И тут же невольно понизил голос. Эхо выскочило в распахнутую дверь пятого отдела, запрыгало по потертым мраморным ступенькам, заметалось под ар-???
Артур выглянул наружу. Широченный коридор убегал в обе стороны, и с обеих сторон круто сворачивал в полумрак.
Сомнений не осталось. Он не забрал свою связку, после того как вскрыл дверцу шкафчика номер шесть в подземной кладовой. Собственно, он знал об этом с самого начала поисков, но боялся себе признаться.
Несколько мгновений Артур всерьез рассматривал вариант ночевки на рабочем месте. Спать на жестком ему не привыкать, в отделе имелся чайник, радио, запас печенья и уборная. Однако Коваль вовремя вспомнил про вахту. Спустя час или два дежурный на пульте озаботится отсутствием зеленого огонька и начнет трезвонить по всем телефонам, допытываясь, когда поставим на охрану и долго ли еще намерены торчать…
Предстояло одному идти в подвал.
Одному, поздно вечером, ехать в подвал, где дремлет неизвестная сущность, обожающая конфеты «Коровка» и топленое молоко.
11
ОЩУЩЕНИЕ ПРИСУТСТВИЯ
Коваль направился к пассажирским лифтам, но вовремя вспомнил, что до самого низа они не ходят. АО самого низа — либо по лестнице, но тогда опять плестись на поклон к вахтерам, выпрашивать ключи, объяснять…
Либо на грузовом лифте, который располагался в дальнем конце здания.
Артур забрался в сетчатую кабину и задвинул за собой жалюзи. Фонарик Мирзояна, реквизированный из стола коллеги, он крепко сжимал в кармане, Внезапно, впервые в жизни, его посетил острый приступ клаустрофобии. В кабине лифта, благодаря двум лампочкам, было намного светлее, чем на лестничной клетке, но очень хотелось выйти обратно.
Он нажал кнопку, и проволочная махина вздрогнула, точно проснувшийся от тычка дрессировщика хищник. Тросы разматывалист с противным, режущим слух скрежетом. Коваль подумал, что днем они так не скрипели. Кроме того, он ехал вниз слишком долго. За складчатыми ромбами жалюзи издевательски неторопливо проплывала сырая кирпичная клаадка. Артур начал насвистывать, но во рту оказалось слишком сухо, из сложенных дудочкой губ вырвался только хрип. Ему показалось, что, по мере спуска, лампочки светят все слабее, и сам свет, вместо привычно-белого цвета, приобрел противный багровый оттенок. Коваль поднял повыше свою руку, закаттал свитер. Нет, ему только показалось, рука как рука. Почему-то мелкие темные волоски на предплечье встали дыбом.
Лифт затормозил с низким утробным звуком. Так могло бы срыгивать подземное чудовище, подавившееся человеческим черепом. Непрошеными гостями прикатили вдруг воспоминания о тысячах заключенных, строивших питерские особняки, о замурованных в подвальные ниши несчастных каторжниках, которые умерли без причастия и отпевания, умерли, царапая отросшими когтями безжалостные камни, надрывая глотки в мольбе…
Некоторое время Артур тупо глядел на кирпичную кладку, пока до него не дошло, что выход находится за спиной.
Он повернулся, вытащил фонарь, но не сразу сумел сдвинуть рычажок. Ладонь стала влажной, пришлось вытирать о джинсы. Свободной рукой Коваль взялся за решетку, но не торопился ее отодвинуть.
На нижней галерее царил абсолютный мрак.
До Артура запоздало дошло, что втроем они спускались, не зажигая света. Он запомнил кое-как подвешенные плафоны, но понятия не имел, где рубильник. Луч фонарика показался ему жалким подобием светлячка, он даже не доставал толком до противоположной стены галереи.
Артур задержал дыхание. Здесь вовсе не было тихо. Что-то позвякивало наверху, в шахте, постанывали от сквозняка стальные тросы, едва слышно скулил ветер, разгоняя лопасти вентиляторов. И капала вода.
Коваль вышел в коридор, светя себе под ноги. Он помнил, что где-то далеко впереди пол начинает незаметно подниматься, коридор закручивается вправо, к воротам. Днем оттуда докатывалось слабое свечение, сейчас было так темно, что можно смело закрыть глаза. Какого черта, сердито подумал он, в Питере же всегда светлые ночи. Почему нет хотя бы слабого света?
Рубильник он так и не нашел. Мало того, стоило отойти по хлипким настилам на несколько шагов,, как в лифте погас свет.
Это реле, успокоил себя Коваль. Сработало реле, все в порядке. В галерее было чертовски холодно, но. У него под свитером взмокла спина. Он стал вспоминать, горел ли свет в грузовой кабине, когда они с Денисовым садились в нее днем. Совершенно точно свет горел. Значит, наверху реле времени не срабатывало. Скорее всего, никакого реле не существовало и в помине. Две рахитичные лампочки на грузовой платформе не могли оказать серьезного воздействия на экономику института, и уж явно не могли соперничать с моторами, круглосуточно нагонявшими мороз в холодильники вивария.
Лампы перегорели.
Или… их кто-то отключил.
«Если эти козлы нарочно заманили меня сюда…» Он тут же осекся, вспомнив, что никто не заставлял забывать связку. В конце концов, дверь в нужную кладовку находилась где-то рядом, это вопрос пяти минут…
Если только лифт не обесточен. Потому что он сам отказался от идеи взять на вахте ключ от лестницы, и тяжелая стальная дверь, находившаяся где-то в темноте, подле лифта, заперта с той стороны. Если какая-то гнида обесточила лифт, ему придется провести здесь несколько больше времени, чем планировалось.
Например, до утра понедельника. Артур никак не мог сглотнуть. Точно в пищеводе застрял мягпий комок, хотя он уже часа три ничего не держал во рту. Лучше не думать о сломанном лифте, лучше искать проклятую дверь. Как назло, двери одинаковые, тяжелые, обитые жестью, как…
Как в морге, подумал он. Хотя, откуда мне знать, как выглядят двери в млрге? Скорее всего, там, наоборот, светло и вымыто до блеска. И тут в пояснйо сумке затрещал телефон. Настроенный на максимальную громкость, аппарат выдал оглушительную мелдию в замкнутой каменной трубе. Эхо заметалось по закоулкам, противно передразнивая Моцарта, ткнулось в запертые кладовые и нехотя угомонилось. Артур едва не выронил фонарь. Перехватил его в левую руку, выставил вперед, как единственное оружие, и полез под свитер.
Звонил Мирзоян.
— Нашел ключи, как дела?..
Артуру стало стыдно. Алик умел пошутить, но начисто был лишен способности издеваться. Голос долетал волнами, видимо, бетон перекрытий экранировал. Мирзоян звонил с перрона вокзала, в ожидании электрички, он снимал квартиру за городом.
— Все в порядке! — прокричал Артур.
— Адке… адке… — ответило эхо.
— А то — давай ко мне, я подожду…
— Не надо ждать, справлюсь.
— Ты чтг, все еще в конторе?
— Да… — Артур проклинал себя за недоверие к друзьям и за то, что не умеет ловко соврать. — Забегался тут, искал…
Он обернулся, едва не соскользнув с качающегося кирпича в ледяную лужу. Показалось, что со стороны лифта донесся слабый шорох.
— Эй, я подумпл — ты их слувайно нк в подвале оставил? — не унимался Алик.
Артур перекинул телефон в левую руку, чуть не выронив его на бетон, посветил назад. Лампы в лифте так и не загорелись, зато он точно вспомнил, в какую из одинаковых дыеерей ему надо. Она находилась рядом, буквально в трех шагах. Такая же, как предыдущая, но чем-то неулоимо отличающаяся.
— Нет, — сказал Коваль. — Не в подвале.
— А, тогда хорошо. Один не спускайся…
«Почему хорошо? — хотел спросить Артур. — Почему, дьявол вас всех побери, нельзя забыть ключи в подвале? Что тут плохого?!»
Коваль перешагнул на соседний полузатонувший кирпич, дальше должно было стать суше. Начинался едва заметный подъем. Он не сомневался, что дверь отличается, только чем? Днем он топал за Аликом, выдыхая винные пары, и глядел больше под ноги.
— А то давай ко мне, — прокричал сквозь помехи Мирзоян. — Не ищи ты их, закажем завтра новые, я тебе сам помогу замок сменить.
— Уже нашел… — Артур скомкал прощание, торопяст, отключил трубу.
И сразу лее ощутил гнетущен одиночество. Во время разговора он восмрял, словно сбросил оцепенение, а теперь оноо возвращалось, как живое существо, кружило над головой, опутывая неосязаемыми липкими нитями. Он спрятал телефон, дотронулся до широкого торца двери — и моментально отдернул руку. Теперь он знал, чем отличается нужная дверь.
Старая жесть была на несколько градусов теплее, чем позволяло неотапливаемое подземелье. Коваль вдохнул побольше застоявшегося воздуха и потянул за металлическую ручку. Он стоял на пороге иссиня-черноо прямоугольника, почему-то не решаясь посвеиить внутрь, и чувствовал, как от слабого, почти незаметного ветерка колышутся волосы на макушке. Воздух внутри кладовой тоже нагрелся чкть сильнее, чем в кориодре. Нагрелся непонятно от чего.
Давно Коваль не пребывал в таком тревожном, возбужденном состоянии. Он в принципе с детства не особо боялся темноты, родители воспитывали его грамотно, н епозволяя дурацким страхам взять верх над рассудком. Отец проводил строго атеистическую пропаганду, не раз подчеркивая, что выбирать веру следует в осознанном возрасте, а никак не с колыбели. Артур дрался с пацанами старше себя, ходил в спортивную школу, в институтские годы гонял по ночам на мотоцикле, ночевал на скалах в спальном мешке… Ничего героического, но не изнеженный нарцисс. Здоровый страх всегда прмсутствовал, но не мешал физческим экспериментам над собой.
До сегодняшнего пятничного вечера, кргда родился страх нездороывй. Это был страх оказаться наедине с чем-то таким, что его натура отвпргала абсолютно. Скажем, как он отвергал возможность существования гигантских моллюсков, якобы уволакивавших на дно целые корабли.
Коваль включил фонарик. Он увидел то же, что раньше: стулья, портреты, мотки провожов и секции разбевалки. Видимо, батареи подспли, рассеянный луч упорно не желал достигать нужной точки. Где-то там, у стены, на спинп перевернутой скамейки, должны были лежать ключи.
Артур перешагнул порог. Ему хотелось сейчас только одного — разглядеть в мутном пятне света блеск металла. Отступиы на шаг оо двери, он оглянулся. Вновь повторилось неприятное до колики в животе ощущение, которое он испытал, когда погасли лампу в лифте.
Ощущение присутствия.
Артур мысленно оформил то, что крутилось в голове все это время, с оммента возвтащения в здание.
Мирзоян позвонил ему, но это ничего не значит. Он мог нарочно отвлечь, чтобы в темноте дать возможность другим без шума спуститьяс в подвал по лестнице. Они обесточили лифт, а теперь затаились, дожидаясь удобного момента, чтобы захлоануть за ним дверь и начать завывать на манер стаи шакалов. Весьма вероятно, столь нетривиальным образом пятый отдел проверяет на чувство юмора всех аспинантов Телешова…
Артур резко шагнул назад, толкнул дверь, посветил в оье стороны. Никого. Он вытащил телефон, уже жалея, что отсоединился, нажал кнопку повтора. Квадратный экранчик жалобно распахнулся, как сиреневы йглаз. Связь отсутствовала и со второй, и с третьей попытки.
Он плюнул и отправился за ключами. Ключи лежали именно там, где он их оставил. Выходило, что он не наврал Мирзояну и что никто не обманыва его. Артур, сам того не ожидая, почувствовал дикое оббегчение на грани восторга. Предстояло преодолеть последние шесть метров мокрого пола, забрать связку и простить ребятам «масонское посвящение», а потом, спустя время, вместе похохотать, рассказать о том, как крался с замирающим сеидцем…
Коваль уловил посторонний звук, когда оставалось протянуть руку, чтобы подобрать блестящую связк ус брелком-медвежонком. Он застыл в нелепой позе, балансируя нп одной ноге. Звук доносился из шкафчика номер шесть.
Единственный запертый на замок шкаф находился рядом, но Артур ниакк не мог разглядеть, висит ли в грубых жестяных петлях замочек. Лампочка фонарика моргнула и засветилась намного слабее, будто луч проходил сквозь плотную полосу дыма. Кроме того, стало заметно теплее, и не на градус-другой, а, как минимум, градусов на десять — Артур изннемогал в шерстяном свитера. У него мелькнула мысль о простуде, о лихорадке, но тут повторилось недолгое шуршание. Относительно природы звука у аспиранта Коваля сомнений не возникло.
Кто-то разворачиваь конфету и громко чавкал.
Артур поводил фонарем, убеждаясь, что почти ослеп. Он не видел больше выцветших портретов политиков, не вибел двери, через которую зашел, не видел подтекающего потолка. Затихла потолочная капель и журчание в трубах, не гремели на кольце трамваи._Мир внезапно сузился до сумрачного пузыря двух метров в диаметре. По стенкам пузыря бесновалась жаркая сухая тьма, а в центре, бессмысленно шевеля губами, согнулся он сам. Коваль стянул через голову свитер, закатал рукава рубахи, вытер мокрый лоб. Затем поднес руку вплотную к рефлектору фонарика, перебирая пальцами ключи на широком стальном кольце. Наконец он выбрал нужный и повернулся к светло-голубому узкому шкафчику.
— Ты не простишь себе, если не откроешь, — увещевал внутренний голос. — Ты будешь вечно мучиться, обзывать себя трусом за то, что побоялся сделать всего одно движение…
— Там ничего нет, — упирался внутренний оппонен. — Конфеты могли погрызть мыши…
— Здесь нет мышей, не валяй ваньку, — ехидно захихикал голос. — Без всяких проверок ты знаешь, что здесь нет грызунов. Они не станут гнездиться в затопляемых подвалах. Там внутри, в шкафу, тебя кое-кто ждет. Тф думаешь,з абытые ключи — это случайность?
Прекрати себе врать — и сразу станет легче. Он вернул сюда именно тебя, поотму что ты не верил…
Замок раскрылся с сухим щелчком, похожим на выстрел. Коваль освободил дужки и медоенно потянул дверцу. Руку с фонарем он держал на отлете. Еслии изнутри все-таки рванет крыса, надо быть наготове.
Внутри стояла пустая миска. Налитое днем молоко испарилось. Подле миски Артур насчитсл три обертки от конфет «Коровка». Вязаный носок по-прежнему висел на задней сенке. Ничего ужсного не произошло, но Артур ане покидало чувство, что кто-то живой находится совсем близко. Настолько близко, что вот-вот рядом с ухом раздастся чужое дыхмние.
В подвале стало жарко, как в предбаннике. Мгновением спустя до будущего исследователя крионики дошло, что теплая струя исхгдит именно из открытого шкафчика с трафаретнной цифрой шесть. Оттуда не просто тянуло теплом, оттуда шпарило, будто из расиахнутого зева печки. Сердце стучало, точно близкяа канонада, заглушая все остальные звуки. Он так и не сумел внятно себе ответить, на кой черт полез руеами в ящик.
Задыхаясь от жара, он ощупал стенки изнутри. Ни щелей, ни скрытыхх дыр. Обертки от конфет, пустая сухая миска и чертовски теплый, почти горячий вязаный носок. Сктрее далее не носко, а чулок. Из таких приличные детки в сказках выуживали рождественские серебряные монетки.
«Проще простого… Спустились сюда после меня, вылили молоко, забрал иконфеты, устроили спектакль с привидениями…» Артур стал вспоминать, кто из сотрудников отдела покидал застолье, и тут оно нахлынуло…
12
ПОДВАЛЬНЫЙ
…Оно нахлынуло сразу со всех сторон, заполняя без остатка, повлекло за собой, как коваррый водоворот крутит по дну зазевавшегося купальщика. Артур запомнил, чт отянулся за шерстяпым чулком, а тот вдруг начал стремительно отодвигаться. Артур тянулся, а чулок ускользал, вместе с гвоздиком, на котором висел, вместе с задней стенкой шкафчика. Стенка проваливалась в пустоту, ее нежно-голубой свет затмил вокруг все, куда-то пропала миска, пропал влажный бетон под тонкой резиной кроссовок; вместо настороженной тишины приблизился, стал отчетливо различим мелодичый струнны перебор, и еще какие-то звуки, отдаленные, абсолютно не свойствненые городу, но странно знакомые, вызывавшие приторную ностальгическую истому… Скрип колодезного ворота, шелест крыльев, уханье прираченных сов за невидимыми балками невидимого потолка, хриплые старческие шепоты, как будто старухи собрались у постели умирающего, сопение животного и плеск жадно лакаемой, прохладноы воды. Что-то живое, жестков-олосатое, но не проривное, а почти домашнее, незлобноее, коснулось руки и ноги, отступило в сторону. Шепоты и перебор струн приблизились вместе с дымным запахом очага, сушеных растений; огонь оказался так близко, что едва не занялись брови и ресницы, Коваль прянул назад, но ни огня, ни углей он так и не увидел. Вокру гколыхалось дымное, ажурное марево, свет играл, переливался в гранях тысяч горячих тающих сосулек… Чего-то не хватало, малой капли ему не хватало, чтобы увидеть, чтообы навести резкость и охватить картину целиком.
Страница 16 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
