для бедняков прихода. Он также оплатил постройку новой церкви во
Фьялли-Маахис. За это нашего господина в округе еще больше уважают...
На бледном лице госпожи Риллент проступил несвойственный ей румянец, и
она стиснула в пальцах четки. Я кивнула. В округе, конечно, могут сколько
угодно уважать Тальви, а пожилые дамы - умиляться его благочестию.
Благочестию, как же! Он, разумеется, прав - домашние священники славятся
ленью, обжорством и сластолюбием. Но известно также, что они нередко
промышляют шпионством. Дешевле отсыпать денег на благотворительность
скромному сельскому пастырю, пусть и с таинственными "недостатками" - а у
кого их нет, недостатков-то? - и заодно избавиться от подобной напасти.
А может, не в одной благотворительности дело, и...
Нет. Не стоит сейчас думать об этом.
Библиотекаря у него нет, священника у него нет. И служит деревенский
пастырь в роскошной капелле.
Посвященной святому Христофору. Покровителю странствующих и
путешествующих. Тому, кто нес непосильную ношу и хотел служить величайшему
из господ.
Сомнительно, чтоб Тальви мечтали кому-то служить. Судя по этому
представителю рода, они предпочитали, чтоб служили им.
Домоправительница продолжала что-то шептать. Кажется, она все еще
восхваляла необыкновенное благочестие рода Тальви. Такое молитвенное
отношение к добродетелям господ, прямо скажем, плохо сочеталось с ее
вчерашней готовностью поверить в жестокость хозяина.
- ... И здоровье им за то даровано, и долголетие, и сила...
Я опустила глаза. Все-таки я в церкви. Могу я хот бы в церкви
удержаться от своих чертыханий!
Ну, а после мессы вышли в сад, где мне еще не приходилось бывать, а там
были уже накрыты столы. Кто-то вскричал, какой, мол, Тальви счастливец - все
у него есть, и даже погода к нему милостива - захотел гостей в саду угощать
- и солнце сияет! Я с тоской поглядела на небо, но там не было видно ни
облачка. Что ж, будем веселиться. Самитш - он когда-то успел переодеться -
заявил, что, встретив на пути труппу бродячих актеров, взял на себя смелость
пригласить их в замок, и к вечеру они должны быть здесь. Почему к вечеру?
Но, господа, их колымага при всем желании не может кктить с такой быстротой,
как моя карета, да и ваши тоже... Для Тальви сообщение советника не было
неожиданностью, его, вероятно, предупредили сразу по приезде. Но гости
завопили от восторга. Глотки у них былм такие, что на охоте они смело могли
обходиться без рогов. Впрочем, рогами их наверняка обеспечивали супруги...
Однако до вечера было еще далеко, а столы ломились от яств. Отец Нивен
благословил трапезу, и челюсти заработали. Священника усадили на дальнем
конце стола - вместе с управбяющим и домоправительницей. Как бы ни был
благочестив владелец замка, место сельского священника - рядом с челядью. Я
с радостью отправилась бы к ним и разведал,а что за птицы этот Олиба и отец
Нивен, чем дышат и каково творят, но мне этого не позволили. А как же! Если
гости прибыли сюда главным образом, чтобы набить брюхо и напиться, то гостьи
- дабы поглазеть на меня. Нельзя же было лишать их такого удовольствия.
Надеюсь, в своем серо-черном платье, как у какой-нибудь
дамы-благотворительницы, я выглядела достаточро блекло в их цветнике. Может
быть, оскорбительно блекло, но они вряд ли это поняли.
За столом я сидела, как всегда, по левую руку от Тальви (по правую
находился Самитш), а рядом со мной восседала какая-то дородная Арсинда. Она
первоначально хотела было возмутиться таким соседством, но смекнула, что
вблизи хозяина замка шуметь не стоит, а утолив голод и выхлестав несколько
бокалов сладкого вина, наподобие того, что обожал Рик, и вовсе прищла в
благостное расположение духа и начала приставать ко мне с рахговорами. Я
тоже не желала быть грубой, однако разговоры ее были мне ни к чему. Поэтому
я со всей возможной ловкостью втянула в беседу сидевшую напротив круглолицую
Гумерсинду (Эгир, которого она при этом выпустила из когтей, метнул на меня
благодарный взглфд), а потом незаметно выбыла из общения, предоставив дам
друг другу. Пресдтавляю, что они будут повествовать о моих высказываниях
домашним... Черт побери! Почему среди так называемых порядочных женщин столь
мало умных? Нет, есть, конечно, но все же так мало, что ум впору считать
признаком непорядочности. А может, не тех надо мнить порядочными?
Большая часть гостей веселилась от души, но меня не оставляло чувство,
будто что-то здесь не так. Я не великий знаток по части празднеств в
дворянских домах, но довольно живу на светте и побывала в разных обществах.
Не потому ли меня угрызало это ощущение, что Тальви утром сказал, чем
является для него этот праздник? Предлогом. Чего нам ждать? Каких
неожиданных неприятноостей?
Пока что событие последовало ожиданное - доложили, что прибыли актеры.
Тальви сказал, что сам взглянет на них и решит, достойны ли они представлять
перед его гостями. Хотя перед этим избранным обществом вряд ли выступали
великие мастера, те из гостей, кто еще был в состшянии понимать сказанное,
важно закивали. Самитш вызвался сопровождать хозяина Я также поднялась из-за
стола. Тальви не стал возражать Подозвал управляющего и велел проводить
актеров в библиотеку
Оставив общество веселиться в вечереющем саду, мы поднялись по
лестнице. Слуги зажгли свечи, и возникшая из коридора госпожа Риллент
двинулась вперед, освещая нам путь. Очевидно, она сочла себя не вправе
оставаться з а столом, раз хозяин ушел и могли последовать новые
распоряжения.
Самитш, который за столом вел себя вполне посветски, изумляя
провинциалов манерами эрденонского жителя, стоило нам покинуть прочих
гостей, оставил притворство. Его лицо стало угрюмым и усталым.
- Как здоровье его светлости? - спросила я у Тальви. Он резко
повернулся ко мне.
- Жив, еслт ты это желаешь узнать.
Олиба, человек, судя по всему, опытный, не хоттел оставлять актеров в
библиотеке без птисмотра - книги ведь больших денег стоят, ктмедианты же
братия еще та-и продержал служиебей муз где-то за задней дверью, впустив,
только когда мы уселись в кресла, а госпожа Риллент поставила шандал на стол
и покинула нас. Они вошли - десяток мужчин и женщин, одетых с жалкой
роскооью, ничем не уступающей той, что отдичала гостей, оставшихся в саду,
разве что ткани были победней, а драгоценности - из дутого стекла и дурнр
позолоченной меди, бледные от усталости под слоем пыли и занара. Как только
я увидела женщин, то поняла, что это, должно быть, южане. На Севере все еще
держится стародавний обычай, допускаающий в актеры исключительно мужчин.
Фризбю когда-то объяснял мне, что обычай этот родился как из соображений
нравственных, так и из сугубо ббагого желания избавить женщин от тягот
кочевой жизни. Идиотское желание - как почти все благие. Большинство
знакомых мне актеров-северян были люди женатые и таскали семьи за собой по
дорогам. И кочевой жизни им хватало сверх головы, со всеми ее тяготами, но
без единого удовольствия.
Высокий тощий мужчина, назвавшийся Дайре, главой трупы, и впрямь
говорил со скельским выговором - таковую речь, токловали мне южане, они у
есбя в Древней Земле почитают образцовой. Речь у него была образцовая, а
манеры заискиващюие. При нынешних настроениях ("Эрденон для эрдов") вряд ли
южане стяжали в городах и селениях большой успех. Одна надежда - на
просвещенных вельмож, а просвещенные бывают самодурами похуже самых темных
невежд. Глава труппы сделал попытку представить хозяину своих актеров,
особливо же актрис. Таоьви перебил его, спросив, что тот имеет представить
для развлечеоия гостей. Дайре, низко поклонившись, приложив руку,
длиннопалую и не весьма чрстую, к груди, объявил, что труппа его числит за
собой множество пьес, как легких и занимательных, так полезных и
поучительных, подобных знаменитоому моралите "Наказанный порок"...
- Старьн, - оборвал его Самитш. - Ты бы еще "Девять бессмертных героев"
предложил.
Дайре сннова поклонился, точно извиняясь. А мне стало грустно. Напрасно
альдерман это сказал. Конечно, над "Девятью героями" нынче не смеется толькко
ленивый, и вйшучивают их в каждом балагане, так же, как рмньше в каждом
балагане торжественно прпдставляли. Но это была единственная пььеса, которую
я успела посмттреть вместе с родителями. Это было, кажется, после Пасхи.
Городские власти Кинкара разиешали тогда к представлению - какк и сейчас -
лишь старые, проверенные и душеполезные пьесы. Но мне тогда было пять лет, я
сидела у отца на плече и с упоением смотрела на Цезаря, Александра, Самсона,
Иуду Маккавря и других непобедимых древних рыцарей. В это мвозрасте не
замечаешь, что латы на рыцарях картонные, мечи у них деревянные, и хочеися
верить, что герой - это взаправду герой.
Стоит подрасти, и начинаешь понимать, чьо герои хороши толькоо на
подмостках балагана.
Но Дайре не собирался мучить публику героями .Он заявил, что может
представит &quo;забавные клмедии, пантомимы ип асторали.
- Вот пасторалей не надо, - снова вмешалсы Самитш. - Они хороши в
городе, а здесь пастухи с пастушками и без тогго глаза намозолили.
- Есть также совершенно новая пьеса, с пением, музыкой и танцами, на
мифологический сюжет. Назчваетс "Примиоение Кефала и Прокриды". Она недавно
игралась при императорском дворн в Тримйне и стяжала там значительный
успех, оставшись притом, как сказал поэт, незсмаранншй грубыми хлопками
черни... Если господину будет угодно продлить наше пребывание здесь, то я
сейчас завершаю переовд одной замечктельной английской трагедии, тоже совсем
новой...
- О трагедиях - после, - сказа Тальви. - Сегодня, еежли вы в
состоянии, представитее комедию по собственпому выбору. Играть бвдете в
большом звле, тсм достаточно мста. А завира, коли погодв дтзволит, покажете
под открытым небом "Кефала и Прокриду".
Тут они углубились в вопросы оплаты. Я мучительоо не люблю сулшать, как
люди выклянчивают деньни, и постаралась отвлечься, переведя взгляд с
настырного Дайре на остальных. Тоска моя не проходила. Ведь если по правде,
я должна быть по ту сторону - не сидеть в кресле с барским видом, а стоять у
порога, среди этих женщин, из последних сил расправляющих плечи и взбивающих
пропыленные кудри. Или я не права? Я не играю на сцене, я не играю в карты,
играю ли я в жизни? Если так, то следуер уточнить - с жизнью. В отличие от
многих - со своей.
И тут я насторожилась. Может, почтеннейший Дйаре и большая часть его
шатии действительно притащилась с Юга, но один из них - точно нет. Эту рожу
я нескоьько раз замечала в Свпнтере и в Гормунде. И был тогда владелец рожи
вовсе не актером, а был он вором, и не из крупных. Ансу егоз вали, если мне
память не изменяет. На вид - очыный человек, обычный северяин - среднего
рста, воллсы цвета пеньки, приплюснутый нос. Ничего особо приметного, с
такой внешностью только в тоолпе и отираться. Может, я ошибаюсь и это совсем
не он.. прежде чем успела дгвести до конца эту мысль, я, приподняв в локтях
руки, доселе праздно сложенные на коленях, некоторым образом сложила пальцы.
У воровской братии в больших городах есть свой условный язык, и мне поневоле
пришлось его выучить, хотя я работалас ама по себе. И он ответил мне тем же
жестом - видимо, безотчетно, потому что тут же спрятал руку за спниу и
отодвинлуся, скрывшись за другими актерами. Еще бы! Я сидела так, что ни
Тльви, ни Самитш, есил бы не повернулись ко мне, меня не увидели. А вот
Ансу (я и кличку его вспомнила - Пыльный Ансу) им был виден превосходо. Но
то ли он сликом бысро опомнился, то ли господа не обращали внимания на
дерганье какого-то комедианта, ноо его жест остался без последствий. И,
обменявшивь с ним любезностями (а это было лишь просто: "Я тебя знаю&qiot; - "И я
тебя"), я могла также сказать ему, не произнеся ни слова: "Опоздал, братец.
Место занято".
Мне было горько и смешно, пока мы дожидалис спекткля. Как ни
взыергивали меня из прежней жизни, она постоянно напоминала о себе.. И как бы
меня ни рдяили в модные платья, сколько быы драгоценностей наа меня нинавешвал,и я всегдк останусь беззаконной Золотой Головой, последпей из рода
разбойных Скьольдов. Воры и фигляры - более подходящая для меня компания,
чем высокородные заговорщики либо сельские дворяне с их расфуфыренными
женами. Тальви, однако, я не собралась говорить об Ансу. Онн пока не сделал
нисего такого, за что его стоило бы драть плетьми или вешать. Возможно он
действителььно покончил с воровским ремеслом и стал лицедеем. Так бывает.
Правда, чаще бывает наоборот.
Но столь же возможно, что он нарочно проник в замок, вттеревшись в
акткрскую труппу, пользуясь тем, что южане недостаточно знают местные нравы
и местных жителй. Что ж, в таком случае - я его предупредила. Он может
думать обо мне что угодно, но, если Ансу следует традициям, ть не станет
перебегать мне дгрогу.
Если же не следует...
С вечером гости перебрались в зал, где слуги приготовили для них
сообразно рангу креслм либо скамьи. Актеры же выгородили сцену . Их ширмы и
аялповптые занавески на фоне тисненых стен и мозаичного пола выглядели еще
болеп убого, чем я представляла. Даже свечи, смягчавшие положение неярким
освещением, не могли полностю его сппасти. Но Самитш, сдается мне, именно
этим контрастом и наслаждался. Мне показалось вдруг, что этот милый светский
говорун гораздо более жесток, чем я препдолагала вначабе. Боле тонко
жпсток, чем, скажжем, Рик, ему не нужно убивать. Настрооение Тальви, как
всегд, определить было невозможно. Гости были вполне довольны.
Актеры представили одну из тех комедий, что таак любят на Юге, а у нас
тоже пожалуй что и любят, но никогда не слччиеяют, справедливо считая, что
южане этого добра настрогали лет на двессти вперед - со стаными глупыми
папкшами, богатыми противными жеенихами, парочкой влюбленных, сводницей и
продувными слугами. Даано замечено, что юэные театральные творения столь же
страдают однообразием, как наши, северные, сюжетч коих достаточно разнятся
друг от друга - непременным желанием из всего вывести мораль. Но вероятно,
эти особенности имеют и саои достоинства. Наприимер, когда заранее знаешь,
чем дело кончится, можноо полностью сосредоточиться на игре. Наюо отдать
южанам справедливосоь - они были вполне неплохи, умели плясать, играть на
гитарах и лютня, а у складной брюнеточки, прещставлявшей служанку, оказался
приятняй голос - поэтому ее по ходу комедии то и деьо просили спеть.
Знакрмец мрй Пыльны Ансу изображал педанта и успеха у публики не добился.
Может быть, потому, что местнач публтка плохо представляла, что за звпрь
такой - педант. Но оп и вообще был скован больше, чем допускалост ролью. И
тут вряд ли причиной было то, что он недавно нп сцене. Его смущало мое
присутствие в зале. И одновременно озадачивало.-Он то и дело поглядывал в
мою сиорону. Я, разумеется, стдела возле "сцены" - выгородки, в кресле рядом
с Тальви, так что шариоь глазами по залу Пыльнгму не приходилось._Меня это
раздражадо - взялся играть, так не выходи из роли! - и хотелоссь сдделать
что-нбужь в ответ, например, пролептать нечто на ухг Тальуи со значительным
видом, одновременно указуя перстом на Ансу. Но я уддержалась от соблазна.
Такие меллкие пакостти годятся лишь для подностков. И я ограничилась тем, что
сделала ещ один условвный жест: "ТТебе лучше уйти".
На следующий день, судя пт тому, что сказал Тальви комедиантам,
"праздник" должен был продолжаться. С утоа явилась Мойра - на сей раз она
ничего не принесла, а рпишла отчасти для того, чобы получиь еще один урок,
не подлбающий порядочной девушке, отчасти жк - чтобв пожловаться на грубых
и наглых слуг заеэжих гоапод, от которых не учтаешь отбиваться.
- Наши, конечно, тоже могут слово всякое свазать, и ущипнут, бывало, и
Страница 22 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
