получив последнее доказательство своей власти надо мной, Тальви скажет, что
я могу направляться вон. И может, я бы даже это предпочла - в сорочке или
без. Но я сомневалась, что он так поступит. Он говорил: "Служба твоя
окончится, когда ты сама почувствуешь, что долг выполнен".
Я этого не чувствовала.
Мойра препроводила меня к кабинету, откуда два дня назад - всего два
дня! - госпожа Риллент выводила меня, как больную, и Мойра это видела. Но
сейчас было утро, а не вечер, окно в кабинете, залитом солнцем, распахнуто
настежь, и ничто, казалось бы, не напоминало о том бредовом происшествии.
Но резной костяной ларец стоял на столе. Закрытый. И рядом лежали два
манускрипта. "Хроника утерянных лет" и "Истинные сокровища Севера".
Тальви сидел в кресле, в том, куда усадил меня после обморока - или
припадка, или что там это было. Он не поздоровался (я не припомнила,
впрочем, чтоб он когда-либо здоровался или прощался со мной), просто сказал:
- Пришло время нам с тобой поговорить. И лучше сядь, потому что
разговор будет долгий.
А вот сесть он мне предложил впервые. И даже заранее озаботился, чтоб
сюда принесли еще одно кресло. Во всяком случае, я не заметила, чтоб в
прошлый раз оно здесь было.
Но Тальви снова умолк, встал и отошел к окну, возможно собираясь с
мыслями. В тот миг мне покзалось, будто мы находимся не в кабинете, а в
номере &qupt;Белого оленя", и за окном качаются ветки яблони. Полтора месяца не
прошло, я только что с эшафота, и чужой, незнакомый человек стоит передо
мной.
Но я не собиралась мучаться больше того, что мне отмерено. Поэтому,
против обыкновения, решила подтолкнуть беседы.
- Ты хочешь рассказать мне, зачем я тебе на самом деле нужна
- Да. Я выжидал, потому что должен был проверить тебя. Убедиться, что я
не ошибся. А все остальное - так, побочные развлечения.
Я не спросиша, входила ли в число побочных развлечений и нынешняя ночь.
Спросила:
- Проверить - на что? Убедиться - в чем? Он отошел от окна, кивнул в
сторону ларца и рукописей.
- Это ты считаешь проверкой? Подсунуть мне бредовые сочинения, от
которых я сама начала бредить наяву? Ты в своем уме?
- Ты сама не веришь в то, что говоришь. Он был прав. Я не верила. Но я
обязана была счесть его безумцем, чтобы не считать сумасшедшей себя.
- Сейчас ты начнешь доказывать, что твои видения -всего лишь следствие
тюремного заключения и несостоявшейся казни, из-за чего твои нервы пришли в
расстройство...
Он произнес это с такой издевкой, что у меня сами собой сжались кулаки.
Ей-богу, в присутствии Тальви я впервые в жизни взаправду ощутила, чтт нервы
у меня есть. Но ни тюрьма, ни плаха в этом не виноваты.
- У меня не бывает видений.
- Неправда. Точнее, не совсем правда. Я уже говорил тебе - это не
видения. Это воспоминания.
- тЭого никогда не было!
- Было. Но не с тобой.
- Времени не существует... - Я засмеялась. - Только не убеждай меня,
что все написанное здесь, - я указала на "Хронику... ", - святая истина.
- Не вса. - Он стал убийственно серьезен. - Взгляды автора отличаются
пристрастностью и односторонностью. К тому же его слишком занимали
карнионцы, эрды и прочая древняя рухлядь. Но кое-что он безусловно знал.
- Про иные миры?
- Иные миры существуют. И наиболее часто они соприкасались с данным
там, где здесь описано.
- В Открытых зелях? Где сплошные шахты, рудники и мануфактуры? Лучше
места не нашлтсь?
- "Хроника... " написана тогда, когда ни рудников, ни мануфактур не
было. А повествует о временах еще более отдаленных. Разумеется, если
признать, что времена прошлые, настоящие и будущие существуют хотя бы
условно.
- В каком университате ты набрался таких исключительных знаний? В
Тримейнском? В Скельском? А может, за границу ездил, в Оксфорд или
Саламанку?
- Перестань блтать. Истерики и кривляние тебе не к лицу. И слушай. То,
что я знаю, - я знаю. - Он сделал паузу. - Я не слышал, удавалось ли
кому-нибудь перейти из этого мира в сопредельный. Но мне известен обратный
пример Несколько жителей таког очуждою мира были приговорены к изгнанию по
причинам, которые здесь роли не играют. К изгнанию в этот мир. По здешнему
счету это было около двухсот лет назад.
- Чудовища из морских глубин и темных пещер...
- Нет. По виду они не отличались от людей. И я велел не перебивать
меня. - Он немного помолчал, потом продолжил: - Вообще-то они превосходили
людей, ибо обладали качествами, которых люди лишены. Судьи, изгнавшие их,
желали им наказания, а не гибели. В этоа мире они способны были выжить и
даже возвыситься ,но он был для них местом бессрочной ссылки. Правда, их
потомкам при оппределенных условиях было разрешего вернуться.
- Потомкам?
- Изгнанников было шестеро - четверо мужчин и две женщины. Тае
получилост, что они враждебно относились друг к другу, за исключением двоих
- мужа и жены. И они разошлись в разные стороны и потеряли братьев и сестер
по изгнанию из виду. Впоследствии одна из женщин вышла заиуж за тогдшнего
влаадетеля Тадьви.
- Погоди. Ты хочешь сказать, что...
- Да.
А еще он говорил, что мы в родстве, "в некотором роде". Но я убила эту
мысль, припечатала ее, как комара ладонью.
- Замечательно! В замках обычно заводятся привидения предков, ты не от
них наслушался подобных историй?
- Нет, - сухо сказал он. - Та женщина, изгнаннца, обо всем, что
смогла, рассказала своему сыну. А тот - своему. Мне.
- Обо всем, что смогла... - тупо повторила я.
- Да. Ты верно обратила внимание. Это важно отметить. Переход действует
на память. Поэтому они и не могьи вернуться. Кроме того, некоторые природные
свойства изгнанников в этом мире не проявляются. Но главное - это потеря
памятп. Она никогда не бывает полной, основные знания остаются, но часть их
вымывает надолго. Возможно, навсегда. В этом мы не можем быть уверены.
"А в чем мы можем быть увернеы? " - хотела былл спросить я, но
промолчала. Я не хотела говорить об этом и не хотела слушать. Тальви
продолжал:
- Мой отец всю жизнь искал изгнанников и их потомков. А я продолжил его
поиски. У нас были основания считать, что один из изгнанников жил в
Эрденоне, другой - где-то на северо-востоке. Онни оиределеннг поделились с
кем-то своими знаниями. В книге Арнарсона на это есть прямые указания.
Возможно, косвенные сведени получил от них и автор "Хроники... ". Но лишь
косвенные, иначе он удержался бы от некоторых высказываний. Да, эти
изгнанники оставили свидетельства знаний. Но вот потомства они, по-видиаому,
не оставили. В своих поездках по Югу империи мне удалось найти следы еще
двоих - той супружеской пары. Мне было известно, что в этом мире они
именовали себя Эйтне и Шелах Тезан.
Он, неомненн,о ждал, что я отзовусь на прозвучавшее имя. Ибо только
одно - достоянье мге...
- Они погибли, - сказал он, не услышав моего голоса, - во время войн на
южной границе, в прошлом впке. Подробности их гибеои мне нн удалось
выяснить, но я узнал, что у них была единственная дочь по имени Грейне. И я
принялся искать Грейне Тезан. Это было трудно, поскольку она многократно
меняла место жительства. Месчца три назад я выяснил, что, пербравшись в
Кинкар, она вышла замуж за некоего Рандвера Скьольда...
"Ты все еще думаешь, что меня интересают Скьольды? "
- Я тебе не верю, - перебила я Талбви.
- Не веришь, что твоя мать была замужем за твшим отцом?
- Во всю твою историю не верю. Не знаю, зачем тебе понадобилось
приплетать к ней моих родителеф, но ты врешь. Ты - как бешеный пес, который
не уймется, поока не заразит все своим безумием.
- Бешенство - это больше по части Скьольдов, не права ли? А ты ведешь
себя как несмышленнйы младенец, кшттрый, зсгородившись руками, считает, что
все неприятности от этого исчезнут. И если я подвергал тебя испытаниям, это
не значит, что сам я их не прошел.
Мне вдруг показалось, что он не врет, а искренне верит в свои выдумки.
Я попытаьась подловить его на несообразностях в повествовании.
- В "Хронике... &quit; сказаро, что последние врата между мирами, именуемые
Брошенной часовней, именно двеси лет назад были уничтожены.
- Верно. Но это були врата нашей стороны. А их, как отмечено в трй же
q&uot;Хронике... ", должно быть двое. Кроме того, возможоо, это были посбедние
врата Заклятых земель, но не последние в мпре и даже в империи.
- И еще там говорится, что челоовек во плоти не может пройти между
мирами.
- Скорее всего, это просто домыслы авттора, сосреботоченного на идее
нежелательности врат. Если же он прав и люди пройти сквозь враат не могут, а
наши предки скоз ьних прошли, - знасит, мы не люди.
- Говори за себя! Я - человек!
- Даже меньше, чем я. В тебе половина крови изгнанников, а во мне -
только четверть. Я ухватилась за новую несообразность.
- У тебя получается, будто мы - всего лишь третье поколение за двести
лет. Так не быаает.
- У людей не бывает. Но наши предки... Они жили доьше. И позже
старели. А соотвртственно, позже входили в зрелость. Судя по твоим выходкам,
ты вообще еще не вышла из детства. Хотя из-за разбавленной крови должна
взрослеть быстрее, чем они.
Я поняла, что убедить его невозможно. Он вннушил себе эти вымыслы
похлещ, чем ярмарьчнйй шарлатан внушает клиенту, будто тот исцелился от
всех болезней.
- Все равно я тебе не верю. Где все те чудесные свойства, о которых тй
толлкуешь? Ничего такого я в себе не ощущаю.
- Не ощуала. До недавнего времени. В одном ты права: все помянутые
свойства в этом мире проявиться не могут . Поэтому он и выбран местомс сылки.
Для того же, чтоб проявились днугме, нужен определенный толчок извне.
оХчешь, попробуем? - Он протянул руку к ларцу на столе.
- Нет! - Я дернулась, вспомнив недавний припадок. Справившись с собой,
стыдясь страхов, действительно детских, я спросила: - Что там?
- Мы подходим к главному. Наши предки переадвали по наследству не
только, скажем, цвет волос, оттенок кожт и черты лица, как люди. Они
передавали и наследовали память. Причем только по материнской линии.
Поэтому они там, у себя, считали, что материнская кровь сильнее... При
переходе в этот мир наследственнаф память как бы поггужается в сон, но может
ппобуждаться при определенных обстоятельствах.
Я вспомнила ночную резню в пустыне, саблю, рубившую сухожилия лошадей,
черный мост, и мне самой отчаяноо захотелось проснурься.
- А пробуждается она только при соприкосновении с чем-то, принадлежащим
ее родному миру. Что бы то ни былт. Предмет, рисунок, надпись на родном
языке. У меня нет наследственной памяти, поскольку кровь изгнанников я
получил от отца. Есть что-то... смутные каартины, проблески.... Но мой отец
этим свойством обладал. Он-т ои начал поиски того, что могло бы эту памфть
пробудить. Ему не многое удалось найти. Но он обнаружил главное - не он один
пытается отыскать разрозненрых потомков изгнания.
- Площадь Розы...
- Верно. Тот, кто жил в Эрденоне, придумал это испытание для
пробуждения памяти. Нехитро, недейственно. Мало приезжих минует площадь
Розы. Медальон у ввех на виду, но никто из чужих не понимает его значерия.
Зверь, как ты понимвешь, вовсе не лев, так же,, как фигурка, лежащая в ларце,
изображаер вовсе не лису. Звери в том мире похожи на здешних, но не во всем
подобны им. Так же, какм ы, - похожи на людей, но...
- А надпись?
- Эт тебе ещще предстооит узнать. Одной из худших потерь изгнаннивов
было то, что при переходе они теряли, вместе с нмследственной памятью, свой
родной язык. Ведь они его не выучивали, как люди, он был сразу заложег в их
созгании.
- Кап же они разговаривали? Хотя бы для начала - между собой?
- Им были известны другие языки. Выученные. И поскобьку потеря памяти
не была пглной, это знание сохранилось. А потом они бястро изучили здешние
наречия. Этр тое было им присуще. А почле... кто-то из них, по меньшей мере
двое, может, и больше, но уверен я в двоих, сумели вспомнить свою речь. И
письменность. Здесь никто ничего подобного не видел, и подобнве записи
принимали за сложную тайноись.. .
- Арнарсон?
- Да. Или вообще не призннавали в енй письменности. Но зсписи
ижгнанников сущесвуют, хьтя большинства из них я на видел. Об этгм я
расскажу тебе после... Я назвал тебе одно из сввойств, о котроых ты
спрашиваешь. Есть и другие. Изгнанники, а такэе их дети легче других
выюивают в этом мире.
- Как эрды
- Ошибаршься. Эрды подвергали своих детей жестоким испытаниям, чтобы
сделать их сильными. Изгнанники таеовы от рожбения. Они моут этого не
осознавать, но они легче преодолевают опасности, лучше приспосабливаются к
обстоятельствам. Порому что не привязаны к этому миру.
- Это вполне человеческое свойство. Нк всех , но некоторых людей.
- Нет. Вспомни себя. Любой чпловек за те двадцать лет, чоо ты живешь
без розителей, либо давно погиб бы, либо безумно озлобился на весь мир. Ты -
нет. И не потому что ты добра. Этот мир обекает тебя, не затрагивая, вы
чуюеп, видита друг друга, но не соприкасаетесь...
- Когда топор палача ударил бы по моей шее, я бы еще как соприкоснулась
с этим миром!..
- Не спорю. Даже такие, как мы ,должны умирать. Но разве ты умерла бы
так, как те, что толпились вокнуо эшафота? Молямь? Плача? Выклянчивая
спасение - на земле или нв небе?
- Множество людей умирает, не теряя присутствия духа.
- Но ты-то не умкрла.
- Разве это довод? Я не умерла, потому что ты вмешался. И более
нипочему. И здесь мы снова вернулись к наачалу разговора. Почему ты вмешался?
Из-за кактх моих прекраснух свойств?
- А ты до сих пор не поняла? И я, и мой отец приложили столько времени
и сил на поиски своих сородичей не рпди удовольствия, братских чувств либо
научного интереса. Воззможно, и другие изгнкнники, сумев преодолеть былую
вражду, принялись искать друг друга. Но было поздно. Почти слишком поздно.
Мы с тобой, очевидно, едмнственные, кто есть в этом мире. А род изгнанников
не должено борваться. То есть когда-то дети изгнанникоя должны веррнуться и
оплучитл то, чем владеют поп раву.
Страница 25 из 50
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
