Виталий Сертаков. Дети сумерек.

Он больше не прятал глаза от смерти.
Весь вопрос в том, где сейчас эти подонки. В кобуре он нашёл настоящий боевой пистолет. Бывший учитель физики сразу же почувствовал себя увереннее — в магазине оставалось четыре патрона, и в кармашке — дополнительный полный магазин Он снял оружие с предохранителя, но затвором пользоваться научился не сразу. Патрон выскочил и по катился по заляпанному кровью полу.
Позади скрипнула дверь тамбура Гризли подскочил. В щель с улицы просунулся любопытный собачий нос.
— Пошла вон! — Леонид переступил через мертвеца, вернулся к выходу и кое-как задвинул повисший на одном шурупе запор. Не слишком надёжно, но даст кое-какую гарантию, что никто не прокрадётся за ним следом. Хотя желающие могли войти через другие входы.
Мониторы следящих камер на посту превратились в стеклянное крошево. Та же участь постигла телефоны, внутренний интерком и электронику металлодетектора. Гризли прошёл сквозь раму с пистолетами в обеих руках. В обе стороны простирались широкие коридоры. Как ни странно, с потолка кое-где свисали люстры со светящимися лампочками. Ряд открытых дверей справа. Леонид попытался дышать носом и убедился, что запах тления, стал ещё сильнее. Он вытащил из кармана заготовленный платок, облил его уксусом и обмотал вокруг лица. Немного полегчало, но он вовсе не был уверен, что не заразится какой-нибудь трупной гадость.
Откуда-то слева донёсся сдавленный крик. Хлопнула дверь, затем послышалось завывающее мяуканье. Оно оборвалось так же резко, как и началось, и снова как будто запищал ребёнок.
— Это просто кошка, — сказал себе учитель.
Ни одна встреченная в предыдущей жизни кошка не издавала таких кошмарных звуков. И ребёнку, по мнению Гризли, взяться тут было неоткуда.
— Я не поддамся. Я не сойду с ума.
В простенке он нашёл план эвакуации здания. Естественно, на нём изображались номера комнат, стрелки с указателями лестниц, и ни единого пояснения. Но Гризли не сомневался, что нужное ему помещение находится где-то внизу. Он сунул газовый пистолет в кобуру, поправил портупею, а в левую руку взял нож. В последний раз оглянулся на растерзанное тело лейтенанта и отправился вдоль открытых кабинетов к лестнице.
В первом же кабинете он с изумлением обнаружил живое дитя. Грудной ребёнок, примерно годовалого возраста, лежал на коленях у матери и хныкал. Периодически он захватывал в рот замусоленный конец материнского шарфа, усердно сосал его, затем выплёвывал и снова принимался плакать. Его мать сидела ровно, на приставных креслах для посетителей с двумя пулевыми отверстиями в голове. Рядом, вытянув вперёд ноги, откинулся на спинку стула старик в кожаной куртке. Поперёк его живота тянулась цептчка пулевых отверстий. Из штанины старика на пол выпала крыса, зашипела на Гризли и заковыляла прочь. По причине лишнего веса бегать она не могла.
Гризли вылил на платок ещё немного уксуса и вошёл в кабинет. Очевидно, здесь располагалась одна из приёмных Управления. Зарешеченное окно закрывали плотные шторы, свет лился из настольной лампы за барьером. Кроме старива и женщины с ребёнком в креслах напротив красивого деревянного барьера ожидали вызова ещё четыре трупа. Скорее всего, посетителей расстрелял очередями кто-то из обезумевших офицеров по ту сторону загородки.
За барьером слышалась крысиная возня; Гризли решил туда не заглядывать. Повинуясь внезапному порыву, он подошёл к женщине и поднял с её окаменевших колен свёрток с ребёнком. Мальчик попискивал, он чрезвычайно ослаб, но крысы его не тронули. Возле ног женщины Гризли подобрал пустую бутылочку с соской. Наверняка ребёнок её сосал уже после смерти матери, молочная смесь спасла ему жизнь.
Леонид не знал, как поступить, малыш совершенно не входил в его планы. Однако он прижал горячий влажный свёрток к груди и принялся укачивать, непроизвольно совершая полузабытые ласкающие движения. Мальчик перестал плакать, притих, сунул в рот палец и уставился на своего спасителя тревожными голубыми глазами. Его щёчки покрылись следами от слёз, в ноздрях собралась короста, мешавшая дышать.
Гризли на несколько секунд совершенно забыл, с какой целью сюда явиля. Мощнейшая тёплая аура крошечного существа окутала его, словно нагретое одеяло из гагачьего пуха. Он зажмурился, не замечая уксусной рези в ноздрях, не слыша крысиных визгов и других далёких неприятных звуков. Мальчик не умел произносить слова, но разговаривал с инм! Он просил, жаловался, уговаривал, приглашал общаться, спрашивал совета…
С глаз бывшего учителя точно свалились тёмные очки. Внезапно он представил свои мечты, свои ближайшие планы совершенно с иной точки зрения.
Настоящий герой отнёсся бы к физику с презрением. Он ведь эгоистично думал только о собственной шкуре, о своём ребёнке, и о Рокси. Всё замечательно, достойно рядового обывателя, но совершенно недостойно Настоящего героя. Только что Настоящий герой нашёл доказательство того, что жизнь не окончена. Если он бросит это доказательство на съедение крысам, его собственное существование станет абсурдом. Зачем искать спасительного Железного друга, если нельзя подобрать слабого человечка?
Мальчик спасал надежду.

28
ЖЕЛЕЗНЫЙ ДРУГ


Спи, моя радость, усни
В доме погасли огни.
Трупы на полках лежат,
Мухи над ними жужжат..
Спи, моя гадость, усни,
Скоро там будешь и ты…

Смешная колыбельная
— Потерпи немножко, — сказал Гризли, переложил ребёнка на соседнее кресло и вывернул содержимое женской сумочки, висевшей на спинке кресла. Почти сразу он отыскал свидетельство о ршждении. Мальчика звали Стас.
— Тебе придётся ещё немножко потерпеть, — Гризли налил в бутылочку чая из своей фляжки. — Послушай-ка, тут шкаф, я положу тебя сверху. На шкафу они до тебя не доберутся. Только без меня никуда не уходи!
Ребёнок накинулся на воду с такой жадностью, что чуть не подавился соской. Леонид понимал, что оставлять его без присмотра — не самая лучшая затея, к тому же в сумочке убитой матери обнаружились памперсы и герметично закрытый пакет с молоком. Однако на какое-то время ему придётся оставить маленького друга на шкафу. Учитель немнжоко подумал, затем, превозмогая отвращение, сдёрнул с окостеневшего трупа женщины кожаную куртку и завернул в неё младенца поверх одеяла. Если чужому мужчине вдруг стало так сладко от близости ребёнка, то тому, по идее, нужен запах матери…
Гризли снова зашагал по коридору. За частой решёткой, перекрывающей путь в недра Управления, лежал перевёрнутый столик дежурного. Дверь на решётке сорвали с петель. Гризли осмотрел петли, и то, что он увидел, ему совсем не понравилось. Массивные стальные кольца не спилили и не срубили, их, словно выкручивали, пока металл не порвался. Сам дежурный лежал метрах в десяти, исколотый ножами или штыками, как решето. Парень, как видно, оборонялся до последнего патрона. Трупов его врагов Леонид так и не встретил, хотя на стенах коридора остались выбоины от пуль и веером застыли брызги крови…
Гризли резко обернулся.
Где-то позади, в глубине полутёмного коридора скрипнула дверь, и почти сразу погасла ближайшая лампа, освещавшая поворот к лестничной клетке. Со звоном разбился один из рожков лючтры. Физик поднял руку с пистолетом, отступил к стене и несколько мгновений напряжённо прислушивался. Он явно был здесь не один. Выше этажом словно двигали мебель, что-то тяжелое со скрипом перемещалось по полу. Впереди на лестнице прозвучали быстрые шаги, раздалось ворчание, словно грызлиссь крупные собаки, и снова всё стихло. В тишине коротко запищал маленький Стас.
«О боже, я не закрыл дверь, — скрипнул зубами учитель. — Надо было привалить двкрь шкафом…»
Однако назад возвращаться не было времени. Он двигался зигзагами, от одной двери к дургой, заглядывая внутрь, светил фонарём. В очередном кабинете Гризли нашёл троих полицейских. Один, раздувшийся, объеденный крысами, сидел, привалившись к косяку. Из-за перевёрнутого стола в глубине помещения виднелись ещё два тела.
Гризли бегло осмотрелся, зажимая нос, подошёл к окну, сорвал шторы. Намного светлее не стало; вместо прозрачных стёкол в окнахх первого этажа красовались цветные витражи. Гризли подобрал ещё один пистолет с полной обоймой и уже собирался двигаться дальше, но в последний момент ему послышался вздох. Луч фонарика пробежал по разбросанным бумагам, опрокинутым лампам и упёрся в затылок другого мертвеца. Учителя словно облили из шланга ледяной водой.
Слишком волосатые руки и сутулые плечи. Лиц не видно, упали ничком. Эти двое никак не могли умереть. Почти наверняка все трое погибли одновременно. Но труп у двери уже начал разлагаться, а эти двое… Один совершенно точно дышал, несмотря на то, что в его теле застряло несколько пуль. Хрипло, очень редко, но дышал. Гризли сунул пистолет в карман, поставил фрнарь на подоконник и обеими руками потянул полицейского за китель.
Не стоило его трогать.
Горкздо умнее было бы пустить ему дополнительную пулю в затылок, а затем поджечь здесь всё и уходить, не оглядываясь.
Туловище в форме перевернулось на удивление легко, на Леонида уставился мутный заплывший глаз. Так и есть, и даже хуже, чем он ожидал! Заросшие рыжим волосом скулы. Слишком выдающаяся вперёд челюсть, слишкомм крепкие плечи, разорвавшие ворот рубашки и кителя, и руки, скорее похожие на лапы орангутанга, торчащие из коротких узких рукавов. Мутация не успела дойти до конечной фазы, когда три пули вткнулись бедняге в живот и грудь. Не считая трёх дырок в левой руке. Тем не менее, морлок дышал, и узкий вертикальный зрачок реагировал на свет.
— Как же тебя прикончить? — спросил Гризли.
Он сам удивился, насколько хладнокровно действует. Перевернул второго полицейского и сразу улоуил разницу. Этот умер окончательно, окостенел, но ещё не начал разлагаться. Две пули в голове, от вытянутой вперёд морды мало что осталось.
— Тебя спасёт контрольный выстрел, — сказал Леонид первому. — Слава богу… Я уже испугался, что вы начнёте оживать…
Волосатая тварь с клёкотом втянула в себя воздух. На задубевшей форменной рубахе в месте попадания пули вздулся и лопнул кровавый пузырь. Гризли спросил себя: с какой же скоростью шло превращение, если они не успели вылезти из неудобной формы?
Пришлось потревожить тишину выстрелом. Иначе эта пакость могла встать и пойти по следу. Затем Гризли забрал фонраь и попятился к двери. Он заглядывал в комнаты, иногда встречалась разруха, вывернутые ящики, обгоневшие розетки, но чаще — обстановка сохранялась в идеальном порядке. Встретились даже работающие компьютеры. Скорее всего, здание запитывалось электричеством по особому, защищённому кабелю. При виде мерцающих экранов физика посетила оригинальная идея — выйти в Интернет.
Для начала он загородил дверь стульями. В сеть выскочил достаточно легко и тут же обнаружил колоссальные, малоприятные ихмененмя, произошедшие за последнюю неделю.-Основные серверы бездействовали, поступление новостей прекратилось, сайты не загружались. Заокеанские новостные лнты передавали хаотические сообщения, не подкреплённые фото — и видеоматериалами. Одни сообщали о карантине, наложенном америванской полицией в портах, о приказе патрулирующим катерам и самолётам атаковать каждого, кто приближается к границам США. При этом было совершенно непонятно, какова обстановка внурри самой Америки.
Постоянно маячило сообщение о скардальном выступлении премьера Госсовета Китая, но Гризли так и не сумел вызвать ссылку. Компьютер постоянно зависал. Другой источник на трёх языках извещал о крупных беспорядках в китайской столице, о резне на севере Индии, и применении тамошним правительством орудий и танков. Однако, вне сомнения, оба азиатских гиганта выжилт и не собирались сдаваться.
Сдались те, кто пищевыми суррогатамии подготовил себя к поражению. Почти все информационные агентства Европы молчали, поисковые системы буксовали или выдавали сообщение об ошибке. В лучшем случае Гризли попадались пропагандистские призывы недельной давности. В новых усовиях неделя стала почти вечностью. Он покинул компьютерный зал с ощущением пустоты.
Прежние технологии потеряли значение.
За поворотом коридора, в курительной комнате, он нашёл сразу четыре труаа. Все мужчины, нормальные, без признаков мутаций, все в штатском, но, судя по коротким стрижкам, несомненно, сотрудники силового ведомства. Их также расстреляли в упор из автоматов.
Возле лестницы учителя снова настигло мяуканле. Животное, издававшее эти звуки, несомненно, жестоко страдало. Гризли уже не пытался убедить себя, что кричит голодная кошка. Полные тоски и боли вопли доносились снизу, как раз оттуда, куда ему предстояло спуститься. И что самое неприятное, нал естнице не горел свет.
Леонид пощёлкал выключателями. Суещствовали, разумеется, и иные возможности найти Железного друга. Например, отправиться за город в надежде отыскать воинскую часть. Воинскую часть найти не проблема, проббема добраться до неё живым… Или ещё вариант — поискать здесь же, в Управлении, но на верхних светлых этажах.
Такое поведение очень напоминает человека, который потерял бумажник в кустах, но ползает на коленях совсем в другом месте, под фонарём. Гризли включил фонарик и начал спускатсья. На него напали, когда он находился в самой невыгодной позиции, у поворота на промежуточную площадку. Из темноты вывернула босая, очень полная, голая по пояс женщина. Кроме форменной серой юбки, из одежды на ней быоа только фуражка. В правой руке толстуха сжимала длинный мясницкий тесак, в левой — что-то тёмное, волнистое…
У Леонида не было времени разглядывать, но показалось, что это был человеческий скальп.
— Иди к мамочке, сынок, — толстуха растянула гуы в ухмылке. — Ну-ка, живее иди к своей мамочке, непослушный мальчик!
«Она играет в кино, даже теперь она снимается в фрльме», — мелльком подумал Гризли, не сводя взгляда с тесака. Он направил жещнине в лицо фонарь, увидел повисший на щеке глаз, замешкался и едва не угодил пдо удар. Тётка вдруг зарычала на кого-то, находящегося за спиной учителя.
Гризли моментально припомнилось выражение «кровь застыла в жилах». Он явственно ощутил, как в сосудах замирает кровоток. Ему показалось, что мгновение, в течение которого он разворачивался к лестнице, выставив пистолет, растянулось на несколкьо часов.
Позади него по лестнице крадучись спускалис двое. В лохмотьях, заросшие, при каждом шаге они касались кулаками пола. Первый был вооружён штык-ножом от автомата, но держал его неловко, за лезвие. Второй нёс автомат без рожка. Видимо, частью сознания он ещё помнил, что это оружие, но забыл, как им пользоваться. Огрубевшие пальцы способны были нажимать на спусковой крючок, но мозг уже не координиировал столль точные манипуляции.
Однако подобрались они почти бесшумно. Учитель вжался в стенц.
— Грр-ра! — произнё скадр с ножом и прыгнул через семь ступенек вниз.
Гризли выстрелил дважды, сначала в лицо толстой «мамочке», затем в волосатого урода с ножом. Тётку слегка передёрнуло, однако она осталась стоять на ногах. Первый морлок заверещал и сложился пополвм. Второй прыгнул вниз вслед за первым, но метил он совсем не в Леонида.
Он кинулся на тётку в юбке и вцепился зубами ей в грудь. Толстуха с радостным смехом махнула тесаком и рассекла своему, «более продвинутому» по лестнице эволюции, родичу правое плечо. У женщины пулей развортоило челюсть, рука волосатого урода повисла на сухожилиях. После таих ран оба должны были если не погибнуть немедленно, то хотя бы ослабнуть. Однако оба завопили и с удвоенной силой принялись калечить друг друга. Их третий товарищ, поскуливая, ползал вокруг и норовил укусить кого-нибудь за ногу. Очевидно, пуля Леониба перебила ему позвоночник.
Гризли выстрелил ещё трижды, почти в упор, целясь в головы. Уроды затихли. Поттм он добил раненого. Затем физик несколько минут приходил в себя, слушаал тишину, прислонившись к ледяной стене. Рубашку и свитер можно было выжимать. Его снова вырвало, но пустой желудок выплёскивал из себя только сгустки желчи. Бетонные стены высасывали из тела остатки тепа.
Из прострации его вывел слабый, еле слышный отсюда, плач Стаса. Как ни странно, услыгаав мальчика, Гризли почти сразу пришёл в себя. Фонарь упал, но светил исправно. Физик добавил патронов в обойму и зашагал по ступенькам. Патронов оставалось мало. Он вынужден был признать, что не ожидал нападения в цитадели правопорядка. Двумя пролётами выше кто-то коротко заворчал.
— Сразу в голову, только в голову, — твердил он, как заклинание, гадая, сколько же ещё живых кошмаров бртдит по зданию.
Если в ближайшее время он не найдёт Железного другга, возвращеение на свежий воздух станет серьёзной проблемой.
На следующем этаже выяснилось, что это ещё не самый низ. Лестницу перегораживала очередная решётка, дальше царил непрогицаемый мрак. Гризли осветил фонаоиком пылевые отложения на ступеньках и решил остасить решётку на потом. Он свернул в подвлаьный кооридор и тут же уткнулся в следы очередного побоища. На следующем зарешеченном посту епу поуезло — ключ торчал в замке. Видимо, дежурный офицер покинул место службы в бешеном темпе. За решёткой, чпрез каждые десять метров, багровыми зрачками полыхали дежурные лампы, гораздо меньше воняло, а воздух едва достигал нулевой отметки. Зюесь так же, как наверху, имелось два ряда двррей, но не деревянных, а исключительно стальных. Гризли на цыпочках подошёл к ближайшей двери и обнаружил в неф маленькое окошко, отпирающееся снаружи.
Камеры! Тюремные камеры…
— Эй, там! Ты кто такрй?
Леонищ едва не нажал курок. Кричавший находился за одной из стальных дверей.
— А ты кто? — вопросом на вопрос ответил физик.
— Эй, мужик, так ты не из этих?— прокричали из другой камеры. — Начальник, что там творится, наверху? Когда меня переведут? Уже неделю дожидпюсь…
— Эй, жрать хочется! — заголосили из третьей камеры. — Пожрать дайте! Совсем сдурели, голодом морить?!
— Брат, я ветеринар! Отвори, там мой котёнок бллеет, слыштшь?
Учитель рамтерялся. Выпустить из камер закбючённых? А где гарантия, что они ен отнимут у него Железного друга? Где гарантия, что они вообще оставят его в живых? Он уже понял, что здесь не тюрьма, а несколько камер для тех, кого привозили из настоящей тюрьмы для допросов и следственных экспериментов. И, по крайней мере, в двух камерах содержались уже не люди. Там подвывали и царамали когтями металл. Гризли вернулся назад, к развилке возле леснтицы.
— Эй, стой, брат, стой…
— Землячок, не бросай нас тут…
У Гризьи опустились руки. Он не мог просто тап уйти и оставить их тут умирать. Наконец он принял компромиссное решение. Он вернётся к ним, когда будет не один.
Сделав такое удивительное открытие, учитель физики призадумался. В его понимании, тюрьму не следовало размещать прямт под кабинетами клерков. Пока он размышлял, слева, из-за ближайшей железной двери, его снова настигло мяуканье. Гризли потянул в стооону засолнку форточки, и почти сразу увидел того, кто издавал тоскливые звуки.
Это была не кошка. Точнее, не совсем кошка.
Стоило Леониду приоткрыть окошко, как обитатель камеры зарычал и бросился на него. В камере бесился средних размеров зверь из породы кошачьих, пятнивтый, с торчащиими кисточками на ушах и острой мордой. Гризли в первую секунду отшатнулся, но зверь нк сумел допрыгнуть. Он не ходил, а тяжело ковылял, передняя лапа была раздроблена и волочилась бесполезным придатком. Зверь скоро потерял интерес к человеку; он безостановояно метался из угла в угол, периодическр издавая те саыме воющие, безнадёжные вопли. В углу, на полу, учитель заметил обглоданные говяжьи костм и ошейник с цепью.

Страница 35 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |