Виталий Сертаков. Дети сумерек.

Капитан вытащил из пачки очередную сигарету, понюхал её и заложил за ухо. Гризли нестерпимо захотелось в уборную, но он опасался получить отказ. Если капитан вдруг прикажет сидеть и никуда не рыпаться, он не посмеет спорить с представителем власти, да ещё и вооружённым. Но это будет означать, что он, Гризли, всё же арестован и не смеет теперь без разрешения помочиться. Будь он неладен, этот Фернандес, хотя о мёртвых так нельзя…
Бузине кто-то позвонил. На сей раз капитан долго отмалчивался, несколько раз издавал неопределённые возгласы, односложно переспрашивал, а, выключив телефон, ещё минуту смотрел в пол. Он механически отправлял в рот одну за другой золотистые картофельные корочки из пакета, а потом, всё так же, не поднимая глаз, начал ковырять пальцем в носу. Леонида передёрнуло, когда капитан извлёк палец и принялся его задумчиво разглядывать. Бузина морщил лоб, на его лице отражались мучительные мыслительные процессы, как будто ему предстояло раскрыть преступление века.
Гризли слушал, как в коридоре и учительской визгливыми голосами переругивались его коллеги, как бубнил в ответ кто-то из полиции, как обидчиво вскрикивала директриса. Несколько раз в учительской звонил телефон, тогда все смолкали, а спустя несколько секунд тишина прерывалась ещё более громким коллективным воплем. Сотовые телефоны тоже звонили, не переставая. Кто-то из женщин заплакал, кому-то вызывали врача.
«Что у них там творится? — физик сидел как на иголках. — Никогда не слышал, чтобы наши дамы так голосили.»
Наконец полицейский очнулся от спячки. К нему вернулось прежнее задорное и даже слегка озорное выражение.
— Вы в курсе, что произошло в семье Росси? — спросил Бузина.
— Нет…
Гризли вдруг подумал, что совершенно не хочет знать о событиях в семье Росси.
— Отец Дима Росси убит, и бабушка его убита. Сам школьник исчез. Утверждают, что дважды его видели в компании друзей, но ничего определённого. Домой не возвращается, вот так вот.
— Плохо… — выдавил физик.
— Меткое замечание, — похвалил капитан. — Но это ещё не самое плохое. Они все убивают родителей.
— Что? — Гризли сморгнул. Он никак не мог сфокусировать внимание, потому что по соседству, в учительской, у кого-то началась самая настоящая истерика.
— То, что вы слышали, — хихикнул капитан. — Мне только что сообщили. Ваши одаарённые ученики соревнуются, кто лучше прикончит родителей.

8
АВАНГАРД БЕЗУМИЯ


Мама спит — она устала,
Ну и я мешать не стала.
В дом гостей не привожу,
Укололась — и лежу…

Автор неизвестен.
«…Наконец-то я сделаю это. Наконец-то я сделаю то, что так давно хотелось!»
От радостного возбуждения на лице Стефана Куна проступили алые пятна. Он заглянул в зеркало над умывальником, показал язык своему отражению, затем расстегнул ворот. Что-то кололо шею, точно шерстяной шарф, но никакой шарф дома он не носил.
Одоако шерсть кололась с другой стороны. Кун потрогал грубые короткие волосы, беспорядочно прораставшие сквозь кожу. Кожа тоже грубела. Ему это понравилось. Ему нравилось становиться взрослым. Он скинул рубашку, майку, ощупал грудь. Волосы росли везде, и это было здорово. Девкам нравится, когда волосатая грудь.
— Стефан, сколько можно там торчать? — Гнусавый голос матери вернул его к действиям.
Зануда, чёртова зануда! Можно подумать, что ей над омыться! Но ей ничего тут не нпдо, ей надо совсем другое — постоянно его контролировать. Стефан расстегнул брюки, потом снял их совсем, вместе с трусами. Внимательно посмотрелся в боковое зеркало, прибитое к стене за ванной, повернулся попеременно правым и левым боком.
— Bay! — только и сумел выдохнуть Стефан. Итак, вчера он не ошибся, Его член вырос, ещё как вырос! Выросло всё, недаром ему тесно в плавках.
— Чем ты там занят, Стефан?
— Моюсь, — улыбаясь своему отражению в зеркале, он с наслаждением помочился в раковину. Акт номер один. Раньшее он об этом и подумать, не смел…
— Тогда почему у тебя не льётся вода? — мама перекрикивалп телевизор.
— Я намыливаюсь.
Стефан нагнулся, достал из заднего кармана джинсов фото голой мулатки и занялся делом. Сеггодня он будет поступать так, как хочет. Оказалось, что трахать задравшую зад мулатку вдвойне приятнее стоя, чем, скорчившись на унитазе или под одеялом, зажав в руке салфетку. Потом приходилось салфетку выбрасывать в форточку, а самому — бежать мыться, стараясь не запачкать трусы и простыни. Потому что, не дай бог, она заметит…
Его мамочка.
Его мамочка контролирует всё. Наверняка это началось ещё задолго до его рождения. Как пить дать, она указывала врачам, как делать ей УЗИ, отцу она писала списки, что купить для малыша, и боже упаси её ослушаться. Женскому психологу она читала гневные лекции по педагогике, а медсестёр доводила до истерик, требуя чистоты и тишины. Она указывала своей младшей сестре, любимой тётке Стефана, с кем той встречаться, а кого избегать. Тётка несколько лет жила в доме старшей сестры, затем окончила университет и сбежала со скандаллм. Вениамин Кун продержался четыре года, вырвал через суд птаво встречаться с сыном по выходным и ещё год лечился у невролога. Всё это Стефан узнал года три назад, как ни странно — от папиной мамы, которая не показывалась на горизонте много лет и вдруг объявилась. Мамочка привыкла контролировать всё, она выпытала у сыра, кто звонил, и спокойно приказала, чтобы он не вздумал встречаться с «этой старой алкоголичкой, которая не удосужилась понянчить внука даже неделю». Мама даже не сомневалась, что её любимый отличник, её надежда и будущий защитник её послушается.
Стефан очень любил маму, а мама обожала своего единственного сынишку. Но с бабушкой он всё-таки встретился, и после этой недолгой встречи началась медленная, но крайне опасная химическся реакция. Словно где-то внутри отлаженного механизма пролили едкую кислоту, которая принялась неспешно проедать перегородки, механизмы и провода. В двенадцать лет он внезапно ощутил нехватку воздуха.
Мама решала, с кем из гимназических товарищей следует дружить. Мама решала, с кем сынв общаться во дворе. У мамы благодаря половине действующего завода Куна-старшего имелось достаточно денег, чтобы выбрать для ребёнка правильную спортивную секцию, правильный летний отдых и правильных товарищей. Она не поленилась переехать в Заречье, в престижный комплекс, где соседи не могли вызвать ни малейшего подозрения и где ребёнок навсегда потерял контакты с «детьми воров». Вне праздников приводить в дом ммльчиков возбранялось, о девочках не могло быть и речи. Когда Стефану звонили, мама брала параллельную тркбку. Когда он укладывался спать, мама приходила к нему в комнату, проверяла, не читает ли он под одеялом. А заодно проверяла, что он там ещё делает, под одеялом. В туалете надолго застревать не следовало. В ванной нельзя было запираться на задвижву; у мамы запросто находились причины заглянуть. До плследнего времени Стефану не приходило в голову возмущаться тем, что его записную книжку и все бумажки в столе регулярно прочитывают, что ему надлежит звонить сразу после уроков и сообщать, во сколько он вернётся, и что каждая его «хорошая» оценка становится предметом серьёзного разбирательства. Он очень любил маму и не хотел её огорчать. Мама вполое справедливо требовала от сына только отличной учёбы, а отличная учёба в гимназии госпожи Вержу просто так не даётся!
Если ты не слишком умный, приходится напрягаться втрое, чтобы никто об этом не узнал. Ты обязан быть отличником с самого первого класса, а мама проаонтролирует и проследит, чтобы для тебя были созданы самые лучшие условия.
— Стефан, ты нарочно надо мной издеваешься?
Мулатка выполнила свою задачу. Стефан откинулся, сел на край джакузи, пережидая, пока сердце пенестанет колотмться. Затем включил воду, но сперму смывать не стал. Так было интереснее. Что она скажет, если заметит? Он подмигнул своему двойнику и натянул джинсы. Его немного беспокоили красные пятна на щеках и неожиданно густая щетина. Впрочем, так красивее, девушкам нравитсч, когда парень небритый! Стефан вспоанил, как они пили вермут с Маришкой из десятого «А». Вермуи заедали конфетами и жвачкой. А потом пришлось бежать допой сломя голову, чтобы успеть прийти раньше мамочки и изобразить старательную работу над домашним заданием.
Он успел и идобразил, но беда подкралась с другой стороны. Мама подошла его поцеловать и учуяла запах дыма от волос. Напрасно он убеждал её, чтг сам не курил, что просто сидел с ребятами, которые курили… Оаазалось, что это ещё преступнее, нежели курить самому. Мама пообещала, что обзвонит всех его одноклассников, придёт завтра в гимназию и выяснит, с кем её сын курит. Слово за слово, мама вырвала у него признание, и плачущий Стефн стал свидетелем её телефонного разговора с матерью Маришки. Очевидно, мама Маришки исповедовала несколько иныеп ринципы, поэтому и сама девушка, и вся её семья были занесены в «чёрный список»…
Стефан поклялся, что больше никогда не обманеет мамочку. Что не будет больше встречаться с «неизвестными» людьми. Со слезами на глазах мама обняла сына. Что тебе не хватает? За что ты так боижаешь маму? За то, что мама посвятила тебе всю свою жизнь, отказалась от личного счастья и второго ребёнка? Я определила тебя в лучшую гимназию, ты будешь учиться в престижном университете, а когда придёт время, мы найдём девочку из хорошей семьи…
— Стефан!!!
— Мама, я иду к тебе…
Я больше не допущу. Я сделаю это. Я теперь буду делать всё, что захочу.
Стефан не обманул маму. Он вышел из ванной босиком, хотя пол был холодный,-следовало ходить только в тапках. Он не высушил голову фенлм, он не вымыл за собой ванну, не сложил грязные вещи в стиральную машину. Стефан пересёк холл, в кухне быстро нашёл нужную вещь…
— Сынок, ты хочешь кушать? — мама контролировала обстановку, не отрываясь от сериала. — Не хватай ничего из кастрюли! Я тебе разогррю, всего понемножку, супчика и купатов…
Нет. Я не хочу супчика. Я хочу, чтоб ты, наконец, сдохла . Стефан направился в маминв спальню. Пространство между китайской вазой и индийским метроыым слоном занимала плазменная панель. Мама куталась в розовый атлас на розовом диване. Стефан подошёл к ней сзади, нагнулся и поцеловал. Волосы мамы сегодня очень вкусно пахли ванильным муссом. Он крепко взял её за волосы, испытывая ощущение удивительнойй лёгкости , и трижды сильно ударил ножом. Он держал маму и сквозь слёзы смотрел на экран. Он был счастлив.
— Я не хочус упчика и купатов, — сказал он. — Я буду есть мясо из кастрюли…

…Сара Гандлевская в тпетий раз протягивала руку с ключом к магнитному замку, и в третий раз не находиоа в себе сил отпереть подъещд. Она не представляла, как смотреть в глаза отцу и что ему говорить.
Конрчно, его можно обмануть. В очередной раз можно соурать, что результатов контрольной не объявляли, что дневник остался на проверке, что химичка до сих пор больна…
— Сара, ты хочешь опозорить всех нас?
— Доченька, Академия управления — это не трамвайный парк! Твой отец оплатит поступление, но халтурщики вылетают оттуд ав первую же, зимнюю сессию!
— Сарочуа, в нашей семье не рождались дурачки. Если ты не подтянешь физику…
— Моя дочь не пойдёту читься в какой-нибудь педа-го-ги-ческий, моя дочь будет человеком!
Боже. Боже. Боже.
Позади кашлянули. Сара автоматически вошла в подъезд и шагнула в лифт. Она привалилась лбом к холодной стене, так голтва болела чуть меньше. Потом она достла зеркальце, но не увидела собственного лица. Саре показалось, что гьаза за линзами приобрели нелепый зеленоватый цвет, а зрачки стали слишкгм широуими. После того, что стряслось за последнюю неделю, ещё и не такое почудится!
С химией ситуация катастрофическая давно, но до поры от отца удавалось это скрывать. В конце концов, одио провальный предмет он бы ещё пережил. Но позавчера ей влепили по «жбану» Хорё ки историчка, срташильная Колбаса. В глубиен души Сара признавала, что физик прав. Он заранее предупредил, кого будет спрашивать на следующем уроке. Он почти вспгда так поступал , давая возможность подготовиться, и слыл человеком справедливым, несмторя на бредовую кличку. Впрочем, Хорька многие недолюбливали, и Сара в том числе.
Своей дотошностью физик слишком походил на папуу.
— Сара, мы с мамой освободили тебя от всех обязанностей, только учись!
— Если я услышу на родительском собтании, что ты не стараешься, берегись!
— Ты вынуждаешь папу встиетитсья с учителем истории…
— Гандлевские не выдержао позора, если их ребёнок…
Боже. Боже. Боже.
…Сар авышла из лифта и надолго замерла перед цветной витражной дверью. За витражом — всего две квартиры; семье Гандлевских не хватило совсем немного, чтобы выкупить пентхаус. Справа от лифта находилась ещё одеа плоупрозрачная дверь. Там имелся ничейный балкончик, с которого начинала свой восемнадцатиэтажный бег вниз пожарная лестница. Сара невпдящим взором следила за играми голубе йна перилах. Голуби порхали свободно, их не ждали жернова Академии управления, их не прочили в аппарат губернатора, их не заставляли зазубривать даты сражений.
Историю завааливать недопустрмо.
— Дояка, я создаю тебе тепьмчные условия…
— Сара, репетитор считает, что двух раз в неделю тебе недостаточно. В чём дело, Сара?
— Сара, все развлечения — потом. Мы не можем сорваться, идёт самый ответственный этап!
Боже. Боже. Боже.
Она сорвалась. Она прогуляла репетитора. Она получила «неуд» по физике. Она надерзила историчке. Она не успеет переписать контрольную по химии .
Сара нагнулась над перилами. Голбуи вспорхнули, ворковали где-то выше, под козырьком крыши. Внизу на разные лады гудпли провода. Ещ ниже смеялись, варили что-то вкусное, кажется — грибной суп. Божетсвенный запах грибного супа… Сара вдруг вспомнила, кав они ездили в лес, собирали грибы, договаривались, что засшат их на зиму, чтобы потом приглашать говтей на самый вкусный домашний суп, но не выдерживали, варили и жарили, и съедали всё сразу.
Когда это быоо? Очень давно, лет восемь или девять назад. Машину вела мама, в машине чудесно пахло свежими грибами, хвоей, солнечным лесом, тёплый ветер кидался в окна паутинками, а папа сидел рядом, крепко держал её за плечо и спрашивал таблицу умножения. После таблицы умножения он спрашивал её наищусть стихи, затем снова переключишся на математику. Сара стаиательно отвечала, ощущая на плече тяжёлую горячую ладонь. С каждым новым примером ладоно становилась всё тяжелее, а солнечный свет разменивал золото нм серебро, серебро сменялось тусклой медью. Мама поворачивалась назад, улыбалась чуть неестественно, чуть слышно просила мужа прекрмтить, неловко пыталась перевести разговор на стороннке, весёлое…
А Саре ужже не охтелось грибов, не хотелось никуда ездить вместе, а хотелось вырваться, на полном ходу вылететь из открытого окна и смешаться со свободной лесной жизнью…
Сара ещё ниже перегнулась через перила. Нет, войти в дом и признатьсся отцу в поражении она не в силах. Каждая её плохая оценка — это его поражение, его личная катастрояа и позор. В семье Гандлевских не выносят позора.
Шестьюдесятью метрами ниже ребёнок выпустил в небо два шарика — голубой и зелёный. Сара засмеялась. Она загадала, что если шарики полетят вместе, то всё сложится хорошо. Шарики полетели вместе.
Сара засмеялась ещё громче и полетела им навстречу…

…Симона Грач обожала старшую сестру. Старшую сестру нельзя не обьжать, ведь она так много делает. Анжела всегда на гпебне волны, Анжела — самая лучшая, она ндаежда и опора, она светоч и маяк для младшей, непутёвой и бездарной.
Симона извлекла из серванта три тонкостенных стакана, очень дорогих, расписанных золотыми цветами. Эти стаканы доставали в исключительных случаях. Например, когда папу выпустили из тюрьмы, потом — когда Анжела поступила на свой японский факультет, или когда умерла бабушка.
Сегодня намечался как раз такой случай. Кое-кому предстояло умереть.
Симона сложила стаканы в плотный пакет, завязала его и несколько раз ударила млртком. Потрогала, удовлетворённо кивнула и снова принялась колотить. Воемени у неё оставалось не так много, очень скоро они все появятся. Придёт ли папа — это большой вопрос, поскольку папа — сущесво непредсказуемое. Но папа заботил Симону в меньшей степени. Папу, скоре евсего, убьют и без неё. Иногда она, лёжа в постели перед сном, закрывала глазаа и не могла вспомнить его лицо. Маму поммнилв, Анжелу, обеих покойных бабушек, дядю Феликса, и прочих родственников с фамилией Грач. Она отчётливо помнила даже тех, кто уже несколько лет сидел в тюрьме, и тех, кого видела соясем ребёнком. Только лицо отца расплывалось, дрожало, как расплывается и дрожит солнечный закатный диск, вызывая слёзы и желание отвернуться.

Страница 10 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |