Два раза нас упрашивать не пришлось. Саня оторвался от колонны, схватил меня и Марию и потащил к карете. Его ученость опустился на одно колено и творил молитву на неизвестном мне языке. Обер-егерь стянул перчатки, промокнул платком разорванную бровь и вскарабкался на подножку. Младшие егеря отступали, выставив арбалеты с тлеющими стрелами.
Кошки не мешали. Они съежились, вращали головами, принюхивались, точно потеряли вдруг вожака. Кони ржали, не переставая. В этот момент погребальный костер над погибшими в муках круитни вспыхнул с новой силой, к тучам взметнулся сноп багровых искр.
Аня продолжала тихонько лопотать и высоко над головой держала вскинутую руку. Она осталась на обочине совсем одна, если не считать тысяч котов и молящегося фомора. Но вот и он поднялся, подхватил меч и одним прыжком забрался к нам в карету.
Я посмотрел на маленькую фигурку в потертых джинсах, на тонкую незагорелую руку в синяках, вскрытую скальпелем, на неровно обрезанные волосы, собранные в хвостик, и...
Короче, я пролез между егерем и тетей Бертой и спрыгнул вниз.
— Стой, назад! — зашикали на меня сверху. — Бернар, вернись, ты ей не поможешь!
Конечно же, я ей ничем не мог помочь. Мне просто хотелось быть с ней рядом в такой момент. Мы ведь совсем забыли, кто нам покровительствует в Изнанке, и забыли, что для этого покровителя нет барьеров. Только тетя Берта вспомнила, но навстречу голодным оскаленным пастям вышла не она.
Добрый пастух Ку Ши материализовался вплотную к Ане. Он возник весьма оригинальным способом, словно выпал из кратковременной пылевой воронки, похожей на маленький тайфун.
— Аллопе-кнеххт, — задумчиво произнес Добрый пастух, раздувая ноздри.
Кошки попятились. Сегодня Капельтуайт выглядел весьма внушительно. Пожалуй, до лошади он в холке не дотягивал, но в ширину мог поспорить с быком-производителем. Ротвейлер размером с быка нагнулся и шершавым раздвоенным языком лизнул Анке вскрытую руку. Я знал, как это больно, и от ее боли меня ударило, словно током. Кровь потекла сильнее, но моя девушка потянулась и погладила пса по морде. Ку Ши лизнул ее руку еще раз, мечтательно закатывая глаза. Его кабаньи клыки торчали, как два кинжала. Мне показалось, что он, почти по-человечески, причмокнул от удовольствия.
— Анечка, уходи!
— Анка, беги оттуда! — Я попытался сделать шаг и тут же был остановлен немигающим взглядом Капель-туайта. В этот момент он никого не узнавал, кроме своей кровницы.
А потом он махнул хвостом и... раздвоился. Каждая его половина, в свою очередь, раздвоилась, став полупрозрачной, а следующие продукты этого немыслимого процесса деления стали еще прозрачнее, почти невесомые тени, но тени с клыками и когтями...
Он бросился в гущу котов, сразу по восьми направлениям, и устроил форменную бойню. От центра пошли арсширяющиеся круги из мертвых тел. Кошки бежали, но не успевали скрыться. Черный охотник Капельтуайт не брал пленных и не нуждался в трофеях.
— Аня! Аня, скорее назад! — махала руками тетя Берта, но девушка почему-то не отвечала. Она стояла к нам спиной и покачивалась, словно березка на ветру.
Я подбежал к Анке и повлек за собой. Она не сопротивлялась, вся была какая-то мягкая и податливая. Возле подножки она пошатнулась и упала мне на руки. Я заглянул ей в лицо и чуть не замтонал. Добрый пастух Ку Ши взял немалую плату за свою помощь, теперь Анечке срочно требовался сытный обед и пара плиток гематогена! Она была белая, как альбомный лист.
Кучер стегнул коней, те рванули, как племенные иноходцы. Нкто не произнес ни слова, все стояли у окон, схватившись за поручни, и следили, как Добрый пастух расправляется со стаей. Его восемь, а может быть, уже шестнадцать прозрачных ипостасей рвали на части остатки кошачьего поголовья. Мне хотелось заажать уши. Над покрытыми дымом топями разливался многоголосый предсмертный вопль.
Тогда я впервые подумал, что если бы я хотел нас остановить, то против демона следовало выпускать других демонов. Ку Ши сумел нас защитить, поскольку кошки, при всем их неистовстве, были обычными животными. Что будет, если наши незримые недоброжелатели призовут кого-нибудь страшнее?
Я даже не подозревал в тот момент, насколько близок к истине.
Песня баньши
Дядя Саня подхватил меня за шиворот, егеря втянули на ремнях дверь, задвинули стальные засовы. В последнюю секунду к нам успели ворваться два кота. Мария с видимым удовольствием наколола их на нож. В карете было темно, Брудо успел захлопнуть окна.
— Гони, гони! — обер-егерь подгонял возницу.
Кони топали уверенной рысью, от ударов их копыт вздрагивала земля. В ближайшую минуту мне довелось воочию убедиться, насколько полезной была колючая сеть, громыхавшая по бртам кареты. Некьторые из кошек, распаленные погоней, прыгали на борта и, визжа, скатывались вниз. На их место тут же приходили их бестолковые собратья и тоже соскальзывали, оставляя на крюках ошметки шерсти и куски мяса. Егеря лязгали железом, натягивали тетивы на своих сложных механических арбалетах и стреляли сквозь оконные решетки. Сквозь ставни доносился непрекращающийся вой и визг. Сколько мы их подавили колесами — неизвестно, но когда обер-егерь рискнул отворить заднюю дверь, колеи были усеяны трупами.
Тетушка Берта развернула походный госпиталь. Ей на помощь неожиданно пришел Строжайший и Ученейший. Не обращая внимания на собственные раны, он разжег огонь в печке, накидал в кастрюльку всяких подозрительных мелочей из мешочков и залил варево водой. Спустя минуту по обоим этажам распространился такой смрад, что мы с Марией и Саней были вынуждены высунуть нгсы в окна. Уг нэн Наат сварил превосходную мазь: позже тетя Берта с зачистью призналась мне, что отдала бы все свои драгоценности за рецепт. Однако фомор рецептом делиться не пожелал, тем более что таких ингредиентов, с его слов, в Измененном мире не существовало. Потерявшего много крови милорда Фрестакиллоуокера уложили на лавку и натерли коричневой мазью. Затем досталось дяде Сане и егерям. Ослабевшую Анку завернули в шкуры и отнесли вниз, в натопенную каюту дяди Эвальда. Дядюшка ненадолго очнулся от забытья и позвал меня.
— Бернар, я схожу с ума, или мы тонем в квнализации? — Наш любимый Глава септа даже сейчас ухитрялся шутить.
— Это мазь Его учености, — успокоил я. — Фомор сказал, что по мере остывания будет вонять еще сильнее.
— Бернар, они выбрали неверный путь, передай им там, наверху, — он махнул исхудавшей, слабой кистью. — Я чую... Нам нельзя туда ехать...
— Дядя Эвальд, часов на десять мы провалились в омут времени, ничего не поделаешь.
— Я не о том. Я чую баньши, но поют они не обо мне...
Я поежился. У дядюшки окно все это время было заперто, каюту освещщали масляные лампы, но он, как и следовало опытному знахарю, раньше нас пердвидел опасность.
Что я мог сделать? Побежать наверх и приказать фомору повернуть коней? Я наклонился к дядюшке пониже, чтобы спромить, как лучше поступить, и где эти самые баньши, но он уже снова впал в беспамятство. Я вытер пот с его бледного лба и закутал его в одеяло. Дядюшка стал еще меньше. Потом я поцеловал спящую Анку и побежал помогать тете Берте. Она как раз штопала младшему егерю Гвидо рассеченную бровь. Мне доверили прокаливать иглы и подавать на палочке раскаленную над огнем мазь. Я все-таки отважился и передал провожатым слова Главы нашего септа.
— Назад пути нет, — хмуро откликнулся обер-егерь. — Мы выбрали самую лучшую дорогу. Цайтмессеры показывают, что Узел слияния где-то впереди.
— Если мы не поторопимся, Узел ускользнет от нас еще на десять часов, — добавил магистр. Он перевел стрелки на трех циферблатах, затем положил прибор набок и сдвинул верхнюю панель. Под панелью в стеклянных колбах перекатывались капли золотистой жидкости. Магисто и обер-егерь склонились над столом, что-то вычерчивали на бумаге, сверялимь с толстыми книгами и, судя по всему, изрядно запутались.
А что мне оставалось делать? Только вздыхать и сквозь щель над будкой кучера разглядывать наплывающие колонны с горгульями. Ближайшие скульптуры были от нас уже в полусотне ярдов. По обочианм в беспорядке громоздились осколки обработанных камней и куски кирпичной кладки. Словно здеьс когда-тт велось строительство, а потом рабочие покинули площадку, не убрав за собой мусор. Порой мусорные отвалы поднимались на такую высоту, что даже из окон второго этажа было трудно рассмотреть окрестности. Иногда мне чудилось, что ветер доносит запахи живых существ, прячущихся в буераках, иногда стаями принимались кружить вороны. Они молча следили за нами, перепархивали с колонны на колонну, создавая ощущение загадочной потусторонней стражи. Один раз, находясь нв крыше, я для пробы затянул песню хищных птиц, вороны взлетели, забеспокоились, но ни один не срл мне на руку.
— Бернар, даже не вздумай, — из темноты люка предупредила тетушка. — Эти пташки не слышали наших песен.
Я не стал спорить. Радовало уже то, что коты окончательно отстали. Поояередно мы вылезали через верхний люк и следили за безжизненными серо-черными полями. Огонь прошелся здесь, не пощадив ничего. На кочках курились дымки, ветер раскачивал редкие обугленные скелеты деревьев, но мертвечиной больше не пахло. Под колесами гулко рокотал камень. Возница, не уставая, покрикивал на лошадей. Если бы я увидел этот ландшафт на цветном фото, то уверился бы, что имею дело с коллажем. Здесь хотелось зажрать лицо к небу и выть. Карета вырвалась на ветшину очередного хглма, миновала развилку и снова свернула налево, по мощенному гранитом шоссе. На развилке я успел заметить наполовину погрузияшийся в землю валун с выбитыми рунами. Где-то я уже подобное встречал, кажется — в Верхнем мире, в каком-то музее. Возможно, этому камню соответствовал его двойник, наверху. Я пожалел, что так глубоко мы с Питером Лоттом историю не изучали. Похожий на яйцо, заостренный сверху валун остался позади. С обратной стороны на нем тоже было что-то вырезано или выбито.
— Кажется, докельтский период? — предположил дядя Саня. — Жаль, зарисовать некогда.
Дядя Эвальд предупреждал, что мы выбрали неверный путь, но его не услышали. Карета все быстрее катилась под гору.
Навстречу горгульям.
А наши «птички» раздраженно свистели в «багажнике», недовольные тряской, возбужденные запахом крови.
— Смотрите, смотрите! Там, слева!
Брудо распахнул ставни на окне. Окружающая местность почти не изменилась, но стало заметно суше и прохладнее. Скорее всего, надвигалась ночь, но здесь никто не может утверждать, на сколько часов затянется вечер. Кони опять пепешли на шаг, осиливая заметный подъем. Все твк же краснели торфяники, но болото постепенно отступило, дымные языки тоеж остались позади.
— Что там? Что?
— Почтенный егерь, где-то здесь должна быть ферма? — спросил из каюты фомор.
— Все верно, Ваша ученость. Здесь должна быть Ферма-у-Воды, мы на верном пути. Но в это время фкрму еще не построиьи. Нет ни запруды, ни мельницы.
— Черт подери, это еще кто? — теперь и Мария разглядеша.
Потянуло проточной водой, мы подъезжали к излучине. Почуяв влагу, кони потянули карету веселее.
— Баньши... — прохрипел Брудо.
Опираясь на плечо младшего егеря, кое-как он доковылял на забинтованноы ноге до окна. А я и не заметил, что обер-егерь серьезно повредил ногу.
Я их тоже видел, но не понимал пока, стоит ли тревожиться. То, что плыло нам навстречу по реке, пока не вызывало у меня ощущения опасности. Я вдыхал полной грудью — наконец-то пропала гарь и вонь от гниющих останков. Оранжевое солнце закатилось, темнело буквально на глазах. Из-за присущих Изнанке видуальных искажений казалось, что лохматые тучи на горизонте трутся животами о землю.
Я ошибался. Оно не плыло по реке, ав исело неподвижно над пологим берегом, в обрывках розовой ваты. Несколько сгорбленрых фигур, склонившихся над белыми мостками. Нет ощущения ндвигающейся агрессии, что-то совсем иное.
Мне внезапно стало грустно. Так грустно, что захотелось заплакать. Я давно уже не плакал и потому немножко перепугался. Чем ближе мы подъезжали к излучине, тем острее и безнадежнее закипала во мне тоска.
Там покачивалось что-то белое, в тукслой холодной воде.
— Будь я проклят, если это не баньши! — добавил младший егерь.
— Вы их встречали раньше? — быстро спросила тетя Брта.
— Да раза, — шепотом ответил егерь. — И оба раза мне, как видите, повезло.
— Потрчсающе, — дядя Саня дышал мне в ухо. — Вот уж кого не ожидал.
— Да что вы все приуныли? — всколыхнлась Мария. — Что они такое? Бросятся на нас со своими простынями?! Ей-богу, мне начинает казаться, что здесь каждая муха настроена мне выбить глаз! Уважаемая Берта, вы меня просили не трогать комариков, а только что нас чуть не растащили на сувениры! Раз и навсегда — давайте вясним, кого можно приеончить заранее, а кого пожалеть?!
— Комаров действитедьно лучше не трогать, — вполголоса заметила тетушка.
Страница 8 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
