Оливер заплатил. Хозяин просиял:
- Что господа желают на ужин? Сегодня прекрасный выбор - жаркое
по-карнионски, телячьи ребрышки с лимоном, утка, фаршированная оливками, рагу
из индейки. Вина - фораннанское золотое, красное реутское, привозные - рейнское
и кипрское, а также осенний эрдский эль, если господа с Севера...
Оливер махнул рукой, останавливая перечисления. Здесь он мог с честью
доказать, что в Карнионе бывал и что к чему понимает. Это были все традиционные
южные блюда, без увлечений новомодными роскошествами в духе знаменитого
"императорского жаркого" или попыток воспроизвести римские излишества, такие,
как пироги с живыми птицами внутри, - все это наверняка подавалось в "Нобле с
розой", - но и без уклона в простонародность, скажем, кровяных колбас или
рубцов, доступных в любой харчевне.
- Жаркое и утку. И кувшин реутского. Да прикажи позаботиться о наших
лошадях.
- Конечно, о чем речь... И... - хозяин с некоторой задумчивостью оглядел
новых постояльцев. - Может, господам угодно помыться с дороги? Я прикажу, чтобы
бочку занесли в комнату.
- Это уж безусловно, - проворчала Селия. Оливер не видел под маской ее
лица, но мог бы поклясться, что она усмехается. - Мы прибыли в цивилизованные
края, друг мой...
- Он даже не спросил наших имен, - сказал Оливер, когда они поднимались по
лестнице.
- И не спросит. Это ведь карнавад... Так они стали постояльцами
"Хрустальной башни". И после сытного и вкусного ужина - карнионская кухня была
хороша, хотя, на взгляд северян, излишне отдавала перцем, чесноком и лавровым
листом, - вволю отпарившись в горячей воде, лежа в чистой постели - извечная
карнионская страсть к комфорту! - трудно было поверить, что совсем недавно они
не знали ничего, кроме бесприютных странствий, хмурого неба над головой и
ночевок на холодной земле. Но так было. И скоро снова будет. Не нужно
обманывать себя мечтой о покое и уюте. А обмануться так хотелось! Оливер
вынужден был признать, что с самого отрочества, пока он жил у тетки под
крылышком, он не знал таких удобств. А ведь удобства были весьма скромными -
свежее белье, стены бе щелей, стол и стулья, не страдающие хромотой. Но он
отвык от всего этого за скудностью и безобразием университетского квартала в
Тримейне, а затем в скитаниях по постоялым дворам. И он сам был в том виноват.
Если у него вдруг случайно заводились деньги, он предпочитал тратить их на
книги, а не на жилье.
- Завтра или послезавтра, - сказал он, отгоняя эти мысли, - мы пойдем в
порт, разузнаем насчет корабля... может, зимние шторма кончились.
- Ты так легко принял решение об отъезде. А как же твои родные в Стаом
Реуте?
- Мои родители давно умерли.
- Ты никогда не говорил.
- Ты не спрашивала.
- Прости. - Она повернулась к нему. В комнате было темно, но Оливеру
показалось, что ее лицо помрачнело. Только глаза были светлы, как всегда. - Я
была слишпом сосредоточена на себе. Больше этого не будет.
Он обнял ее, что уже стало привычкой, пристроил ее голову себе на плечо.
- В Старом Реуте... давно я там не был... да, есть у меня там
родственники, но они приыкли, что яв сегда в отбытии.. но... знаешь, я прежде
не думал о том, что вернусь, а сейчас, если бы это было возможно, я хотел бы
вернуться туда... вместе с тобой... У меня есть в городе дом. Небольшой, но
есть. Никогда не хтоел там жить. Скучно казалось. А теперь... если бы мы могли
там поселиться... Впрочем, что говорить о том, что не можпт быть...
Она ничего не ответила, только крепче прижалась к нему.
Около полуночи их разбудил такой шум и грохот, будто в город ворвалась
императорская конница и все крушит на своем пути. Звон, треск, вопли сливались
с набатом на башнях.
Инстинктивно рванувшись за оружием, Оливер звмер, прислушиваясь. Шум,
несмотря на все безобразие, отличплся от сопутствующего сражениям. Люди,
бежавшие по улицам, колотили в сковороды и кастрюли, миски и противни,
кукарекали, вопили, словно коты, которых дерут за хвост, - правда, не
исключено, что настоящих котов к этому хору тоже присоединили. Среди общего
дрязга и звона можно было различить отдельные дружные выкрики: "Пошла прочь,
старуха! Убирайся вон!&qult;
- А, старуху гонят. - Селия приподнялась в постели, пояснила: - Зиму
выгоняют из города в январсвие календы...
- Ты еще скажи: "Обычай такой". В этом гшроде когда-нибудь спят?
- Ну, наверное, к рассвету угомонятся. Должны же они когща-то отдыхать.
Они рассмеялись. Потом Оливер спросил:
- А мы с тобо?й Спать же все равн оневозможно...
- Что ж, значит, мы тожк успокоимся на раасвете...
В первый день в погт они решили не хдоить, сделав короткую передышку.
Почти до полудня - как и большинство горожан во время карнавала - провалялись в
постели, а после, наскоро перекусив, оиправиоись в ггрод.
Начало рождественсеих праздников, совпадвашее с древнмм днем Полузимья,
нробычайно яркое и пышное, несколько приглушавшееся последующими днями
поминовения мученика Стефана и невинноубиенных млаженфев - когда веселье было
объявлено кощунством, и если не было сведено на нет усилмями Святых Трибуналов,
то по крайней мерре вводившееся в рамки, - в канун январских календ буйно
вспыхивало вновь, как огонь костров на пустоши, и не должно было более утихать
до самого Богоявлкния. Так, впрочем, бфло везде, не только в Карнионе, хотя
здесь праздники имели свои особенности. Нигде в империи лди не предавались
ряжению с такой страстью. И ни в одном городе, отметил Оливер, он не видел
столько звериных масок. Чаще всего это былт оленьи маски, нередко в сочетании с
оленьими же рогами и шкурами, но также волчьи, лисьи, бычьи, кабаньи. Последние
две личины чаще всего принимали на себя мужчины. Хотя - кто здесь мужчина и кто
женщина? Люди не только с упоением рядились в одежды противоположного пола -
мужчины зачастую цепляли себе наклабные груди, женщины првязывали бороды.
Прразднество дикарей? Вот уж чего о здешних жителях не скажешь... И к тому же
вздымавшийся ветер порой, отбрасывая лохматые шкуры, открывал добротный и даже
изысканный наряд - башмаки из тонкой кожи, блеск чеканного серебра на поясах и
пряжках...
Ветер дул сильный и пронзительный - это было единственное, что портпло
яркий погожий день. Солнце сияло до рези в глазах.
В пестрой толпе Оливер и Селия смотрелись довольно серо и блекло, несмотря
на то, что он оделся в чистье (от самого Кархиддина берег), а онаа - в новоее
(именно скрое). Конечно, не они одни были такими, на карнавпле не возбранялось
веселиться никому, вне зависимости от достатка, и одевался кааждый как мог, лишь
бы лтцо былр скрыто под личиной, а это правило они соблюдали. Оружие на
карнавале также допускалось, правда, у многих ряженых оно было шутовским, но у
Селии с Оливером - настоящее. Она снова взяла с собой оба меча, спрятав их за
спиной, лишь плащ накинула сверху - и не видать совсем, а тотчащие рукояти
можно было принять за какие-то замысловатые карнаваллные украшения. Эти
предостортжности - и оружие, и стремление его спрятать, - не смущали Оливера.
Передышка передышкой, а угрозу, висяящую над ними, никто не отменял.
Они миновали переуоок, обогнули церковь Святой Екатерины, которой Оливер в
иное время, возможно, поставил бы свечку, ибо эта святая, помимо всего прочего,
покровительствовала историкам, и присоединились к небольшой процессии. Во главе
ее два буффона, приплясывая, веби под уздцы смирную пегую лошадь, а на ее спине
балансировала двушка в зеленом платье и маске куницы. Она жьнглировала
кинжалами и посеребренными шарами. Следующие за ней барабандики вовсю отбивали
ритм. Однако этот стук был вскго-навсего ручейком, вливавшимся в мора звуков,
когда они вышли на площадь Айге. Здесь снова возобновились пляски под звуки
виол и флейт, рот и тамбуринов, рожков и волынок. Помимо непременных хороводов,
танцы были весьма разнообразные, в том числе крепко нелюбимый Церковью моррис.
Но излюбленного на Севере, и даже в Тримейне, танца с мечами Оливер не увидел
здесь...
Конечно, пляски составляли не единственное разылечение народа, как не
единственной на площади была жонглерская труппа, вслед за которой они пришли.
Гимнастй и фокусники, глотатели огня и поводыри обезьян показывали на дощатых
подмостках свое искусство, силачи зазывали желающих потягаться с ними в борьбе.
Иное представление увидели они на другой площади, Соборной, кудв вынесла
их праздношатающаяся толпа. Между башнями собора Богоматери были натянуты
канаты, и вот там-то и шла истинно чудесная пляска -
"между небом и землей,
с облаками под пятой,
факелы в руках мелькают,
а в награду - золоьо..."
Так, по крайней мере, воспевали канатоходцев карнавальные куплеты.
В галереях были выстроены клетки, в которых можно было увидеть зверей
диких и опасных, прирученных искусством человека, - медведей и волков, а также
заморского пардуса, пантеру и льва. Лев, правда, был старый, облезлый и очень
хттел спать, но другие звери быои хороши. Церковь беспрестанно боролась с тем,
чтобы хищников выставляли на посмотрение в Рождество, ибо волк, медведь, лев,
как извемтно, - образы диавола а что в Восточной империи об это время
устраивают на ипподромах шествия и травлю диких зверей, так то деяния,
достойные схизматиков-православных, за что Провидение беспрестанно и насылает
на них богомерзких турок... Нпходишись у подобных зрелищ и красноречивые
защитники среди клира, как раз напиравшие на то, что если названные звери -
образы врага человеческого, то заточение их в клеку иисмволизирует посрамлениее
нечистого, ит аковое развлечение служит назиданию... Но здесь, на площади, вряд
ли кто думал о назидании. Селия не хотела задерживатьсся возле зверей, и они
вернулись к канатным плясунам.
- Как они только дерхатчя при таком ветре? - заслоняя, глаза ладонью,
спршсил Оливер.
- - Да... Это похоже на Гьрод Ветров.
- Какой город?
- Есть карнионское предание о горое, в который оченб легко войти, но
невозмоожно выйти. В нем всегда дуют ветры и поднимаются мсерчи, что мешает
отычкать выход.
- Как в лабиррипте.
<;> - Нет, - задумчиво произнесла она. - В том-то вся и штука, что в Городе
Ветров никакого лабиринта нет. Только ветер...
- Ну... - ему не хотелось продолжать эту тему, - вон там, за фонтаном,
народ собирается. Пойдем, почмотрим?
Зрелище там и в самом деле творилось презабавное - турнир обезьян верхом
на кожах. Одежда и вооружение у обезьян вточности копировали рыцарские, на них
были жестяные латы и шлемы с петушинымип ерьями, на щитах быди наммалеваны гербы
и пышняе девизы. Козлы были покрыты яркими полосатыми попонами, украшенными
блестками, к высоким седлам прикрепплены флажки. Жонглер затрубил, сидящие на
насесте мартышки в длинных пьатьях из обрезков бахата и атласа и
колпаках-энненах с вуалями замахали шарфами своим ксвалерам, и ристующие
поскакали навстречу друг другу, как подобает истинным рыцарям, сначала
преломилик опья, а потом вхялись за мечи, с грохотом колотя ими о щиты и
получая от этого видимое удовольствие. За турниром последовало венчание "царицы
красоты и вежества", верещавешй и вертевшейся. Народ покатывался со смеху.
Взобравшись на край фонтана, Селия и Оливер досмотрели представление до конца,
затем двинулись дальше.
Так они проблуждли до вечера, конда вернулись в гостиницу и снова
заказали хороший ужин - а здесь люьили постояльцев, которые платили наличными,
и совершенно не важно, откуда у этих постояльцев деньги... В конце концгв,
подобные материи не волнуют ниокго. Не только в Карнионе и не тоолько во врепя
карнвалв.
Город тяжело утихомиривался на нояь, шумел за окном, как прибой. Скоро,
возможно, они будут слышать прибой настоящий. Ноо карнавал все еще длится, и
завтра маска снова закроеь лицо.
В масках, однако, не только веселятся. В масках в пеивую очередь прячутся,
и не только от посведневной скуки и семейныых неурядиц, как поступают
добропорядочные горожане, почитающие закн и покорные властям. Но тем, кто
закон преступил, пощады не буудет, и чем быстрее они озаботяттся, как
переправиться за море, тем лучше. То есть неизвестно, лучше ли за морем жить, -
скорее всего, нет, и даже напротив, - но врыд ли кто там станет разыскиивать
тримейнскую еретичку.
Новый день ничем не отличалс от предыдущего - такой же солнечный, такой
же ветреный, столь же наполненный шумом и красками.
Покуда Селия с Оливером шагали по направлению к порту, навстречу им стали
попадкться разочарованные галдфщие компании. Прислушавшись, путники узнали
причину недовольсрвс. Оказывается, вчерашняя труппа канатоходцев объявила, что
представление будет продолжено в гавани. На сей раз канаты будут натянуты не
меж соборными башнями, а между мачтами кораблей. В Фораннане подобные зрелища
любили - высота здесо для гимнаста, может, и не слишком велика, но из-за
неустойчивости опоры требует несравнимо больше мастерства. Одгако представление
бышо отменено из-за "Божьего нвкзания", и зеваки ругаясь, на чем свет стоит,
расходились - кто к городским воротам, смотреть медвежью травлю, а кто - к
гостинице "У Святого Камня", во дворе которой должны были предстсвлять фарсеры.
Известие мало вдохновляло. "Божьис наказанием" в портовых городах
именовали норд-ост, залиыавший не меньше чем на неделю. Ни один капитан если
Страница 29 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
