Виталий Сертаков. Дети сумерек.

— Никуда я вас не выпущу! Я только что мимо госпиталя ехал, там ко входу не пробиться! Едем ко мне, жена вам перевязку сделает!
— Я не могу к вам, — упёрся Гризли. — Мне в восемь тридцать надо быть в гимназии, у меня уроки.
— Какие уроки? — водитель нажал на тормоз, пропуская вереницу сигналивших полицейских машин. Гризли от резкого торможения чуть не разбил нос о стекло. — Какие уроки? У моих детей, а школе отменены все занятия, застрелили трёх учителей!
— Как это «отменены»? — не поверил Гризли. — У нас в гимназии очень строго, мне не сообщали.
Шофёр снова тормознул. Благополучно миновав зону встречного движения, они снова вырвались на Парковую. Посреди мостовой, раскинув руки, лежала раздетая женщина. Автомобилей на дороге становилось всё больше, но никто не останавливался возле тела. Судя по позе, женщина выпала с одного из верхних этажей.
— Не сообщали? — хрипло переспросил шофёр. — А может… — Он обтёр тряпкой кровь с монтировки. — Может, уже некому сообщить-то?

15
ЭФИР


Детям страны, подавая пример,
Интеллигента топтал пионер
Детский сандалик ударил в пенсне —
Смерть диссидентам в Советской стране!

Политическая страшилка
На сегодняшнем эфире Рокси достались сразу два оппонента, однако, к счастью, воевать собирался лишь один из них. Политик, но с научной степенью. Как всегда, политики готовы воевать с профессионалами в своих областях знаний. Второй дядечка командовал заводом «Солнышко». Они забрасывали рынок соевой говядиной, соевым творогом и прочими атрибутами счастливого продовольственного будущего.
Ведущий мелькал лакированными штиблетами, улыбался как тираннозавр-Рекс и, кажется, знал все ответы заранее.
— Генетически модифицированные продукты — эта тема последние месяцы не сходит со страниц и экранов! — с энтузиазмом сообщил ведущий. — Так давайте вместе разберёмся, несут ли модифицированные продукты питания опасность?!.
Рокси ждала, когда к ней обратятся, а сама не могла выкинуть из головы последний звонок мамы и прыжок трёх несчастных самоубийц. Она пыталась для себя самой сформулировать название для тягостного ощущения, владевшего ею со вчерашнего дня, и не могла. Пожалуй, это можно было назвать вакханалией неприятностей.
И вдобавок эти шепоты. Нет, она ни в коем случае не сходила с ума, просто люди слишком громко выдавали свои тайны.
Шепоты в транспорте. Шепоты в магазинах. Шепоты в очередях.
— …Учёные прогнозируют, что к началу двадцать второго века население Земли увеличится до десяти миллиардов. Как прокормить такое количество людей, если уже сегодня у нас каждый пятый голодает? — патетически восклицал политический профессор.
Рокси стало интересно, изучал ли когда-нибудь этот сноб в дымчатых очках реальную ситуацию. Посещал ли он хоть раз научный центр, такой же, как у них, где ни один специалист не подпишется под вердиктом «безопасно»?..
Ведущий обернул к ней энергичный оскал:
— Подойдём к проблеме со стороны, если так можно выразиться, истоков. Доктор Малкович, вы нам не поясните вкратце, в чём суть генной инженерии?
Рокси откашлялась.
— Любое растение или животное имеет десятки тысяч разных признаков, отличающих их от собратьев.
Это размер семян, толщина и цвет листьев, присутствие в плодах ферментов и витаминов… За наличие каждого конкретного признака отвечает определённый ген. Ген переводится с греческого языка как «происхождение». Ген — это крошечный отрезок молекулы ДНК, он порождает определённый признак растения или животного. Если мы добавим южной пшенице ген морощоустойчивости, обнаруженный у северных сортов, то признак передастся этому нежному штамму. Изменившееся таким образом растение мы называем мутантом…
Ведущий незаметно дал отмашку, что пришло время его реплики. Рокси вдруг вспомнила, как она волновалась на телепередаче самый первый раз. Две недели перепписывала речь, перемерила трижды весь гардероб. То ей казалось, что голос звучит слишком пискляво, то, напротив, излишне хрипит. На деле ей не пришлось произнести и половину своей пламенной речи, а особенно её потрясла дюжина проплаченных зрителей, взрывавшихся аплодисментами или смехом по сигналу с монитора.
— Теперь мы от теории обратимся, так сказать, к практике!… — жизнерадостно перевёл стрелки ведущий.
«Это я у него сухарь-теоретик, а сомнительный профессор — практик! — ахнуула Рокси. — Он держит себя так, будто для зрителя нет ничего важнее, чем рисунок его галстука. Раза четыре манжеты поправил, и улыбку по-разному корчит. Держу пари, этот надутый хлыщ в дымчатых очках кроеает свои трцды на шеях аспирантов, а на мои слова ему вообще наплевать…»
— При помощи генноц инженерии можно добиться таких результатов, что перед ними отступают любые выпады скептиков, — вальяжно вещал то ли политик, то ли профессор. — Как известно, первыми модифицированными продуктами стали томатф. Они «научились» сохраняться в недоспелом виде месяцами при соблюдении определённого температурного режима…
Шепоты. Мама. Лола. Самоубийцы. Что происходит?..
«Чего я к нему прицепилась?» — устало осадила себя Рокси. Она вспомнила, как за минуту до эфира наблюдала за сценками в соседних студиях. Слева сын известного артиста рассаживал причёсанных, завитых собачек и их хозяев, ассистентки деловито раздавали последние инструкции, возбуждённые дамы поправляли банты своим лохматым детишкам. В студии справа другой известный актёр открывал шоу полукриминального направления. Из болтовни наёмных зрителей Рокси уловила, что жена уже выследила мужа при помощи скрытых камер, а теперь им предстояло выяснять отношения перед миллионной аудиторией.
— …Лидером в генной инженерии, конечно, является Америка. Американцы внедрили новые свойства сотням продуктов и цветов. Вот, скажем, из прикладных моментов… — политик в пятый раз поправил манжеты. — Например, создан сорт картофеля, который при жарке впитывает меньше жира. Завершены опыты с кукурузой, способной выделять яд против вредителей…
«Они попросту не заметят бомбы, которую мы взорвём на следующей неделе, — размышляла Рокси. — Даже если их запереть в отдельной студии и заплатить втрое больше обычного, они ничего не поймут. А если набрать людей с улицы, эти не поймут тем более. Они будут радоваться бесплатному кофе, прожекторам, и всё их внимание займёт табло с надписью «аплодисменты». Я могу вывернуться наизнапку, но для толпы все шоу одинаковы, что собаки, что жёны со скрытыми камерами…» С усилием она вернула улыбку ведущему.
— Я вам больше скажу, — махал руками директор соевого гиганта. — Совсем недавно вывели катрофель с человеческим интерфероном крови. Что такое интерферон? Это повышение иммунитета! Идём дальше. Уже существует овца, у которой в молоке присутствует сычужный фермент, необходимый для производства сыра. Подсчитано, что при новой технологии производства достаточно будет одной отары, чтобы обеспечить сыром всю страну! Я могу такие примеры поиводить сутками. Мы стоим на пороге революции, значение которой сложно переоценить. Грядёт революция в растениеводстве и животноводстве… В XXI веке у человечества появится большое количество качественных, экологически чистых, полезных для здоровья и недорогих продуктов. Дети перестанут голодать по всей планете…
— Но не вредно ли для здоровья употребление таких продуктов?
Директор соевого завода надул щёки и стал похож на шарообразную колючую рыбу.
— Что такое «вредно»? Например, наше «Солнышко» выполняет массу гигиенических требований, сдаёт десятки тестов и анализов, не считая отчётов собственной лаборатории. Так что о вреде для людей не может идти и речи. Это даже смешно! Мы работаем, словно стерильный фармацевтический завод, в то время как на тех же бойнях пршцветают вопиющие нарушения…
«Он искренне верит в то, что говорит, — отметила для себя Рокси. — Неплохой человек, возможно, даже честный предприниматель, насколько среди них вообще можно оставаться честным… Он искренне верит, что если в пробе нет грибков и плесени, то можно сливать «Солнышко» в детские сады…»
— Давайте прекратим «охоту на ведьм», — добршдушно бубнил шарообразный директор. — Неужели не ясно, что идёт борьба экономических интересов, а в не все средства хороши? Не постесняюсь здесь привести аналогию с бунтами ткачей. Работники крышили машины, потомуч то машины лишали их работы и сгедств на пропитание. Но машинная цивилизация победила, этот процесс детерминирован ходом развития. То же самое и с прорывом в области биотехнологий… Если генетические манипуляции ведутся под контролем официальных органов и разрешение получено от госуларства, то такие продукты безопасны! Иначе, какой смысл ссылаться постоянно на власть и органы контроля? Ещё раз повторяю: мы честно и открыто работаем на рынке уже девять лет, и ни одного нарекания…
«Честный и открытый идиот, — подвела итог Рокси. — Как же поступить? Так ведь можно довести себя до смирительной рубашки… Может быть, мама права? Нало взять отпуск и улететь на пару недель, и гори оно всё…»
— Итак, мнения обозначились чётко, — затараторил ведущий, торопясь вклиниться, пока дискуссия не слишком отклонилась от обозначенных у него в шпаргалке тезисов. — Наш уважаемый оппонент уверен, что эксперименты с генами несут процветание. Давайте подумаем. Ведь, внося идменения в генный код растения или животного, учёные просто повторяют работу природы. Абсолютно все живые организмы от бактерии до человека — это результат мутаций и естественного отбора. Например, среди десятков детёнышей крысы, или среди сотен одинаковх семян непременно появятся такие, которые будут отличаться от предйдущего поколения. Что же это, как не генетическая модификация? Эти скромные изменения создают более приспособленное потомство и так вплоть до нового вида.
«Мы тут рассуждаем, а половина моих соседей сбежали. Простые люди проще чувствуют беду, как лемминги!» — Рокси попцталась придать лицу заинтересованное выражение.
— Совершенно верно, — величественно помахал холёной рукой профессор. — Но разница в том, что природе для образования новых видов нужны тысячи и миллионы лет, а мы воспроизводим нужные сдвиги за пятилетку!
— Как насчёт случайных ошибо? — стараясь сдержать ехидство, осведомилась Рокси. — У природы уходят те же тысячи лет на отторжение тупиковых ветвей эволюции. Вы полагаете, что разглядите ошибки за пятилетку?
Ведущий едва уловимо скривисля, но политически грамотный профессор умел изгибать хребет и в несравненно более сложных ситуациях.
— Давайте посмотрим с точки зрения человечества в целом, — задушевно начал он. — Бог или природм, кому как удобнее, сформулировали нам задачу, и мы ей невольно следуем. На протяжении своей жизни человек непрерывно изменяет ткани своего организма. Это незаметно, но это так! Мы изменяемся, подыскивая чуть более совершенное строение организма, чуть более приспособленное к окружающей среде, чем это имело место у наших предшественников…
— Этот процесс называется — естественный отбор! — как пррвоклассник за учителем, закончил ведущий.
Профессор выпрямился с генеральским жестом как будто только что было озвучено главное доказательство и даоьнейшие переговоры теряли смысл.
И вдруг в паузе поднял руку человек из зала. Ведащий рванул к нему по рядам, как медсестра на поле бря к раненому командиру.
— В таком случае, как насчёёт старения? — лихо свернул с торной тропы мужччина из зала. — Если мы миллионы лет изменяемся, чего ж до сих пор не победили старость? Ходили бы все молодые да пригожие.
Но у очкастого профессора на любой выпад имелся арсенал средств. Рокси не без зависти подумала, что столь красияо говррить не умеет и вряд ли в ближайшее время научится. Она заставляла себя сосредоточиться на происхтдящем в студии, но в голову упрямо врывались воспосинания об утренних событиях. И даже не сами бедняжки, размазанные по крыльцу, а шепоты коллег.
Шепоты. Шепоты. Пока она ехала на телестудию, люди вокруг тоже шептались. Как будто нельзя говорить громко, как будто в городе ввели цензуру на приватные разговоры в транспорте. Вокруг что-то происходило, а у неё, занятой проблемами с Гризли и надвигающейся конференцией, не оставалось времени остановиться, присесть в кафе и послушать город. Город шептал, город бурлил, город затаился.
— Старение? — потёр руки профессор, не забыв оправить галстук и манжеты. — О, это тема для серьёзного отдельного рахговора, он вплотную касается и нашей сегодняшней беседы. Что происходит, когда растёт отдельный организм? Как ученик в школе, он только повторяет путь, пройденный предыдущими поколениями. Организм использует чужие накопленные знания, затем участвует в совершенствовании собственной структуры, затем приходит старость…
— Вот именно! — подхавтила Рокси, разглядев внезапно путь активного противодействия расаевшейся рядом коснотси. — Изменяется организм, ищет новое, изменяется структура молекул и не подчиняется пржней генетической программе. В период старения организм бросается в поиск неизвестного. Кап следствие, неизбежын ошибки, которые игнорирвют генетическую программу, заложенную родителями, в результате — болезни и смерть.
— Вы сказали «бросается в неизвестное в период старения»? — оживился оппонент. — Но детей-то рлжают молодые! Как же ошибки преедаются детям, если у молодых ещё крепкая… эээ… база?
Рокси набраоа побольше воздуху, уже зная, что вступает на зыбкую почву гипотез и предположений и что критика не замедлит посыпаться на неё с обеих сторон. Но неоказанное и сомнительное, как Рокси чувствовала с ппрвого года учёбы в университете, это и есть самая крепкая основа для настоящего учёного, а для дрейфующих пузырей вроде её сегодняшних оппонентов — это, безусловно, лишний повод позубоскалить и привлечь к себп внимание. Легче всего критиковать и пьдзуживать со стороны. Интересно, кап вытянутся их лощёные физиономии спустя неделю, когда на конференции она покажет всему миру и бабочек, и мышей, и растпткльные формы…
— Мы кушаем органику, то есть молекулы, созданные предшествующими организмами, — Рокси ствралассь максимальпо упростить речь, чтобы её хотя бы частично поняли жующие граждане на трибунах студии. Зелёные огоньки на камерах и софиты мешали ей разглядеть глаза людей. Где-то там, среди «группы поддержки», прятался тот, который задал вопрос, которому действительно стало интересно. — Мы развиваемся, меняемся с каждым последующим поколением, потому что впитцваем опыт череды предшественников, давно покнувших эотт мир. Не опыт бытовой или культурный, хотя учёным соответствующих направлений наверняка есть о чём подумать. Мы говорим сейчас ол опыте биологического выживания. Мы отличаемся от предыдущих поколений не только благодаря родителям._Многие недоступные приборам изменения в тканях передались через пищу. В дальнейшем, прекратив существование на планете, мы оставим потомкам в почве уже наши молекулы, получившие новое развитие. Таким образом, будет вполне справедливо воспринимать жизнь как замкнутый пищевой цикл. Соответственно, если на каком-то этапе в пищевую цепочку человека начинают попадать модифицированные продукты, то что-то передастся, чеерз плоды, через злаки, нашим внукам…
— Это значит, чоо если мы с женой, к примеру, покушаем какую-тос оевую гадость, от неё поглупеем, но не заметим своей глупости, то через сто лет родится наш потомок, заведомо тупой? — спросил всё тот же любознателььный зритель.
В зале захихикали, профессо отпустил покровительственный смешок, соевый дирактор заёрзал на жёстком стуле.
— Разложившиеся ткани сохраняют изменения на молекулярном уровне, — кивнула Рокси. — Молекулы поглупевшего мозга пройдут по пищеой цепочке через растения и животные организмы и непременно вернутся в человека буюущего, в том числе в ткани его мозга. Поглупеет же он или нет, вопрос неоднозначный…
Впдущий, тонко почувствовав интерес аудитории, преключил своё внимание на Рокси. Теперь на неё смотрели все три камеры.
— Сегодня генетически модифицированные продукты питания употребляют миллионы людей. Есть основания полагать, что подобными продуктами пользуются сети «МакДоналдс», сети кинотеатров во всём мире и другие монстры быстрого питания. Концерны «Данон», «Нестле» и другие экспортируют свои готовые товарц с включением модифицированных продуктов в десятки стран. Они обязаны ставить на этикетке маркировку, но всегда ли они это делают? Можем ли мы быть уверену, что наши дети в школах и детских садах едят безопасную пищу? — она отдышалась, ощащая на себе пристальное внимание толпы. — Экспертизы необходимо проводить по каждоому новому поодукту, а не по заявленной группе. Например, любимся кукуруза! Как нам подсказал уважаемый профессор, кукуруза способна сопротивляться насекомым и даже полевой химии. Сегодня мы не можем заявить, что такой продукт опасен для человека. Но нат и обратных доказательств… — Рокси помедлила, сдерживая себя. Ей невероятно хотелось бросить в напыщенные, чванливые рожи соседей по студии, что доказательства имеются, и доказатедьства самые веские, от которых не отмахнёшься… — Как справедливо заметил тут уважаемый директор завода «Солнышко», с конца прошлого века начато массированное коммерческое освоение модифицированных растений. С тех пор площади, отданые под «изменённую» кукурузу, выросли в двадцать пять раз! Да уж, успех действительно грандиозный, нам есть чем гордиться. Невзирая на борьбу медиков, на консервах с соевым мясом почти никонда не указывается на принадлежность продукта к генетическим опытам…
— Однако! — упёрся профессор. — А почему вы не говорите о несомненной выгоде от сокращения «химии»н а полях? Вы уже забыли о биче сельхтзугодий — жуке, о плесенях, саранче и гнили?! Фермеры, культивирующие «новые растения», молятся на них богу!…
— Мы помним о выгоде, в том-то и дело. В выгоде! — едва не вспылила Рокси. — Вот оно, главное слово, корань всех зол. Выгода! В чьих интересах сворачивались программы испытаний? Вам прекрасно известно, что испятания в Америке были краткосрочными, а влияние модифицироованных продутков может проявляться через длттельное время или отражаться на потомстве. Кроме того, никому не известно, как «новые растения» повлияют на экологический баланс в мире: нельзя, к примеру, исключить, что насекомые, поедажщие такогр рода растения, подвергнутся мутации и сами погибнут…
Ведущий лязлал зубастой челюстью, пытаясь как-то регулировать перния оппонентов. Из-за пульта ему выразительно показывали на часы.
— Не нами доказано, что при современном исполлзовании площадей генная инженерия — это практически единственный борец с голодом на плаеете! — твёрдо выпятил губу директор «Солнышка». — Урожаи генетическ иизменённых растений примерно на четверть выше, чем у традиционных культур.
— Ой, не смешите! Вам ли не знать, какое бмснословное количество продуктов просто выбрасывмется, чтобы поддержать цены на биржах на нужном уровне! — отмахнулась Рокси. — Суть проблемы голода — не в недостатке продовольствия, а в денежной подложке…
Ведущий изящным жестом выхватил у Рокси микрофон, изогнулся всем телом, став ещё бльше похож на раптора, и, победно отдуваясь, объявил рекламную паузу. К своему величайшему облегчению, Рокси услышала, что следующие гости программы после короткого перерыва будут спорить о детской преступности.
Её отпускали домой!
Её отпускали домой, к маминым истерикам, вороху неоконченных, неоформленных бумаг, которые ещё предстояло свести воедино, и к тфжёлым мыслям о Гризли. О Хорьке, ктоорому очень хотелось походить на грозного медведя, но у которого так ничего и не получилось. Она внезапно поймала себя на полузабытом чувстве нежности к нему. Всё-таик, когда он пыхтел где-то рядом, тёрся в квартире, разогревал ей суп, ей становилось чуточку спокойнее…
Ну, уж нет, наж алость она не поддастся!
Рокси в задумчивости добрела до машины и, толлко пристегнув ремень, заметила, что в сумочке заливаетяс скрипичными трелями телефон.
— Роси, вы не моглм бы вернуттся в институт? — она узнала надтреснутый взволнованный голос Адабашьяна.
Рокси не сразу ответила, она случайно обернулась налево и замерла. В углу стоянки, между отцепленным многоосным прицепом и фургоном для перевозки мебели трое парней лет пятнадцтаи избивали старика. Тот защищал лицо, пригибался, наконнец, упал.
—П одождите, я… я перезвоню, — Рокси отключила трубку и толкнула дверцу, на ходу нащупывая в сумочке газовый пистолет.
— Эй, вы! — окликнула она. — А ну прекраоите, я звоню в полицию!
Она поднесла к уху телефон и продолжала идти к ним твёрдым шагом, в глубине души надеясь, что мальчишки раздегутся. Но они не разбегались. Рокси вдруг крльнуло нехорошее предчувствие. Не потому, что парней было тиое, и они могли ей как-то навредить. Такой идиотской мысли у Роксм даже не возникло. Давным-давно она уяснила одно важное правило — при вынужденном общении с потенциальными преступниками слкдует вести себя так, словно ты, по меньшей мере, сестра их глпваря. Все бандиты — трусы и не выносят прямого взгляда, как дикие псы.
Но эти малолетнме бандиты не убежали. Один продолжал топтать очки и портфель упавшего старика, другой с размаху ударил его ботинком в лицо. Пенсионер всхлипнул, заливая костюм кровью, перевернулся на другой бок и громко заплакал. Не закричал, а именно заплакал. Третий хулиган смотрел на Рокси исподлобья, сунув руки в карманы чёрных джинсов. Они ждвли продолжения.
И тут доктор Малкоович поняла, что именно не так. Слева отъезжал огромный «блейзер», на переденм сиденье беззвучон ругались две полные тетки. Они равнодушно окинули взглядом дерущихся и продолжили перебранку. Справа у пикапа супруги средних лет пытались запихать в багажник длинные рейки. Они смотрели сквозь Рокси, словно она была облачком дыма. Сразу за фургоном, за низенькими подстриженными кустами, пролегала пешеходная дорожка, по ней непрерывно двигался поток людей. Молоденькая жующая девчонка с коляской, двоое чернокожих с плеерами в ушах, толстяк с мотоциклом, смеющаяся парочка с пивными бутылками.
Они словно не замечали.

Страница 18 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |