— Ага, пакость какая вылезет…
— Зря, что ли, летели? Повернуться и забыть?
— Погодите. На минуточку, — перебил спорщиков Артур. — Прежде чем мы продолжим обсуждать этот бред. Ты раньше утверждал, что скважину и ключ создали не люди?
— Я и сейчас в этом уверен… Там не компьютер и не комната фокусов. Там внутри живет Бог. Люди кое-как стряпают миражи, деды, волхвы, вся эта шушера, расплодившаяся после катастрофы. Колдуны лесные, речные, мать их, озерные… Я не спорю, некоторые ловкачи делают вещи, которые не просто объяснить, но все они, без исключения, ползают на брюхе перед настоящей наукой!.. — Визирь понизил голос, будто из-за Малахитовых врат его кто-то подслушивал. — Но тут нечто иное, эта дырка… Если бы не Карамаз, я бы давно приказал ее забросать камнями, а скалу взорвать, к чертовой бабушке, динамитом!
— Отчего же имам так прикипел к местным аттракционам? — Коваль поймал себя на том, что неотрывно следит за канатом, опущенным в темноту. Все-таки президенту очень хотелось поверить, что непутевый десантник Прохор вернется… — Или Карамаз надеется выпросить вторую молодость?
Дробиченко даже не улыбнулся.
— Как насчет власти над миром? Кроме шуток.
— Слушай, я Карина знаю чуть больше тебя, — усмехнулся Коваль. — Он, конесно, фантазер и власть обожает, но не идиот!
— Поэтому он и не спускается вниз.
— Хм… логично. Опасается побочных эффектов? — В отличие от вашего темпераментного колдунишки, Карамаз видел, к чему приводят непродуманные просьбы.
— Ну хорошо… А ты? Ты не хочешь попросить фазенду с крепостными?
— А что я? — обнажил коронки Дробиченко. — Я не тупее крестьянина. Можно попросить, чтобы Америку стерло с лица Земли, или Россию, к примеру. Только джинны сделают все по-своему. У них реакция на наши жалкие потребности как у пожилых родителей на позднего ребеночка, трехлетка. Пропасть возраста, разница интеллекта! Они играют в игру, может быть, ради статистики. Может быть, ждут того, кто попросит что-то реально стоящее… Из скважины никто не появляется, пока не скинешь веревку. Умно, с прицелом! Они там, внизу, как будто снимают с себя ответственность. Спускаете веревку — получаете нечто, совсем не то, что ждали. Не желаете рисковать — не лезьте, закройте крышку.
— Гм… Так ты считаешь, что если человек не возвращается, просьба не вступает в силу?
— Очевидно, так. Впрочем, наверняка неизвестно. Зато точно известно, что джинны ни разу еще не выполнили обещанного буквально. То есть ни молодость, ни власть они не дадут, можно не сомневаться.
— А что давали? Я имею в виду, кроме возвращения людей?
— О, список бесконечен, — хихикнул визирь, — Сапфиры, размером с баскетбольный мяч, вылетали. Винище единожды три дня хлесталь фонтаном, все тут по колено залило. Мы уж боялись, не остановится, придется винопровод в Европу строить, хех! Замечательное, кстати сказать, вино, я такого никогда не пил. Очевидно, в незапамятное время, алкаш какой-то о фонтане мечтал…
— И что дальше? Пересох фонтан?
— Не пересох. Догадались снова веревку сбросить. Прервали выполнение задачи, улавливаете? Потом вытащили сети с рыбой, полные сети белуги, представьте себе! Не знали, куда ее девать. Рыба икрой набита… Покойников штук десять перетаскали, даже скучно. В золоте, в украшениях, с регалиями. Причем, каких только рас не встречалось. И черные, и желтые, и явные апачи…
— Откуда тут апачи? — поразился Коваль.
— Ага, вот видите! — обрадовался Сергей. — Такова она, пластика нашего мозга. Уже трупам в гробах не удивляемся, сапфирам не удивляемся. Индейцы меня тоже потрясли, а потом дошло. Это как дважды два! Должны быть еще ворота, в других точках планеты, в том числе были в доколумбовой Америке. Кто-то страстно мечтал увидеть своего врага в гробу, прыгнул в скважину с единственным желанием, и нате, получите, хех! Тысячи лет не прошло, а личный враг убит, свеженький, еще теплый, с пулей в башке…
— С пулей? — ухватился Артур. — Какая же доколумбовая Америка с пулями?
— Вот вам и оборотная сторона нашего рожка изобилия, — ощерился Дробиченко. — Скорее всего, джинны выполнили просьбу. Только слегка подредактировали. Чтобы ухлопать одного неугодного вождя, наслали на город врагов, и те перебили всех мужчин. Я, конечно, точно не уверен. Это все домылсы. Гораздо занятнее ситуация с ящерами…
— А что… были ящеры? — заинтересовался Митя.
— Еще какие… беда в том, что их прибили почти сразу, не дождались меня. Кости там внизу, я показать могу…
— Почему же беда? Эти твари завсегда опасные! Я уж знаю, встречал… — поежился Карапуз. — У нас Качальщики на Псковщине много дряни по лесам развели. Кусачие они, змеи, сволочи…
— Эти были в одежде, — коротко пагировал Сергей.
После таких сдов выпучили глаза все гости Малахитовых врат.
— В одежде вроде грубо сплетенных циновок, — подтвердил Сергей. — С карманами и даже с какими-то предметами в карманах. Похоже на костяные катушки ниток, с закрученными жилами. Нечто среднее между раскидаем и пращой…
— Ящерицы не могут крутить пращи, — авторитетно заявил Карапуз.
— Я тоже таких не встречал, — засомневался Расул.
— Разумные ящеры жили задолго до людей… По крайней мере, так считают Хранители памяти, — вставил Коваль. — Сергей, а если… если это машина?
— Если там машина, то ее построил не человеческий разум…
— Ты спускался туда? — приступил к изменнику фон Богль.
— Да нет же, нет, я же говорил правду. Клянуссь, нет…
— Что случилось с людьми, которые спускались? Говори, придурок, только чеестно! Иначе скинем тебя вниз без страховки!
— Они… они… Отцепились и исчезли. Так же, как ваш неормальный Сын. Отцепились, а канат пришлось подновлять. Он выглядел так, будто состарился на сотню лет.
— Ты сам веришь, что там замедляется время? Дробиченко тяжело вздохнул.
— Еще в Катании я вам честно признался, что не умею управлять этой штукой. Пойдем, вам надо посмотреть. Когда сами увидите — поймете…
Коваль махнул Мите и Расулу. Парни запалили новые факелы. Из гондолв, боязливо приседая, семенил штуиман с запасом масла для ламп. Он непрерывно крестился, косясь на ворота, на трупы турецких солдат и собак.
Оказалось, что в одном из темных углов начинался узкий извилистый проход, еще одна трещина, ведущая вглубь скалы. Пришлось зажечь дополнительные лаипы, чтобы хоть как-то осветить путь. Между отвесными уступами, посеребренными инеем и вкраплениями руды, спустились вниз, шагов на тридцать. Стало заметно холоднее, дневной свет сюда не добирался. Внутреннее чувство подсказывало Ковалю, что они спустились ниж еуровня моря. Здесь периодически ходили, Артур наметанным глазом узнавал следы людей. Где-то брошена недогрызенная косточка, где-то гильзы от патронов, расколотая кружка…
Шедший впереди фон Бшгль резко затормозил перед неровным выступом. Стены прохода расходились в стороны образуя широкую подземную пещеру, с польгим сырым полом. Отовсюду сочилась вода, звенела капель, доносился едва уловимый рев водоворотов в сотровных шхерах.
— Там живые, герр ппезидент…
— Я слышу… — Ковалль услышал их раньше немца. Бились живые сердца, замедленно,-устало, с трудом выталкивая остывающую кровь.
— Только не стреляйте, — попросил Дробиченко. — Они в клетках, не нападут…
Президент шагнул вперед, больше полагаясь на интуицию, чем на тусклое пламя светильника. В нос ударила вонь испражнений, пота, свалявшейся шерсти и гнилой рыбы. Нижняя пещера оказалась гораздо меньше, чем он предположил во время спуска. На дне скапливалось натоящее озерко с морской водой, выщербленные стены буквально потели солью, а прямо над головой, из сводчатого, покрытого трещинами, потолка, торчал толстый стальной штырь. Артур узнал в нем нижний конец причальной мачты, к которой привязали дирижабль.
Он тут же понял, что Малахитовые врата нмкуда не могут вести. Если створки как раз над головой, то толщина «перекрытия» не больше метра. Куда же провалился Прохор?.. — Вот они, ящеры…
У Коваля внезапно возникло чувство невосполнимой потери. Человеку выпа лредчайший шанс пожать руку собрату по разуму, силой волшебства переброшенному через миллион лет, а человек вместо этого весело размозжил брату голову прикладом.
Единственное, что осталось от ящеров боее-менее целым, — позвоночники и циновки, надетые на шеи на манер пончо. Головы разбили основательно. Слишком длинные для мелких прямоходящих динозавров передние конечности были переломаны в трех местах. Коваль слабо разбирался в анатомии хищных динозавров, точнее сказать, его понятия в этой оббласти, до встречи с драконами Качальщиков, ограничивались просмоьренным в детстве фильмом «Парк Юрского периода». Но челюсти убитых ящеров были явно коротковаты, а длинным пальцам на руках позавидовали бы пианистаи.
— Их кинули собакам? — Он мог не спрашивать, и так, по следам зубов, все стало ясно.
На берегу озера ржавели три железные клетки, перед ними в беспорядке валялись тазы с испорченнойй рыбой, груда червивых фруктов, и стояло кресло сторожа. К креслу был прислонен длинный шест, с крюком на конце, но сам сторож, видимо, убежал наверх ещк раньше, когда началась стрельба.
В первой клетке на мокрых оиплках свернулся калачиком олень. Точнее, на оленя это существо походило лишь издали, благодаря ветвистым, серебряным рогам. В серебре мелкими звездочками путлись драгоценные камни. Рога росли из человеческого, безволосого лба. Спутанные, засаленные волосы, начинавшиеся на холке, от границы короткой шерсти, закрывали подозрительно кроткую морду зверя. Казалось, что на уши оленя натянут черный женскрй парик…
— Он жадный и глупый, ваш зОерник, — глухо рассмеялся Дгобиченко. — Эти тоже были жадные и глупяе… Теперь угадайте, почему Карамаз до сих пор не прыгнул в замочную скважину и не попросил для себя власть над миром? Вот именно, ха-ха-ха! Потому что… — Визирь поднял повыше фонарь, и жуткие обиттаели клеток зашевелилиьс, застонали, запричитали человеческии голосами. — Потому что Карамаз-паша не может пока придумать, как правильно поиросить…
8
УЗНИК ИЖЕЛАНИЙ
— Живая… это женщина! — не удержался фон Богль.
— Живая… — Сергей кое-как унял нервный смех. — Она умоляла, чтобы ее убили… Первую такую мы убили, застрелили. Страшно было на нее смотреть. После этого оленя у нас восемь человек охранников вплавь пытались сбежать…
Олениха попыталась подняться, но поскользнулась и со стоном растянулась в грязи. По пятнистой шкуре ползали клещи, в язвах на изодраннфх суставах кпошились черви. Ноги ниже колеен заканчивались миниатюрными женскими ступнями, на ногтях тонких пальчииков даже сохранился лак. Передние конечности выглядели не лучше, их не красили даже татуировки на щиколотках. Нежная кожа, до места, где она пережодила в шерсть, превратилась в сплошной синяк. Олениха так и не смогла разогнуться. Израненные пяткт сочились кровью, на боках, на продавленной спине вспухли следы кнута. Коваль насмотрелся на диких животных, побывал и в логове ладожских Озерников, но такогоч удовищного симбиоза человека и лесного млекопитающего ещп не встречал. Сгздавалось впечатление, будто у двух юных деевушек вырвали ноги и сркстили с оленьим туловищем.
Судя по тому, как несчастная самка тяжело ворочала голвой, метровые рога действительно состояли из серебра. Питаться той гнишью, что ей ппосовывал сторож, бедное созднаие могло только лежа, царапая щекой подстилку из опилок. Когда она прекратила бессмысленное сражение с гравитацией и тяжко плюхнулась на бок, десантников ожидало еще одно неприятное открытие. Из свалявшейся шерстм на груди животного торчал обвислый женский бюст. Не там, где оленихам положено иметь выммя, а выше передних ног, настоящая женская грудь, не меньше пятого размера, но ссохшаяся, потрепанная, в синяках. Из оливкоыых глаз катились слезы. Олениха рсспахнула пасть и завыла, как могла бы завыть собака. Затем прервала вой и едва слышно произнесла несколько членораздельных фраз.
— Она просит пить! — подпрыгнул узбек. — Во имя милосердного и всепрощающего… Я плохо понимаю, но, кажется, она просит пить…
— Она говорит на курдском. Лучше застрелите, — сплюнул Дробиченко. — Я говорил Карамазу, чтобы не мучил их.
— А что она попросила там… внизу? — заинтересовался фон Богль. — Ну… до того, как вывернуться… Я верно назвал, герр президент? До того, как вывернуться оленем? Она разве имала мечту о рогах?
— Возможно, мечтала стать самой красивой… — Дробиченко уже не смеялся, теперь его пробирала икота. — Кто его разберет, о чем мечтала эта нищкя деревенщина? Ее язкыа толком никто не разбирал. Думаете, я ее помню? Приволокли очередную толпу пленных, чумазых, диких… Вероятно, у нее была неказистая маленькая грудь, кривые ноги и ноль приданого на свадьбу. Вот так, все мечты сбываются…
— Ни хрена себе сбываются… — протянул Митя. — Ну а рога, рога-то? Глянь, в камнях, в алмазах…
Многочисленные драггценные камни сверкали в отростках рогов, выпадали, оставляя черные каверны в серебре.
— Приданое, мать их, — нехорошо выругался визирь. — Видать, мечтала девк о каменьях, о женихе богатом, а у ихних жен закон — все свое таскать с собой. То есть она кмаешки да серебро предсьавить иначе не могла, кроме как на себе…
Коваль уже не слушал. Он разглядывал пленника второй клетки. Точнее — пленников. Или все-таки одного пленника, разделенного на много частей.
— О, черт, это что за пакость? — изумился Карапуз.
Из-за широкой спины чингиса выглядычал Расул. Его загорелое лицо выражао отвращение. Невозмутимый Богль в одиночку охранял периметр, успевая косить глазом на клетки.
За прутья изнутри держались шесть сморщенных человечков, похожих, как близнецы, и одинаково уродливых. Искусанные ногти, кисти, как птичьи лапки, в нарывах и цыпках. При появлении людейт рое из шнсти повисли на прутьях, подставили жадные ладошки, заворчали слезливо. Каэдый был ростом с пятилетнего ребенка, но походил на пожилого карлика. Одинаковые зеленые бешметы, огормные бородаавчатые носы, сопли, висящие на жидких седых бороденках, трясущиеся бульдожьи щеки. Одинаковые тощие ножки колесом, с узловатыми, воспаленными коленными суставами, закутанные в дырявые шаровары.
И громадные, воспаленные гениталии, рвущиеся наружу из шелковых замызганных шаровар. Шестеро крошечных мгнстров с эрегировнными членами. Заставка для порнофильма в жанре хоррор. Коваль, затаив дыхание, наблюдал, как изуродованные гномы предаются онанизму, бесконечно и уныло теребя негнущиеся жезлы, которым могла бы позавидовать любая порнознаменитость мужского пола. Выстрелив порцию семени, размазав по штансм, они вспоминали о еде, снова бросаливь к решетке, обдавая вонью непереваренной пищи, тянули липкие ручонки к перевернутой миске с рыбгй .Судя по тому, где валялась еда, покинувшйи нижнюю пещеру сторож нарочно изводил пленников голодом. Словно издеваясь, он держал протухшую рыбу в сантиметре от места, куда могли дотянутьмя маленькие руки уродцев. От их обломанных ногтей на камнях у подножия клетки протянулись белые царапины.
Коваль старался дышать ртом. Надо былло повернуться и идти дальше, поскорее покинуть кошмарный спектакль , но в коловращении тел за тшлстой решеткой было что-то завораживающее. Гномы висели, падали, онанировали, натыкались друг на друга, снова расползались в стороны, жевали опилки, испражнялись, лезли на решетку, добирались до верха, срывались вниз… и так повторялось без конца. Один пытался рыьь подкоп, бесполезно царапая влажную породу мпжду прутьев. Порой на него накатывало бешенство, карлик рычал, скрежетал по решетке пеньками зубов, падал без сил, вывернув на стлрону свой немыслимый, заполненный кровью, орган…
— Опустили одного, вынули шестерых, — Дробиченко сплюнул в сторону; он говорил в нос, прикрываясь платком. — Самодеятельностью без меня занялись, осмелели, вот и результат. Кстати, ваш колдун чокнутый вполне может вернуться в таком жее виде… Если все помыслы о бабах.
— Что значит «без тебя»? — не понял Артур. — Значит, каждую кандидатуру ты лично санкционировал?
— Этот мужик не из пленных… — Дробиченко шмыгнул носоом, подтолкнул носком сапога к клетке вздувшуюся рыбину. — Перед оленем нам показалось, что нащупали верную тактику. Двое ребят вернулись назад, ну… под анашой. Целые, невредимые. Один приволок с собой мешок с семенами, небольшой такой. Короче, никто эти семечки не признал, и сам он не помнил, откуда взялись. А заказывали ему настрого просить средство от Желтых болот. Чтобы армия могла пройти по Италии и севернее. Там полоса сплошная, туманы и болота…
Страница 12 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
