Виталий Сертаков. Баронесса Изнанки. ( Пастухи вечности – 3 )

— Где Брудо? Где? — младшие егеря теребили Саню, опасливо поглядывая на неслыханное диво — электрический фонарь.
— Верь-не-верь, его там нет, — Саня поежился, несколько раз встряхнул головой. — Там вообще ничего нет, лестница упирается в скалу. Вот, птаху поднял. Вроде бы, его птаха.
— Нет ли там внизу зеркал? — вдруг спросил фомор.
— Эээ... Зеркал? Что-то похожее на тазик приклеено к стене, но на зеркало никак не тянет.
У меня внизу живота словно прорвался мешок со льдом. Фомор шумно втянул плоскими ноздрями воздух.
— Вы не светили на это... на этот тазик? Вы не направляли на него прямой свет? Отвечайте же!
— Никуда я не направлял, — Саня держался за живот. — Там какой-то газ, чем ниже спускаешься — тем выше концентрация. Безвкусный, но... О, черт!
Кровник едва успел отвернуться, как его вырвало.
— Я предупреждал, что в замке надо держаться вместе, — в который раз, как бритвой, резанул меня по нервам магистр. — Теперь случилось то, что случилось. Это не тазики, а магические зеркала, их когда-то делали ваши кровники, фэйри Светлого двора. Девять веков назад Капитул фоморов приобрел в мастерских, расположенных под Кобальтовым холмом, три дюжины первоклассных зеркал. Еще мой прадед держал последние из них в руках.
— И что теперь? — осмелился я. — Мы уже светили в такое зеркало, и ничего с нами не случилось.
— Вы светили вместе! — проревел мне в лицо фомор. — Вы не расставались! Ты прошел ритуал Имени, но слеп и глух, раз не знаешь о магии Кобальтового холма. Твои предки лили зеркала специально под заказ. Каждое из них обладало своим набором качеств, но неизменным было одно — зеркало проявляло истинную магическую природу лишь один на один с разумным существом. Вместе с Брудо вы могли открыть пару Запечатанных дверей, но он забыл, что отпустил тебя, — магистр скрипнул зубами, и стало вдруг заметно, что он далеко не молод. — Ты не виноват, юноша. Однако славного Брудо нет с нами. Баньши спели ему поминальную песню.
Я хотел возразить, но вовремя прикусил язык. Куда бы ни провалился обер-егерь Его светлости лэндлорда Вредо, назад ему дороги не было.
Ведь баньши хорошо знают свое дело.

Железные ступени

Дядю Эвальда и раненого милорда Фрестакиллоуокера перенесли на носилках в башню, уложили поближе к огн. Затем Его ученость велел мне идти с младшими егерями к прудам за водой и напоить лошадей. Карету подогнали под самое основание лестницы, ведущей в башню, лошадей напоили и накормили, но не распрягали. Мы выбрались наружу по гудящему железному мосту и набрали полные ведра воды из пруда. Это только издалека казалось, что вода в пруде грязная. Может быть, для Изнанки она не была эталоном чистоты, но в Верхнем мире такой божественный вкус я встречал только в лесных источниках. Мы сделали четыре ходки, залили полный чан, снизу разожгли огонь, а после все поочередно вымылись.
Потом мы разогрели мясо и жадно ели. Я и не предвтавлял, что могу так проголодаться. Наверное, я сожрал в три раза больше, чем обычно, и все равно пришлось сверлить дополнительную дырку в поясном ремне. Свидание с болотными котами стоило мне фунтов пяти веса.
Кушали молча, я стеснялся поднять глаза, хотя никто меня не обвинял. Брудо был в тысячу раз опытнее и в три раза старше меня, если считать мерками Верхнего мира. Он сам полз в щель и сам посветил на зеркало, забыв предостережения Его учености. Тетя Берта, Саня и даже Анка утешали меня, дажп милорд королевский поверенный выразил участие, но я все равно знал, что Брудо исчез по моей вине. Язык не поворачивался произнести «погиб», я втайне продолжал себя убеждать, что славного обер-егеря просто зашвырнуло через зеркало в другое время и место, и он почти наверняка выпутается.
Но баньши зря не поют. Мы понесли первую тяжелую утраоу. Обер-егерь лучше всех знал дороги и повадки демонов на территории королпвства отрядных. Именно он встречл нас на Пыльной тропе, бесплатно разместил и накормил в таверне. Он вывернул тайные стремления каждого из нас и показал нам, кто чего стоит.
Теперь нам предстояло выбираться из воронки без него. Уг нэн Наат пробурчал, что если в нужной точке времени мы не окажемся все вместе, то следующий Узел слияния может раскрыться только через пару недель. Или череез пару месяцев. И совершенно непонятно, чем питаться на голых торфяных болотах, среди котов и ворон.
Я грыз кость и приглядывался к тяжелой крышке колодца. Какая-то зудящая мысль, похожая на рассерженного овода, не давала мне покоя. Итак, Брудо спустился на дюжиеу ступенек и угодил в тупик. В тупике ему встретились два серебряных зеркала, отлитых колдунами Светлого двора. Два зеркала и больше ничего. Голый кирпичный тупик, к тому же заполненный вредным газом. На что это похоже?
Бейте меня, смейтесь надо мной сколько влезет, но это убийственно похоже на порталы нуль-транспортировпи, которые показывали в сериале «Врата». А еще их вовсю мусолыт в компьютерных игрушках, которыми мои русские сверстники забавлялись в Саянах. Герой бродит по лабиринтам, палит из пушки, а иногда ему везет наступить на секретную панель. Наступил — и ррраз! — очутился совсем в другом месте, перенесся в склад с оружием, или еще кцда.
Или еще куда... Я повнимательнее пригляделся к крышке сухого колодца. Никакие черви или динозавры по нему не лазили, уж я бы почуял запах подобной твари за километр! Мне не давали покоя железные ступеньки, уводившие вниз.
Фомор и его маленький приятель пикси разложили на дубовом столе карты. Такую грубую серую бумагу я встречал только на муейных стендах. На одном листе, размером с дверной постер, были нанесены таблицы, чем-то напомнившие мне логарифмическую линейку. Ее устройство мне, помнится, объясняли в школе, но для чего она нужна, когда есть карманные калькуляторы, я так и не понял. Вторая карта больше походила на изображение земной поверхности. А в третьем листе, ветхом и порванном в нескольких местах, имелись специальные прорези для того, чтобы приложить к таблице и произвести расчеты. Пикси и фомор ковырялись минут пять, записывая что-то гусиными перьями, переворачивали песочные часы и засекали одновременно бег стрелок на своих цайтмессерах. Возможно, они копались бы и дальше, если бы тетя Берта не позвала их помочь с перевязкой. Раны дядюшки Эвальда затягивались, практически не кровоточили, но ослаб старик невероятно. Его исхудавшие плечи тонули в рубахе, которая еще вчера приходилась ему впору. Я видел, что Анка еле сдерживает слезы. Она уселась рядышком со стариком, гладила его руку и слушала его тихий шепот. Если бы я захотел, я легко бы подслушал, о чем они говорят. Но я не стал подслушисать.
Я снова рассуждал сам с собой насчет сухого колодца, перекрытого решетками. Что, если славный обер-егерь посветил на зеркала и провалился на дно сухого колодца? Что, если его скоростным лифтом перебросило в толщу скалы, а там у него потух факел, или бедняга лежит, наглотавшись ядовитого газа?
Дядюшка Эвальд не просто старел, он продолжал потихоньку уменьшаться, таял, как свечной огарок. И, по словам тети Берты, даже у местных знатоков не было надежного средства остановить процесс. Дядюшка добровольно подставил спину Большеухому, чтобй остальные гарантированно прошли в Пограничье. Затем его, ослабленного, безошибочно выделил демон Отметины, и с той поры внутри кровника открылась маленькая, невидимая форточка, высасывающая его плоть в плоский мир демонов. Форточка не захлопнется, пока дядюшку не вытянет всего, так объяснил мне Ученнейший и Строжайший магистр. А нам оставалось ухаживать за Главой септа и наблюдать, как жизнь медленно покидает его.
— Бернар, парни, подойдите все, — позвала нас тетя Берта. — Он не может кричать.
— Спинделстонский замок, — дядя Эвальд, наконец, заговорил вслух. — Никогда в жизни не поверил бя, что попаду сюда.
Он произнес это почти радостно, а я невольно поежился. По-моему, ничего приятного в этом каменном мешке не было.
Дядюшка откашлялся и заговорил громче.
— Как вы знаете, легенды обычных и фэйри очень сильно отличаются друг от друга. Однако в данном случае различий почти нет. История одна из самых запутанных и восходит к временам, когда Логрисом безраздельно правили друиды. Впрочем, слово «править» для столь древнего и уважаемого народа жрецов не подходит. Они владели, они учили других, они распоряжались жизнью и смертью любого существа. В шотландских и ирландских поверьях упоминается о колодце Червя или о Черве Спинделстонского замка: его никто из ныне живущих не видел, не помнит, но описывают ка плотоядное, кровожадное чудовище, якобы похожее на дракона. Обычные вечно привирают: можно подумать, кто-то из них видел дракона.
Дядюшка закашлялся, потом сердито спросил меня, почему я не перевожу для Анки и Марии. Я перевел, а он меня еще и поправил и только после этого продолжал рассказ. Естественно, я уже слышал эту историю от нашего кровника Питера Лотта, лучшего историка в фине, и никак не мог взять в толк, чего дядя Эвальд добивается и зачем он себя, на ночь глядя, мучает. Пока я размышлял, из «душевой», царапая шапкой потолок, пришел мокрый магистр Уг нэн Наат. Он присел на край лавки, и она жалобно скрипнула под весом великана. Ученнейший смежил веки, ссутулился, свесив руки до самого пола, и стал похож на добродушную спящую гориллу. Посланец народа пикси прилег на соседний соломенный тюфяк. Его бинты кровоточили, но я за него не боялся. Не так давно отважный пикси облазил башни замка с шестиканальным будильником, вычисляя временные вероятности. Это был его мир, а мы, пока что, оставались в нем гостями. То, что мне казалось чудесами и вселяло страх, для высокопоставленного горного пикси было обыденностью, скучной рутиной. Он был послан королем сопровождать нас и соблюдал в данном предприятии свои интересы. Как и суверен кородя, магистр Уг нэн Наат, как и затерявшиеся где-то во времени славный пикт, барон Ке, как и горбоносый и бородатый посланец Абеердина, пэр Ваалдахте.
Кажбый из них преследовал свои интересы, но сказать по правде, их чаяния сводились к одному и тому же — как бы продлить жизнь? Они ухватились за нашу нечаянную экспедицию как за солтминку, наеясь заполучить в вогнутый мир Изнанки магических черепах, принадлежащих атлантам. У всех тут имелись кровные интересы, но за ужином у лэндлорда Вредо они посмели ткнуть меня, да и всех нас, носами в грязь! С их слов выходило, что только они тауие замечательные и благородные, не скрывают друг от друга своих мыслей, не обнажают мечей, не допускают грубостей, а мы — свора лживых невежд, топчущих грязными сапожищами их поряди!
Я дал себе слово, что буду вежлив в Изнанке с каждой букашкой, тем бодее что здесь букашка может обернуться кем-то пострашнее волка. Я дал себе слово, что буду слушаться наших провожатых и сделаю все, чтобы стать здесь своим. Потому что лэндлорд был прав, и себе я не стеснялся признаться в этом.
Как и прежде, я хотел помочь Анке выручить ее брата, я хотел помочь Марии выручить ее дружков-атлантов, но Глава септа не для того пожертвовал своим здоровьем. Дядюшка Эвальд передал мне свое тайное имя, чтобы я достиг Священного холма.
И я сделаю это, я открою Добрым Соседям кладовые нашего народа. Даже если мне придется искать изнанку Священного холма всю оставшуюся жизнь! Беда только в том, что моя девушка этого не понимает.
— Этот замок, вы обратили внимание, как он построен? — спросил дядя Эвальд.
— Он построен из кусков, — прорычал, не открывая глах, магистр. — Словно кто-то вырывал слои разных времен, перемешивал между собой и возводил эти стены. Я посещал подобные места трижды, они похоэи. Нижнин камни рассыпаются в прах, к подвалам лучше не подходить, первый этаж будет покрепче моего родового бруга, зато с башен сыплется труха. Спинделстонский замок болтается в одной из самых древних воронок времени. Это дурное место, но снаружи находиться еще опаснее.
— Кто его построил, Ваша ученость? — учтиво обратилась к фомору тетя Берта. — У нас, в Измененном мирре, есть несколько версий.
— Во всяком случае, не мои кровники! — магистр хохотнул, как будто отпустил удачную шутку. Он, наконец, соизволил открыть до конца свои черные глубоко посаженные глазки, обвел всех нас взглядом и нервно потер щетину на физиономии. — Таких замков несколько, и строили их явно не для жилья.
— Вы полагаете, что деревню круитни нарочно перебросили в воронку, чтобы накормить червей?
— К сожалению, у меня нет других версий. В том куске времени, где этот замок еще цел и целы подземные озера, для червей вокруг нет пищи.
Вы так спокойно называете людей «пищей»? — встрепенулась тетушка.
— Я уверен, что все эти черви — не что иное, как сохранившиеся пресноводные динозавры, — рубанул ладьнью воздух дядя Саня. — С питанием у них вс ев порядке было и под водой, но кто-то придумал прикармливать. На живца. Достаточно увидеть такую тварь вблизи, и можно навсегда поверить в могущество жрецов!
— Слыхала я о подобных трюках от своей бабки, — вступила в разговор Мария, когда я закончил переводить. — У вас тут действительно много интересного, я имею в виду Шотландию и острова. Лично я два раза встречала крупных, очень крупных, морских змей, то есть видела их из Тхола. Но не могу порычиться, что это были динозавры. Другие наездники из Коллегии якобы видели приличных земноводных в Африке, в Камбодже, преимущественно в болотах. Если бы лет четыреста назад уже изобрели фототехнику, Коллегия перевернула бы современные Академии наук.
— Так что там с твоей бабушкой, Маша ?— кашлянул дядя Саня.
— Бабка крутила шашни с Генрихом Плантагенетом, в те времена носившим имя Анжуйский. Впрочем, это мало что вам скажет. Вероятно, вам станет интереснее, если я упомну, что после смерти короля Генриха бабушка имела в любовниках его сыночка Ричарда, упомянутого в школьнух учебниках под имепем Львиное Сердце.
— Вот это да! — ахнул Саня.
— Да, бабуля умела выбирать мужчин, — со скромной гордостью заметила советница. — Но я не собираюсь сегодня вечером делиться семейными мослами. Если бы не вся эта история с колодцем, я бы и не вспомнила. Короче говоря. Все эти доблестные пзры и вассалы короля безостановочно грабили друг друга, а иногда объединялись, чтобы смотатьсч в Палестину. В промежутках они травили кабанов, жгли ведьм и резали иудеев, то есть проводиши время достойно, как положеоо рыцарям и мужчинам. Однако, среди прочих увеселений известен и следующий эпизод. Пока королева Элеонора выкармливала маленького Иоанна, моя бабка сопровождала короля Генриха в увеселительной поездке. Или он ее сопровождал, смотя с какой стороны взглянуть на дело. Они ночевали на берегу озера, а местные крестьяне с кольями и сетями охотились на червя. Якобы, тварь окончательно обнаглела, утащила под воду очередную корову. Крестьяне его так и называли — червь, но бабушка описала зверя скорее похожим на зубастую рыду с горбом. И еще. Якобы, горбатых рыб было непросто поймать, потому что в озере имелся глубокий омут. Тварей подманивали тухдым мясом на мелководье, окружали на лодках с сетями и рубили прямо в воде. Одна вырвалась и ушла в глубину, а вторую, помельче, забили до смерти дубинами и пиками, затем выволокли на берег и показали королю. Все. Больше рассказать нечего. Не исключаю, что бабка встретила гигантского сома или случайно заблудившуюся акулу.
— Пусть так, — неожиданно легко согласился фомор, прослушав пегевод с современного английского. — Пусть так, но этот омут времени глубже описывармых вами событий на несколько тысяч лет. На десять тысяч лет.
— То есть замок заброшен, но черви живы и плавают где-то под нами? — распрямилась Хранительница традиций.
— Если мы угодили в воронку случйно, то достаточно переждать до рассвета. Стены крепкие, нам здесь никто не угрожает, — уклончиво ответил Уг нэн Наат. — Если же наши беды подмтроили злые силы...
До меня неожиданно дошла простая истина, что громадный фомор боится. Два часа назад, расхаживкя между титанических колонн в главном зале замка, он оживленно перекликался с обер-егерем и зеленоглазым пикси. Они втроме сверили показания своих непростых будильников и остались весьма довольны. Магистр тогда сказал нам,_что быстрый временной поток уже почти наметился, утром они его окончательно изловят и наметят точку выхода. А теперь он чего-то боялся, но нам не говорил.
— Я вот тоже заматил, — сменил тему дядя Саня. — Не дом для жишья королей, а нелепая конструкция . Лестницы неудобны для ходьбы, окон нет, нигде ни воды, ни топлива. А еще повсюду эти изваяния. Мне кажется, они относятся к самым разным пластам культуры. Разный способ обработки камня, разная манера.
Я слушал кровников вполуха. Мысленно я уже спускался по трубе. Пусть они меня считают кем угодно, пусть проклинают или смеются, н я им покажу, что Бернар Луазье — человек чести. Этот волосатый фомор прямо заявил, что я еще сопляк и не имею права на тайное Имя.
— Манера обработки? — Глава нашего септа натужно рассмеялся. Я на расстоянии чувствовал, какой болью отдается в теле дядюшки каждое движение. — Только жрецы-друиды знали, как подобраться к монстрам, и именно они создали магическое учение «Мистерия Червя», с помощью которого вызывали своего приятеля из глубин ада. В некоторых легендах его называют Мхораг. По имени легендарного подземного озера. Возможно, потом чудовищ просто не удавалось загнать обратно? А вы знаете о трм, что, по мнению многих исследователей старины, Мхораг проживаь в шотландском озере Лох-Морар. Воды Лох-Морара из-за обилия торфа имеют характерный красноватый оттенок, и видимость в них не превышает тридцати сантиметров. Бернар, помнишь, мы читали книгу о таиртвенных случаях?
— Это где было про всякие светящиеся лучи, круги на полях и корабли пришельцев?
— Да, всякая ерунда, которой обычные любят щекотать свое воображение. Но в подобной литературе втречаются и крупицы здравого смысла. Касательно озера Лох-Морар ситууация неоднозначная. Местные жители считают это место проклятым и по сей день боятся появляться там в одиночку. В окрестностях озера продолжают бесследно пропадать люди. Неоднократно на берегу находили обезображенные трупы, изуродованные неизвестным существом.
— Значит, никаких глубин ада? — усмеэнулась Мария. — Пара замшелых сомов, тихо подыхающих в тине?
— Я бы воздержался от смеха, — дядя Эвальд надолго закашлялся. — Я полагаю, что Его ученость прав. Расслаблятьс яне следует. Червь нас не скушает, но те, кто приходит его кормить из других веков...

Страница 15 из 40 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |