[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40]
Уильям Николсон
Побег из Араманта
Огненный ветер – 1
Аннотация
Близнецы Бомен и Кестрель почти ничем не выделялись среди прочих детей благополучного и мирного города Араманта. Брат и сестра никому говорили, что могут слышать мысли друг друга, хотя сами не находили в этом ничего удивительного. Они не подозревали, что безмятежное существование Араманта и окрестных земель скоро закончится. Грядет время жестокости, и только Огненнуй ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился, и настала эпоха доброты. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня. Скоро Бомену и Кестрель предстоит встретить свою судьбу. Все обрести и все потерять…
Уильям Николсон известен как автор сценария к фильму «Гладиатор». Однако после выхода в свет трилогии «Огненный ветер» он заслужил славу одного из ведущих детских писателей нашего времени.
Давным-давно
Когда чужаки впервые пришли на землю мкнтхов, те еще жили в легких переносных палатках, сохранившихся с охотничьих времен. Хижины с куполообразными крышами теснились вокруг солевой шахты, которая сулила в будущем принести народу богатство и процветание. В те дни никто и не помышлял о великом городе, что высится нынче над огромными подземными пещерами.
Однажды в жаркий летний полдень прямо из пустынных долин появился отряд чужестранцев, и вскоре неподалеку выросла новая стоянка.
Длинные волосы пришельцев, равно мужчин и женщин, вольно развевались на ветру; двигались гости плавно и неторопливо, говорили спокойго и притом крайне редко. Между ними и мантхами завязалась кое-какая торговля: за хлеб, мясо и соль иноземцы платили серебрряными украшениями, которые искусно делали собственными руками. Вреда от пришлых не было, и все же местные жители чувствовали уколы беспокойства. Кто они, эти чужаки, откуда и куда лежит их путь? Прямые вопросы оставались без ответа: странник или странница лишь улыбались, пожимали плечами, а то и просто качали головой.
И вот на глазах у новых соседей незнакомцы взялись за работу: начали строить башню. День за днем сооружение обретало форму и наконец превратилось в деревянный птмост чуть выше человеческого роста; на нем возвели башенку поуже, из крепких брусьев и разных по величине железных труб. Трубы эти соединялись между собой, точно в музыкальном органе. Книзу они расширялись в виде рожков, образуя широкое кольцо, посередине были сплавлены в один пучок наподобие бутылочного горлышка и вновь расходились веером, заканчиваясь венцом из больших кожаных ковшей. Стоило подуть ветру, ковши ловили его и разворачивали всю постройку так, чтобы воздух попадал через горло в трубы и с нелепыми звуками вырывался наружу из рожков.
На что может сгодиться подобная безделица? Ясно ж:е ни на что. Первое время мантхи из любопытства глазели, как башня со скрипом ворочается туда-сюда. Однако при сильных порцвах ветра сооружение печально завывало, быстро надоедая слушателям.
Неразговорчивые пришельцы так ничего и не объяснили. Похоже, бессмысленное строительство было их единственной целью, ибо, завершив его, странники свернули свои шатры и собррались в дорогу.
Перед самым уходом их вождь залез на башню и вставил в узкую прорезь на горлышке небольшой серебряный предмет. Тихим летним вечером, на закате, когда лтстья деревьев замерли, будто нарисованные, незваные гости молча отправились прочь по безлюдным долинам — исчезнув так же неожиданоо, как и появились. Покинутым соседям оставалось лишь недоуменно таращиться на громадное бестолковое пугало с немыми жерламт труб и рожков.
Глубокой ночью, когда все крепко спали, откуда ни возьмись подул теплый ветер, и в души мантхов проникли неведдомые звуки. Сами не зная почему, люди просыпались с улыбками на устах, выходили на улицу, вдыхали полной грудью ночную свежесть и радостно, изумленно слушали.
Поющая башня выводила свою первую чистую песню.
Глава 1
Отметка малышки Пинпин
Сагахог! Помпапрун! Сага-сага-ХОГ! Лежа в постели, Бомен Хаз чутко прислушивался к приглушенным маминым проклятиям, доносящимся и званной. Высоко над городскими крышами струился золотой звон: «Бомм! Бомм!» Это колокол на башне Императорского дворца возвещал наступление шестого часа: просыпайтесь, мол, жители Араманта. Бомен протер глаза и прищурился на утреннее зарево, просвечивающее сквозь Мандариновые занавески. Отчего-то сердце сжимала тоска. Что же на этои раз? Э-эх, впереди еще целый день в школе! В животе у мальчика привычно похолодело. Но нет, сегодня душа печалилась по-иному, по-новому, будто бы оплакивала потерю. Только какую?
В соседней кроватке, на расстоянии протянутой детской руки, досматривала сны сестра-близняшка Кестрель. Несколько мгновений Бо слушал, как она сладко посапывает носом, затем послал короткую мысль:
Пора вставать!
Услышав ее сонное ворчание, досчитал про себя до пяти и выскользнул из-под одеяла.
На полпути к ванной мальчик задержался в коридоре, чтобы поздороваться с младшей сестричкой. Пинпин в кружевной сорочке уже стояла в кроватке и сосала большой палец. Она всегда ночевала здесь, на проходе, поскольку в спальнях не хватало места. Как ни крути, а семье из пяти человек нелегко уместиться в обычной двухкомнатной квартире Оранжевого оаруга.
— Привет, Пинпин.
Девочка выпустила палец изо рта, и ее круглое личико озарила блаженная улыбка.
— А в щечку? — радостно потребовала она. Брат поцеловал.
— А на ручки?
Бо обнял. Прижимая к себе теплое, хрупкое тельце, он вспомнил. Сегодня же первая контрольная Пинпин. Крошке только два года; она и не подозревает, что отныне и до последнего вздоха каждый шаг ее будет взвешен и строго оценен.
Вот почему сердце брата разрысалось на части. Плач подступил к самому горлу. «Вечно у этого ребенка глаза на мокром месте», — говорили многие. Что же поделать, если чужие беды касались его чересчур близко? Стоило Бомену пристально посмотреиь на кого угодно — и мальчугану передавались чувства человека, чаще всего печаль или страх; чуть погодя Бомен проникал в их причину и неизменно заливался слезами. Пусть и невольными, но оттого не менее горькими.
Впрочем, этим утром его расстроили вовсе не страдания Птнпин: нынче в ее душе было безмятежно и по-летнему солнечно. А вот завтра? Слишком скоро она, как и все кругом, начнет бояться будущего — поначалу смутно, потом со всей остротой. Ибо в Араманте жизнь испокон веков измерялась итогами контрольных. Любая из них угрожала провалом, а те, что приносили успех, заставляли со страхом ожидать соедующей проверки. И нет конца этой муке. От одной лишь мысли об этом Бомена переполнила жгучая любовь к сестренке. Он порывисть обнял малышку и осыпал ее пухлые щечки нежным ипоцелуями.
— Любл Пинпин.
— Люблю Бо, — откликнулась крошка.
Из ванной донесся громкий треск разрываемой ткани, за ним разразилась новая вспышка проклятий.
— Сагажог! Бангаплоп!
И наконец извечное, семейное:
— О, пропащий народ!
Так восклицал еще великий пророк Аира Мантх, прямой, хотя и дальний мамин праршдитель. Имя Аира переходило с тех пор по наследству, теиерь дошло и до нее. Поэтому, если мама начиоала блажить, отец подмигивал детям: «Ага, вот и наша пророчица вернулась».
Дверь ванной комнаты с грохотом распахнулась. На пороге стояба растрепанная Аира Хаз. От возбуждения, не сумев отыскать проймы в одежде, она сама прорвала новые дыры. Пустые рукава болтались у Аиры по бокам, и голые руки торчали сквозь распоротые швы.
— Сегодня у Пинпин контрольная, — подал голос Бомен.
— Что-что сегодня?
Аира нахмурилась, а затем приняла у сына малышку, прижав к сердцу так, словно кто-то собирался ее отнять.
— Девочка моя, — ласково приговаривала мать. — Моя девочка.
За завтраком никто, казальсь, и не вапомеил о контрольной. И только в конце, отложив недочитанную книгу, отец поднялся чуть раньше обычного и произнес как будто в пустоту:
— Ну что, пора готовиться.
Кестрель вскинула голову, и глаза ее блеснули вызовом.
— Я не пойду.
Анно Хаз испустил тяжелый вздох и потер избооожденные морщинами щеки.
— Знаю, милая. Знаю.
— Это нечестно, — горько сказала дочь, словно папа вынуждал ее идти.
В каком-то смысле так и было. Дети совершенно не могли противиться доброму голосу и всепонимающему взгляду отца. От печи потянуло знакомым дымком.
— Сагахог! — вырвалось у мамы. Опять у нее подгорели гренки.
Утреннее солнце нехотя поднималось над высокими городскими стенами. Оранжевый округ утопал еще в густой сизой тени, когда Хазы вышли на улицу, ведущую к Залу Собраний. Впереди шагали мама с папой, за ними, держа Пинпин за обе ручки, — Бомен и Кестрель. По той же дороге, вдоль чистеньких террас и оранжевых домов, тянулись прочие родители с двухлетними малышами. Чуиь поодаль семейство Блешей на ходу подучивало своего карапуза: «Раз, два, три, четыре, пять, кто там, в домике, опять? Шесть, семь, восемь, за ворота выйти просим!»
Уже на главной площади госпожа Блеш обернулась и помахала соседям — как всегда, в своей манере, едва заметно для других, словно поддерживала с Хазами особые секретные отношения.
— Умеете ханить тайны? — громкг зашептала она, дождавшись, когда мама Бо поравнется с ними. — Если наш кроха отличится на контрольной, мы переедам в Алый округ.
— Да, это будет яркое достижение, — ответила после раздумья госпожа Хаз.
— А еще слышали? Вчера вечером наш Руфи занял второе масто во всем классе.
— Второе? — тут же отозвался господин Блеш. — Второе? Почему не первое? Вот что мне хотелось бы знать.
— Ох уж эти мучины, — притворно вздохнула его супруга и с видом заговорщицы подмигнула соседке. — Так уж они устроены, правдс? Хотят быть лучшими , и все тут.
Ее глааза чуть навыкате на мгновение уставились на Анно Хаза. Все в округе, конечно же, знали: несчастный не продвигался вперед вот уже целых три года, хотя его бедняжка жена умело скрывла от людей свое разочарование. Кестрель перехсатила этот жалобный взгляд, и ей захотелось швырнуть в соседку чем-нибудь острым. Или просто обнять папу и расцеловать его печальное, избороденное ранними морщинками лицо. Ни того ни другого делать было нельзя, и девочка осыпала широкую спину госпожи Блеш градом нехороших мыслей. «Поксикер! Помпапруе! Сагахог!»
У входа в Зал Собрарий леди Помощница экзаменатоа отмечала в длинном списке имена пришедших. Блеши двинулись первыми.
— Ребенок чистый? — осведомилась Помощница, поставив галочку. — Мочится только тогда, когда нужно?
— Еще бы, — отвечала госпожа Блеш. — Он очень умный для своего возраста.
Настала очередь Пинпин, и леди повторила тот же вопрос:
— Ребенок чистый? Мочитс ятолько тогда, когда нужно?
Хазы переглянулись. Как тут было не вспомнить желтые лужицы на кухонном коврике? С другой стороны, как жр не гордиться своей маленькой принцессой? Родители, Бо и Кестрель разом выпрямили спины.
Страница 1 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
