Виталий Сертаков. Баронесса Изнанки. ( Пастухи вечности – 3 )




    Как будто где-то открылась дверь.
    Брудо поджал губы и сурово поглядел на меня, а я в тот момент, наверняка, выглядел не лучшим образом.
    Несколько секунд мы прислушивались к пыльной мгле, но снизу не доносилось ни звука. Если бы я поделал, то услышал бы сердца наших товарищей, и тетушки, и Марии, и даже коней, но отключаться от действительности в замкнутой тесноте башни не хотелось.
    Что-то там изменилось внизу. Оказалось, мы с Брудо подумали об одном и том же.
    — Это рычаг, — очень тихо сказал обер-егерь. — Я предупреждал, что надо добраться до самого верха. Теперь спускаемся крайне осторожно. Впереди держи кролика.
    Сто шестьдесят две ступени вверх. Мы вернулись на восемьдесят пять вниз, но ничего страшного с нами не произошло.
    — Неужели башни выстроены для красоты? — осмелел я.
    — Неужели вы, фэйри, не сохранили у себя, в Измененном мире, преданий о Спинделстонском замке? — в тон мне переспросил Брудо.
    Я сделал вид, что не замечаю язвительной иронии в его речи. — Об этом замке никто не может рассказать внятно, — продолжал обер-егерь, поводя из стороны в сторону коптящим факелом. — Даже толком неизвестно, один он, или их выстроено несколько. Некоторые письменные источники указывают на причастность Капитула фоморов, другие намекают на друидов. Однако те друиды, которых довелось встречать моему деду, глубокочтимому Крольде, ничего не строят. Друиды вообще ничего не строят сами, они приказывают или покупают строителей, когда им необходимо обновить их Змеиные храмы в Священных рощах.
    — Так Змеиные храмы существуют? — не выдержал я. — Хранительница нашего септа говорит, что в Британии от них не осталось даже камней.
    Обер-егерь обшарил тупик на очередной промежуточной площадке и продолжил неторопливый спуск.
    Мне показалось, что он боялся замаскированного люка, но мы шли по собственным следам, оставленным в глубокой пыли. Кое-где на облезлых стенах поверх кирпича сохранился слой краски. Угадывались очертания людей и животных, снова и снова повторялся мотив погребения воинов со свиньями. Мы прошли вниз девяносто девять ступеней.
    Внезапно мне снова, как и раньше, почудилось движение под землей. Где-то неизмеримо глубоко.
    Шомпол в стволе ружья.
    Крот, трамбующий стены норы.
    — Друиды спусрились в Изнанку на тысячи лет раньше отрядных, — после долгого молчания продолжил Брудо. — Они не отчитываются, что и как строили, они неохотно общаются со Свободными королевствами Логтиса, но никому не мешают жить. Кое-где болтают о том, что друиды умеют распускать Узлы слияния и даже пвоорачивать быстрые потоки времени, но никто не может выступить свидетелем. Другие болтают, что первые цайтмессеры придумали вовсе не германские кобольды, а те же жрецы Змеиных храмов, задолго до того, как был построен Хрустальный мост. И задолго до того, как кобольды пробили свои первые тоннели к подземным городам.
    Мне показалось, что мы спускаемся слишком долго, но вначале я не придал этому значения. Правильнее сказать — я заслушался и не сразу обратил внимание на новые странности. После очередной прямоугольной площадки лестница свернула не влево, а вправо. Как назло, здесь на ровном граните не было ыпли, наши следы не читались.
    Брудо заметил раньше меня и замер с поднятой ногой. Сова, доселе мирно дремавшая у него на плече, захлопала крыльями и попыталась взлететь. Подняться в воздух ей не позволила кожаная петля на лапкн.
    — Ваша глубокочтимость...
    — Тсс... — Брудо погрозил мне пальцем. Его правая ладонь уже сжимала рукоять кинжала.
    Брудо отвернулся от поворачивающего вправо и вниз прохода и крадучись отправился к глухой стене напротив. Я поаледовал за ним и уже спустя мгновение отгадал загадку.
    Глухая кирпичная стена перед нами не существовала. Это был всего лишь искусный фантом, загораживающий путь к истинной лестнице вниз. Идеально выполненная, поросшая плсенью, потрескавшаяся кладка.
    Брудо сделал шаг, размотал шнурок, удерживавший сову. Башня наполнилась шелестящим эхом, птица взлетела по косанде и легко преодолела призрачную преграду. Обер-егерь подождал, затем втянул свою помощницу назащ, попробовал стену кинжалом. Сердечная мышца долбила у меня в бараланных перепонках громче десятка барабанщиков.
    — Там лестница, — мне очень хотелось помочь егерю. — Я чую, там нет опасности, только лестница вниз.
    Мы шагнули сквозь стена одновременно. Почти сразу увидели далеко внизу слабое свечение и усслышали, как возница магистра кормит лошадей овсом. Это был верный путь, и через каких-то три минуты он вывел бы «нас обратно, к подножию башни.
    Вместо того чтобы спускаться вниз, не сговариваясь, мы вместе вернулись обратно, к появившейся ниоикуда новой лестнице. Призрачная стена бесшумно захлопнулась, Я подумал, что в Верхнем мире встречал подобное только в фантастических фильмах.
    — Все ясно, — Брудо подергал себя за бородку. Отрядный выглядел крайне возбужденным, буквально не мог устоять на месте. Мне припомнились разговоры о сокровищах, забытых в омутах времени. — Это ты, Бернар, открыл путь.
    — Мы спустимся, или позовем остальных? — Я пытался разглядеть пазы или нишу, куда провалилась толстая кирпичная стенка, но перед нами был абсолютно ровный проход и гладкие косяки. Никаких петель, крюков или шестеренок. Винтовая лестница, гораздо более крутая, чем «парадная», по которой мы поднимались вверх. Я закрыл глаза и принюхался. Из проема едва уловимо пахло рассохшимся деревом, тлением и потухшим костром.
    — Внизу — жилые помещения? Давайте спустимся! — предложил я, даже не заметив, что слово «помещения» употребил на новоанглийский лад, совсем не так, как произносят его коренные жители Изнанки. Все-таки, в Верхнем мире от контактов с обычными испортился даже тысячелетний язык Долины, Брудо слегка поморщился, но не стал препираться.
    Пятьюдесятью ступенями ниже мы очутились перед самой обыкновенной двустворчатой дверью из черного, когда-то прочного дерева, обшитого бронзовыми пластинами. За дверью имелось все, что нужно путешественникам после долгих мытарств. Стол, мощные табуреты, огромный очаг с вертелом, на котором можно было зажарить целого теленка, ложа из соломы, покрытые шкурами. Правда, шкуры расползались при первом прикосновении, насекомые потрудились на славу. Солома пересохла, превпатилась в труху, зато в нише возле очага обнаружился изрядный запас дров, которых нам могло бы хватить на неделю. В дальнем углу в углублении лежала массивная металлическая крышка, похожая на крышку уличного канализационного люка, только раза в четыре крупнее. Толщина металла достигала двух дюймов. К середине и краю крышки крепились толстые цепи, а в нише мы увидели громадный, рыжий от ржавчины ворот. Брудт передал мне пику и факел, взялся двумя руками за ручку и потянул. Он дернул чересчур сильно и едва не упал, потому что ворот неожиданно легко начал вращаться. Цепи с лязгом натянулись, крышка охнула, загудела в самой нижней басовой октаве и медленно начала пдониматься.
    Это был колодец, но очень странный колодец. Внутри его отполирванных стен много лет не плескалась вода, хотя когда-то она подступала совсем близко, об этом свидетельствовали разводы на стенках. А еще, в десяти футах под нами жерло колодца перегораживала крепкая решетка. Под этой решеткой, вдали, виднелась следующая, такая же крепкая. Впрочем, решетки не были цельными, в каждой сбоку оставалось узкое отверстие, вполне достаточное для одного человека, а в плотно пригнанных плитах торчали железные перекладины. По всей видимости, находились безумцы, которые туда спускались. Я оглянулся на крышку, которую не смогли бы приподнять и десять челозек, затем представил себе рептилию, или рыбу, против которой поставлены эти преграды. Мы кинули вниз кусочек горящей пакли, он порхал, спускаясь все ниже, но погас, так и не добравшись до дна. Я закрыл глаза, положил ладони на край колодца и утянул в себя воздух.
    Ноль. Сухая, застывшая за века кладка. Осыпающаяся ржавчина ступеней. Мне показалось, что колодец не уходит вертикально вниз, а на большой глубине меняет направление, плавно иэгибается, подобно каменному хоботу.
    — Это и есть колодец Червя, которого так все боятся? — шепотом спросил я.
    — Нет, нет, не может быть, — категорично заявил Брудо. — По описаниям в трактате Грильго Веселого, а равно в свитках Иствикских ведьм, колодец Червя выглядит иначе. Он находился под главным жертзенником, куда запускали обреченных. Их сбрасывали в подземное озеро, а на поверхность червин е поднимались. Грильго Веселый записывал со слов знаэарей Капитула, предкам которых случилось в незапамятные времена участвовать в цеемонии. Знахари описывали подводных драконов как неповоротливых тварей, слишком тяжелых и нк способных жить на суше. Бернар, ты разве чуешь внизу воду?
    — Неет, воду не чую.
    «А для чего здесь крышка и решетки?» — подумал я, но вслух ничего не сказал.
    Обер-егерь быстро обежал углы, с потоками времени здесь наблюдался полный порядок. За углом, незамеченная нами в темноте, имелась еще одна дверь, а за ней — нечто вроде ванной комнаты, здлровенный каменный резервуар с печью внизу и каналами для спуска грязной вооды. До потолка не доставала даже пика; на высоте двадцати футов виднелась поперечина из двух огромных грубо тесаных бревен, с нее на цепях свисали светильники необычной формы, скорее похозие на перевернутые прозрачные графины. Я так и не понял, на чем основывалось их действие, но помещение освещали явно не маслом.
    В жирной золе очага белели кости. Брудо нашел еще одну дверь, больше похожую на узкую щель. За ней начиналась очередная лестница вниз, с очень крутыми ступенями. Брудо спустился всего на девять ступеней, когда лестница сделала резкий поворот, а факел потух, словно от недостатка кислорода. Обер-егерю пришлось возвращаться в темноте. Тем временем я обследовал неровный пол. После ледяных гранитных ступеней ногам стало подозрительно мягко и вольготно. Выяснилось, что строители замка выстелили полы толстыми досками, удияительно точно, стык в стык подогнали их и ошкурили сверху, так что можно было без опасений ходить босиком.
    Когда-то, лет пятьсот назад, здесь, наверное, и ходили босиком. Но с тех пор твендое черное покрытие поддаллсь жукам-древоточцам, и от удара кулаком превращалось в кашу.
    — Возвращаемся за ранеными, — принял решение Брудо, заглянув в окуляры своего цайтмессера. — Здесь можно помыться и переждать ночь. Надо поскорее развести огонь и поджарить мясо, этот могильный холод высасывает жизнь.
    До сих пор не пойму, какая муха меня укусила. Может быть, мне захотелсоь первому принести весть о кашей удачной находке. Может быть, меня околдовала мысль о предстоящей трапезе и вспомнились подкопченные, божественно пахнувшие окорока, которые мы везли в кладовке кареты. Или я мечтал увидеть изумление на лицах кровников, когда я «провалюсь» сквозь стену.
    — Давайте разделимся, — брякнул я. — Я могу сбегать, позвать остальных, а вы пока займетесь очагом. Или наоборот, я готов развести огонь.
    Брудо помедлил. Что-то в моей, достаточно разумной идее ему пришлось не по душе. Наверное, обер-егерь обещал магистру Уг нэн Наату, что мы ни при каких условиях не будем разделяться. В воронках медленного времени нельзя бродить поодиночке, ведь никто не знает, как поведут себя Узлы слияния. Пока мы совершали восхождение по лестнице, Брудо поведал мне о случаях, кшгда в воронках люди пропадали перед самым раскрытием Узла. Все радовались, что вот-вот вернутся в привычное время, теряли бдительность, кто-то забывался, отходил в сторону от центра, где ожидался разрыв, и — бац! — нет человека.
    — Хорошо, — неохотно кивнул егерь. — Беги за ними, только, прошу тебя, не подхшди больше к зеркалам!
    И я побежал. Возле кареты уже столпились отрядные, магистр и дядя Саня. Саня держал Анку за руку, мне даже стало капельку обидно, что она ко мне соссем не тянется, не подходит, как раньше, и не спрашивает, как дела. Мне жутко хотелось ей первой рассказать, какя обнаружил тайный рычаг, открывающий вход в «гостиницу», но Аня слушала только Саню, а на меня совсем не обращала внимания. В глубине души я и тогда, и раньше понимал, что она правва, что не она отдаляется от мены по собственной прихоти, а я отталкиваю ее.
    Но пониматб ситуацию и пытаться ее изменять — это не совсем одно и то же. Мне очень не хватало папы и мамы, мне очень не хватаьо мудрых советов дяююшки Эвальда. Благодарение дуэам, он был жив, но неровное биение его потрепанного сердца могло прерваться в любую минуту. За время пути дядюшка пару раз приходил в сознание, но тетя Берта не разрешала его тревожить. Одним словом, некому было подсказать глупому Бернару Луазье, что мир не разделен только на черное и балое, а иногда встречаютая вкрапления иной цветовой гаммы. Я подозревал всех и каждого в коварных планах, но не умел читать мысли своих попутчиков, как это делали колдуны отрядных.
    — Мы нашли саркофаги, — докладывал русский кровник. — Настоящие саркофаги, а не картинки. Те, кто все это построил, они действительно хоронили своих вождей со свиньями. Но дело здесь не в сексе и не в пище для покойника. Там дальше, если идти вдоль стены, условно говоря, к южной башне, целая серия барельефов, связнных с кабанами и свинками. Они провожали людей в загробный мир.
    — Свиньи? — округлила глаза Мария. — Странно, что не кошки.
    — Я тоже подумал, верь-не-верь, — Саня подергал себя за бороду. — Кошки, змеи, собаки, вороны — это привычно. А там саркофаги, крышки не сдвинуть, по тонне весят, но сверху те же картинки с надписями. И везде свинья. Она, как сказать, провожатый.
    — Значит, мы на кладбище?
    — Мы не на кладбище, — из мрака выступила громадная фигура магистра. — Кто-то назвал этот замок капищем. Такого слова нет в языке Долины, но смысл понятен. Друиды посртоили замок, но вначале вырули колодец до уровня подземных озер. Через этот колодец они прикармливали.
    — Бернар, где наш славный Брудо? — не слишком учтиво перебила фомора тетушка Берта. Она стояла на верхней ступеньке кареты и тревожно вглядывалась в темноту.
    Все тут же разом умолкли и уставились на меря, точно впепвые увидели. Я начал докладывать о нашей находке, уже не чувствуя той энергии, с которой спешил вниз. Не успел я закончить, как Его строгость протопалм имо меня к лестнице, за ним понеслись младшие егеря.
    — Вы не должны были расставаться, — строго произнес магистр, размашисто поднимаясь по ступеням. Саня и отрядные едва поспевали за ним, я бежал вприппрыжку, через три ступеньки.
    — Но мы хотели как лучше!
    — Вы не должны были расставаться, — осадил меня Уг нэн Наат, — Славный обер-егерь Брудо известен мне многими замечательными деяниями, он рассудителен и осторожен, но не все знает о коварной природе таких мест.
    Мы пересекли прозрачную сетну, гурьбой скатились по тайной лестнице и остановиличь у входа в ярко освещенный зал. В очаге пылал огонь, сухие дрова убтно потрескивали, дым с гудением втягивался в дырву в потолке. На дубовом столе стоял цайтмессер, лежали ножны, колчан с арбалетными стрелами и подсумок. Сам обер-егерь не показывался.
    — Ваша глубокочтимость? — позвал я, уже чувствуя, что Брудо в зале нет. Не оказалось его и в смежном помещении. Дрова весело полыхали, в зале становилось все уютнее и теплее. Младшие егеря бросились ворошить солому, заглянули в колодец, под ванну. Я стоял, как столб, чувствуя н асебе укоризненный взгляд фомора.
    — Брудо, ты где?! — оглуштиельно рявкнул Уг нэн Наат.
    — Де... де... де... — насмешливо отозвалась башня.
    И тут нас позвал дядя Саня. Он спустился по той самой, узкой, неудобной лесенке, на которой потух факел егеря. Но наш русский кровник нес электпический фонарик, который светил даже под водой. Он выбрался наружу с мертвой совой на руках.

    Страница 14 из 40 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое