Коваль несколько раз пропускал мимо ушей фразы учителя относительно магической природы некоторых существ и летучих китайских змеев в частности. Как ни старались его убедить в обратном, за двенадцать лет «новой эры» Проснувшийся так и не встретил намека на волшебство. «Волшебство» продуцировали либо искусные травники, либо химия, либо мутанты, наделенные самыми разными способностями. Но никаких полетов на помеле, скатертей-самобранок и джиннов из бутылки...
Артур никогда не видел Красного дракона так близко. Вдоль берега реки из воды поднимались бетонные сваи. На них когда-то покоился грузовой причал, и сохранилась даже кирпичная стенка склада, но платформа давно обрушилась в воду. Катун был привязан короткой цепью к одной из свай, а его китайский собрат — сразу к трем сваям, метров на сорок выше по течению. Заклятых врагов разделяли три поваленные вековые сосны и вбитые в гальку просмоленные колья. Катун подозрительно спокойно дремал в своем загоне, а его зеленая подружка лениво обгладывала тушу косули. Как потом выяснил Артур, всем крылатым скормили двойную дозу успокаивающего зелья, чтобы они смогли выдержать присутствие друг друга.
Красное чудовище отличалось от своих соседей гораздо сильнее, чем русский отличается от китайца. Больше всего тварь походила на колоссальную пиявку или жирного угря, обретшего крылья. Президента внезапно обожгло острое воспоминание, из самых глубин детства. Еще светились в квартирах голубые экраны и шли передачи вроде «Клуба кинопутешествий». Круглолицый улыбчивый мужчина с бархатным голосом комментировал всенародный праздник на одной из площадей в Таиланде. Десятки молодых людей в расшитых золотом старинных костюмах несли на шестах бумажное туловище Красного змея. Змей обладал страшной зубастой пастью и круглыми бешеными глазами. Вдоль непрерывно струящегося, изгибающегося, как ручеек, туловища и вокруг головы болталась тряпичная бахрома. У змея была непропорционально большая голова, окруженная бородой.
Теперь Ковалю встретился живой прототип для нового витка фольклора. «Или наоборот, — поправил он себя. — Если Бердер так убежден, что этих милых зверушек породили не Вечные пожарища, а магия, то может статься, что чародеи начитались сказок. А ведь и впрямь неясно, как эта тварюга летает...»
Мохнатые бока летучего червя ходили ходуном. Оценить его длину от морды до хвоста не представлялось возможным: червь непрерывно двигался, то собираясь кольцами, то сгибаясь в немыслимые фигуры. В самом толстом месте диаметр туловища превышал метр; две пары крыльев, сложенных гармошкой, были притянуты к корпусу веревками. В сторонке на камнях стоял узкий портшез багровых тонов. Те, кто прилетел взглянуть на кандидата в послушники, ценили комфорт...
Больше всего Артура поразил способ, которым китайцы удерживали монстра на земле. Его задняя часть истоньшалась и походила на огромное складчатое весло или на раздвоенный хвост бобра. В самом центре «весла» была пробита дыра, через которую проходила цепь, натиравшая на коже змея кровавые мозоли. А под лохмотьями грязной «бороды» Коваль разглядел жаберные щели...
«Итак, косоглазые братья неизвестно как, ученостью или колдовством, но породили универсальное средство передвижения. Всепогодный штурмовик, мать твою, как они только с ним справляются! Создали нечто невероятное, и не зря они боятся выпускать своих пиявок на западе...»
В ту секунду, когда Катуника коснулась передними лапами береговой гальки, Красный дракон приподнял бородатую башку, встретился с Ковалем глазами и завыл, как псроходная сирена. Катун вздрогнул и шарахнулся в сторону, насколько позволяла цепь. Этот самец никогда не был труслив; да и Прохор Второй отбраковывал несмелых рептилий на самом раннем этапе развития.
Катун услышал в басе соседа настолько запредельную ярость, что едва не задушил себя цепью. Красный дьявол рванулся, берег под ногами задрожал от ударов, точно по гальке катились бревна. Канаты, удерживающие голову змея, натянулись до предела; казалось, что сейчас вырвутся из земли многометровые бетонные опоры.
Человек и гигантский червяк смотрели друг на друга.
Артур чувствовал, как непроизвольно сжимается желудок. Он был потрясен. До сих пор клинок Качальщиков не встречал зверя, который бы так легко выдерживал человнческий взгляд. Бывали, конечно, твари, сатаневшие от взгляда человека; их не стоило злить и подходить близко. Например, тот же тигр Лапочка. Но, даже сатанея, никакой зверь не в состоянии долго выдержать сшстязание с самым никудышным Хранителем.
Этот зверь смотрел в зрачки Артуру ровно, не отклоняясь и не выказывая робости. Он не противился тому, чтобы его изучали, но и сам, в свою очередь, изучал человека. Он не запирал свой внутренний мир и оказался на поверку не более развитым, чем лысый пес, но гораздо умнее соплеменников Катуники.
Это был очень странный разум. Напрочь лишенный инстинкта самосохранения. Неподвластный голоду, нисколько не любопытный. Не стремящийся ни к стаду, ни к близости с хозяином. Его можно подчинить, но приручить и подружиться — невозможно. Коваль уже видел, что, подчинив эту тварь, придется всё время оставаться начеку и ни на миг не поворачиваться к ней спиной. Он не раз и не два встречал созданий, не поддающихся дрессуре. Они были либо слишком тупыми, либо ненормально злобными от рождения.
С этим образчиком фауны дело обстояло совсем иначе. Артур попытался вообразить себе червя в естественных условиях, предоставленного самому себе, и не сумел. Та же Катуника вполне могла прокормиться в лесу, нападая на дикие стада или, в крайнем случае, воруя скот. Но она никогда бы не бросилась первая на человека и уж тем более не попыталась бы напасть на город. Даже сто таких Катуник можно легко заманить в ловушки или перестрелять в воздухе.
Наверняка так и поступили предки-славяне с вымирающим племенем Змеев-Горынычей. Ловили на живца, накидывали сети и забивали палками. Вот и не осталось ничего от прекрасных ящеров, кроме сказок, пока не прокатилась Большая смерть и не очистила место под солнцем...
Красного дракона слепили из иного теста. Коваль искал и не мог найти причину мерзкого страха. Взглянув в налитые кровью зрачки червя, он ухватил краешек очень важной отгадки, которая могла бы изменить его решение. Но что-то помешало этой отгадке оформиться в цельную мысль.
«Учитель называл храмовых животных детьми снов. Дети снов... то, что привиделось после курения опиума или другой дури. То, что привиделось, а затем обрело плоть и кровь. И уничтожить их нельзя, пока монахи будут курить и жрать свои волшебные травки...»
Артур ощутил укол суеверного ужаса. Он сказал себе, что это нормально. Как бы цивиилзованный человек ни убеждал себя в нереальности потустороннего, извечный страх никогда не преодолеть. Он лезет из всех пор, стоит скрипнуть кладбищенским воротам или прийти банальному полнолунию. Президент Кузнец хорошо сознавал причину собственного страха. Он первым включился в войну, послал тысячи людей на смерть, а теперь собирается поставить на карту собственную жизнь, во имя обладания оружием, с которым почти нереально справиться.
Двое молодых меднолицых Качальщиков из бурятов ловко продели цепь в кольцо на ошейнике Катуники, приятнули ее к земле и насыпали в корыто корма. Толмач выпрыгнул из седла и указал Артуру на большую палатку в центре поселения. Из дыры в крыше тонкой струйкой поднимался дым. Внутри ароматы сандала, мяты и розовых лепестков перешибали вонь стойбища. Внутри курил трубки и смеялись. Там не было ничего страшного, президент чувствовал лишь дружеское участие и легкую эйфорию от наркотика и алкоголя.
Но Коваль не спешил заходить. Он поднялся на откос. За палаткой, или хрен его знает, как назывался этот шатер, жевали сено мохноногие низенькие лошадки. Шесть лошадок, под уздой, оседланные, недавно покрывшие большое расстояние. Китайские братья приехали верхом, а дракона пригнали нарочно, вопреки собственным решениям о конспирации.
Дракона пригнали нарочно, чтобы его напугать...
Артур распахнул полог палатки. Слева, с краю, сидели Прохор Второй и Бердер, но не в привычных белых рубахах, а в темно-синих шерстяных рясах и деревянных сандалиях. На левой щеке у обоих Качальщиков синей краской был намалеван одинаковый замысловатый иероглиф. По центру на подушках с пиалой в руке раскачивался и хихикал очень худой китаец. В его высокой седой прическе торчало несколько деревянных шпилек, а желтые морщинистые щеки походили на книжную страницу. Только ряда иероглифов не касалась кисточка; это была татуировка, чертовски сложная. Справа от ухмыляющегося старикашки покатывались еще две такие же мумии, только несколько помоложее и потолще. Оба кругленьких рядились в синие балахоны, а центровой, несомненно, принадлежал к знати или был большим модником, потому что носил красный, в желтых звездах, кафтан и высокую меховую шапку. С краев шапки свешивались колокольчики.
Завидев гостя, азиаты разом оборвали смех. Только теперь Коваль заметил маленького переводчика. Тот сидел на пятках у самой двери и очень быстро говорил, то по-русски, то по-китайски. Коваль остался стоять. Бердер промнструктировал бегло и не упоминал о деталях. Может статься, это также входило в начальный этап проверки. Незнание этикета должно было запутать кандидата.
— Назрви себя и скажи, что ты здесь ищешь!
Говорил бровастый толстяк. Тощий дед ухмыльнулся беззубым ртом и опрокинул в себя очередную порцию спиртного.
— Я мирный человек и хочу стать послушником.
Бердер впервые упомянул о китайском Храме очень давно, когда младший научный сотрудник института крионики учился отбиваться от собак и спать на дереве. Нельзя называть Храм полным именем, нельзя называть свое имя, пока не стал послушником и не получил имя тайное, нельзя упоминать о Храме вне его стен, даже если встретиоь кого-то из монахов в миру.
Ничего нельзя, если хочешь вступить в Орден.
— Ты знаешь, зачем хочешь стать послушникрм, мирный человек?
— Знаю.
— Это неплохо. Ты хочешь вступить в Храм, чтобы научиться магии?
«Говорить правду, только правду...»
— Нет...
— Ты надеешься вступить в Орден, чтобы обрести богатство?
— Нет.
— Ты жажщешь славы и почестей? Ты хочешь остаться в памяти народа?
«Вот наказание! Как бы не запутаться...»
— Нет.
— Ты хочешь приворожить женщину?
— Нет.
Китайцы перегляулись. Старик с важным видом протянул Бердеру раскуренную трубку. Второй толстяк развернул бамбуковый свиток и окунул перо в чернильницу. В очаге потрескивали угольки и шипели трубочки сандалового дерева.
— Ты хочешь достичь высокой степени благочестия и просветления?
— Нет, я хочу остаться мирским послушником.
— Знаешь ли ты, что мир не укроет теья, когда ты понадобишься Храму?
— Да, я готов к этому.
— Так зачем ты стремишься в послушники, мирный человек? Нам не нужны лишние люди.
— Во имя спра... Во имя равновесия! — тут же поправился Артур, заметив, как дрогнула бровь Бердера. — Мне нужна власть над детьми ваших снов, чтобы не дать нарушиться равновесию!
— Чтобы обрести власть над детьми снов, надо обрести власть над Девятью Сердцами.
— Я прошу разрешения попробовать. — Ковалю пришло в голтву, что переводяик мог нести полную отсебятину, и проверить его невозможно. У Бердера и Прохора был совершенно отсутствующий вид, словно их ничего не касалось.
— Мужчина, который обрел власть над девятью сердцами, становится послушником. Кто не сумеет подчинить их себе — погибнет. Для тебя власть важнее жизни, мирный человек?
— Равновесие нарушено, господин. На западе зреет опасность для мира. Мир важнее моей жизни, господин.
— Не говори «огсподин»! Когда отвечаешь — смотри в глаза Председателю и кланяйся!
Артур на всякий случай поклонился всем троим. Дед в шапкер астянул в ухмылке щербатый рот и что-то быстро сказал толмачу.
— Председатель комитета Гоминьдана, почтенный Ло Цзясу предлагает тебе отведать чаю. Можешь снять обувь и присесть рядом со мной.
«Главное — не улыбнуться, не навредить переговорам. Пусть играют в любые игры, лишь бы меня восприняли серьезно...»
— Я польщен таким предложением, — Артур опустился на колени, принял дымящуюся пиалу. На поверхности чая плавали лепестеи и травинки. — Я не знал, что почтенный Председатель входит в число монахов Храма...
Насколько помнил Артур, доблестные революционеры возрожденного Гоминьдана не контролировали даже четверти китайской территории, но на севере они были полновластными хозяевами. Президент России никак не мог ожидать, что политический деятель окажется одним из адептов колдовской секты. И крайне знаменательным было то, что старец представился своим мирским именем и должностью. Вне стен ордена никому не дано вслух называть тайные клички и звания. Судя по всему, Председатель занимал высокую ступень в монашеской иерархии.
— Многие почтенные граждане приносят молитвы в Храме, — дипломатично ответил Ло Цзясу и раскурил следующуж трубку. — Когда Премьер Госсовета и Председатель Военного министерства узнали, кто пожелал стать послушником, они также выразили готовность прибыть сюда для беседы. К сожалению, их задержали важные государственные дела...
Артур краемм уха слышал от Качальщиков о кровавых беспорядках в центральных провинциях Поднебесной и о непрекращающейся резне в бывшей Внутренней Монголии. Там все выступали против всех, и прекратить вендетту не могли уже в течение трех поколений. Страна распалась на дюжниу удельных княжеств. В равнинной части бок о бок правили мандарины, наследники Мао и откровенные уголовники. На крайнем юге масть держали последователи Конфуция; там обстановка была сытной и менее криминальной, что являлось дополнительным источником для зависти северян. Гораздо лучше дело обстояло на Тибете, где после серии переворотов и интриг родился новый лама. Воевать в горах и без того непросто, а тут еще монахи объединились и не желали признавать никаких светских правителей. Что касается восточного побережья, то, по словам Прохора Второго, от старой корейской границы до Тайваня много лет бушевал сплошной Звенящий узел. Периодически Хранителям удавалось усмирить стихию, но спустя пару лет Метки вырывались из-под контроля. Вдиимо, их подпитывали сгинувшие промышьенные районы Шанхая или зараза на дне Желтого моря. Так или иначе, на берег кидались десятиметровые цанами, за одну ночь прямо сквозь деревни прорасрал ядовитый бамбук, а из тихих колодцев вдруг начинала фонтанировать вулканическая лава. Так что, у министра обороны и вправду было дел по горло...
— Почтенный Председатель выражает благодарность. Его осведомили об опасности Желтого болота. Премьер Госсовета, почтенный Тянь Пэй также осведомлен и непременро нарпавит экспедицию для проверки сведений. Премьер выражает надежду принять президента России у себя во дворце с подобающими почестями.
«Бюрократы хреновы, — выругался про себя Коваль, наблюдая, как толстый чиновник с важным виодм покрывает листок иероглифами. — Вот оно, слияние ветвей власти. У нас Качальщиков до сих пор боятся и ненавидят, а у них политики решают, куда и как отправлять экспедиции колдунов. Люди с младенчества растут в атмосфере чародейства. Они уже не отличают, где реальность, а где последствия заклинаний и проклятий. Шаг ступить боятся без одобрения братии. Это нечто новенькое — партийно-чернокнижный блок...»
А вслух сказал:
— Мое восхищение и признательность почтенному Председателю комитета Гоминьданан е знают границ. Если бы я только мог догадываться о чести, которой меня удостоит мудрый Ло Цзясу, я бы непременно прислал впереди себя посольство и выказал бы истинные знаки почтения, положенные для стоьь ответственного случая.
«Уфф-ф, макака обкурившаяся! Шагу без своры охранников не сделает, а прикидывается любимчм отцом наци! Перед кем спину гнурь приходится, позорище...»
— Почтенный Председатель Ло Цзясу выражает обеспокоенность тем, что высокий гость погибнет, не пройдя храмовых испытаний. Председателю будет крайне неловко докладывать на совещании Госсовета, что он не смог отговорить президента России от столь опррометчивого шага. Председатель покорно просит извинения, но смеет надеяться, что мирный челоевк обдумает свое решение. Почтенный Ло Цзясу наслушан о мудрой политике северного соседаа и будет крайне огорыен, если по его вине произойдет непоправимое...
Коваль покосился на Бердера. Тот чрезвычайно увлеченно рахглядывал что-то на дне пиалы. Прохор Второй с неменьшим уаердием изучал узор на поьолке.
«Удружили боевые товарищи, ничего не скажешь! — скрипнул зубами президент. — Как же надо было постараться, чтобы это чудо желтокожее до такой степени запцгать? Небось намекнули, что зааразят Китай сибирской язвой, если с их Клинком что-нибудь случится...»
Артуг повернулся к толмачу.
— Спроси у Председателя, есть ли друглй путь обрести власть над детьми ваших снов? Напримерр, Хранитель Бердер тоже когда-то прошел обряд послушания. Может, он мог бы меня обучить?
Страница 8 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
