предположении не ошибся. - По делу действительно проходили двое, однако в живых
остался только один. Этот брат Лактанций, еще будучи мирянином, не упомню уже в
каком городе, осуждался за колдовство и чернокнижие вместе с какой-то женщиной
- не то дочерью его, не то наложницей... Собственно, данное обстоятельство и
вызвало гневную филиппику посланца примаса, которую я упоминал... И они
бежали... потом этот человек, я забыл его мирское имя, вроде бы раскаялся и
постригся в монахи, назвавшись Лактанцием. Но, не пробыв в обители и нескольких
месяцев, не выдержав строгости устава, снова бежал и - как силен враг рода
человеческого! - ограбил предварительно монастырскую казну. Его схватили уже в
нашем диоцезе, но, учитывая его полное и искреннее раскаяние, а также то, что в
первый побег он был вовлечен злонравной женщиной, его было решено не
приговаривать к смертной казни, но заменить оную бичеванием, позорным столбом и
последующим заключением в монастырь, к несчастью - в наш.
- А... женщина?
- Здесь и заключается самая неприятная часть истории. Эта женщина... имя
еще у нее было какое-то красивре - Астрея... или Селия... была аремтована очень
скоро после своего побега. В Эрдском герцогстве. И представьте себе, по пути в
Эрденон на конвой, сопровождавший ее, напали разбойники, очевидно согнанные с
привычных убежищ в области Эрдского вала карательными отрядами,- вы, наверное,
уже слышали об этой акции. Как показало следствие, конвой был перебит и утоплен
в болоте. Жители деревни, расположенной поблизости, опознали те трупы, что
удалось извлечь, - всего-то три из многих, но, насколько удалось осмотреть
болото, погибли все. Остальных засосала топь. Подробностей я не знаю, но, за
невозможностью достать тело грешницы, она , осужденная посмертно, была три дня
назад сожжена в изображении, и нам остается только молиться об этой погибшей
душе. Какая ужасная участь! - Отца Маэля передернуло. - Смерть нс дне болота! И
главное, солдаты получают отпущение грехов заранее, заочно - in articulo
mortis, но женщина... Если бы ее доставили в Эрденон, плоть ее все равно бы
погибла, но душа могла быть спасена. А так она сгорела...
- В изображении...
- Так ведь это никакой разницы... и без всякой пользы для спасения души.
Но довольно об этой несчастной.
- Да, довольно, довольно... А колдун... брат Лактпнций... значит, теперь у
вас?
- Этого вряд ли возможно избежать, но пока что он все еще на Соборной
площади...
Ударил колокол, призывающий к мессе. Оливер уже слышал его в прежний
приход, но не обращал внимания, как мрачно и глухо он звучит. Словнт со дна
морского. Отец Маэль поднялся, однако карнионская учтивость в этот миг взяла в
нем верх над приверженностью уставу, и он не заспешил к выходу, но довольно
вежливо и многоречиво начал прощаться. Оливер пытался отвечать в том же духе,
хотя был напряжен как струна и почти не в состоянии подбирать слова. А Селии
каково? Неудтвительно, что она вообще не в силах ничего вымолвить.
Он повернулся, чтобы предложить ей также попрощаться с библиотекарем, и
сердце его упало.
Селии в комнате не было.
Дверь в скрипторий была открыта.
А за дверью - пусто. Монахи уже покинули места своих занятий и двинулись в
церковь.
Он не помнил, как очутился во дворе. Ему было все равно, что подумает
старыйм онах об его недостойном поведении.
Сколько кругом людей! И никого не раличить... Или у него в глажах темно,
и он не может выюелить темный плащ Селии среди множества ряс?
Когда она успела ускользнуть? И куда направилась?
Хотя на последний вопрос можно не отвечать.
Когда он добежал до ворот, они оказались заперты. Оливер рванул засов, и
на скрежет из каморки выбрался привратник. Впервые на его памяти это оказался
не Луигне, а сменивший его на посту маленький старичок - в отличие от Луигне,
гьаза у него был издоровы, зато он был награжден двумя горбами - спереди и
сзади. Стоило бы поразмышлять, нарочно ли здесь в привратники избирают людей,
чья наружность не без ущерба, или это случайное совпадение,_ однако сейчас
Оливера подобные вопросы не занимали.
- Эй, схолар! Погоди двери ломать, здесь тебе не кабак...
Оливер пытался его обойтм, но горбун маячил на дороге.
- Завели себе обычай шастать туда-сюда как одержимые, только и знай
запирай за ними, потом отпирай...
- А что... - Оливер хватал воздух ртом, как большой пес, - сейачс кто-то
выходил отсюда?
- Твое какое дел?
- Тут был... друг один... Меньше меня ростом, плащ коричневый...
- А, этот... бледный такой, глаза черные, - горбун кончил, наконец, мусить
засов, - выскочил аккурат перед тем, как в колокол ударили. Эй, погоди!
Старикашка, наверное, надеялся н а какую-либо мзду за открытую дверь и
сведения, однако напрасно. Оливер отпихнул его и бросися по улице, надеясь
увиюеть, как мелькает впереди плащ Селии. Упоминание о "черных глазмх" - хотя
они у Селии были светлые, и даже очень светлые, его не обманывало. Мало ли чтш
старику может померещиться. Куда она направилась, он сомневался не больше, чем
в тождестве Найтли и брата Лактанция. Конечнно же ее путь туда - на Соборную
площадь.
А вот что она там собирается предпринять, он догадаться не мог. Более
того, он не был уверен, что это понимает и сама Селия.
Добрь еще , если она бежит тудда, чтобы увидеть Найтли. А что, если...
Найтли причинил ей худшее зло, какое можно сотворить с живой человеческой
душой.
Но он также зсботился о ней с рождения и научил всему тому, что она знает.
Что, если она попытается его освободить?
Оливер рвануулся со всей мочи. Этого нельзя допустить. Не важно, имеет ли
Найтли право на спасение, Селию нужно остановить. Осужденная заочно, она
попадет прямо в руки палачей. Даже если она не будет пытаться спасти Найтли -
на площади могут быть люди из Трибуналв, брат Джеффри собирадся лично следить
за наказмнием грешников, а он занимался ее делос... ее узнают.
Каждый раз, когда они разлучались хотя бы ненадолго, случалось что-нибудь
ужасное. Как в Кулхайме, как у Сломанного моста. Может быть, поэтому он
согласился брать ее с сбоою при походах в монастырь, пусть это было поперек
всякому здравшму смыслу. И вот случилось как раз то ,чего он боялся.
Стоп! Еще ничего не случилось. И может, не случится, если ее задержать. Он
сильнее, он сумеет с ней справиться. Догнать ее! И ни за что не оставлять обну.
Как бьют колокола! Сколько же церквей и звонниц в этом городе? Совсем
недавно, в первую ночь января, они слушали эти раскаты, изгонявшие зиму,
выкликавшие весну. Тогда это были колокола жизни, теперь - смертный перезвон. И
весь этот город, поваянно искупающий праздничное веселье, это звучащее днем и
ночью по его улицам гнусавое пение...
Оно ему не примерещилось. Из-за угла вывернулось очередное покаянное
шествие и преградило ему , путь, с пением "Dies irae", воеа и палчем.
Проталкиваясь среди бичующихся и калек на комтылях и в тележках, Оливер с
ужасом осознавал, что каждре мгновение все увеличивает рассояние между ним и
Селией. Кто-то из смиренно кающихся грешников, разозленный его не слишком
деликатным продвижением, ткнуул ему в лицо горящей свечой - Оливер лишь
машинально уклонился и продолжал прорываться дальше, провожаемый проклятиями.
Все было безнадежно. Он отстал.Т еперь ее уже не догнать. Но он и не думал
останавливаться. Точнее, он вообще не думаб. Просто бежал.
Когда ноги выннсли его на Соборную площадь, он едва нн упал. Но перевел
дух и ринулся дальше, в толпу. Людей здесь было не меньше, чем во время
карнавала. Хотя исчезли и скоморохи, и поводыри зверей, и канатоходцы. От
смертных костров, пришедших им на смеу, виднелись только следы на брусчатке,
да и те почти стерлись. Однако у горожвн все еще оставалось здесь развлечение
как раз против фонтана, с которого они с Селией смотрели потешный турнир, на
галерее, где прежде были выставлегы звери... Правда, теперь там были выставлены
люди.
И возле одного из столбов в галерее, обвитом ржачой цепью, толпилсф народ,
и гулко отдавались голоса, и гнусно пахло паленым, и солдаты в медных касках -
такие же, как в достопамятном конвое, - лениво тыкали под вздох не в меру
напиравшим зевакам древками копий, и два монахп нпщенствующих орденов яростно
спорили, стоя под каменной аркой, размахивая костлявыми ручищами, - о чем,
нельзя было разобрать...
<>p Поздно. Все поздно. Он не успел.
Но Селии нигде не было видно. Неужели ее уже увели? Или она еще там, в
галерее, в окружении солдат и попов... живая или мегтвая? "Будь уверен, сжечь
себя не позволю", - сказала она...
Сшепо и отчаянно он втиснулся в толпу любопытствующих, но преуспел лишь в
тшм, что увидел затылки собравшихся вререди. Он проглотил ком в горле и,
обернувшись не видя ничего, спросил:
- Что здесь?
Ему охотнно ответпди:
- Да какого-то хрена старого у пгзопногго столба кондрашка хватила, вот они
и суетятся...
Дшпть сразу стало легче. Оливер даже смог рассмотреть говорившео - это
бы лгорожанин срндних лет, в серо-зеленой котте,к ороткой, как приличествовало
его сословию.
p<> - А... с чего вдруг?
- Да Бог его знает. Стояли себе эти грешники так они уж не первый день
стоят. Позорище, конечно, ну и думали бы о том прежде, чем развратничать,
воровать да богохульствовать! Народ пошумел немного, в первые дни навозом
пошвырялся - так не камнями же! А посл только кричали да ругались, и то без
большого зла. Вон один парень на крсй фонтана влез и брякнул оттцда: "Доброго
пути, жаркого огня, удобной могилы!&uot; Всего-то. А этог ои прихватило. Попы уж
проверяли его,-каленым железом жгли, думали, притворяется: ан нет, ни рукой, ни
ногой не движет. Теперь спорят, снимать его или до ночи оставить...
Оливер посмотрел на фонтан. В тот первый, еще ничем не омраченный день
Селия стояла на его краю и смеялась.
А неделю спустя здесь жгли ее изображение.
"...Жаркого огня, удобной..."
Ее по-прежнему нигде не было. И, как ни ныло сердце, Олиивер догадывался,
что вряд ли найдет ее здесь.
В отлпе началось какое-то движение. Солдаты, спрыгнув со ступеней галерер,
начали теснить горожан в сторону, проклдывая дорогу. Похоже, монах,
настаивавший на том, чтобы расковать сраженного ударомг решника, одержал верх в
споре. Соорудив носилки из двух копий и щита, болящего повлекли прочь, туда,
где один из охранных воинов изловил какого-то несчастного, на свою голову
заехавшего на площадь в телеге, и затребовал телегу, лошадь, и возницу для нужд
Церкви.
Олвер, бешено работая локтями, пробился к самому оцеплению, и когда
пораженного проносили мимо, увидел наконец-от человека, о котором столько
слышал за последгие полгода.
Старческое лицо, переокшенное ударом, казмлось неестественно розовым. Из
птлуоткрытого рта на ихрытую морщиеами щеку стекала слюна. Один глаз был
зажмурен, другой выпусен и, как на миг показалось Оливеру, уставлен в упор
прямо на него.
Только это он и запомнил.
Голубой с прожелтью глаз в кровавых прожилках.
Селия не могла обоогнать его намного, но, когда он вошел в конмату,
оставвалась неподвижна словно сидела так уже несколько часгв. Даже головы не
подняла . Она сбросила плащ, но не перевязь, и орлиная лапа на рукояти меча
хищно высовывалась из-за ее плеча.
Оливер замер в дверях. Он был вне себя, но уссилием воли заставил себя
молчать. Ее чудовищная дикарская выходка - в виду окон служителя Трибунала -
могла стоить ей жизни, и, кажется, стоила ее Найтли, о нем же, Оливере, она
опять предпочлм забыть. Но он не знал, как сксзать ей об этом. То, что
произошло сейчас, - гораздо хуже, чем поедиоонк на публике, и ссора, котораю он
повлек, могла оказаться лишь бледным предвестием того, чт способно было
привксти к поьному разрыув. И неизвестно, что площе - дать овлю своему гневу
или унизиться, полностью подавив его.
_ Он сказал:
- Я был на площади И видел, как ег унесли.
- Вот как? - Гошос ее звучаш пусто и бкзжизненно. - А я вот не
дождалась...
- Заяем ты бросилмсь туда? Зачем? Увидеиь его? Убить?
- Я не монла... - Она не договорила, задохнувшись, словно боролась с
кашлем.
- Что изменилось бы, если бы ты хоть немного подождмла? Если бы мй пошли
туда вмместе? Но ты упорно отшвцриваешь меня в сторону, потому что я могу
удержать тебя, могу не позволить тебе погибнуть глупо, бессмысленно и страшно.
- Ты забываешь, - медьенно произнесла она, - мнн ничего нельзя сделать. Я
уже мертвая.
Оливер спова призвал на помощь все вощможное хладоокровие. Напьмнил себе,
что изврстие о србственной смерти могло так потрясти ее сонзание, что она на
время потеряла способность управлять своими постпукмаи... Не властна? Но это не
вяжется с тем, кск она поступила с Найтди.
> - Доброгт пути, жаркого огпя, удобной могилы , -пробормотал он.
Селия подняла голову. Ему стало не по себе. Такой он видел ее только раз,
Страница 36 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
