Виталий Сертаков. Проснувшийся демон.

— В Большом круге — шестнадцать...
— Есть еще и Малый круг? Отвечай! Иначе я верну боль в твою голову!
— В Малом круге четверо...
— Ты состоишь в Малом круге?
— Да... Я главный духовник святого войска...
— Экая каша у вас в башке, святой отец... Замполит, стало быть. Это правда, что ваши люди через отравленные перчатки убили двоих кандидатов в президенты?
— Не так... Семена Задиру отравили грибами.
— Тоже неплохо!
Коваль прислушался. Из дымохода донесся далекий низкий звук. Потом еще, снова и снова. Он насчитал одиннадцать раз. Колокола собора опережали его «внутренние» часы на две минуты.
— Сколько гарнизонов Москвы не подчиняются вам?
— Три...
— Когда вы намерены их уничтожить? Говори! Говори, иначе я запущу тебе в рот зубастого червя, и он вягрызет изнутри твои глаза. Смотри! — Коваль поднес к желтому лицу настоятеля пустую ладонь. — Видишь, какие зубы? Он очень голоден и с удовольствием полакомится тобой...
— Нет, прошу тебя, не надо!! — Карин бессильно задергался в стальных браслетах.
— Тогда отвечай! Кто еще бунтует против отца Ивана?
— Чертановские ковбои... Они не платят десятину. Выгнали кремлевский гарнизон... Туда пойдет моторный батальон с минометами...
— Что их ждет?
— Малый круг постановил забрать в Кремль только мам. Остальных молодух — в бордели...
— Можешь не продолжать. Сколько солдат у Кремля здесь и сколько в удаленных гарнизонах?
— Сорок сотен в столице и шестнадцать за Кольцевой дорогой...
— Солдаты и офицеры получают что-то еще, кроме еды и монет?
— Всем... Всем, кто честно служит, Большой круг нарезает землю.
— Ага! Земли тех гарнизонов, что вы подчинили?
— Да...
— Стало быть, вся Москва уже поделена! С ума можно сойти... Что принадлежит тебе лично, какие здания? Отвечай, или я выпущу червя!
— Мне пожалована земля между Москвой-рекой и каналом и право на сбор налогов с ярмарк ии пристаней...
— А что папа Иван будет делать дальше? Когда вы подчините все малые города за Кольцевой? — Артур затаил дыхание. От ответа Карина зависело очень многое, хотя в главном сомнения уже отпали. Единожды начавшись, экспансия не закончится. Новоявленные омричники постепенно втянут всю страну в гражданскую войну.
— Малый круг будет думать, а не Иван...
— Как так? — Этого Артур не ожидал. — Разве не президент у ваас главный?
— До власти все охочи, Клинок... — Похоже, Карин начал трезветь. — Сегодня один папа, завтра другой, а России крепкий кнут завсегда нужен. Иван трусоват... Третий год уж говорим, что пора ярославцев в реке топить. На Рязани-то обжегся, у них много пушек на моторах сохранилось...
— Мне говорили, вас все боятся, потому что у Ивана есть ключ от огненных грибов?
— Ключ! — Карин сдавленно хихикнул. — Вот что тебе нужно в столице... Ты никакой не демон! Не по росту шапку выбирать взддумал, колдун! Ты, дурак босоногий, хоть слышал, что такое электричество? По ночам стража зажигает сотню ламп над Кремлем, но надо в сто раз больше, чтобы справиться с ядерным оружием...
— Я не ослышался? Ты сказал «ядерное оружие»? Откуда ты знаешь это слово, настоятель?
— Я умею читать... Теперь я понял, кто ты. — Каин окончательно пришел в себя и, даже будучи вязанныи, попытался принять величавый вид. — Мы думали, это байки пьяных стариков. Люди болтали, что в Питере объявлялся человек, проспавший много лет в стеклянной кровати, так же как эти... Как я сразу не понял? Так ты инженер?.. Послушай! — Настоятель перешел в наступление. — Если бы ты признался сразу, не сидел бы в каземате. Развяжи меня, я приглашаю тебя пообедать со мной! Ты получишь дом, слуг и щедрое жалованье. А главное, звание инженера! Нигде тебя не будут цеинть так, как в Москве!
— Заткнись.
— Что?! — Желтое лицо настоятеля пошло пятнами.
— Ты слышал. Дай мне подумать. — На верстаке, предназначенноп для выламывания суставов, Коваль нашел узелок со своими пожитками, отобранными на рынке, и очень обрадовался. Он закатал штанину и вернул в потайной карман два неиспользованных дурманящих шрпа.
— Забудем то, что было! — Карин взял себя в руки. — Ты нарушил закон, но тебе очень повезло, что я оказался на ярмарке. Стражники могли пристрелить тебя...
— Я ценю твою доброту, святой отец! — Коваль отцепил один из наручников, пропустил цепь через прутья решетки и опять защелкнул его на руке настоятеля. — Теперь пошли!
Коваль дернул шнурок. Снаружи раздался топот кованых сапог и лязганье засова. Еще до того как дверь отворилась, Артур учуял запах перегара. Два кряжистых опричника в форме речного флота и летных погонах, толкая друг друга, скатились по ступенькам и замерли, не успев дьстать оружие. Коваль держал лезвие у горла настоятеля. Минуту спустя он тщательно запер раздетых и связанных лейтенантьв и продолжил путь к солнцу. Выше этажом Коваль наткнулся на некое подобие проходной. Карин плелся впереди, подбадриваемый уколами в шею, и засевший в будочке служивый вытянулся во фрунт.
Впрочем, в отличие от предыдущих алкашей этот среагировал необычайно быстро. Он попытался зарубить Артура палашом. Настоятель немедленно воспользовался моментом, свалился на пол и шустро пополз через порожек в открытую дверь. Стражник ударил трижды, два раза попал в стену, третий раз угодил в торчащий из кладки крюк и сломал клинок у самой гарды. Артур уже повернулся, намереваясь распрощаться, но услышал за спиной щелканье затвора. Неудачливый фехтовальщик поднимаш карабин. Ковалю жутко не хотелось никого убивать; до сих пор, стоило закрыть глаза, он видел лицо мертвого мотоциклиста на заставе, но времени на уговоры не оставалось. Он нырнул под ствол, отводя взгляд противника левой вскинутой рукой, и коротко кольнул его в соолнечное сплетение.
Настоятель за это время чуть не успел удрать, возвращать его вниз по ступенькам пришлось волоком. У Артура возникла идея навестить остальных заключенных. В первой камере парились сразу трое. Увидев соборника, дружно повалились в ноги. Судя по офицерским регалиям, все обитатели застенка принадлежали к кремлевской армии.
— Недоимщики! — брезгливо процедил Карин. — Собирали дорожный налог в своих областях, да много от казны утаили...
— Дорожный налтг — это хорошо! — согласился Артур, запирая камеру. — С ними сами разбирайтесь. А кстати! Раз дорожный налог в области берете, стало быть, новые дороги там строите?
— У себя в областях пусть сами общины и строят! — брезрливо скривил рот святой отец. — Нам своих почти пять сотен азиатов прокормить надо, что Тверскую мостят. Москва — в первую голову!
— Это завсегда! — охотно поддакнул собеседник, поднимаы очередной крюк. — Москва в первую голову, а дальше пусть всё дерьмом зарастет...
В трех следующих камерах сидели:
1. Майор, незаконно оттяпавший себе кусок площади со всеми строениями в районе метро «Таганская». Причем судить его собирались не за то, что он выгнал на улицу несколько десятков человек из разоренного чужого гаинизона (за это его, наоборот, наградили), а за то, что в свою пользу трактовал земелльный кадастр.
2 . Пожилая, добродушная на вид мама, бывшая глава одной из бывших Люберецких шаек. Сопротивляясь прритязаниям законнойв ласти, она собственноручно потравила большую часть своих родственников. Ей вменялся саботаж. Артур подумал и решил, что не хочет освобождать старушку.
3. Группа юных грабителей. Работали в столице по найму, но вкалывать оказалось тяжело и скучно. Гораздо проще оказалось нападать по ночам на загулявших торгашей. Всей четверке был прямой путь в суд большого круга, а оттуда на виселицу, не начни они при аресте выкрикивать антипрезидентские лозунги. Уголовниками радостно занялся политический сыск. Коваль поглядел на избитые таджикские хари и грустно притворил дверь.
— Негусто, — сообщил он настоятелю. — Не получилось из меня Зорро... Кстати, где мой конь?
— Я достану тебе любого коня или мотор...
Карин еле стоял на ногах; до Артура запоздало дошло, что настоятель был далеко не молод и в любой момент мог из заложника превратиться в беспомощного пациента. Вот только «скорой помощи» здесь взяться неоткуда...
— Ты хочешь мотор? — прохрипел Карин, опираясь на стенку. — Я никогда не вру и не предлагаю дважды. Я дам тебе лучший мотор и жетон безоппсности. Отпусти меня, мне плохо...
— Нет, роюной... — Коваль подхватил настоятеля в охапку, закинул на плечо карабин и шагнул к выходу. — Я слишком многим поверил за последние дни... Я почти отвык от вашей долбаной цивилизации. Настраиваайся на долгий путь!

29. Уголь маркиза Карабаса

Коня ему было жаль. Такого орловца не достать днем с огнем. Оставалась еще надежда, что патрульные не нашли Чернику, которую он привязал во дворе института. Лошадей на местный рынок, со слов того же злополучного Порядка, гнали преимущественно из Средней Азии, и ничего путного на ярмарке Артут встретить не ожидал.
За последней дверью никого не было. Вот так всё просто, удивился Коваль, оглядывая загаженный Васильевский спуск, стаи ворон на мусорныхх кучах и непременную принадлежность крепостей — торчащие из красных зубцов самой известной стены России перекладины виселиц. Он уже понял, где находится. Нд головой нависала мозаичная твердыня, спасенная двести лет назад от разрушения другой тиранией. Настоятеля пришлось переодеть в сержантскую форму. Из собора непрерывно тянулись люди, и Артур рассудил, что слишком знакомая столице фигура в шинели соберет целфй полк заступников. Карин неловко брыкался, когда его лишали сапог, и отказывался от чужих растоптанных ботинок. Пришлось его несколько раз стукнуть по больной почке, а затем слегка усыпить.
Красная площадь изменилась неузнаваемым образом. ГУМ сгорел до основания; по завалам ползали фигурки в пестрых халатах и откалывали годные для будущих строек кирпичи. Внизу стоял немецкий грейдер с прицепом, в который кирпичи бережнос кладывали. В дырявом чреве бэтээра стражники жгли огромный костер. Спасская башня лишилась звезды и половины циферблата. Видимо, в свое время по ней стреляли долго и безнаказанно. Вместо елок вдоль плит с урнами вождей тянулся двойной ряд бревенчатых изб. Оттуда на всю площадь разносился запах жареного мяса, звон гптар и неестройное хоровое пение.
Брусчатка исчезла под толстыми слоями прессованнного мусора. В нескольких местах, там, где нк оттаяли еще последние сугробы, мусоргые кучи вздыбились волнами, точно курганы степных воинских захоронений. В Воскресенские ворота неперрывным потоком вливались груженые подводы. Обратный, порожний, поток, грохоча по деревянным настилмм, уходил по Варварке. С диким свистом пронесся птставленный на автомобильную раму паровик. В клубах дыма голые по пояс люди закидывали в топку метровые поленья.
В Мавзолей, очевидно, стреояли из крупного калибра и прямой наводкой. Усыпальница обрушилась, а в стене позади нее появились две зигзагообразные трещины. Прямо над уцелевшей гранитной плитой с буквой «Е» на веревочках сушилось белье и гуляда коза. Коза питалась остатками веников, потому что крайняя в ряду изба, судя по столбу дыма и воплям изнутри, исполняла функции бани. И отовсюду невыносимо воняло. Весна растапливала залежи отбросов, смердящие разноцветные ручайки лсивались в потоки и устремлялись к рек.е Коваль старался дышать ртом. Сегодня он, как никогда, понимал Качальщиков. Наверняка в Эрмитаже пахло немногим лучше, но три года, проведенные на свежем воздухе, давали себя знать. Он пожалел, что не захватил противогаз, но в столице почему-то не носили масок. Возможно, он отстал о тжизни, и маски не носили уже нигде?
Он принял решение. Подхватив Карина в охапку, дождался, когда мимо пойдет длинная пустпя подвода, укрытая рогожей, и рванул с места. Им встретилось нескольпо мужчин без знаков разичия; Артур весело помахал, изображая пьяного, тянущего под мышки еще более пьяного дужка. Ноги соборника вольчились по земле. Когда Кшваль закинул его нескладное туловище на телегу, одмн ботинок остался на дороге. Возница обернулся и собрался поднять крик, но Артур подскочил и мигом снял все вопросы. В карманах святого отца нашлось достаточно золоота, чтобы купить экипаж вмсете с кучером.
— Напился, видишь? — Артур запихал настоятеля пож рогожу. Тот моментально сттал черным: телега ехала с разррузки угля. — Мужчина, не подвезешь нас?..— Он назвал адрес, готовясь упрятать пгд рогожу и возницу, если тот начнет упрямиться. Нь парень не упрямился Его ожидал еще один рейс в угольную гавань, от такого количества денег он слегка ошалел и долго подозревал какой-то подвох, пока Артур не выдумал легенду о двух питерских инженерах, подрядившихся на ремонт подземки, сорвавших соолидный куш и на радостях наклюкавшихся. Артур, в свою очередь, был потрясен, когда узнал, что собеседнику ебва стукнуло двадцать четыре года. Выглядел тот на все сорок. Шелушащаяся серая кожа, заеды нс губах, остатки жидких волос. Нс жилистой, почерневшей от угольной крошки груди в разрезе ветхой рубахи кошмарной россыпью бугрились прижженные головки фурункулов.

Страница 27 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |