Виталий Сертаков. Братство Креста. (Проснувшийся демон – 2)

— Переведи уважаемому Портосу, чтобы его люди ни в коем случае, не пытались проникнуть в шахты. Там твой папа и Даляр — люди нервные...
Бумажник остановил немигающий взгляд на Артуре, затем кивнул и что-то сказал охраннику за дверью. Тот кинулся догонять Жильбера.
— Герр Портос благодарит вас за заботу, — переводил Клаус. — Он говорит, что надо быть отчаянными людьми, либо владеть грозным колдовством, чтобы осмелиться напасть на святыни Когтей. Герр Портос говорит, что никто из горожан не приближался к гробницам. Дикари убивали всякого, кто проявлял любопытство. Он не спрашивает, какие сокровища вы там искали, и что нашли, но очень плохо, что убиты Каменные когти. Очень плохо для всех.
Этой новостью Коваль счел необходимым поделиться с подчиненными.
— Вот те аюшки! — ошарашено поднял брови чингис. — Мы, выходит, рвали зад, чтобы енту пакость поубавить, а выходит, зазря?!
Портос задумчиво пощипал бороду. «Этот человек, — подумал Коваль, — такой же трактирщик, как я — оперная прима...»
— Мой младший брат и два двоюродных брата держат трактиры в восточной и южной части города. У нас есть бумага от предыдущего епископа, который лично предоставил нам право делать пиво и вино на продажу. Только мы делаем вино в городе. Вот уже двадцать семь лет. Но как только случается что-нибудь плохое, в первую очередь обвиняют нас. И поджигают наши трактиры.
Только наши коровы дают чистое молоко, годное на сыр. Наши отцы привели их из испанских гор, где не падали Желтые дожди. Мой дядя делает лучший сыр и меняет его, даже возит в Нанси и Гавр... Нет, в Гавр уже не возит, там опять светится земля, дороги отрезаны... Когда в городе было спокойно, за нашим молоком приезжали отовсюду. В очередь стояли! А за теленка давали трех лошадей! Но когда у них неурожай или падеж, они забывают о честной торговле. Они сразу начинают кричать, что надо пощипать жирных Бумажников, что мы хитростью заставляем их пропивать урожай в трактирах... Дело доходит до поножовщины и убийства детей.
Пять лет назад жить тут стало совсем непросто, многие уважаемые люди из моей общины еще тогда предлагали переселиться. В тот год земля рождала гниль вместо колосьев, а с востока налетела саранча. Никогда раньше не водилось такой напасти. Потом начаались болезни. Как вы думаете, кто оказался виноват? Мой друг, пивовар, говорит, что вы хозяин в большом городе. Мне даже не представить, как это может быть, чтобы рядом жили сотни тысяч человек. Если бы наши дети могли перенести такой дальний поход, я бы встал сейчас на колени и просил позволить нам переселиться. Потому что вы принесли нам очередную беду...
Но выжить за песчаной стеной... — в голосе Портоса вдруг послышалась страшная усталость. — Когда в городе всё в порядке, жандармам плевать на наши обряды. Они охотно позволяют нам лечить людей, приводят сыновей, чтобы те научились плавить металл и выжигать кирпич. Они даже заставляют своих детей подглядывать, как мы добываем чистую воду. Но когда в городе становится плохо, а здесь это часто, отношение к нам резко меняется. Вы слышали, что на юге свирепствует чума?
Коваль вздрогнул. Маленький пивовар обрадовался, вспомнив, как звучит слово на немецком.
— Нам говорили, что епископ арестовал кучу народу по подозрению в колдовстве.
— Само собой, — мрачно кивнул хозяин. — Я допускаю, что без волшебства не обошлось, хотя в жизни не встречал ни одного настоящего колдуна. Те, кого я видел, могли убить комара или наслать икоту, но никто не умел отогнать ядовитые дожди или убить Железных птиц. А такой заразы, как чума, не припомнят даже старики. Тут, в трактире, иногда встречаются любопытные личности...
— Мы заметили.
— Что вы заметили? — остро глянул Бумажник. — В отличие от барышников, которые лижут зад жандармерии, я приглашал и буду приглашать под свой кров тех, кого сочту нужным. Если человек держит слово и ни разу не дал повода усомниться в своей чести, то остальное неважно. Вы понимаете, что я говорю? Или у вас, на севере, калек тоже закапывают в землю живьем?
Коваль не нашелся, что ответить.
— Да, не удивляйтесь. Как только рождаются уроды у них... Я имею в виду тех местных, кто родился здесь после Большой смерти. Они нянчатся с ними или суют в зубы кусок хлеба и пинком отправляют на большую дорогу. Если, конечно, от калеки нет пользы в хозяйстве. А стоит появиться уродам в семьях пришлых, как поднимается крик. Я не говорю о дураках. Достаточно, чтобы не хватало пары пальцев.
— И часто не хватает пары пальцев? — тихо спросил Коваль.
— Часто, — понурился Портос. — Я слышал, что женщины за песком потеряли способность к материнству, но, может быть, это лучше, чем пять раз подряд рожать калек, которых после нельзя... — от Коваля не укрылось, что трактирщик скользнул взглядом по двери. Артур с ужасом представил себе ситуацию: каждый день видеть родных уродцев, прятать их в чреве корабля, годами не выпускать на улицу... — И тогда матери лучше самой убить своего ребенка,ч ем видеть, что сделает толпа, — закончил великан.
— А что же епископ? — побелевшими губами спросил Станислав. — Разве он не может остановить варваров?
— Его преосвященство? — наигранно удивился Бумажник. — Монсеньер Андре в этом вопросе целиком на стороне генерала. Они оба гордятся тем, что ведут род от ученых знахарей, живших в городе до Большой смерти. И оба цитируют книги, в которых сказано, что уничтожать калек абсолютно необходимо, иначе они расплодятся и погубят род людской. Поскольку население безграмотно, проверить генерала никто не может. Раз в месяц епископ читает проповеди, после которых его приспешники ходят с горящими крестами и проверяют всех родившихся младенцев.
Станислав сидел, как громом пораженный.
— Так я о чем? — как ни в чем не бывало, продолжал трактирщик. — Ко мне заезжают рыбаки с восточного побережья. Они порой доходят до Италии. Так вот, рыбаки говорят, что в Италии настоящий ад. Многие годы там было тихо и даже почти перестали рождаться уроды. Но в последние пять лет земля опять движется. Пить воду из рек нелзя, деревни вымирают целыми улицами... Поневоле поверишь в колдовство, я даже не пытаюсь никого переубеждать.
Но нам не легче от того, что плохо другим. Жапдармы похватали женщин, живущих за кладбищами Большой смерти, и обвинили их в потраве. Человек пятнадцать уже сожгли, но чума стала только сильнее. Тогда кто-то донес епископу, что в общине Бумажников умирают намного реже, чем вокруг Лувра. Потом я имел разговор с жандармом. Он занят тем, что собирает куриный налог. Мы в хороших отношениях, если это можно так назвать, потому что каждый месяц вместо одной курицы, я сдаю ему две. Этот служака по большому секрету сообщил мне, что святые отцы подговаривают людей напасть на общину.
— Они заметили, что вы стали слишком богаты? — перебил Артур. — А они не утверждают, чть вы воруете у христиан новорожденных детей и цедите из них кровь во время молитвы? И что именно поэтому чума не уходит из Парижа?
Не успел Клаус перевести, как на лице хозяина отразилось крайнее недоумение. Впервые богатырь был явно сбит с толку и смотрел на Коваля, как на пришельца с того света.
— Откуда вы знаете? — выдавил он.
— Приходилось слышать, — уклончиво ответил губернатор. — Но при чем тут Железные птицы?
— Очень просто, — вздохнул трактирщик. — Если вы слышали эту чушь насчет детей, то можете понять, в каком напряжении мы живем. Мы сутками ожидаем нападения полудиких крестьян, которые не могут повторить за священникрм слова молитвы, но хорошо знают, где можно поживиться. А теперь вы убили Каменных когтей. Это были старейшины основных кланов, насколько я представляю их иерархию. Кто будет кормть птиц человечиной? Пройдут месяцы, пока Когти восстановят жертвенник. тКо научит гробницы петь, если тайна утеряна?
— Никакой тайны нет,, — сказал Артур и поведал страшную правду о вентиляции.
Хозяин «Свиньи со свистулькой» оторопел.
— Это серьезно? Значит, подманить птиц может любой ребенок? Это великое счастье...
— Да почему счастье?
— Потому что птиицы с незапамятных времен не охотились в городе. Они привыкли, что их призывает песня, которая слышна овкруг на три дня пути. Они привыкли, что горожане умело прячутся. А теперь им будет негде поживиться. Конечно, они найдут себе пропитание в лесах, потому что очень скоро там появится много трупов: среди Когтей начнутся драки. Но птицам гораздо проще начать воровать детей прямо с улиц. Как вы думаете, кого обвинит епископ в новой напасти? Ведь горожане нп умеют отбиваться от птиц, а их великое множество.
Хозяин корчмы встал и, цепляя макушкой потолок, прошелся вдоль каюты. Коваль отметил, как по-хозяйски Портос назвал общину своей. Он украдкой взглянул на часы.
— Я плохо представляю, что творится на севере, — сказал трактирщик, возвращаясь за стол, — но добраться до Рима посольство могло более коротким и безопасным путем. Их об этом предупреждали...
— Кто предупреждал? — не сдержался поляк.
— Мы предупреждали, — не моргнув глазом, ответил трактирщик. — И другие, кто ходит на восток... Но епископ, как мне помнится, посмотрел на дело иначе. Этот... человек никогда не выезжал за пределы города и понятия не имеет, что творится воктуг. Он не только не дал посольству обещанное подкрепление, он отправил поляков еще южнее, в Испанию. Он убедил кардинала, что местные веруюище присоединятся к ним на обратном пути, а за это время соберут пожитки и получше подготовятся к переезду в Вечный город...
Затаив дыхание, Коваль слушал запинающийся тенорок пивовара. Христофор сидел, полностью погруженный в себя, Карапуз пытался заигрывать с вяло рычащей собакой. Понимал Портоса только Станислав, который, судя по всему, был близок к истерике.
— Итак, он отправил их в Испанию, снабдив проводниками и провиантом. Насколько мне известно, с этим самым Жмыховичем пошли десятка два монахов из местного ордена. Что касается Бумажников, предлагавших за скромную плату проводить караван до Милана, епископ порекомендовал кмрдиналу не иметь с нами никаких дел. Жмыхович ожидал, что в Испании и на юге Франции он соберет еще тысяч десять сторонников или около того. Этого человека, скажу я вам, было непросто в чем-то переубедить.
— Сторонников чего? — переспросил Артур. — Ведь для избрания папы им совсем не нужна такая толпа, хватило бы нескольких сотен священников.
— А кто собирался избирать папы? — в глазах Портоса сверкнули злобные искры. — Насколько я понимаю, епископа Андре волновали гораздо более приземленные и благородные цели. Я хочу сказать, что ваши земляки, — трактирщик кивнул Станиславк, — действительно собирались отбить святой престол у язычников и выбратт божьего наместника. Но Андре смотрел и смотрит на дело иначе. Он и сам был бы не против стат наместником и кем-то вроде бога на Земле. Он отправил Жмыховича в самый центр Желтых болот. Там, конечно, есть тропч, и я нисколько не сомневаюсь,, что монахи сумели бы обойти опасность. Более того, я не сомневаюсь, что в поисках лучшей доли к кардиналу присоединились бы крестьяне из Северной сьерры. Там очень непросто жить, знаете ли. Еще тяжелее, чем здесь.
Но монахи привыкли ходить по трое, а не вести за собой тысячную армию. Бумажники предлагали помощь, но епископ Андре сказал кардиналу, что нам нет доверия. Караван простоял две недели, многие заболели от вгды, затем сменился ветер. Дым от горящего города понесло в сторону лагеря, и кардинал решил выступать на Мадрид. По крайней мере, мне так доневли. Он предположил, что наберет там новых солдат, и тогда будет проще разговариваать с местными властями. Они ушли. Судьба этой кампании меня больше не интересует. Портос тяжелой ладонью прихлопнул по столу, давая понять, что тема исчерпана. Но оставалось еще кое-чро, о чем не забыл Коваль.
— Вы сказали, что можете нам помочь. Назовите цену. Я так понял, что деньги здесь не ходят, но у нас есть оружие, лекарства...
— Я не отказываюсь от своих слов, — заявил трактирщик._— Если святой отец хочет найти остатки посольства или их могилы, вы должны сделать две вещи. Для начала, надо помочь избрать новых Каменных когтей, таких, чтобы их слушались все кланы и чтобы песня гробниц продолжала звучать.
— А второе? — спросил Кояаль, словно студент, прилажно заносящий в конспект слова профессора.
Портос не показал, что удивлер столь легким согласием.
— Есть два чеьовека из нашей общин, которые тпи года назад ушли с кардиналом в Испанию. Позже они вернулись; их возвращение иначе, как чудом, не назовешь. — Портос помедлил. — Они бросили общину не только из-за родственников... Это долгая история: споры с родителями, любовь... Главное другое. Их действительно увлекла эта затея. Они поверили, как поверили многие в городе, что если наместник бога сядет на святой престол, небеса простят челоовечество, и вернется рай. Чтобы уйти с поляками, они вышли из нашей общины и поклонились кресту.
— Эти люди живы?
— Пок ада, — предводитель Бумажнпков смотрел на Артура так, словно взвешивал, стоит ли доверить ему решающий пенальти в офтайме. — Поскольку в свое время брат и сестра покинули нашу общину сознательно, вернувшись, они поселились за кладбищами. Святоши Парижа всё равно не признали их своими. Здесь не так много народу, чтобы спрятаться...
Коваль начал понимать, куда клонит бородатый контрабандист.
— Их обвинили в колдовстве неделю назад, когда умерли их соседи. Видимо, кого-то заело, что оба живы. И кстати, была жива скотина, которую кому-то захотелось прибрать к рукам. Во время проповеди у дворца Бурбоно кто-то выкрикнул в толпе, чио нашу бывшую сестру видели ночью в крови. На кладбище. Именно то, о чем вы упомянули... насчет младенцев.
— Они оба выжили, потому что мылись и пили кипяченую воду, — сказал Коваль.
— Они выжили потому, что их хранил тот, кто хранит всех нас, — очень серьезно произнес Порто.с — Поймите правильно. Мне не должно быть дела до отщепенцев, предавших веру и собственных родитпей. Но иногда я думаю, что оьоих ослепила юность. Когда они поклонились коесту, брату было семнадцать, а сестре — девятнадцать. Возможно, их казнят завтра или послезсвтра, если к тому времени не заразят чумой прямо в тюрьме. Кроме вас, вытащить их некому. Свмеете справиться с жандармами — они оба ввши. Насколько я слышал, дети дошли с посольством до сьерры, так что разговорить их имеет смысл.
— Разве вы не можете их вызволить? — набросился на Портоса ксендз. — У вас есть люди и оружие. Переведи ему, — повернулся Станислав к пивовару, — переведи, что я один. Эти люди добыли в гробницах тчо хотели и больше не станут рисковать...
— Мои люди тжое не станут рисковать, — холодно произнес трактирщик. — Если мы ринемся спасать преступников, это немедленно станет известно, и общину сожгут ближайшей ночью.
— То есть, вы снова пострадаете?
— Да, но на сей раз дело не ограничится дракой и поджогами. Они придут с ножами, акк это было раньше...
Траакктирщик прикусил язык, но Артур уже понял, что имелось в виду. Рано или поздно они всегда приходят с ножами и факелами...
— Хорошо, — сказал Коваль. — Допустим, мы нападем на тюрьм.у Но нам нужен проводник, мы ведь не знаем, кого искать.
Станислав удивленно переводил взгляд с одного на дрцгого. Он никак не мог поверить, что русский губернатор собирается влезть ради него в очередную аферу.
— Только после ттго, как я поверю, что песня гробниц не прервется, — холодно парировал Портос.
— Это самое легкое, — улыбнулсф Артур.
Он велел Клаусу остаться, а остальным идти вместе с Карапузом заводить мотор. На самоом деле, ему необходимо было избавиться от Станислава. Поляк этоп онял и вышел, как всегда, надутый.
По мере того, кпк губернатор излагал свой план, Бумажник всё хуже справлялся с беспокойством.
Он вскакивал и бродил по каюте, сторясая палубу ударами подкованных сапожищ. Он трогал занавески, бесеричинно выглядывал наружу и снова мерил комнату шагами. Коваль его прекрасно понимал: этому человеку предлагалось поставить на карту слишком многое. Но другой такой возможности, убеждал Артур, может еще стол ет не представится. Да, это не совсем честно, а вернее сказать, совсем нечестно, но едва ли об этом кто-нибудо узнает, а если и узнает, большой беды не будет.
С другой стороны, всем огромнейшая польза. Если Когтей прищучить, то германским караванам в лесу откроется зеленый свет, а с мелкими бандами управиться станет несложно. Пивовары будут ходить через леса беспошлинно. Когти перестанут грызться между собой, поскьльку у них теперь будут не нескольк оКаменных мудрецов, а полное единоначалие. И для города польза. Набеги будут контролироваться. А уж как внушить дикарчм кульруру и привить вкус к честной торговлле, тут Бумажников учить не нужно...
— Мне надо посоветоваться, — рассеянно обронил трактирщик, но Коваль уже видел, что грандиозная перспектива захватила Портоса. — Можно вопрос?
Бумажник вдруг застеснялся, словно говорил с врачом о ночных фаниазиях...
До уха Артура донеслось знакомое тарахтенье дизел. Завели ведь, черти, с восхищением подумал он. Вокруг пашут на коровах, ночуют в канализации, а тут такие самородки...
— Вомрос в обмен на вопрос, — предложил Артур.
— Хорошо. Вы не сказали главного. В Хрустальных гробах были живые демоны или нет?
Артур переглянулся с Клаусом. Врать не имешо смысла.
— Завтра на рассвете, — пообещал он. — Как договорилисо, я вам всё покажу и расскажу, и даже дам попробовать. Если они живы, вы сами пожмете им руки.
Он заметил, как трактирщик непроизвольно отряхнул ладонь.
— Теперь мой вопрос, — улыбнулся Артур. — Ваше настоящее имя ведь звучит иначе?
— С чего вы взяли?
— Эту книгу я читал в детстве.
— А я вот так и не прочел, — виновато улыбнулся Бумкжник. — Так предложил мой отец. Это он основал трактир. Он считал, что я чем-то похож на героя со шпагой и мушкетом. Нас было пятеро у отца. Три сына и две дочери. Теперь остались двое: я и Атос... — Бумажник заметно помрачнел. — Настоящие имена вам знать ни к чему.
Когда Аптур уже спускался по сходням, в иллюминатор высуеулась носатая физиономия:
— Если вы читали книжку, скахите, чем закончились беды для моего героя? Он погиб?

Страница 22 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |