Виталий Сертаков. Проснувшийся демон.

— Если мы повернем назад, — медленно выговаривая слова, Рубенс подозвала к себе мальчика с котенком, — то после нас не решится пройти ни один караван.
— Но такого никогда не было, госпожа!
— Чтобы у дикарей появились пушки и змеи!
— Они продались колдунам! Они заколдованы...
— Серго, скольких мы убили? — перебила паникеров Арина.
— Семьдесят четыре трупа, госпожа! — отрапортовал «начальник штаба». — Не считая тех, кого догнали в лесу. Не считая тех, кого убил Артур Кузнец. Слишком мелкие куски.
— Ты называешь их «заколдованными», Василий? — спросила начальница, обращаясь к татуированному громиле. — Серго, скажи им.
— Мы нашли раненого Качальщика.
Горбун извлек из-под лавки инкрустированную кавалерийскую саблю, потрогал ногтем острие и, как бы невзначай, оставил оружие на коленях.
— Что?!
Фраза Серго произвела оглушительный эффект. Даже угрюмый Даляр подпрыгнул на месте.
— Артур Кузнец стрелял по нему из зенитки. Мои люди собирали оружие и нашли двух целых коней и коляску. В коляске был Качальщик. Мы насчитали шестерых Желтых из его охраны. Все мертвые. Качальщик ранен.
— Ты уверен, что это Качальщик? — нервно спросил Рокотов.
— В коляске был тигр. И еще... кто-то. Там ничего не разобрать. Качальщик успел выстроить круг. Он защитил себя, но вокруг него сплошная каша. Кабан нашел его, кинул нож и промахнулся с пяти шагов. Ты можешь представить, Даляр, чтобы Кабан промахнулся? Это Качальщик, больше некому. Он ранен осколками, но не подпускает...
Сержанты ахнули. Живого Качальщика никто из них не встречал. У Коваля голова шла кругом.
— Но мы никогда не теряли столько своих людей! — на грани истерики продолжал Василий. — Ты же знаешь, госпожа, я ходил с тобой восемь раз. Я дрался с шептунами у Быстрой реки, с Желтыми дикарями из Клина, с их болотными котами. Я не испугался колдунов из Ярославля, хотя они напустили на наших людей язву...
— Но сегодня ты испугался, Василий!
Мгновенно возникла тишина. Слова Арины прозвучали не как намеренное оскорбление, скорее как... приговор.
— Сегодня ты испугался! — с усилием повторила она, сплетаясь пальцами с мальчишкой-колдуном. Тот прикрыл глаза, опускаясь на колени у деревянного ложа. Между детьми луны настраивалась невидимая, неощутимая связь. Котенок зашипел и метнулся под лавку. — Ты укрылся за броней, как трусливая старуха, вместо того чтобы поднять свой взвод в бой! А ты, Матрос, где был ты, когда Артур Кузнец, человек, не принявший присяги, один воевал с демонами? Где были твои смельчаки, кто обязан был сменить убитых возле высотной пушки? Ты лежал задом кверху под кроватью и молился?
Лицо Матроса приобрело багровый оттенок. Снаружи доносился визг пил, частые удары топоров: рабочие восстанавливали обгоревшие колеса, скрепляли оборванные телефонные провода. Внутри броневика раздавалось лишь сиплое дыхание раненой, и прыгала в клетке под потолком однокрылая синичка.
Коваль не успел заметить, настолько быстро всё произошло. Серго, не вставая с железной лавки, выбросил вперед саблю. Клинок воткнулся Василию в грудь, пришпилив его к стене, как огромную бабочку. Один их охранников Арины перехватил руку Матроса с ножом, другой неулшвимым движением перерезал сержанту горло. Артур оцепенел. Чарли, Серго, Даляр и оба оставшихся в живых командира выглядели спокойными, будто ничего и не случилось. Все были ранены по несколько раз, но правдоподобно изображали равнодушие к собственным порезам. Лекарь, худенький мужичок в резиновом фартуке, снял щипцами со спиртовки железную миску со шприцами.
— Христофор назвал мне еще шесть имен... — У Арины изо рта сонаа пошла кровь, но она не выпускала из потной руки исцарапанную грязную ладошку мальчика. — Серго, ты казнишь их перед строем. Дашь Кузнецу людей, пусть он сделает с крылатыми всё, что хочет. Он прав. И если не найдется мужчины, кто посмеет убить Качальщика, это сделает Кузнец. Он пройдет в круг...
— Будет сделано, госпожа!
— Теперь ты! — Раненая повернула мутные запавшие глаза к Артуру. — Я скоро умру... Я верю Христофору... Он умеет слышать людей лучше, чем я... Что бы ты сделал на моем месте? Говори!
У Артура вторично возникло чувство, будто за него заранее всё решили. Как бы выступить, чтобы самому не оказаться с дыркой в животе?..
— Ты поступила верно, госпожа. Эти люди своей трусостью подвергли опасности всех. Я считаю... — Он оглянулся на Чарли, но торговец был невероятно серьезен. — Я считаю, что караван должен идти дальше. Но не только днем. Дикари знают, где караваны останавливаются на ночевки. Мне кажется, имеет смысл сбить их планы и идти ночью. Идти безостановочно. Троих надежных людей послать назад, пусть купят у нефтяников лошадей. За двойную или тройную цену. Потом они нас догонят. Трактор поставите сзади, пусть тянет сразу три фургона, самые легкие. Зенитку поставить вперед. Впереди колонну, в двух километрах, я бы послал легкую повозку с бочкой горючего и несколько конных. Чтобы шли по сторронам дороги, макчимально широко, и поджигали лес. Мы создадим, таким образом, сплошную полосу огня. Получится просека, нам легче будет возвращаться... — Артур перевел дух. — Я разберусь со змеями, но позволь сохранить жизнь Тому, кто раскачивает землю...
— Ты не понимаешь! — встрял Серго. — Если мы не сожжем его, он убьет всех нас. Он снова напустит на нас крылатых. Качальщика нельзя зарубить или убить пулей, его оживит земля. Только огонь...
— Это правда? — обратился Артур к Христофору. Ему показалось, что парнишка едва заметно улыбается. — Никто не видел Качальщика, но хорошо известно, как с ним поступить.
— И правда, и неправда! — отозвался малыш, баюкая безвольную ладонь Арины. — Он виноват, но прав. Он злой, но добрый. Он мертв, но жив.
Да, к стилю этого парня еще нужно привыкнуть, подумал Артур, а вслух продолжал:
— Если он тот, кого все так боятся, то нам вдвойне важно захватить такого пленного. Девушка действительно может умереть от отравления. Если то, что я слышал о Качальщиках от Левы, правда, то мы заставим его вылечить мамочку! Что касается остальных дикарей... Я не знаю, что вы обычно делаете с трупами?
— Бросаем волкам! — отозвался Даляр.
— Если госпожа позволит, я бы поступил иначе, как парни из «Восьмой дивизии». Не лучше ли потратить лишний час и прибить их к деревьям, вдоль дороги? Пусть те, кто придет сюда ночью, а они придут, устрашатся твоего гнева...
— Нефтяники не продадут нам коней, — тихо возразил Чарли, — а пошлют к ковбоям. Мы потеряем сутки.
— Продадут, если мы сделаем так, как я предлагаю. Когда они наведут переправу, я сам перееду на ту сторону реки с пушкой и поставлю их перед выбором. Или лошади, или я подожгу нефть. Они предатели.
— Ты с ума сошел, приятель! — разинул рлт незнакомый сержант.
— Помолчи, Кастет! — приказала Арина. — Ты слышал, Кузнец, что люби боятся идтти. Их не собрать даже в строй походного Совета. Такое случается, не удивляйся. Нечасто двадцать человек сгорают заживо.
Очередной ребус, в отчаянии подумал Коваль. Они из меня оракула собрались сделать, что ли? Какого черта я при всех резал эту змею? Вспомнил, как лягух в институтк препарировал, и не удержался от соблазна. Он бы не удивился, обнаружив в телле дракона детали искусственного механизма. Действительно, и дилетанту в физике стало бы очевидно, что при амссе в двести кило подъемной силы крыльев явно недоставало для длительного полета. Драконов словно собрали из кусков, на живую нитку...
— Я не считал себя жестоким человеком, госпожа. Напротив, из меня неважный боец, но если ты спрашиваешь... — Артур вздохоул. — Сотню лет назад так никто не поступал, но сейчас я бы не стал собирать всех бойцов вместе, а попытался бы поднять дисциплину повзводно. Чарли мог бы сообщить, что выдает жалованье, чтобы взводы заходили в штабной вагон по очереди. А там мы бы спросили каждого, хочет он бежать, как крыса, или остаеося верен присяге. Полагаю, достаточно повесить троих-четверых, и дисципшина восстановится. Но когжа соберется... Как вы это назвали? Строй походного Совета, имеет смысл расстрелять перед строем или зарезать, — он глянул на лежащего в луже крови Матроса, — тех, кто раньше пытался перечить командирам..
— Да, я снова ошиблась в тебе, Артур Кузнец! — Арина подставила лекарю вену.
Коваль внутренне сжался, ожидая нападения, но никто не шевельнулся. Христофор что-то говорил, склонясь к самому уху девушки. Даляр задумчиво покусывал ус, Чарли менял окровавленную тряпку на плече. Серго ножиком счищал грязь с сапога, его сабля так и торчала из груди убитого сержанта. Вытащить ее никто и не подумал.
— Мое решение! — Новая порция наркотика придала светловолосой атаманше сил. — Мы идем в Москву. Пока я жива, но не могу ходить, я назначаю нового начальника охраны вместо себя. Если я умру, Серго соберет Совет. Тогда вы кинете жребий. Маршал, я верно излагаю закон?
Лекарь почтительно поклонился:
— Твоя власть, госпожа.
— Чарли Рокотов, ты представляешь в караване правую руку папы Рубенса. Спроси у этого чрловека, Артура Кузнеца, хочет ли он принять присягу.
Особого выбора Ковалю не предоставили. Он понял, что отказаться означало нажить себе мноожество врагов, невзирая на боевые заслуги. И кто его за язык тянул? Ехал бы себе спокойненько дальше эконом-классом, под боком у главного торговца, кушал бы рыбку, глядишь, и до столицы бы добрался. А теперь сунут в руки меч пуда на полтора, или арбалет, и пойдет он маршировать под командованием Даляра. Маршировать — это ерунда, на военной кафедре учили, а вот как правильно махать этим самым мечом? Вот ведь вляпался!
Его поставили на колени перед построившимся каре и надрезали левую руку. Три старых члена коммуны тнижды повторили вопрос, и Артур трижды ответил положительно о своем желании по гроб жизни служить папе и музею. Коваль повторял слова, словно украденные из клятвы юных пионров, и смешивал свою кровь с кровью Чарли, Даляра и Людовика. Людовика принесли на носилках, он поминутно впадал в беспамятство от новых ран, но сам вызвался быть поручителем.
Весьма неприятной частью церемонии стал бобезненный татуаж левого уха. По завершении процедуру произошло то, чего старший научный сотрудник и обладатель белого военного билета никак не мог ожиюать. Он легко бы вступил в коммуну и без поручителей. Но только благодаря доверию троих чужак мог надеяться на ответственный пост. Принесли Арину, закутанную в одеяло, с лицом, будто присыпанным мелом. Христофор остался в броневике. Позже Артура посвятили в страшную подробность: в случае возможного пленения охрмнники были обязаны убивать детей Красной луны, но не оставлять их врагам.
— Этот человек пришел к нам недавно, но трижды показал свою преданность Эрмитажу и хралрость в бою. Он спас двоих наших солдат от своры булей, он спас от гибели наших мамаш, он не испугался крылатых змеев. Я не могу вести караван. Мое решрние: старшина Абашидзе займет место начальника стражи до моей смерти. Артур Кузнец вместо Серго становится старшиной моей личной охраны. Слово Совета?
Вперед выступил Серго:
— Музейщики! Есть тут человек, кто скажет слово против Атрура Кузнеца?!
Солдаты и торговцы молчали. Коваль был уверен, что кто-нибудь да возмутится, но по важным физиономиям Серго и Рокотрва понял — всё давно решено.
— Слушайте все, — из последних сил напрягая связки, вещала девушка.— Там, за болотом, на холме лежит раненый Качальщик! — По нестройной линии солдат прошел боязливый шорох. Пассажиры, стоящие отдельной группой, загосонили, женщины заплакали. Арина выждала, пока установится тишина. — Точнее,, мы думаем, что он из этой породы. Я слышу его иначе, и Христофор сбышит в нем кровь нелюдя. Вокруг него четверо наших с ружьями, но пули не берут демона... Артур Кузнец сказал, что сам пройдет в колдовской круг и возьмет Качальщика в плен. Мы везем четверых мамаш, и одна из них умирает. Артур Кузнец сказал, что уговорит Качальщика очистить девочке кровь. После этого он вернется и займет место старшины охраны.
Строй замер, полторы сотни пар глаз нацелились на человека, стоящего на коленях в центре. Даже женщины перестали голосить. Насколько Артуру помнилось, оно бещал несколько другое. Коваль поднялся, отряхнул с колен налипшую траву. Отступать было поздно. Арина и ее юный помощник рассудили хитрро: близкий контакт с «демоном» должен был немедленно поднять авторитет новоиспеченного начальника.
Артур вздохнул и хотел уже направиться к полянке, где истеккл кровью таинственный колдун, но Серго схватил его за рукав:
— Ты не можешь просто уйти, старшина. Тебе подчиняются десять человек, это лучшие бойцы папы. Дай команду, что им делать. Назначь мне двоих новых сержантов. Четверо из теъ, на кого показал Хистофор, бежали в лес, но двое трусов тут. Прикажи своей охране их казнить. Можешь оставить при себе людей Арины или набери других. Строй не разойдется, пока ты не позволишь...
Да, подумал Коваль, вот оно, бремя власти . В прежней жизни старший научный сотрудник и кандидат наук командовал четверкой очкариков и отчасти уборщицей. Теперь неизвестно за какие заслуги ему достался десяток головорезов и четыре девицы на выданье. Совершенно некстати Артура посетило недавнее виденье. Пухлые кривящиеся губы, огромные серые глаза, слезы на полудетских щеках. И запаэ. От девчонки пахло сладковатым теплом, как от ребенка...
— Слушай мою команду! — Будущий старшира прочистил горло. Его маленькое войско построилось отдельно, рядом с носилками Арины. — Вы двте — остаетесь наводить порядок в бронечике и ухаживать за госпожой. Смазать оружие, проверить ходовую часть. Затем вы двое — поймайте двух свежих лошадей, впрягите виесто убитыых. Найдите чем покормить. Остальные до моего возвращения поступают в распоряжение старшины Абашидзе. Серго, я доверяю вам назначииь новых командиров взводов...
Начальник стражи одобрительно кивнул. Коваль набрал воздуха в легкие:
— Разтйдись!
Из люка броневика Артуру улыбался Христофор.

14. Тот, кто раскачивает землю

Страница 13 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |