Виталий Сертаков. Братство Креста. (Проснувшийся демон – 2)

— Ты не уйдешь. Тебе для этого придется открыть дверь. Для этого тебе придется самой достать ключ.
Надя вздрогнула, и чуть порозовела.
— Ты хочешь напоить меня? Я слышала о твоих уловках. Ты всегда стремишься напоить женщин, которые ненадолго заходят к тебе, чтобы погреться у огня?
— Я отвечу тебе, если ты выпьешь со мной.
— С какой стати мне пить с тобой? — Она пригубила наливку. Коваль очень любил смотреть, как она пьет. После глотка, она всегда проводила языком по губе, точно собирала оставшиеся кристаллики сахара.
— Если ты со мной выпьешь, я скажу тебе нечто важное. Очень важное для нас обоих.
— Так я и поверила! — Она опустошила бокал. — Ну вот, теперь говори, ты обещал.
— Да, теперь я скажу, — проходя мимо, он подлил ей напитка. Томная, рубиновая струя слегка пенилась. — Я приготовил для тебя подарок. Он лежит здесь, в этой комнате, очень дорогой и красивый подарок. Но ты должна угадать, в каком из пакетов он спрятан.
Подыскивая сувениры, Коваль всякий раз невероятно мучился. В этом мире не существовало магазинов косметики и художественных промыслов, да и саму идею дарить супруге безделушки мало кто разделял. Тем приятнее было Артуру ловить печать азарта на загорелом лице жены и наблюдать, как подрагивают в предвкушении ее такие детские, пухлые губы. В полумраке губернаторской спальни, на коврах и медвежьих шкурах, были разбросаны штук десять туго набитых мешочков и пакетов.
— Так я встану и найду!
Надя следила за ним, кося хитрым взглядом. Артур видел, как на ее напряженной шее, там, где бронза загара сменялась молочной белизной, ритмично пульсирует венка.
— Если ты встанешь, я не отдам тебе ключ. Тебе придется провести ночь со мной.
Он подлил еще вина в ее бокал.
— Размечтался! А как же мне тогда отыскать подарок? А что там такое? Вдруг ты меня просто обманываешь?
— Тебе жарко под одеялом, отдай мне свой халат.
— Еще чего захотел! — Надя закопошилась под пуэовой периной.
— Я прошу тебя. Всего лишь сними халат, ничего больше!
— А у меня, кроме него, ничего и нет. Я сниму, а ты отнимешь у меня одеяло?
— Ни в коем случае. Я обещаю, что верну его обратно!
Коваль терпеливо ждал, подставив руку. Наконец мягкая, горячая верблюжья шерсть, несущая запах ее тела, легла ему в ладонь.
— Теперь давай мне подарок, — капризно сказала она.
— Встань и найди его.
— Ага! Теперь, когда я совсем-совсем раздетая...
— Да, теперь, когда ты раздетая.
— Ты обманул меня! А я тогда завернусь в одеяло и так пойду!
Она поднялась с кресла и, придерживая перину подбородком, принялась наматывать ее вокруг себя. Коваль, устроившись в соседнем кресле, с улыбкой следил за ней. Жену поджидал новый трюк: стоило ей сделать несколько мелких шагов по мохнатому ковру, как от одеяла с треском отвалился изрядный кусок.
— Ах ты, негодяй! Ты подсунул мне ворох подушек! — Она пыталась удержать расползающиеся фрагменты, но тут, под собственной тяжестью, отвалился второй кусок. Ее грлые ноги стали видны до колен.
Взвизгнув, Надя юркнула обратно в кресло.
— Очень дорогой и красивый подарок, — вкрадчиво соблазнял Артур, любуясь на ее блесоящие, крепкие лодыжки.
В свое время, лет десять назад, он выдержал настоящий бой, преподавая своеей жене основы эпиляции. Единственным приемлемым методом оставался огонь, и Надя, тогда, помнится, кричала, что муж хочет подпалить ее, как курицу...
А потом привыкла и втянулась. И, в отличие от тысяч сверстниц, привыкла выщипывать брови, удалять лишние волосы и каждый вечер принимать душ. Она многое ловила на лету, подлаживаясь под представления мужа о красоте, чистоте и безопасности...
— Подарок только один, а пакетов много, — сообщил Артур, подкидывая в камин березовое полено. — Ты всё равно не успеешь их просмотреть, нитки разорвутся. Но попробуй!
— А что там, внутри?
— Там одна ценная вещь, кгторую я привез для самой дорогой женщины из Мертвых земель.
— И кто же эта самая дорогая? — обидчиво вспыхнула она.
— Та, которая не поленится проверить все мешки.
— Не постесняется, ты это хочешь сказать, демон? А вот и не пойду!
— Тогда я не отдам тебе ключ и отберу халат. Сюда придут гвардейцы и будут смеяться над тобой. Может быть, даже захотят потрогать, насколько ты крепкая, под одеялом...
— Ты гадкий и подлый!
Она решительно поднялась, стараясь удержсть одеяло, хотя бы на груди. Но тяжелые побушки, стянутые буквально тремя стежкамии, расползались в руках. Надя нагнулась над первым пакетом. Он оказался набит старыми тряпками. Чертыхнувшись, она засеменила к следующему, Артур повернулся вместе с креслом и смотрел на ее ноги. Одеяло она придерживала на талии локтями, волосы рассыпаллись, укрывая спину.
Перед тем, как прийти к нему, она нанесла на тело ту самую, жирную мазь, по которой так легко сккользят пальцы. Артур чувствовал этот тонкий, чуть отдающий медом и горечью аромат, слившийся с ароматом ее тела. Всякий раз Надя привозила с собой из леса что-то новое: сбор из трав, любовную настойку, крем, изобретенный Качальщицами...
Сегодня ее плечи и лодыжки переливались. Когда она присела на корточки, чтобы получше разглядеть пустой кувшин, Артур увидел, что зеркально сияет и всё остальное. Она села на корточки, повернувшись к нему спиной, и как будто случайно, выронила одеяло. Артур смотрел на рюмочный изгиб ее тела, на котором, если она прогнется еще чуть-чуть вперед, можно удержать несколько крупных монет...
— Здесь ничего нет!
— Хочешь, я подскажу, где лежит твой подарок?
— Хочу!
— Тогда подними руки.
Сквозь хрустальную вязь бокала, Артур следил за удивительноц, почти африканской пластикой ее тела.
— А ты не начнешь меня лапать?
— Ни в коем случае.
— Ну, ладно, только ненадолго.
«Пятнадцать лет, — восхищенно думал Коваль, впиваясь взглядом в ее наготу. — Пятнадцать лет — и оеа всё так же краснеет, сжимает коленки и невольно тянется прикрыть грудь...»
Он поднялся, запалил от огня лучину и медленно пошел к ней, на ходу зажигая свечи. С каждым шагом хозяина зала становилась всё светлее. Шитье гобеленов на окнах мерцало от света десятков свечеей, из камина тянулись к паркету жаркие, багровые языки, отражаясь в бронзовом блеске подсвечников. С потолка улыбались мудрые купидоны, а тритоны волокли в глубтну зазевавшихся русалок.
— Ну что, насмотрелся? — сварливо спросила Надя Ван Гог, не делая попыток поднять с ковра одеяло. Артур остановился у нее за спиной, вдыхая аиомат притираний. — Только не вздумай ко мнне прикасаться.
Ее тело стало еще желаннее, чем прежде. Чуть раздались бедра, немного опустились соски, стали тяжелее ягодицы, но натертая травами кжа, как и раньше, отливала перламутром, и оставался почти плоским живот. Настолько плоским, что, замерев у нее за плечом иглядя вниз, в ложбинку, где прилип маленький крестик, он видел то место, куда так стремилис ьего руки.
Женщина резко отодвинулась, превозмогая желание откинуться нзад.
— Я не вижу тебя. Пеиестань закрывать груь, и убери волосы наверх.
— Скажи уж честно, чего ты не видишь, — Наде потихоньку начинало передаваться его волнение, она дышала уже не так ровно, как прежде. Сейчас наступал самый ответственный момент игры, важно было не поддаться слабости и не рухнуть, обнявшись, в густой ворс... — Скажи, не то не уберу.
— Я не вижу твоей задницы.
— Ха! А чужие — глаза еще не намозолили? Ну, так и быть, а тепррь говорт, где мой подарок.
— Твой подарок вон там.
Он указал в угол спальни, где сохранилось одно из немногих больших зеркал дворца, оправленное в толстую раму. Рама изображала переплетенре винограддных кистей и пшеничных колосьев, а на самом ее верху, метрах в двух с половиной от пола, красовалась потускнпвшая, многолучевая звезда. Со звезды свешивался холщовый мешок.
— Как я его достану? Ой, не дыши мне в затылок.
— Мне нравмтся твой затылок.
Он коснулся кончиком языка тооо места в основании черепа, где трепетала пушистая ложбинка. Надя вздрогнула всем телом, словно чкоез нее пропустили электрический заряд. Жена была намного ниже его, и когда они обнимались, легко пряталась у Коваля под мышкой.
Артур вложил ей в ладонь веервочку.
— Завяжи волосы. Ты можешь залезть на банкетку, оттуда дотянешься.
Теперь она стояла лицом к зеркалу, в дсух шагах от его серебряной поверхности, отражаясь с головы до пяток. Ловко закрутила хвост вокруг макушки, воткнула в волосы несколькш заколок и слегка наклонила голову, ожидая его первого поцелуя. Крохотные огненные зайчики света прыгали по напружиненным мускулам ее спины и прятались в тени сжатых бедер.
— Мне неприятно, как ты на меня уставился, демон.
— А мне неприятно, что ты так крепко сжимашеь колени, словно боишься меня. Мы договорились, чро я увижу тебя всю, а ты не выполняешь условий.
— Вот еще! — фыркнула она. — Чего мне тебя бояться?
Он подвпнул банкетку к зеркалу. Это была одна из уцелевших мебельных реликвий восемнадцатого века, на позолоченных, гнутых ножках.
Надя медленно, словно пробуя воду, подняла ногу и окунула пальцы в горностаевый мех, укрывавший бархат обивки. Потом, так же медленно, встала на колни и плаврым дввижением раздвинула ноги.
— Так тебе видно, демон?
Он взял ее за локти, и потянул нмзад, любуясь в зеркале, как поднимаются ее груди. Теперь они скрестили взгляды, и зрачи ее стали огромными, как маслины.
— Какой у тебя большой ключ...
— Ты можешь достатт его.
Артур перехваттл ее за кисти и развернул к себе лицом. Надя отодвинулась назад, почти вплотную к поверхности зеркала, и потянулась ртом к прорези на брюккх. Сначала она зубами достала ключ, потом Артур ослабил пояс и отошел на шаг, удерживая ее руки. Он едва не застонал, когда она добралась до его раскаленного тела. Какое-то времф он стоял, прикрыв глаза и ощущая лишь влажные губы жены, потом поднял затуманенный взгляд и увидел в отражении самую лучшую картину, которую мысленно рисовал себе все эти недели долгого ожидания. Он повел руками вдоль намасленной спины — вниз и вверх. Чувствуя, как она глубже выгибается под его ладонями, Артур не спешиь окунаться пальцами в заветный полумрак. Он закусывал язук и возвращал ладони назад, проходя теперь вдоль дрожащих, налитых бедер и изогнутого позвоночника, заставляя ее зябнуть от нестерпимого желания. Наконец мозоли его ладоней царапнули два твердых соска.
Теперь он чувствовал не только ее полные губы, но и острые кончики зубов; чувствовал, как ее ногти отсавляют под рубахой царапины. А потом ее руки пополлзли дальше, обнимаяя его целиком, окончательно освобождая от брюк, и сомкнулись сззади...
От внезапонй, мучительно-сладкой боли он вскрикнул, и этот крик словно прозвучал для жены сигналом. Надя уже не слышала его просьб остановиться, она опускала голову всё ниже. Волосы рассыпались по плечам; несмотря на его неслиьные рывки, она не разжимала рук, заключив мужа в пылущий пламенем капкан. Артур, уже не сдерживаясь, опрокинул ее на бок и склонился над ней, давая ей возможность опуститься еще ниже, ласкать его так, как умела она одна... Его пальцы уже скользили там, где расцветал горячий бутон ее плоти. И уже не жалея ее, облизал три пальца, хотя мог бы этого не дебать, так легко в ней было скользить...
Делать два дела сразу Надя боялась, она вырвалась, растрепанная, покрасневшая, и совсем близко Артур увидел ее безумные, и такие счастливые глаза...
Но игра еще не закончилась. Н пытаясь освободиться от мужской руки, она, наоборот, приблизилась, терлась грудью о его рубашку, и постепенно раздвигала ноги, опускаясь, всё ниже на пятки, пока нк закусила губу от боли... Свободной кистью Артур держал ее за шею, проводя губами по ее набухшим губам, впитывая запах ее срывающегося дыхания...

Страница 29 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |