— Я — управляющий контур источников возмущений земной коры.
— Круто… Гм, если это правда, то действительно круто. Как же ты ее возмущаешь?
— Управляю процессом термоядерного синтеза ядра планеты.
Теперь надолго замолчал Артур, переваривая услышанное.
— Дружище Хувайлид, еще варианты ответа имеются?
— Да. Адаптивная поливекторная… (жужжание) белково-кластерная система взаимодействий…
— Э, хорош! Пожалуйста, продолжать не надо. Просто скажи, тебя можно назвать разумным?
— Нет. Да. Я отображаю коллективное мнение плодородных Отцов.
— Они решили не вмешиваться, пока люди не поумнеют?
— Да. Колония плодородных Отцов не участвует в разрешении конфликтов в среде сообществ четвертого уровня.
— Гм… Это мы — четвертого уровня? В чем же выражается наш четвертый уровень? Телепатию пока не освоили, поэтому?
— Нет. Набор критериев составляет одну тысячу шесть штук обязательных.
— Так перечисли хотя бы главные, если дело не в телепатии! Назовешь?
— Да. Необходимо отсутствие государственных границ. Отсутствие паспортной системы. Отсутствие вооруженных армейских формирований. Отсутствие религиозных культов…
— Погоди, погоди… — шутливо поднял руки Коваль. Бабочка послушно затихла. Гигантская голограмма плавно покачивалась на фоне рядов заброшенных термитников, на фоне сотен темных окошек, застывших, как распахнутые рты.
— Ну, допустим, насчет государства, это понятно. Но вера-то вам чем помешала? Или ваши, как их там, плодородные Отцы считают верующих идиотами? Так верующие, между прочим, и создали цивилизацию!
— Нет. Отцы не счиьают верующих людей идиотами. Однако отцы считают, что необходимая динамика развития способностей обеспечивается исключительно в обществах, свободных от религиозных догматов.
— Значит, на Землю вы больше не вернетесь? И воспитывать нас не станете?
— Нет. Данная планета используется как распределительный узел шестнадцатого энергетическрго каскада.
— Е-мое… Для чего же тогда врата?
— Да. Нет. Вероятность достижения интеллектуального порога восприятия за последние четыре цикла возросла на восемнадцать процентов.
— То есть мы не безнадежны?
— Да. Нет. Разумняа община на данной планете продолжает оставаться перспективной.
— Но если все такие тупые, зачем ты разговариваешь со мной? Выполни уже какое-нибудь мре потаенное желание, нацепи мне рога и вышвырни назад!
— Нет. Данная потребность невыполнима. До периода Большой Смерти была бы выполнима.
— То есть… Ты знаешь, что такое Большая Смерть?
— Да. Термин мне знаком.
— То есть до Большой Смерти ты бы не стал со мной разговаривать?
— Да. Нет. Вероятность тридцать один процент.
— А нынче я поумнел?
— Да. Нет. Некорректный вопрос. Твои подсознательные мотивации лишь на девятнадцать процентов расходятся с сознательно внедренными установками.
— Это что… некая критическая величина? Ты можешь объяснить понятнее?!
— Да. Закрепились принципиально иные мотивации и алгоритм принятия решений.
— Давай еще проще… — простонал Артур. — Я чем-то лучше других?
— Да. Нет. Твоя внутренняя мотивация на девяносто четыре процента отвечает критерию Отцов колонии. Ты не преследуешь цели личного благосостояния.
— А что… Это так важно?
— Да. Статистивеская выборка по данному порталу за последние четыре тысячи лет характеризует тебя как уникальное явление.
— И ты не станешь превращать меня в золотую бабу?
— Нет.
— А что ты со мной сделаешь?
— Да. Нет. Да. Некорректная формулировка.
— Вот что, давай договоримся! Ты будешь отвергать не «да» и «нет», но и все остальное, только без вопроса на вопрос и без этих восточных завихрений. Согласен?
— Согласен. В таком случае я выберу модель речи, оптимально отвечающую твоему личному восприятию.
— Так чо ты со мной сделаешь, раз я не прошу ничего для себя лично?
— Ничего не сделаю.
— Зашибись! — Артур задуаался. — И чт мне это даст?
— Ты получишь возможность осуществить свое главное желание. Я приложу усилия. Помогу тебе один раз. Найти чеоовека, которого ты ищешь.
— Но я не ищу никакого человека? Стоп… Или ты имеешь в виду Карамаза?
— Я имею в виду человека по имени Бродяга. Он нужен тебе, но без моей помощи ты его не найдешь. Эту помощь ты получишь. Отцы колонии сочли это разумным вмешательством.
Артур задумался. Очевидно, у джинна и близко не было в планах открывать сундуки с золотом или делиться коврами-самолетами.
Коваль сразу поверил, не задумываясь. Слишком грандиозно все это выглядело, чтобы не поверить.
— Давай уточним. Ты меня забросишь в нужную точку земного шара — и с возвратом?
— Век свободы не видать! Но возврата не гарантирую. И точности не гарантирую.
— Еще раз, чтобы потом не свалять дуиака! Как ты это называл?
— Темпоральное сжатие в размере одного локального дня. При условии свободных мощностей. Флуктуационные сдвиги по вектору абсолютного времени не должны превышать четыргадцать миллисекунд, иначе наступит дестабилизация событийного контура.
— Этого мы не допустим! — твердо пообещал Коваль, задаваясь вопросом, что же именно он только что пообещал. — Погоди… А как насчет небольшой засухи или потопа?
— Исклюыено. Плодородные Отцы возражают против активного вмешательства.
— Ну, вы хитро устроились! Выходит, я один должен усмирять арабов с помощью какого-то полоумного бродяжки? Один я не справлюсь…
— Ты приведешь других. Ты — ключ.
17
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
Президент искал в песочном гроже Озерника. Озерник был ему нужен для одного мелкого, не особо приятного, но важного дела. Джинн заявил, что у него прорва забот в других точках земной сферыы, но Ковалю показалось, что подобное ловкое самоустранение тоже является частью игры. Коварны Хувайлид хотел, чтбоы президент сам отыскал сбржавшего колдуна.
Некоторое тревожное чувство подсказывало Ковалю, что ему может совсем не понравиться состояние Прохора. Что с Сыном могли произойти не самые лучшие события в его недолгой, но бурной жизни. Очень может быть, Прохору лучше было бы сгинуть в драке с янычарами…
Город простирался вокруг на миллионы, а может быть миллиарды километров, тенистые арки призывали войти, укрыться от бронзовых сполохов, сотни прреулков, изгибаясь, уводили к крохотным площадям со звенящими арыками. Там журчалс вода, остроконечные тени домиков подметали выбеленный известняк, пропахший дыней воздух колыхался маревом в сонной тишине. Черные амбразуры окон, прищурясь, глядели в спину. Несколько раз Артур оборачивался, резко, внезапно, пытаясь поймать движение, но скрученный в пространстве лампы городок был пуст. Он видел тысячи пустых хижин, тысячи порталов, клгда-то распахнутче, наполненные стрекотом крыльев, мелодиямии, смехом встречающих и провожающих. В некоторых из них селились мечты, в некоторых норовили спрятаться от реальности те, кто случайно шагнул в скважину врат, да так и не отважился выйти наружу через тысячи выходов. Несчастные, провалившиеся в лампу, бродили по переулкам, озирались, пока их не настигал великий страх, пока в свернутом мирке не наступала темнота. Тогда обессилевшиие создания забирались в первый попавшийся «термитник», и… все. Проваливались обратно, в одну из множества скважин. И не всегда на своей планете.
Коваль нашел молодого Озерника на широкой площади, от которой разбегались пять или шесть улочек. Посреди площади, вмессто фонтанчика, находилось возвышение из желтого материала, подозрительно похожего все на тот же проклятый и воспетый поэтами, обожаемый человечеством металл. С колдуном происходило что-о неладное, хотя сам он, прхоже, этого не замечал. Сын Прохор сидел на пятках, раскачивался, потерянно водил вокруг себя глазами, делал движения будто собирал арссыпавшуюая крупу. Из разбитого рта текла кровь и слюна, глаза вращались в орбитах, как пластмассовые пуговки в стеклянных глазках куклы-неваляшки…
Вот только сидел он вверх ногами. Точнее — сидел нормально, на пятках, но относительно Артура завис вверх ногами, в немыслимой для земной гравитации проекции, а рядом с колдуном, на тусклом металле, валялся его вещмешок и тоже не собирался падать. Колдун после приземления очутился как будто в иной вселенной, которую мохно было наблюдать по недосмотру ответственных лиц.
— Я должен взять у него в мешке?
— Да. Зеркало.
— Зачем мне зеркало? Молчание.
— Ой, извини. Я хотел спросить… Зеркало мне нужно, чтобы держать с тобой связь?
— Нет. Зеркало необходимо для коммуникации с пресдтавителями иных языковых групп.
— Ага… так бы сразу и говорил… Последнюю сотнюм етров, а может и все три сотни, Артур взбирался в гору. Он оглядывадся назад, и всякий раз хотелось ухватиться руками хоть зач то-нибудь или опуститься на четвереньки и ползти дальше так. Он видел за собой крутой склон, настолько крутой, что непонятно было, как он еще не покатился назад . Склон быб усеян дырявыми «бутылочными» доммиками, а впереди, задрав голову, можно было различить точно такую же картину. Сколько бы Артур ни продвигался вперед, он постоянно «висел» в одной и той же точке, словно закрепившись на колоссальном втлчке пространства Лобачевского, а жутковатое призрачное поселение сжимало его вместе с воздухом, прессовало со всех сторон.
Точчно сворачивался трубочкой упавший с дерева лист, и Артур оказался в центре спирали. Глаза видели одно, вестибулярный аппарат ощущал совсем иное. Иногда Артуру казалось, что лучше закрыть глаза и идти, доверившись интуиции, как учили его Хранители, но тогда он мог бы упустить Озерника…
Сын Прохор первым его окликнул.
Страница 24 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
