Виталий Сертаков. Проснувшийся демон.




    Колокол вторично отбил четыре удара. Коваль высунулся из люка, протирая глаза, и увидел Вечное пожарище. Открывшаяся картина настолько не походила ни на один земной пейзаж, что старшине расхотелось завтракать. Нечто, вызывающее сердцебиение и одновременно завораживающее, отголосок кибернетических фантазий и череда биологических ошибок... Никакого пожара тут не было и в помине. Угрюмая равнина пепельного цвета поросла папоротником, но не целиком, а неровными участками, словно ровесники мамонтов отваливались с поверхности почвы. Проплешины покрывал колючий серебристый мох, издалека похожий на ковер из кривых гвоздей. Изредка встречались бугры из тесно сплетенных между собой уродливых стеблей, покрытых бледным желтоватым налетом. Артур настроил бинокль. Возможно, посреди стелющегося пятнистого покрывала, которое он вначале принял за папоротник, росли совсем новые виды деревьев. Но, присмотревшись, он узнал в скрюченных, лишенных коры стволах... березы. Во всяком случае, ни на что другое эти грибообразные создания не походили. Он долго, пока на сетчатке не начали плясать мушки, вглядывался в горизонт. Над чуждым, лишенным хлорофилла ландшафтом не вспорхнула ни одна птица. Кое-где серую равнину пронизывали узкие лощинки, похожие на звериные тропки, но ни один листик не шевелился. Тот, кто протоптал ходы, не стремился к знакомству...
    На память пришли рассказы библиотекаря. Мертвые леса на юге Питера, дожди, после которых с елей опадали иголки, отработавшая в закрытых технологических циклах вода, просочившаяся в почву и реки... Коваль попытался представить местность с высоты птичьего полета.
    Вечное пожарище напоминало гигантский язык, протянувшийся через Новгород, через Ильмень-озеро и дальше на восток, туда, где должен был находиться городок Барановичи. Длину «языка» оценить было невозможно, а в ширину он превышал сорок километров. Караван подошел к границе «мертвой зоны» в темноте, и Серго впервые нарушил план, предложенный Артуром. Через пожарища ночью не ходили. Никто не мог припомнить, чтобы днем здесь случалась какая-либо неприятность, никогда не нападали звери или дикари. Но бывалые путешественники передавали из уст в уста веселенькую легенду. Даляр поведал эту историю без намека на улыбку; Ковалю не хотелось верить, но в этом мире редко шутили.
    На другом Вечном пожарище, что пересекало мурманскую трассу, несколько лет назад потерялся конный отряд, человек в тридцать. Дикарей в тех краях практически нет, слишком холодно зимой, и движение слабое. Люди очень торопились; по слухам, они везли в Питер что-то скоропортящееся и решили не устраивать ночлега на границе «живой» травы. Через четыре дня их вышел искать другой отряд. Нашли нетронутые грузовики. Рыба, естественно, испортилась, лед растаял, но половина протухшего груза оказалась раскиданной на дороге, словно его растаскивали вручную. Затем поймали двух лошадей под седлом, точнее, животные сами вышли к людям. Потом нашли еще одну лошадь. Она стояла в стороне, метрах в десяти от дороги, понурившись, будто спала. Отыскались смельчаки, решившиеся подобраться поближе. Когда к лошади подошли вплотную, оказалось, что она не дышит и словно одеревенела. И внутри, под кожей, она была пустая, как барабан. Не падала она только потому, что ноги ее сантиметров на десять ушли в синий мох. Синий мох не просто поглотил ее ноги, он забрался лошади в уши, облепил снизу живот и даже торчал из ноздрей.
    — Синий мох? — переспросил Артур и облизнул пересохшие губы.
    — Синий, — спокойно подтвердил Даляр. — Там синий мох и желтые сосны. На соснах видели летунов, но не таких, как в Питере. Крупнее.
    — Так это летуны? — Артур припомнил флегматичного вампира на глобусе.
    — Нет. Летуны пьют кровь, но не могут высосать коня изнутри. И упыри не съели бы сорок человек, — подчеркнул сержант. — Но через пожарища ночами больше не ходят. Днем безопасно, главное — не покидать дорогу.
    Лошади шагали через мертвую равнину больше семи чмсов. Здесь примолкли даже собаки ковбоев, над потными конями не кружили слепни, затих стрекот кузнечиков. Даже солнце светило тусклее обычного, словно задыхаясь в колышущемся жарком мареве. Волчий вой, преследовавший караван всю предыдущую ночь, остался далеко позади.
    Вероятно, Сосновоборская АЭС, размышлял Коваль, вращаясь вместе с биноклем. Нет, далековато. А может, совсем другая станция, о которой он ничего не знает, также брошенная служащими. Скоьько лет прошло, с тех пор как радиоактивная туча пронеслась над этим местом, и какую дозу тут можно подхватить сегодня? По идее, всё давно должно улечься, но почему не видно даже насекомых? Случилась протечка в хранилище отработанной воды, или рвануло, как в Чернобыле? Неизвестно, никто уже не вспомнит.
    — Старшина! — С броневиком поравнялся один из всадников «зажигательного» отряда. — Здесь ничего не горит, слишком сыро. И кони не сойдут с дороги...
    Артур вглядычался в порождения мирного атома и убеждал себя, что ошибается. Возможно, с радиацией тут всё в порядке, но каких масштабов тогда достигало химическое заражение? Да и какой химией без авиации можно превратить такой кусок земли в пепелище? Наверное, сюда долетали семена и споры нормальных растений и пытались укорениться в почве. То, что прижилось, хотелось обойти стороной и ни в коем случае к нему не прикасаться. Торчащие из рыхлой земли скрюченные корни, усаженные блестящими образованиями вроде гриба чаги. Только чага не колышется от ветра, будто студень... А вот здесь наверняка стояла деревня; сохранились фундаменты домов, покрытые тем же сероватым, крапчатым налетом, как и ветки прорастающих сквозь камни кустов. Между фундаментами, там, где когда-то хозяйки копались в огородах, тянулись к небу полуметровой высоты поганки. Или не поганки, а, скорее, моховики с волосатыми шляпками. Только в каком учебнике описаны моховики, у которых ножки, как у банановых пальм? Коваль отвел глаза и стал смотреть на дорогу. Покрытие здесь сохранилось даже лучше, видимо, трава погибла когда-то прямо под асфальтом. Кони стражников без приказа рысили теперь впереди броневика; животные не желали делать и шагу в сторону. Солнце вставало, разгоняя на своем пути густую пелену тумана, но в звенящем безмолвии слышался лишь рокот «Кировца» и дребезжание десятков колес. Ни один жучок, пчела или стрекоза не проснулись в отравленных папоротниках.
    Однажды Артуру почудилось какое-то движение в группе искореженных березок на пригорке, метрах в пятидесяти от шоссе. Он резко повернулся и успел уловить, как что-то черное спряталось под пологом стелющейся пятнистой листвы. В кого могло превратиться животное, обитающее здесь? Старшина вспомнил слова Качальщика: «Мой дед родился, когда земля на пожарище еще светилась...» Возможно, дьявол с косичками имел в виду совсем другое пожарище. Никто ведь не считал, сколько таких же чумных языков лизнули Россию, сколько вредных производств рухнуло, источая вокруг себя смерть. Колонна миновала длинный, держащийся нв честном слове мост. Из мелкой ленивой речки торчали обломки какой-то конструкции, возможно, затонувшей пристани. А на горизонте, к великому облегчению Коваля, непроходимыми дебрями поднимался самый обыкновенный лес. И на опушке горели костры.

    18. Застава шептунов

    Передний дозорный поднял руку с желтым платком; насторожившиеся пулеметчики облегченно вздохнули. Навстречу шел другой караван. Там, где Вечное пожарище заканчивалось, на вытоптанном поле среди самой обыкновенной травы музейщиков поджидали пятнадцать фургонов. Это шли навстречу ребята из Петрозаводска. Рокотов обнялся с их главным коммивояжером, сторговал в аренду десяток свежих тяжеловозов. Толпа людей собралась вокруг привязанных драконов.
    Новости разносились быстро и столь же быстро обрастали сказочными подробностями. Не прошло и десяти минут, как солдаты и торговцы стаби подходить к броневику Арины, как на экскурсию, чтобы посмотреть на Артура Кузнеца. Но после того как обнаружилось, что в пороховом танке содержится живой Каччальщик, старший встречного каравана немедленно протрубил подъем. Несмотря на то что у многих нашлись старые знакомые и все были рады встрече посреди безлюдного тракта, у Артура возникло противное ощущение. Присутствие Качальщика словно сделало людей Эрмитажа изгоями, возле них теперь боялись надолго оставаться. Коваль в который раз спрашивал себя: как поступить, если стражники взбунтуются и потребуют казни демона? Кроме Христофора, похоже, один Серго понимал важность живого пленника; рядовые солдаты, да и члены торговой миссии, помощники Рокотова, носили всевозможные амулеты, обереги и искали способ, как уклониться от вахты при «карцере».
    У северян имелся свой «оракул», девчонка лет семнадцати, она полагала, что на два дня пути всё чисто. Христофор на это лишь покачал головой и остался при своем мнении. Арина в дебаты не влезала, весь день у нее был сильный жар.
    Когда последние повозки северян растаялли в дрожащем воздухе пожарища, Коваь попытался прислушаться к собственной интуиции. Ничего хорошего интуиция не говорила. То, что представлялось мирной пасторалью для парней с Онеги, вполне могло выйти боком для музейщиков. Когда светило начало клониться к закату, колонна преодолела еще одну речку, и сразу за мостом дозорный выкинул красный фшаг. Команда «поджигателей» уже успела сделать свою работу, поэому в клубах расползающегося дыма Артур не сразу заметил препятствие. Что-то там стояло, впереди на горке. Что-то блестящее.
    — Шептуны, — сказал Христофор и положил в рот вареную картофелину.
    — Много их?
    Мальчик поднял котенка и потерся носом о пушистую мордочку. Иногда Коваль спрашивал себя, на кой черт они катают с собой этого прохвоста.
    Серго трижды прозвонил в колокол, давая сигнал к обороне. На сей раз вокруг дороги расстилалась ровная поляна, и возницы начали немедленное перестроение в боевой порядок. Но закончить не успели. Пока команда Артура задраивала щели и занимала места в оружейных башнях, совсем близко раздался такой забытый и тапой сладкий для ушей Артура шум — неторопливое тарахтение четырехтактного мотоциклетного движка. На пару секунд Коваль словно растворился в этом рокоте. Это звучало...
    Это звучало, словно отголосок колыбельной, и в то же время словно по горлу провести холодным лезвием. Этот низкий рокот возвращал его в упоительные мгновения детства и поднимал со дна души то, о чем он мечтал никогда не вспоминать. Это было то, что убило Наташку...
    Артур загнал в двустволку патроны и выпрыгнул наружу. Между всадниками охраны, нарочито не замечая нацелрнных стволов, в седле роскошного «Харлея» развалились двое шептунов.Д ля своих более чем преклонных лет мотоцикл выглядел совсем неплохо. Очевидно, дикари недавно распотрошили забытый склад автоконцерна. Кроме того, у них в шайке имелся одаренный механик, виртуоз своего дела. Коваль сразу отметил «неродные», неестественно огромные амортизаторы, крепящиеся на приваренных профилях, и широченные шипованные колеса. На передней вилке вместо фары крепился пулемет со спиленным стволом.
    Шептун заглушил мотор. Стало совсем тихо. Оба байкера выглядели под стать транспортному средству; скорее всего, экипировку они подобрали там же, где мотоцикл. И оба, судя по расширенным зрачкам, как следует накачались «дурью». Водитель, скуластый, похожий на башкира, сложил руки в обрезанных перчатках на руле. Сложной огранки камни переливались на его татуированных фалангах. Пассажир, смуглый, бородатый, лицо в мелких точках окалины, откинулся на спинку сиденья. Заходящее солнце отражалось в десятках заклепок на его куртке, под коленями раздувались объемистые кожаные сумки с вышитыми орлами...
    — Я слушаю, — ровно сказал Серго.
    Башкир облизнул губы. Артур кинул быстрый взгляд на дорогу. В сотне метров тарахтел еще один «харлей».
    — Торжок, — сиплым голосом сифилитика, никаким не шепотом произнес бородатый. — Дорожная застава.
    — Это хорошо, — согласился Абашидзе. — Хорошо, если в Торжке появилась новая коммуна. Я верно тебя понял, шептун?
    Башкир осклабился, обнажив черные огрызки зубов. Похоже, ему доставляло удовольствие видеть десяток направленных на него ружей. Его сосед пошевелил ногой в клепаном «казаке», медленно выпустил ихо рта сгусток коричневой слюны и медленно сплюнул.
    — Ты врубился, городской. Забашляй, и получишь полста бычков до Трери. Прокатишься, муха не насрет.
    — Звучит соблазнительно, — мягко кивнул Серго. — С охраной спокойнее. Но мы только что встретили колонну из Петрозаводска. Впереди нет ни желтых, ни чингисов. Или для нас особые правила?
    — Не кроши сухарь, городской! — Шептун запалил папиросу. — У тебя четыре мамки. Толкнешь одну нам и вали.
    — Ты же вроде говорил о налоге? — удивился Серго. — За женщин уже уплачено. Ты прекрасно знаешь, шептун, так дела не делаются. Застолбите место, откройте коммуну или хотя бы общину. Вступите в пакт вольных поселений. После этого торгуйте. Мы не можем продавать женщин в никуда.
    — Три цпны. — Бородатый опять сплюнул. От его папиросы воняло совсем не табаком. — Налог — херря. Насыплешь хавки для кобыл.
    К Абашидзе бесшумно подошел сержант, пошептал что-то на ухо, затем переместился к Артуру:
    — Они обходят нас по лесу, двумя колоннами, старшина. Два огнемета, человек сорок лучников, десятка два с огнестрельным.
    Серго по--прежнему вел себя крайне миролюбиво, словно и не получал предупреждения.
    — Ты не хочешь торговать честно, шептун? юЛди — не кобылы. Я вижу, что говорю с дикарем. Мы не продаем своих людей дикарям.
    Башкир не перестал улыбаться, но теперь его улыбка выглядела так, будто в рот сунули распорку.
    — Кого ты назвал дикарем, подвальная крыса? — Руки бородатого медленно потянулись к седельным карманам. Но он тут же спохватился и толкнул напарника в бок.
    Двигатель «харлея» взревел, из-под заденго колеса полетели камни.
    Серго отвернулся, что-то скомандовал подчиненным..
    Мгноовение спучтя бородач перекинул ногу, развернулся задом наперед. Из выхлопных труб ударили жирные струи дыма.
    Лошадь ближашего всадника в испуге поднялась на дыбы. В дилижансе колокол сыграл тревогу.
    Мотоцикл проехаь уже метров пять, набирая скорость. Второй «харлей», на пригорке, тоже завел мотор. Музейщики, не обращая внимания на байкеров, разбегались по фургонам. Хлопнули бичи, повозки пришли в движение, готовясь замкнуть круг.
    — Старшина!
    Артур обернулся. Сержант махал ему, собираясь задвинуть бронированный люк.
    Абашидзе вприпрыжку бежал к пушке, на ходу выкрикивая команды. Возницы выпрягали лошадей.
    Хохочущий байкер на заднем сиденье «харлея» поднимал обе рукр с обрезами.
    Коваль вскинул двустволку, удивляясь, как медленно всё происходит, и спустил курпи. Он никтгда в жизни не стрелял из охотнияьего оружия и не додумался даже упереть приклад в плечо.
    Ружье ударило его в грудь с такой силой, что старшина запнулся и при всём честном народе шлепнулся в грязь. Цель удалилась уже метров на двадцать, но дробь шептунов догнала. Бородатый диакрь принял в грудь содержимое обоих патроно, однако и башкиру хватило гвоздей. «Харлей» вылетел с дороги, словно крыльями, взмахнув кожаной бахромой на изогнутом руле. Смуглолицый тоже успел выстрелить, но запоздал самую малость. Пуля просвистела в сантиметре над головой началника стражи.
    — Я попал! — засмеялся Коваль. — Мать твою, я попал!
    Все лица повернулись к нему. Серго почесал в затылке и показал Артуру большой палец. Мотоцикл, как огромный блестящий жук, крутился на боку. Вылетая из седла, дикарь выкрутил газ до предела. И сразу же, точно выстрелы Коваля послужили сигналом, по стенам фургонов заколотили пули. Артур еле успел вкатиться под спасительную защиту брони. Ружье осталось на улице. Внутри пулеметчики лязгали лентами, вопил котенок, верещали в своей комнатке мамочки, поэтому старшина не сразу расслышал слабый гьлосок Арины:
    — Береги мам, Кузнец...
    — Постараюсь! — бодро откликнулся оп. — Эй, левый борт! Стрелять только одиночными! Ваш септор от края дороги до столба. Задняя башня от пвоаленного столба до малинника. И тольк опо моей команде! Не выдавать себя!
    — Понял, старшина!
    Справа, за пригорком, из бурьяна торчали остатки стен какого-то длинного одноэтажного строения, и первые шептуны появились именно оттуда. Ковалю хватило секунды, чтобы ощутить разницу с предыдущим противником. Эти парни вообще не стремились атаковть. Они не высовывались из укрытия.
    — Они ждут... — пробормотала девушка. — И это плохо...
    — Плохо! — согласился жующий Христофор. — Понятно и непонятно.
    — Что ткбе понятно, мать твою?! — в сердцах выругаося Артур. — Ты можешь хоть на минуту прекратить жрпть и сказать что-нибудь вразумительное?
    Мальчишка засмеялся. Вместо него ответила Рубенс:

    Страница 16 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое