Виталий Сертаков. По следам большой смерти. (Проснувшийся демон – 3)




    Неожиданно глаза женщины широко распахнулись. Ее распухшее синее горло сокращалось, пытаясь выдавить слова.
    — Со-солнышко, кузнечик мой...
    Коваль скорее прочел по ее губам, чем услышал. Когда им обоим было трудно, когда он терял всяческую опору, жена называла его кузнечиком...
    Вторая голова Миня, вылупившаяся из макушки первой, почти сформировалась. Формой и размером она напоминала большую подгнившую грушу со срезанной кожурой. На безглазом личике пульсировали сосуды, толстогубый рот кривился в гнусной ухмылке. Задние конечности десона стали толще раза в три, живот и бока также раздулись и пульсировали в такт биению сердца.
    «Сердце... У него есть сердце. И он растет... Если не убить его сейчас, потом будет поздно!»
    С «главной» головы кожа слезала клочьями, во все стороны летели брызги дымящейся жижи, воздух наполнился невыносимым зловонием.
    Такого омерзения Артур никогда не испытывал.
    Сабля застыла в сантиметре от шеи уродца. Тот вытянул из верхней пасти змеиный язычок и с томным стоном облизал костяные зубья.
    — Артур... — внятно позвала женщина. — Спаси меня...
    «Решайся!» — сказал себе Коваль. Кожа на спине демона лопнула. С шелестящим звуком развернулись прозрачные крылья.
    — Брось эту гиблую затею, — голосом Бердера посоветовала верхняя голова. — Забирай свою бабу и отправляйся гонять насекомых. Ты еще можешь их спасти, бабу и ребенка!
    — Не тебе указывать, кого мне спасать! — ответил президент и с оттяжкой полоснул саблей.
    У богомолов очень острые клинки. Голова женщины отделилась от тела с одного удара. Вторым ударом Коваль вспорол грудную клетку и чуть не захлебнулся в фонтане черной крови. Под оголившимися ребрами билось черное сердце.
    — Не-е-ет!!! — на предельно высокой ноте заверещал демон.
    — Ша, медуза! — сказал Артур и проткнул сердце костяной саблей.
    В следующую секунду факел погас, и воцарилась тьма. А потом в темноте распахнулась узкая дверь, и на портрет Председателя хлыунл поток лунного света.
    В наступившей тишине кто-то захлопал в ладоши.

    11. ЧЕТВЕРТАЯ ДОРОГА

    — Стареешь,-мил-человек! — скрипучим голоском произнес благодарный зритель. — Конфуз от блядства отличить не могешь, а всё туда же, командирить!
    В глухой стене обнаружилась щель. Она расширялась, пока не оформилась в кривой дверной проем, забрапный нелепой деревянной решеткой. Больше всего это походило на калитку в палисаднике. Артур бросил взгляд назад, уже пониамя, что не найдет и следов давнишнего представления. Тем не менее, он исыптал огромное облегчение от вида пустого запыленного кресла.
    Ни капли крови, ни злоовния. Подпалив истлевшую кумачовую скатерть, на столе догорал факел. Из трехметровой рамы на остатки цивилизации строго глядел Великий кормчий. На спинке кресла покачивалось что-то блестящее, похожее на половинку велосипедного колеа.
    — Хе-хе! — вежливо откашлялись сзади. Коваль прыгнул в сторону, разворачиваясь в воздухе и на лету принимая боевую стойку. Он совершил непростительную ошибку, подпустив чужого так близко; он опять не почуял приближения человека! Ящерица или змея — еще туда-сюда, но никак не человек. Такого позора учитель Бердер не вынес бы...
    В дверном проеме подпирал косяк бородатый гном в красном полушубке и деревянных туфлях с серебряными пряжками. Не карлик и не ребенок, как сначала попытался убедить себя Коваль. Это был самый настоящий сказочный гном, ростом не больше сорока сантиметров, с крупной шишковатой головой и сморщенным личиком, вдобавок крайне недовольный. В левой ладони гном сжимал посошок, увенчанный светящимся рубином, а правой придерживал под мышкой толстую растрепанную книжку. На носу-картошке криво висели очки без оправы.
    — Я тебя где-то видел, — сказал Коваль, лихорадочно соображая, какую же дозу наркгты ему подсыпали в самогон.
    — Да я, мил-человек, кажный день об тебя глаза мозолил, — фыркнул гном. — Десять лет кряду. Кстати, ты долго намерен так торчать, враскоряку?
    Коваль сместился вправо, чуть расслабил напружиненные мышцы. Только тут он заметил, чтт в аудитрии стало гораздо светлее, хотя окон не прибавилось. Свет лился из двери, обволакивая фигуру маленького человечка, словно мерцающее пуховое одеяло. Вдруг запахло сеном, рекой и навозом.
    — Я твой провожатый, — заявил гном, отставляя посох. Он снял очки, подышал на них, протер и снова водрузил на нос. — Ежли до зарезу нужно имя, кличь меня Иван. Коли тебе, мил-человек, еще не пропала охота опарышей накопать, советую шевелить батонами...
    Не выпуская книгу, гном полез в брючный карман и выудил оттуда жилетный хронометр, размером с чайное блюдце. С деловым видом откинул кряшку и нахмурился.
    — До восхода, мил-человек, две минуты и сорок три секунды. Ежли щас не поспешать, в два счета накроет.
    — Куда не поспешать? — выговорил, наконец, Артур.
    — Дык на развилку, куды ж еще-то? — И Ваня предъявил собеселнику циферблат.
    Там кружила всего одна, секундная, стрелка, да и та — в обратную сторону. Цифры имелись, но располагались в полном беспорядке. Так, за единицей сразу следовала пятерка, а дальше почему-то дробь, семнадцать с четвертью.
    «Очередной сон, наваждение, нельзя принимать всерьез...»
    — Ты говоришь по-русски? — спросил Коваль, чтобы выжддать время и как-то настроиться на новые обстоятельства.
    Сомнений не оставалось. В том мире, из которого пришел гном, начинался рассвет. В недрах забтошенного ракетного комплекса времен холодной войны всходил солнце, порывами налетал свежий ветерок и приносил с собой запахи деревни.
    — А как с тобой говорить? — удивился Иван. — Ну, хошь, по-китацски покалякаем?
    — Ты с каждым говоришь на его родном языке? — ахнул Коваль. — А ведь я тебя вспомнил!
    Он действительно вспомнил, хотя это казалось невероятным. Прошло немыслимо много лет. Артура снарядили в первый класс, когда отцу привезли из Германии строгую и смешную куклу. Гнома водрузили на полку, прямо напротив письменного стола, за которым школьник Коваль десять лет подряд делал уроки. Артур даже вспомнил книгу, которую сунул отец лесному волшебнику под мышку. Это был «Малый энциклопедический словарь». Мама периодически обтирала лоснящиеся щеки куклы тряпоской, стирала его одежку и даже натирала пряжки на загнутых кверху туфлях. Мама смеялась, что гном непременно попожет Артуру выучить экзаменационные билеты, надо его только вежливо попросить. Если вежливо попросить, убеждала мама, то он подскахет выход из любой тяжелой ситуации... «Куда же он потом девался? »
    — У-у-у, не так уж всё запущено! — одобрительно подмигнул Иван и опять стал очень серьезным. — Вперед, заре навстречу! Зубочистку не забудь!
    Проводник развернулся на каблуках и пропал из виду. Артуру ничего не оставалось, как последовать за ним. Но перед тем как покинуть душевую, он опять сменил оружие. Такого оружия президент еще не встречал. Вместо стилета, которым орудовал Минь, на спинке кресла висели два сваренных между собой в средней части полумесяца, рогами крест-накрест. Посреди каждого полумесяца, в самом толстом месте, была намотана толстая веревка. Получалось, что тяжелый цкнтр идеально лежал в ладони, а к отточенным лезвиям было страшно прикоснуться.
    — Забавная штукенция, — произнес из-за порога Иван. — Багуа. Парный кастет. Ежли глаз наметан, ни ощин басурман не устоит.
    Ступив голой пяткой в сырую траву, Артур обернулся. Подсознательно он ожидал чего-то подобного, но всё-таки переход оказался слишком резким. Исчезла гора, испарились казармы перебивших друг друга революционеров. Позади тянулось деревянное одноэтажное строение. Барак, а скорее свинарнрк, покосившийся от старости, посреди поля изумительно зеленой травы. Вместо горной гряды — пасторальный лужок, окруженный холмами, и посреди него — источающиф миазмы свинарник. В сторонке журчал ручей. Вместо глубокой ночи пришел восход, а поздняя осень обернулась летом. Крыша сарая была полна прорех, кривая калитка оказалась заперта на засов, а внутри хрюкали и пищали свиньи.
    Свиней Коваль признал за настоящих. То есть это были не совсем обычные хрюшки, но очень похожие. Во всяком случае, они не проявляли никакой агрессии, только голод и тревогу. Животные чего-то боялист и мучились сильной жаждой.
    Мягкая квдрявая мурава казалась нарисованной. Артур наклонился ипровел рукой по шелковистым стебелькам. В такую травку хотелось свалиться спать. От калитки по полю уходилс узкая трпока, терявшаяся в зарослях подсолнухов. Лес желтых головок окружал поляну со всех сторон, вздымался на три метра, загоражмвая обзор. На подсшлнухах вместо листьев во множестве росли черные огкрцы размером с крупные кабачки. Из дырочек в огурцах выглядывали червяки. Над головой синело самое обычное предрассветное небо, на востоке переходя к алым тонам.
    Воздух показался Артру поразительно вкусным, даже несмотря на близость скотного двора.
    Он поспевал за провожатым по рыхлой глинистой земле. Тропка выглядела так, словно недавно прошел дождь. Порой под ногами чавкала рыхлая грязь и блестели лужи.
    Артур напрягал мозг в поисках нового противника. Кто там должен быть следующим? Что-то насчет дрожи в ногах... Броде бы ноги пока не дрожали. Он встряхивал головой, принюхпвался, стараясь погасить растущее раздражение. Он даже знал, отчего злится. Гнома Коваль совершенно не чувствовал. Он совершенно точно знал, что маленького человечка можно потрогать, рассмотреть или понюхать, но какой-то таинственный орган чувств упорно сигнализировал о том, что Ивана не существует. Существовал пригорок, на который они начали взбираться, вполне реальными казались чудовищрые цветы, покрытые паутиной, с бившимися в агонии мошками...
    — Это еще фигня, — не оборачиваясь, перепрыгивая мелкие лужи, заметил гном. — В южном Сычуане у них еще не то цветет. Поглядишь — закачаешься. Главное — ничо в рот не таскай! — И ощутимо кольнул Коваля посохом в лодыжку. — Поспевай, мил-яеловек, а тоо кочыришься тут...
    — Почему я не слышу твоего сердца? — на бегу спросил Артур. — Ты ведь ненастоящий, да? Ты всего лишь призрак, ты вылез из моей памяти?
    — Сам ты вылез, — огрызнулся Иван. — Проовожатый я, а коль не по нраву, ступай себе, ищи другого!
    Он проворно взбирался по склону, петляя между стволами подсолнуухов. Некоторые цветы нельзя было обхватить и двумя руками. Президент уже начал понемногу уставать, а гном чувствовал себя прекрасно. Наконец последние черные огурцы и желтые шляпки остались позади, показался ровный открытый участок.
    — Ты мне по нраву, — приноравливаясь к манере общения собеседника, ответил Коваль. — Просто я не чувствую, что ты живой. Если ты согласишься, что являешься плодом моих детских снов, мне станет гораздо легче.
    — Сам ты плод, — каркнул гном. — А облегчиться могешь вона там, под кустиком. Тока сперва обозначься на развилке...
    — А чего же ты раньше не пришел, провожатый? — не выдержал Артур.
    — Так тебе, мил-человек, и беж меня весело было! — резонно ответил Иван.
    Артур увидел развилку и чуть не застонал от ярости. Он подумал, что к его приключениям приложил руку Прохор, обожавший сборники детских сказок. От замшелого камня разбегались три крепкие брусчатые дороги, тут же терявшиеся в желтых зарослях подсолнухов. На верхушке камня переступал лапками седой ворон, а у подножия валялмя лошадиный череп. Артур ожидал, что ворон заговорит, но вместо птицы басом заговорил камень.
    Или кто-то, спрятавшийся внутри камня.
    — Опять русского привел?
    — Кого ж я к тебе приведу? — недовобьно пробурчал гном. — Они ж иначе не умеют, им развилку подавай!
    «Не нужна мне никакая развилка», — подумал Коваль.
    —  Выбирай живее! — скомандовал гном. — Али читать разучился?
    Надпись на камне была выполнена с гиамматическими ошибками. Примерно так китайские производители стелек и будильников маркировали когда-то товары для засылки на постсоветский рынок. Артур трижды перечита выбитую в граните тарабарщину, но так ничего и не выбрал.
    — Со всех сторон гибель, — сказал он гному. — Ты проводник, ты и подскажи, куда направиться.
    — Вот так завсегда! — надул губы Иван.
    — А я что говорю? — сердито откликнулся камень. — С этими халявщиками каши не сваришь!
    Первые лучи солнца пробились сквозь частокол подсолнухов. Одна за другой желтые головки поворачивались на восток. Где-то позажи, в низине, недовольно хрюкали голодные свиньи.
    — Тогда я остаюсь! — решился Коваль. — Про эту тропку ничего не сказано.

    Страница 13 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое