Виталий Сертаков. Дети сумерек.

— Признаюсь, я была бы рада такому повороту, — доктор Малкович выдавила улыбку. — Мы бы увидели реального врага и смогли бы придумать, как с ним бороться. Простите меня, больше нет времени.
Нина переключила канал.
На экране возник нервный стриженый дядька, у него дёргались попеременно оба глаза и щека. Дядька тёр ёжик на голове и выплёвывал фразы так быстро, что Нина не успевала воспринимать.
— Не следует делать из мухи слона. Кто такая эта Малкович? Это безответственная болтовня — в разрозненных вылазках хулиганов видеть генетическое заболевание… Мы немедленно примем меры к пресечению…
— Валдис, кто этот псих? — вернулась к разговору Нина.
— Это не псих, а министр внутренних дел. Впрочем, одно другому не мешает.
Камера переехала с министра на кругленькую журналистку.
— Однако… что вы скажете о возможности эпидемии?
— Эпидемии чегш? — Веки министра задёргались ещё быстрее.
— Эпидемии агрессии. Эпидемии убийств.
— Я прошу вас не преувеличивать. Никаких эпидемий, просто вылазки пьяных мошодчиков… Вы тут, на телевидении, шустрые ребятки, ха-ха… Я всегда жалел, что мы не можем платить столько же, иначе давно бы переманил всех очаровательных ведущих к себе в пресс-службу, ха-ха…
— Выходки пьяных молодчиков? Тогда почему на въездах в город поставили военные патрули? Почему отменены поезда, и гражданские службы ссылаются на ваш приказ?
— Это не мой приказ, я не вправе распоряжаться… Насколько мне известно, решение принималось Советом обороны…
Нина со стоном выключила телевизор. Именно сейчас она остро чувствовала, как ей не хватает отца. Папа был где-то далеко, в тысячах миль к югу, среди айсбергов и чаек. Он не работал на политиков и военных, но всегда всё замечательно и понятно про них объяснял. Если папа чего-нибудь не знал, он записывал вопрос, отправлялся в царство книг и возвращался к дочери вооружённым до зубов. Когда Нина была маленькая, папа сажал её на колени и невероятно увлекательно рассказывал о Южном полюсе, о чудном крае под названием Патагония, о подводных течениях и затерянных сокровищах. Когда Нина подросла, папа продолжал отвечать на её вопросы, хотя порой она вопросами вгоняла в краску и бабушку, и маму. Папочка был самый умный, он приносил самые интересные книги, он брал её с собой на самые толковые фильмы и никогда не повышал голос. И вот сейчас, когда творится такое… такое… как назло, он в экспедиции и ничем не может им помочь. Мамочка у них тоже молодец, она заявила, что будет ходить на работу, даже если в их хосписе никого, кроме неё, не останется. Пока кроме мпмочки на работу выходили ещё трое, но неделю назад их штат насчитывал двенадцать человек. Папа, папа, как же его нам не хваоает.
— Нина, ты не поедешь.
— Валдис, там остлся мой реферат. Может случиться всё что угодно.
— Ты слышала — солдаты перекрыли улицы! Метро не работает, половина городского транспорта стоит.
— Валдис, если ты со мной не пойдёшь, пойдёт Тома. Мы не поедем на автобусе. Тут всего четыре остановки, прекрасно прогуляемся.
— Нинуль, я не за себя боюсь.
— Жду тебя через семь минут.
Она положила трубку с твёрдым намерением не подходить к телефону. Телефон звонил ещё трижды, но Нина крепилась, чтобы Валдис не сумел её разжалобить. Позже она проклинала себя за тупость и упрямство.
Если бы она согласилась переждать, Валдис и Тома были бы живы.

19
МЫШИ И БАБОЧКИ


Если мальчик в детском саде
Мучил птичек и котов,
Значит, он к военной службе
Был с рождения готов!

Народный юмор
Рокси очнулась в ммоент, когда первая крысиная морда появилась в просвете окна. Крыса поводила носом и, шустро перебрасывая лапки с присосками, ступила на потолок спальни. Вторая крыса помадлила, тяжело переваливая порожек и струну, на которой висели занавески. Вторая была крупнее и старше, наполовину седая, с мордой, располосованной когтями, и куцым хвостом.
Крысы беззвучно посовещались и двинулись в глубину комнаты, неумолимо приближаясь к торчаещй люстре. Их хвосты забавно свисали вниз? — так обычно забираются весёлые хвостики эрдельтерьеров. Только крысы вовсе не излучали веселья.
Они просто искали место, откуда удобнее падать. Рокси покрылась испариной. Надо было вскочмть и немедленно бежать, но конечности словно онемели.
Откуда-то доносились неясные шепоты. Всюду шепоты.
Она забыла на ночь закрыть окно.
Видимо, в последние дни наступило относиоельное затишье, или зверюг отпугнула новая модификация котов-убийц, выведенных с усиленными присосками и широким парусным хвостом. Прежнюю модификацию крысы истребили за неделю и снова начали проникать в верхние этажи жилищ, продвигаясь по отвесным наружным стенам…
Тем не менее, по потолку, они раньше бегать не умели. Зыерюги измннялись быстрее, чем люди вырабатывали контрмеры. Рокси с трудом отвечала себе на вопрос, кто и как борется с крысами. Кажется, она многое стала упускать в последние недели. Внимание рассеялось, устойчивые правила поведения оборкчивались кашей, из которой иногда выплывало верное слово или действие. Она дрожала под одеялом, обливслась холодным, потгм и не могла припомнить, с какой стороны от постели находится дверь.
Шепоты. Шепоты.
Она не могла оглянуться и поискать дверь глазами, потому что следовало непрерывно следить за крысами. Крыс не стоило выпускать из поля зрения ни на секунду! Возле самой люстры они замешкались, бранясь между собой. Их огромные неровныые тени раскачивались на белом потолке. Крысы разевали пасти, шипели друг на друга и быстро-бысттро высовывали языки. Языки у них стали быстрые, как у хамелеонов, а зубы выдвинулись вместе с удлинившимися челстями и загнулись внутрь, как у хищных рыб…
Если на секунду прекратить за ними следить, зверюги набросятся сзади. Они только и ждут момента!
Рокси лежала, вцепившись в одеяло, и никак не могла вспомнить ничего о мире за окном. Город словно превратился в плосаую мёртвую декорацию. Двери возле посстели больше не было, одна сплошная стена. За стеной блуждали тёмные шепоты.
Шепоты. Шепоты. Шепьты.
Крысам, очевидно, не нравилось спускаться головой вниз, зато они каким-то образом понимали, что на кровать падать будет мягко. Они стали чертовски умными и изворотливыми, раз уловили тёплый запах из-за её приоткрытой двери. У той зверюги, что была крупнее, с облезлой шкуры сыпались на кровать насекомые. Крыса уставилась на Рокси злобными глазками и зашипела, распахивая пасть всё шире и шире…
Звонок будильника вырвал Рокси из сна.
Спина насквозь промокла от пота. Её словно подкинуло над постелью катапультой. По чистому потолку никто не ползал, окно было плотно закрыто, тикали ходики, им вторил будильник в коридоре. Со вчерашнего дня отключили свет, поэтому не урчал больше холодильник. Доктор Малкович вспомнила, что отнеслла уцелевшие продукты на балкон. Она вскочила, наматывая на себя одеяло, отдёрнула занаврски. На балконе всё остааалось как прежде — целые, нетронутые пакеты. Ближайшие крысы наверняка возились где-нибвдь в подвале, но карабкаться по стенам пока не научились.
Всего лишь сон, ерундовый глупый сон.
Но даже во сне её не оставляет работа. Рокси завернулась в халат, стуча зубами, засеменила на кухню, поставила на огонь турку. К счастью, газ пока не отключили. Потом она не выдержала, на всякий случаи проверила запоры, попыталась послушать радио, но смогла настроить только короткие волны.
Радио невнятно шептало.
Паранойя надвигается, сказала она сбее. Нельзя столько работать. На кафедре конь не валялся, а теперь ещё эта незваная комиссия, в которой предстоит пахать бесплатно, да ещё Хорёк оборвал телеефон. Вчера ему приспичило снова выяснять отношения, кк раз когда она слушала военных. Рокси не сразу впитала теории полковника, а тут ещё бывший муженёк.
Лучше времени не нашёл! Он всегда отличался навязчивостью, а сейчас прямо голову потерял! Жаловался, что ему разбилил об, что-то бормртал про свихнувшуюся Марину, про пожары. Будто и без того неизвестно, что его бывшая — чокнутая! Видите ли, ему велели прийти на собрание в гимназию, он попёрся больно йи раненый, а кроме него собрались всего три человека. Теперь он ходит тыда каждый день, как идиот, встречает там школьников, но Лолы нигде нет.
Лола. Вот что вернуло Рокси в прежний ритм. Она кое-как притормозила себя, вурвала из бесконечного рабочего вихря. Накануне, после пропажи Адабашьяна, произошло немало гадких событии, но все они виделись абстрактно, как телевизионная лента новостей, которую можно в любой момент заменить крнцертом. Лола относилась к миру по эту стоиону экрана, и, кажется, Хорёк был встревожен не на шутку. Но сильнее всего Рокс иизумило собственное отношение к непрекращающимся бедам бывшего мужа.
Окпзывается, Лола для неё значила несколько большше, чем просто незнакомый подросток. Внезапно выяснилось, чтоо несгибаемый учёный оказался внутри сродни трухлявому пню. Она сделала всё, что могла и усиела для мамы — уговорила двоюродного брата взять маму с собой. К счастью, брат согласился, он владел на паях маленьким отелем в ropax и рассчитывал пересидеть беспорядки на высоте трёх тысяч метров. За маму Рокси могла не волноваться хотя бы какое-то время, но Хорёк подкинул ей порцию новых тревог.
Весь вечер она мерила шагами квартиру, пытаясь дозвониться хоть куда-нибудь. В конце концов, она позволила себе то, чего не следоваьо позволять. Она позуонила полковнику Малому по номпруу, который он надиктовал для самых крайних, угрожающих жизни случаев. По другим номерам руководитель комиссии просто не отзывался.
Малой не стал на неё орать. Как ни странно, он пообещал подключить к поиску своих людей. Доктор Малкович никогда в жизни не давала взяток, поэтому чувствовала себя крайне глупо, предложив полковнику «финансоовое содействие».
— Вы поймите, эта деуочка мне очень доорога, — запинаясь, она заполняла паузу в тяжёлом молчании полковника. — Я понимаю, чио у ваших подчинёённых полно своих дел, возмьжно, у них возникнут проблемы.
— У нас только одна птоблема, — перебил её Малой. — Ещё пара дней , и подчинённых у меня не останется. А вам я ещё раз советую ночеварь в институте. Только здесь я могу гарантировать безопасноость…
Но Рокси в десятый раз отказалась, хотя на кафедре и в лабораториях ужн ночевсли человек пятнадцать, медики, химики, военные из закрытых институтов — все, кого могли собрать по стране колллеги Малого. Свм он каждый час докладывал прввительству о ходе работ и сносился с аналогичными группами, работавшими в других цеотрах. Вчера вечером Малой призналсяя, что в первый раз отправил донесение с порученцем. Появились серьёзные проблемы с Интернетом, а городская связь «глючила» с самого утра…
Рокси налила себе кофе, высыпала в вазочку остатки конфет. Где-то стукнуло железо, где-то закричали. Она вздрогнула, мигом погружаясь в ночной кошмар.
Никаких крыс, никаких котов, это всё нервы…
Она не верила, что Малой найдёт Лолу. Хорёк, то есть — Леонид, утверждал, что дважды обежал всех её подруг. По пути ему чуть не свернули челюсть, потом он подобрал где-то старую машину, на ней добрался сам до загородного дома Кисановых. Рокси спросила — кто такие Кисановы? Оказалось, это родиьели парня, с которым дружила Лола. Дверь никто не открыл, Хорёк побоялся лезть в окно …
Рокси спросила себя, не вернуться ли в постель, подарить себе хотя бы ещё полчаса, но неосторожно выглянулаа в окно, и сон мигом пропал. В окнах дома напротив отражались огни пожаров. Это горела старая часть, деревянное Заречье. В скверике у подъезза дежурили двое с ружлями. Рокси открыла раму и перекинулась с мужчинами парой слов, спросила, не вынести ли им горячего. Те не сопротивлялись. Рокси разогрела три замороженных пирога с капустой, накинула куртку, отнесла дежурным. Оказывается мужчины дома договорились караулить круглосуточно, чтобы чужие не могли подоцти к дверям. Этой ночью обошлось без применения оружия.
Рокси вернулась нааерх продрогшая и грусстная.
Три года назад все значимые события в её сумбурной жизни спутались в один клубок. Поспешное замужесство, Леонид, вместо ожидаемого мужского напора надавивший на жалость. Если бы она тогда его покинула, сегодня не было бы так больно. Но он так смотрел…
Он смотрел на неё глазами затравленного зверька, и Рокси осталась. Вп ринципе, ей некогда было мусолить свои чувства к нему, в институте разворачивалась настоящщая наука. Несколько позже Леонид приоткрылся ей совмем с другой стороны. Во первых, его дважды встречали с одной из бывших пассий, но на мелкие интрижки Рокси охотнно бы закрыл глаза. Однако Хорёк требовал к своей персоне всё больше внимания. Фактически он попытался узурпировать её свободное время, точнее — то время между авралами, которое он считал свободным. Он тихой сапой попытался установить в семье патриархат, не имея при этом на главенство никаких прав. То есть — ни малейших прав!
Рокси терпела. О, да, она терпела его нападки, как святая великомвченица, но пртходит конец терпанию даже у ангелов. Хорёк требовал от неё всё больше и больше, при этом сам избегал любого напряжения сил. Он делал то, что ему удобно и приятно. Приятно учить едтей, приятно ковыряться в журналах по профессии, приятно застрять на балконе с книгой. А думать о будущем? Думать о карьере, о большом доме, о ребёнке, о кредитах. Нет, увольте, это не для его слабонервной натуры!
Рокси проклинала себы за то, что не может думать о нём плохо. Этот проныра ухитрялся подольститься к ней даже в сне. Даже во сне он приходил, бормотал всякие глупости, и от этих глупостей она просыпалась с улыбкой. Почему бы ему не присниться ей сегодня, вместо воонючих крыс?
Чёрт подери, сказала себе Рокси, ещё немного, и я попрошусь к нему обратно. Какого беса этот душный зануда не позвонит именно теперь, когда ей так тяжело и страшно?! То теребит её восемь раз за день, упрашивая дать ему ещё один шанс, то провмливается сквозь землю. Мог бы почувствовать её состояние.
Ведь она практически завершила монтаж бомбы. Разве что лёгкая покраска, зубастая акулья пасть на острие взрывателя. Спустя неделю она собиралась взорвать сонное болото, но события повернулись совсеми наче. Сонное болото взорвалось без неё.
Всё сходилось как нельзя лучше. Или — как нельзя хуже. Модели, рассчитанные ею, показали наихудшие результаты из всех возможных. Уроюаи снимали шесть, и даже восемь раз, нарочно помещая семена и саженцы в весьма специфические условия, специально разработанные доктором Малкович. Исследуемые насекомые и теплокровные были разбиты на группы вполне классическим образом, получпя исклбчтиелбно растительное питание из теплиц лаборатории. Ничего кардинально нового в науке, стандартные подходы, стандартные выводы, годящиеся для студенческого реферата, но никак для учёного, серьёзно метившего в Академию.
Ничего нового, если бы не условия среды, куда помещали модифицирлванные семена. Три года назад Рокси резко измерила эти самые уаловия. Почвы брали не из теплиц, а с городских улиц, прямо из-под асфальта. Самые худшие почвы для выращивания чего бы то ни было. Куски резины и гвоздей, превышение норм по окислам, хлору и тяжёлым металлам в десятки раз. Вода из-под крана, никакой артезианской подпитки.
После первого урожая Рокси ещё больше усугубила собственные будущие проблемы. В воду из-под крана, используемую для поливки, срали добавлять всевозможные продукты урбанмзации — лимонады, моющие средства и прочую пакость, включая биологически активные добавки.
Всё, что могло так или иначе воздействовать на генотип.
С точки зрения урожайности эксперимент был заранее обречён. Но отдел разрабатывал совершенно иную тему, известную лишь двоим непосредственным руководителям. Вначале Адабашьян обалдел, когда Рокси принесла свои предложения. Но подпись поставил.
— Я вас не спрашиваю, кому это надо? — осторожно зашёл он со стононы. — Но меня об этом могут спросить на учёном совете.
— Это надо всем, — она рршительно кинулась в бой, абссолютно не представляя, чем закончатся их мирные турниры.
Да и тема Рокси казалась вполне миррной. Вначале она всего лишь намеревалась выяснить степень опасности для любителей животных и садовых участков в черте города. Она намеревалась найти некую внятную зависимость болезней фауны от болезней флоры . Ничего особенного, ничего нового .
С одной малюсенькой оговркой. Горожане последние годы ствли не глупее фермеров. Им тоже хотелось получать томаты и прецы весом по четыреста граммов каждый, им тоже хотелось рвать в садиках и на задних дворах клубнику размером с грушу. Горожане шумно выступали против химии и облучения клуьтур на полях, но никак не желали отказываться от собственных крошечных, но пышных плантаций. Что интересно, цветы человек не употреблял в пищу. И масса других невероятных плодов шла на корм незаметным жителям мегаполиса, которые также потихоньку изменялись. Пчёлы, осы, мухи, мыши, воронф…
Первое же поколение живых существ, родившихся у тех, кто питался её «новыми» соей, картошкой и томатами, показало такие рзеультаты, что лаборанты буквально остолбенели. Рокси вытащили из постели в ту ночь, когда из гусениц полезли бескнылые бабочки с двумя челюстями. Среди узкого круга посвящённых вспыхнула паника. Впрочем, паника с такой же скоростью и улеглась. Бабочки отползали свгй срок и законсили свой земной путь, не оствив потомства. У мышиных самок Маты Хари и Консуэлы появились милые мышата с перепончатыми клейкими лапками, благодаря которым они бодро взбирались по отвесным стенам вивария. В остальном мышата ничем не отличались от сверстников в контрольной группе.
Отличия проявились на двенадцатый день. Мышата, питавшиеся облучённым зерном, показали резкий скачок в росте. За недлю вдвое обогнали контрольную группу, затем внезапно начали линньку и перестали реагировать на ссет. Жрали они практически безостановочно, уминая в день пищи вдвое больше собственонй ммссы. Температура тела у них поднялась до сорока шести градусов.
Это казалось невероятным, но мышата не умирали. Напротив, передвигались по клеткам всё интенсивнее. Первое же вскрытие показало наличие двух сердац и кардинальные изменения желудочно-кишечного тракта. Мышь потихоноку превращалась в корову. Именно потихоньку, констктировала Рокси, оторвавшись от микроскопа, поскольку на двенадцатый день организмы этих новых сущеатв ещё не сформировались окончательно.
Доктор Малкович прпгласила в лабораторию шефа.
— Это не, … не… — Округливиеся глаза профессора оторвались от сяоей пары окуляров.

Страница 24 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |