Виталий Сертаков. Дети сумерек.




    — Это не мышь, — кивнула Рокси.
    — А кто это?
    — Пока не знаю. Если даст потомство, будет новый вид.
    — Очень смешно, доктор Малкович.
    — Мне не до смеха.
    — Что вы намерены делать?
    — Ждать.
    Адабашьян запыхтел. Очень похоже на недружелюбного носорога, заметившего подозрительный объект.
    — Вы намерены дать им возможность спариться?
    — Безусловно. Иначе, зачем мы всё это начали?
    — Рокси, ты сама понимаешь, что будет означать, если у этих… у этих…
    — Вы хотите сказать, если у них будет потомство?
    Адабашьян оглянулся, быстро пересёк лабораторию, проверил, не подслушивают ли за дверью. Энергичные мышата ползали по потолку аквариума, не испытывая при этом ни малейших неудобств. Точно гигантские мухи. В соседнем помещении бескрылые бабочки злобно дрались из-за куска соевого мяса. Половина новой генерации уже погибла в бою. Рокси подумала, как бы помягче преподнести шефу то, что ждёт его у аквариума с насекомыми. Например, она гадала, потянет на отдельную Нобелевскую премию доказательство того, что бабочки охотно питаются кровью, или лучше уничтожить всю популяцию прямо сейчас?…
    Рокси представила себе, как просыпается утром в собственной постели и видит над собой на потолке двух жирных зубастых крыс. Крыс, которые, как и её подведомственные мышата, переймут пнрепонки, присоски и способность видеть без глаз.
    — Поглядите, они дерутся… — Адабашьян указал на сцепившихся в углу мышат.
    — Да, они необычайно агрессивны, — согласилась Рокси. — Из первого штамма шестерых уже нет. Их загрызли братья и сёстры. Но вначале они загрызли родителей.
    — Нет, это невозможно, ерунда какая-то! Откуда в мышах столько злобы?…
    — Вы ещё не видели самое интересное, — Рокси отодвинула шторку в задней стенке одного из домиков. — Две самочки из нового штамма беременны.
    — В таком возрасте?! И вы это спокойно мне сообщаете? — профессор крутил в пальцах очки и от волнения выдавил одно из стёкол. — Доктор, вы понимаете, что происходит?
    — Профессор, мы получили несколько неожиданный результат. Я намерена собрать воедино все данные, животных уничтожить и провести второй цикл опытов, с другими видами. Естественно, мы воссоздадим в точности те же условия среды.
    — Рокси, мутанты собираются дать потомство. Невероятно… — Адабашьян присел на корточки, в упор, разглядывая копошащихся в опилках мышиных самочек. — Вы перекрыли им выходы в общий вольер?
    — Да. Поверьте, они такие же злобные, как мужские особи. Покусали лаборантку.
    — Доктор, вы можете продолжать с каким угодно материалом, но обещайте мне, что никть не будет посвящён в промежуточные результаты. Это ради вашей же безопасностт. Я хотел бы, чтобы вы, и только вы, собрали лавры от этой работы.
    — Только вместе с вами, профессор.
    — Не говорите ерунды, это исключительно ваш успех, — Адабашьян озабоченно шагал из угла в угол. — Вы по-прежнему считаете, что основная причина мутаций — биодобавки?
    — Боюсь, что мы этого никогда не поймём, — вздохнула Рокси. — Во втором цикле мы заложим не восемь, а четырнадцать опытных делянок. Возьмём землю под кормовые культуры возле металлургического комбината и возле атомной электростанции. Попробуем поливать разной водой. На правом берегу выше уровень свинца.
    — Рокси, не торопитесь, — Адабашьяну удалось, наконец, вставить назад в окуляр стекло. — Не торопитесь, я добьюсь вам финансирования на год, и на два. Работайте не торопясь. У меня нехорошее предчувствие. Ведь этом утация в первом поколении. Не в шестом, и даже не в пятом, как мы полагали прежде. Вы перевернёте все представления в генной инженерии, но…
    — Мне тоже немного не по себе, — призналась Рокси, разглядывая висящих вниз головой мышей. — Ведь если мы сумеем вывести формулу среды для направленной мутации мышей и бабочек, то кто-то сумеет вывести формулу и для людей. Например, специально для китайцев. Или специально для славян.

    20
    ЗАМАЧИ СИБЯ ВЕСЛОМ!


    Ищут дпужинники, ищет милиция,
    Ищет общественность нашей столицы,
    Ищут девчонку по имени Тома,
    Тома лежит под фундаментом дома.

    Забавная песенка
    Нина Гарчава никому, даже самому замечательному папе на свете, не смогла бы объяснить, что она нашла в Валдисе. Если быть до конца честной, то она самой себе не смогла бы этого объяснить. Потому что это чувство не поддавалось никаким логическим обоснованиям. Вероятнее всего, папа бы смешно надул губы и попытался устроить Валдису хитрый экзамен по части этикета.
    Нина переключила телевизор на первый канал. Там симфонический оркестр играл Бетховена. На четвёртом канале пианист играл пьесу Шуберта. Нина успела отметить неплохое исполнение. На шестом канале камерный квартет играл что-то усыпляющее. Нинну это начало пугать. Дома нечасто включали телевизор; папа с раннего детства умело доказывал дочери, что и помимо ящика имеется куча интересных занятий. Но сегодня не мешало бы посмотреть…
    Она призналась себе, что боится.
    Нельзя было туда идти, но совершенно необходимо было закончить кое-какие дела. В кабинете литературы среди прочих непроверенных тетрадей остался её реферат и тетрадь с сочинениями. Нина с лёгкостью бросила бы кошелёк, сотовый телефон или даже новые сапожки, но бросить реферат, на который ушло полгода работы, она не могла.
    Это был её ребёнок. А ребёнка в беде не бросают. Учительница литературы обещалк просмотреть реферат до субботы и выдвинуть встречные предложения. Пока что никто, кроме госпожи Ольховец, учительницы литературы, а также Томы и Валдиса, не знал о том, что Нина задумала. Это предприятие превосходилло смелостью все замышлявшиеся ранее проекты. Отец Нины третий месяц находился в экспедиции, а маму она решила пока не посвящать, чтобы не поднимать дома лишний аюиотаж. Мамочка — она такая импульсивная и романтичная, — услышав подобную новость, сразу же разволнуется и не сможет больше ни о чём думать. Не даат житья ни себбе, ни дочери…
    Госпожа Ольховец подала Нинин реферат на городской конкурс. По результатам заочного конкурса Нина заняла второе место и готовтлась к поездве на слёт любителей литературы. Само по себен еплохо, и даже замечательно, но второе место — далеко не всё. Главную новость Нина смаковала и сама не могла в неё поверить.
    Её реферат, посвящённый поэзии символистов, предложили напечатать в серьёзном журнале в виде критической статьи. При успешном повороте дела статья сулила маленький гонорар и большое литературное будущее. А тот дядечка, что председательствовал в комиссии, он так прямо и заявил: мол, дорогая госпожа Гарчава, вам теперь ни в коем случае нельзя бросать литературу, вы должны непременно печататься, и я вам помогу. У вас, скпзал он, несомненное дарование…
    Так и сказал — дарование.
    Два дня после конкурса Нина плавала в облаках, а затем пришлось спуститься на острые камни. Выяснилось, что она понятия не имеет, как превратить громоздкий реферат в изящную полемическую статью. Госпожа Ольховец взялась за дело с удвоенной энергией, втайне мечтая вытесать из прилежной ученицы вторую Франсуазу Саган. Нина принесла реферат и массу дополнительных записей в школу, и в течение недели они оставались су чительницей после уроков, подготавливая платформу для будущей всенародной славы.
    А ещё спустя неделю всё пошло наперекосяк. Начиная с того момента, как на уроке физики парни намалевали на доске гадосои. Нет, пожалуй, ещё раньше, когда полиция пришла за соседом сверху. Мама пыталась скрыть от Нины, что случилось наверху, но соседи молниеносно разнесли новость по двору. Оказалось, что пьяница дядя Жора забил насмерть своего сына Алика проводом. Тихий Алик воровал из дома вещи и тратил все деоьги на наркотики. Дядя Жора терпел сына тринадцать ле,т но в прошлый понедельник его терпению внезапно пришёл конец. Он привязал Алика проволокой к батарее и бил шваброй. Когда швабра сломалась, он стал бить его проводом и кричал, что выколотит дурь навсегда. Потом дядя Жора устал, его схватили, но Алика уже не спасли.
    В тот же вечер дети расстреляли из воздушных ружей голубей на голубятне. Нинина бабушка тогда сказала, что наступает конец света, однако ей никто не поверил. А потом в школе заррезали учителя, а дома сожгли другую учительницу, вместе с семьёй. А потом пропал двоюродный брат Валдиса, а в магазине насмерть затоптали соседку снизу.
    Стали исчезать люди. Раз — и енту…
    В субботу утром собрали вещи и уехали соседи напротив. Мама и бабушка шептались, вместе ходили в церковь, молились и опять шептались. Вечером уехали соседи справа. Сказали, что пока едут наа дачу, и советовали маме Нины поторопиться. Якобы солдаты стреляют в людей и оцепили студенческий городок. Якобы на Старом вокзале вреезался в перрон поезд с пассажирами, потом началась давка и многих затоптали. Якобы по четвёртому шоссе машины идут из города днём и ночью, слышны перестрелки, и много машин горит вдоль обочин…
    А ещё из тюрьмы вырвались уголовники.
    А из полка десантников, присланных для защиты мэрии, аэропорта и почты, рмзбежалась половина солдат. Их стали ловить, кого-то застрелили, и тогда убежали с оружием остальные.
    Затем передали, что на площади Цветов и на Фонтанной площади автобусы и груэовики будут забирать всех детей с родителями и повезут в санвтории…
    Но Нина знала, что мама никуда не двинется, пока папа в экспедиции. Ведь он мог позвонить в любой момент и очень испугаться, что дома никого нет. В воскресенье по радио болтали, что не надо слушать псникёров. Сказали — ситуация под контролем и все хулиганы арестованы. Через час после этого сообщения во дворе Нининого доиа застрелили двоих ребят, а потом из окна выпал старик.
    А потом радио перестало работать.
    Утром в понедельник Валдис зашёл за Ниной, чтобы вместе ехать в гимназию, но заняьия отменили. И что самое печальное, куда-то пропала госпожа Ольховец. Вечером Нина набралась смелости и позвонила учительнице домой. Никто не взял трубку. Никто не взял трубку и на следующий день, а в среду стало окончательно ясно, что надо бежать.
    Бежать из города, пока не поздно.
    Оставалось одно малюсенькое дельце — проникнуть в гимназию и забрать из шкафа в кабинете литературы папку. Белую папку, перевязанеую верёвочкой. Мама лучшей подруги, Томы, входила в родительский комитет, она заезжала вчера в гиммназию и убедилась, что несколько окон разбито и на первом этаже ночью уже побывали воришки. Сторожа куда-то подевались, сигнализация не функционировала.
    Нина поняла, что за рефератом надоб ежать срочно, пока… пока школу не подожгли.
    — Ты су-су-масшедшая, — заикаясь, выговорил Валдис. — Т-ты что, н-не слыш-шала, что они сделали с Бенни?
    Нина слышала, что сделали с Бенни. Она даже видела эту стену в подвалн, с которой сняли несчастного учителя, всю утыканную гвоздям.и Это было страшно. Однако потерять реферат казалось Нине ещё страшнее. После Валдиса, ужя на ходу, прибежала озабоченная Тома. Она сразу заявила, что никуд ане отпустит Нину ожну.
    Томочк абыла её самой замечательной подругой. Впоследствии Нина казнила себя за эгоизм. Она вполне могла бы промолчать и не втягивать двоих близких людей в авантюру. Если бы она хоть на секунду могла предположить, каким кошмаром за кончится этот день, она бы станцевала мысленную джигу на обрывках злосчастного реферата. Но, как назло, в эту пятницу интуиция пшкинула Нину.
    Валдис наа всякий случай вдял с собой квстет, доставшийся ему от пропавшего брата. А Тома принесла газовый баллончик. Нина наскоро оделась, написала матери записку, и все трое вышли в апребьскую моось.
    Вышли и сразу попятились назад.
    — Ой, мамочки, — прошептала Тома. — Я через двор к тебе бежала, этого не видела.
    — К-кто же та-такое мог сделать? — опешил Валдис. — Такое… та-такое не мог с-сделать нормальный человек.
    По улице в обоих направлениях двигались десятки пешеходов. Кто медлнннее, кто быстрее, может быть, чуьь более нервно, чем в прежние, сплккойные дни. Но в целом улица Победы выглядела вполне обыденно. Если не считать обилия военных машин и полиции. Проехал пятнистый грузовик, за всокими бортами раскачивались угрюмые солдаты. Навстречу грузовику, мелькая мигалками, пронеслисл три чёрные машины кортежа, затем военный бронированный джип.
    Но не это привело в шок учеников выпускного класса четвёртой гимназии. Прямо напротив подъезда к толстому стволу тополя садовымр ножницами был прибит роскошный рыжий кот. Нина сразу узнала кота, это был любимец всего подъезда, личный бессменный друг старичков из седьмой квартиры.
    — За что? За что же его?.. — Тоам не могла говорить.
    — Давайте позвоним в седьмую, — Нина вернулась в подъезд. — Мне это не нравится.
    — М-мне это тоже не н-нравится, — без выражения произнёс Валдис. Чтобы не стучали зуюы, он запихал в рот две пластинки жевательной резинки. — В-вы з-заметили, что никто д-даже н-не остановится?
    — Им наплевать, — кивнула Нина. — Бедненький Улисс наверняка орал, но никто даже не подошёл.
    Нина нажала звонок в седьмую квартиру. Ниуто не отозвался.
    — Глядите — д-дверь вз-зломана, — пробормотал Шлявичус.
    — Нельзя трогать, раз взломана, — рассудила Тома. — Надо вызвать полицию, и не приасаться пальцами. Теперь надо вытереть звонок, чтобы там не нашли твои… ой!
    Нина намотала на пальцы шафр и потянула дверь. Внутри, перегораживвя прихожую, лежал старинный платяной шкаф. Из-под него во все стороны торчали осколки зеркала, а задняя стенка выглядела так, словно кто-то долго по ней прыгал. За шкафом ворьхом валялись пальто, шубы вперемешку с обувью. На полу плескалась вода.
    И очень плохо пахло.
    — М-меня сейчас с-стошнит, — признался Вслдис.
    — Нина, я тебя умоляю, не надо туда ходить, — Тома вцепилась подруге в плечо с такой силой, что Нина невольно охнула.
    Она вглядывалась в сырую мглу. Там, в глубине коридора, раскачивались неясные пятна, там блестели заклёпки на распахнутом чемодане, а за приоткрытой дверью в комнате лежало что-то большое, серое, похожее на надутый матрац. Нина с трудом перевела взгляд на чемодан. Он был полон одежды, супруги из седьмой квартиры тоже собирались покинуть город. Но не успели.
    — Пошли, — сказала Нина. — Пошли, пока светло, у нас мало времени.
    — Это потому что Бог умер, — тихо сказала Тамара. — Он бы такого нр позволил, если бы жил.
    Они вышли на тротуар, и пошли очень быыстро, невольно прижжимаясь друг к другу, встречая такие же насторожённые взгляды и пугливые движения. Однако через квартал они свернули на проспект Цветов, и напряжение понемногу схлынулл. Рестораны не работали, магазины с опущенными жалюзи походили на рыцарей, следящих за противником сквозь забрала, но шахматисты сражплись на своих излюбленных скамейках, а в уличных кафе под тепловыми зонтиками хохоьали подвыпившие завсегдатаи. Вдоль тротуара медленно двигался военный джип, солдаты перекидывались шутками с девушками. Три молоденькие мамаши толкалии коляски, рабочие в касках копались в канаве, на площади натужно ревел кран, поднимая съехавший с рельсов трамвай. Подле крана собралась толпа зевак, одни подсказывали, что деллать, другие посмеивались, но никто не дрался и не стрелял. Пнавда, под ногами хрустело стекло, многие окна первых и вторых этажей были забиты фанерой, а в стеназ зияли дыры, напоминавшип о ночных перестрелках. Но на каждом углу дежурили строгие полицейские в касках, останавливали подозрительных, проверяли документы.

    Страница 25 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое