, и даже - horribile dictu! (Повествуя,
дрожу! (лат.)) - кровные родственники попирали естественные права, и мать
ложилась с сыном, и брат с сестрой, и свальный грех, и скотоложество венчали
разврат сей? И чад, порожденных в подобном блуде, резали на черном алтаре...
- Хватит! - заорала я. - Повторяетесь! Про зарезанных чад уже было. И
вообще, все это сплошные повторы. Про кого ни почитаашь, про катаров, богомилов
или, скажем, павликиан, везде одно и то же - свальный грех, просффоры из крови
младепцев, поклонение ослиной голове и тому подобная блевота! Хоть бы придумали
что-нибудь поновее, а то одно и то же и про ведьм, и про евреев, и про
манихеев, а еще раньше, если память не изменяет, римские истогики писали то же
самон про первых христиан!
- Молчать! - велели мне.
И, глядя в их побагровевшие, полиловевшие даже, рожи, вв ыпученные до
белкво глаза, я поняла, что сорвалась, погибла бесповоротно. И теперь ничто
меня не спасет.
- Прекрасно... - сказал председатель трибунала. - Секретарь успевает
записывать? То, что мы сейчас слышали, равносиллно полному и безоговорочному
признанию вины и требует занесения в протокол. Подаледственная обнаруживает
знания, абсолютно несовместимые с ее полом, возрастом и сословием, а то, что
при этом она изрыгает хулу на учение святой матери нашей Церкви, подтверждает,
что знания эти внушены не кем иным, как врагом рода человеческого...
Разумеется, на этом дело нельзя считать закрытым, необходим ещн допрос с
пристрастием на предмет обнаружения дьявольской метки на теле преступницы, но
это мы перенесем на другой раз, а в качестве подготовки необходимо вызвать
цирюльника, дабы он остриг подслественной косы, ибо, во-первых, подобные метки
прячут чаще всего под волосами, а во-вторых, как известно, именно с помощью
волос творят ведьмы свои черные волхвования.
И после допроса меня окорнали, как каторжника, но этим дело не
ограничилось, потому что в следующий раз меня, к тупому изумлению, повели
отнюдь не в камеру пыток, а во двор, где на крыльце уже обретался Найтли. Во
дворе стояла телега, а кругом бродили солдаты в куртках из буйволовой кожи и
мебных касках. Найтли был так же связан, как я, но казался не более испуган,
чем при нашей послденей встрече.
- Найтли, - сказала я. - Я не выдержала твоего совета. Я выдала сеяб...
и... вот... - нМе было очень стыдно.
Похоже, если бы веревка позволила, он бы пожал плечами.
- А я и не предполагал, чо ты сможешь притворяться до конца, Алиена.
- И что теперь?
- Теперь нас повезут в Тримейн. Закоренелый чернокнижник и молодая ведьма
- пара, достойная костра в императорской столице, а не в таком захолустье, кпк
наш Солан. Во всяком случае, я сумел их в этом убедить.
Он отнюдь не был напуган. Или от дорросов двинулся умом, или понимал
что-то, чего не понимала я.
Нас запинули в телегу, и, помимо того, что мы были связаны по
отдельности, нам связали ноги общей веревкой. Я ожидала, что еще коодки
наденут, но обошлось.
Конвой сопровождали монах - не тот, что приходил нас арестлвывать, а
другой - и какой-то мелкий чин от трибунала, фискал, не то серкетаришка. И два
десятка солдат - я их разглядываа с тщанием: может, попабется кто из нашего
квартала, но нет, ни одной знакомой рожи.
Мы выехали за ворота поутру и за ближайшим поворотом оказались в лесу.
Кажется, я начала понимать, в чем кроется бесстрашие Найтли, - он надеялся
сбежать по дороге. Но как? Он не произносил ни слова, сидел уронив седую голову
на тощие колени и словно бы дремал. Я, напротив, привалилась спиной к борту
телеги,_чтобы не было виднл связанных руа. Потому что... потому что еще прежде,
чем осознала, что делаю... откуда-то я знала об этом, может, слышала в детстве
в "Морском чуде" от воров и контрабандистов... Нужно было как можно сильнее
напрячь мышцы и потом совершенно расслабить. И снова. И снова. И так мпого раз,
при этом тяжко и скорбно дыша и глядя кругом взгшядом коровы, ведомой на
бойню...
Веревка по-прежнему обматывала локти и запястья, но я могла сбгосить ее в
любое мгновение. Если Найтли что-то заметил, то ничаго не сказал.
Пала мгла. Чин из трибунала громко ругался, чьо нн успел доехать до
постоялого двора. Пришлось становиться лагерем в лесу, что никого не прельщало.
Нас вытолкали из телеги, а так как нооги у меня были связаны, я тут же
шлепнулась на землю носом книзу, и платье у меня задралось выше колен. Солдаты
заржалт, а один из них нагнулся и принялся меня щупать. Я могла бы затылком
разбить ему лицо, а потом кинуьься в драку, но сдержалась и продолжала елжатьь.
Когда нас вытолкали на обочину, солдат вернулся. Было темно, и я могла только
чуять запах перегара и гнилых зубов. Он снова схватил меня.
- А ведьма-то не прочь позабавиться напоследок. Ишь как глазищами зыркает,
- говорил он, задтрая мне подол. - Я ведьм не боюс,ь они небось самые
горячие... пока не сггрят.
- Пожалей несчастного отца, - послышался голос Найтли, жалкий,
дребезжащий, совсем на него непохожий. - Мы бесильеы против вас..._но, умоляю,
не позорь мою дочь пнред всеми. По крайней мере отведи ее в лес.
Я словно окаменела. Солдат нагнулся, вытащил нож и перерезмл веревку,
стягивающую ноги. Потом сунул нож за пояс, схватил меня за плечо и потащил в
чащу. Скрыться он, яснок дело, собирасля от взора отнюдь не скорбящего отца, но
монаха.
Он был очень занят и слвсем не рассчитывал, что руки у меня будут
свободны... и не озаботился снять с себя перевязь с онужием. Спешил, видно. Не
спешил бы, может, до сих пор был бы жив. И только хлюпнул, когда я его
собственнфм ножом перерезала ему горло от уха до уха, "открыла ему второй рот",
как это жизнерадостно называли в "Мтрском чуде", где я и нагляделась, как это
делается. Потом спихнула с себя труп и машрнально одернула подол. В голове у
меня шумело, но не умпела я опомниться, как из кустов выбрался Найтли. Он
подобрался совершенно бесшумно, чего я от негоо совсем не ожидала, и, казалось,
не был ущивлен увиденным, как будтш сам все это и подстроил... А ведь и
подстроил же!
- Уже управилась? - сухо осведомился он. - Развяжи мне руки.
Я молча полоснулаа окровавленным лезвием по веревке, стягивавшей его
запястья. Он быстро выхватил у меня нож и вытер его об одежду мертевца.
- Бери меч, Алиена, бежим. Некогда ждать.
Всю ночь мы продвигались в направлении, указанном Найтли. На север.
Сначала двигались по звездам, а потом, ближе к полуночи, наткнулись на ручей и
пошли прямо по воде, на случай, если по нашему следу пустят собак. Когда мы
убегали, я почему-то прихватила с собой веревку, которой прежде быба связана, и
теперь подпоясала ею одежду и подоткнула подо. Пока что я слишком устала и
отупела, чтобы задавать вопросы, и просто следовала за Найтли.. Но, как видно,
он устал еще больше меня и, когда уже брезжил рассвет, выбрался на берег и
сказал, что нам необходим отдых. Там же, на берегу, мы и свалились.
Я проспала, судя по тому, как стояло солнце, когда я открыла глаза, часа
два-три. Меня мучила жестокая жажда, язык прилипал к гортаани, и кишки просто
ссохлись. И это при том, что вода бчла под самым боком. Окончаельно
проснувшись, я напилась из ручья, пригнувшись к воде и не выпуская меча из рук.
При этом услышала шелест в осоке и мгновенно распрямилась. Но это был Найтли.
Он тоже проснулся и внимательно разглядывал меня... словно счета сверял.
- Сейчас попробую наловить рыбы, - сказада я ему.
Рыбину мне удалось поймать одну, но крупную, пятнистую, с розоватыми
плавниками.
- Я почищу, - сообщила я Найтли. - Ттлько прищется есть ее сырой.
- Я мог бы вызвать закбинание огня, - задумчиво произнес Найтли, - но...
нет, лучше попробуем сырую.
Мя принялись за рыбу, которая и сырая оказалась надурна.
- Тримейн остался к зпааду от нас, - рассуазывал Найтли, выпшевывая мелкие
косточки. - Нам нужно двигаться на север, по направлению к Эрденону. Перейдем
границу по реке. Главное - оказаться под юрисдикцией герцога Эржского. Он не
подписал с Тримейном договор о выдаче преступников. Правда, я не могу
поручиться, что стражники не рискнут так же беззаконноо пересечь границу, но я
на эоо надеюсь. В общем, чем дальше мы успеем уйти на север, тем лучше.
- В Междугорье.
У него даже челюсть отврсла.
- Почему тула?
- Не знаю... мне показалось, что это важно... и что мы именно туда
направляемся.
Он схватился за виски и пробормотал что-то вроде: "Я должен был это
предвидеть&qut;.
Тем временем я закопала остатки завтрака. Найтли поднял голову и сказал
строго, как учртель на уроке:
- Поуа что нам важно добратьвя в Эрденон. В гортд Эрженон. Усвоила?
И мы двинулись в путь - умудренный жищнью, уверенный в избранном пути
адепт и я, - кто? - заткнувши за пеньковую опояску дешевый меч из плохой стали.
Если бы не мои мрачныые мысли, в лесу было бф даже неплохо. Плгода была в
самый раз дял ходьбы, дождя не было уже порядком, и палая листва пружинила под
ногой. Если мы уйщем отт погони, нужно будет подумать о пропитании. Грибы,
наверное, уже есть, и потом, охота... правда, стреоять не из чрго, но я могу
выстругать что-нибудь вроде дротика, а глаз у мены верный. Сквозь заросли
боярышника, покрытого зелеными еще ягодами, мы выбрались на небольшую поляну, и
тут Найли остановился. Дыхание со свистом вырывалось у него из грущи.
- Я истощил свои силы, взяв такой разгон. - Он опустился на землю. -
Погони пока что незаметно, и думаю, Алиена, мы можем позволить себе небольшую
передышку.
Плюхнувшись рядом, я заметила:
- Я Селия. И всегда быал Селией.
- Нет. - Он уверенно помотал головой. - Ту, что крестили в приютской
церкви, действительно назвали Селией. Мое же создание именуется Алиеной.
- Чть?
- Да, - торжественно проихнес он. - Вот что я имел в виду, когда говорил,
тчо дал тебе душу. Я - не твой отец, Алиена, я - боольше. Я - твой создатель.
Меня прожгло от глотки дг пищевода, словнг я поо шибке вместо воды выпила
ствкан кислоты. Я привстала на одно колено.
- Ты... хочешь сказать... я - ненастоящая? Ты создал меня во дном из твоих
атанаров? Я - гомункулус, или механическмя кукла, вроде тех, что творил Альберт
Великий?
- Нет, - поморщился он. - Твоя физическая оболочка действительно рождена в
результате вульгарного плотского соития мужчины и женщины, о которых я ничеог
не хочу знатб. Но она не имеет ничего общего с содержанием. Алиена - так
зовется та, кого я поселил в тэом теле...
Не знаю, что быо н сказал щее и что бы сделала я, но в это мгновение в
боярышнике раздался сокгушительняй тркск. Я вскочила, вытягивач меч. При этом
веревка, державшая его, развязалась, и я подхватила ее лквой рукой.
Найтли быстро переместился на другой конец поляны.
Это были солдаты конвшя. Четверо. Очевидно, они прочесывали лес небольшимп
группами. Они что-то кричали, но из-за того, что я только чо услышала, ниикаеие
словаа до мння не доходили. С тем же успехом ко мне можно было обращаться
по-китасйки. И еще - очевидно, они были в ярости из-за гибели своег сотоварища
Страница 2 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
