— Ты-то как узнал? — спросил Сэм.
— Я служу Дому Аборсена много веков, — напомнил Моггет и лизнул лапку, — все про них знаю. Как только я понял, что Сэм никакой не наследный Аборсен, то постоянно оглядывался вокруг и искал, кто же им является. Колокольчики не оказались бы у тебя, если бы не приближалось ее неотвратимое появление. Я был здесь, когда мать Лираэль пришла к Терциелу, в этот Дом. К прошлому Аборсену. Так что остальное понять было очень просто, даже элементарно. Лираэль — дочь прошлого Аборсена и сама — наследная Аборсен, для которой и предназначены колокольчики.
— Ты хочешь сказать, что я — не наследный Аборсен? Она, что ли, наследный Аборсен? — обескураженно спросил Сэм.
— Я не могу! — воскликнула Лираэль. — Я не хочу! Я — Клэйр. Еще я — Хранитель памяти, но в первую очередь я… я же дочь Клэйр!
Последние слова она буквально выкрикнула, и они эхом отдались под сводами зала.
— Плачь, жалуйся сколько хочешь, но твоя кровь все равно себя проявит, — продолжал свою речь Моггет, когда утихло эхо голоса Лираэль. — Да, ты — наследная Аборсен и должна принять колокольчики.
— Благодарение Хартии! — неожиданно выдохнул Сэм. Лираэль увидела слезы в его глазах. — Я никогда и не надеялся научиться обращаться с ними. Лираэль, уверяю тебя, ты будешь гораздо лучшим Аборсеном, чем я. Только вспомни, как ты ходила в Смерть всего лишь с этими жалкими трубочками в руках. И ты победила Хеджа и сумела выбраться сама! Все, что удалось мне, — это получить ожоги и пропустить его к Николасу.
— Я — дочь Клэйр, — настаивала Лираэль. Однако ее голос звучал слабо и неубедительно.
Все началось с того, что она захотела узнать, кто ее отец. Она и в страшном сне не могла представить, чем все закончится. Ей придется взять на себя обязанности наследной Аборсен, а со временем — хотелось бы надеяться, что в самом отдаленном будущем, и самой Аборсен… Ее жизнь будет посвящена теперь преследованию Мертвых и борьбе с ними. Ей придется метаться с мечом и заклинаниями по всему Королевству, вместо того чтобы спокойно жить с Клэйр под защитой Ледника.
— Идущий ли выбирает себе путь или путь выбирает идущего? — вспомнила она фразу с последней страницы «Книги Мертвых». Затем ее поразила еще одна мысль, от которой Лираэль похолодела. — Значит, я никогда не обрету Дар Зрения? — медленно проговорила она. Лираэль действительно была наполовину Клэйр, но кровь Аборсенов доминировала в ней. То, чего она желала всю свою сознательную жизнь, теперь было окончательно и абсолютно недоступно для нее.
— Нет, не получишь, моя госпожа, — спокойно ответила Собака. Она подошла сзади и положила морду на колени Лираэль. — Но наследие Клэйр дает тебе возможность быть Хранителем памяти, потому что только ребенок Аборсена и Клэйр может заглядывать в прошлое. Ты должна будешь усовершенствовать свои способности и приобрести навыки — для себя самой, для Королевства и для Хартии.
— У меня никогда не будет Зрения, — снова прошептала Лираэль. — Никогда-никогда не будет у меня Зрения, никогда…
Лираэль обняла Собаку за шею. Собака была непривычно чистая и сладко пахла мылом в первый и, возможно, в последний раз. Глаза Лираэль были сухи. Ей вдруг показалось, что в зале стало очень холодно и даже теплая шерсть Собаки не помогает согреться. Сэм видел, как дрожит Лираэль, но не поднялся с места. Он чувствовал, что должен встать, подойти, утешить ее как-нибудь, но не знал, как теперь должен вести себя. Она была не просто молодая женщина или девушка, а его тетя. Может, обидится, если он попытается обнять ее в утешение?
— Это Зрение что, правда, так важно для тебя? — спросил он наконец. — Видишь ли… мне стало так хорошо… для меня такое облегчение, что я больше не наследный Аборсен. С меня как будто сняли тяжелый груз. Я никогда не хотел чувствовать Смерть или входить в нее и вообще иметь ко всему этому какое-нибудь отношение. Когда я попал туда и некромант поймал меня… Я хотел тогда умереть, только чтобы все закончилось. Но мне удалось выбраться, и я точно знаю, что никогда больше я не пошел бы в Смерть. Все так хотели, чтобы я пошел по маминым стопам, потому что Эллимер, это очевидно, наследница престола и собирается стать Королевой. Я думаю, с тобой было примерно то же самое. Ну у других-то Клэйр есть Зрение, вот это и было единственно важным для тебя, даже если ты сама его не очень хотела. Это единственный путь оправдать ожидания других людей. Примерно как со мной, когда я думал, что я — наследный Аборсен. Просто я не хотел им быть, а ты хотела получить свое Зрение… Я много болтаю? Извини, пожалуйста.
— Больше ста слов в минуту, — саркастически заметил Моггет. — Хотя какой-то смысл в них есть. Не совсем ты глупый человек, Принц Сэмет. Ты, в общем-то, прав. Лираэль — очевидная наследная Аборсен. Ее мечта получить Зрение не что иное, как специфика ее воспитания в той дурацкой ледяной горе.
— Я хотела быть такой, как все Клэйр, — сказала Лираэль и выпрямилась. Она была потрясена потерей своей детской мечты. Вообще-то она уже и без того догадывалась, что не обрести ей Зрения. Надо было принять этот факт еще в тот день, когда перед входом в обсерваторию ей завязали глаза. Или в ту минуту, когда Райил и Сэйнар махали ей руками на прощание. Лираэль знала, что ее жизнь изменится, и что у нее никогда не будет Зрения, и что она никогда не станет настоящей Клэйр. Но теперь, по крайней мере, появилось другое, что поможет заглушить боль потери.
Все же намного лучше быть наследной Аборсен, чем Клэйр без Зрения, уродцем, которого все жалеют и чью судьбу боятся повторить.
— Твое место здесь, — сказал Моггет и обвел зал маленькой бело-розовой лапкой. — Я старейший слуга Аборсенов и чувствую тебя всем своим нутром. Да и посланники тоже. Смотри, как они толпятся, чтобы взглянуть на тебя. Посмотри на знаки Хартии, они над твоей головой горят ярче, чем где бы то ни было. Весь этот Дом вместе с его слугами приветствует тебя, Лираэль. То же сделают и Аборсен, и Король, и даже твоя племянница Эллимер.
Лираэль осторожно огляделась по сторонам: и действительно, у кухонных дверей собралась огромная толпа посланников (наверное, не меньше сотни) и они заполнили всю заднюю комнату. Некоторые были так стары, что их руки едва виднелись из-под мантий. Когда Лираэль повернула голову в их сторону, все посланники почтительно поклонились. Лираэль ответила на их поклон. Вдруг по ее щекам градом покатились слезы, и она не могла их сдержать.
— Моггет прав, — пролаяла Собака. — Твоя кровь сделала тебя такой, какая ты есть, но ты должна помнить, что не только обрела высокое положение наследной Аборсен. Ты нашла наконец семью, и всё приветствует тебя!
— Точно! — воскликнул Сэм и подпрыгнул от внезапного восторга. — Не могу дождаться, чтобы посмотреть на Эллимер, когда она узнает, что у нас нашлась тетя! Мама тоже обрадуется. Я думаю, в роли наследного Аборсена я ее очень огорчал. И папа будет рад, у него вообще никаких родственников не осталось, потому что он слишком долго просидел в заточении. Ой, как будет здорово! Мы устроим тебе приветственный праздник…
— А ты ничего не забыл? — ядовито перебил Сэма Моггет. — Было, кажется, у тебя дельце, связанное с твоим приятелем Николасом, а еще и беженцы из Саутерлинга. Да и некромант Хедж ведет раскопки у Красного озера…
Сэм медленно сел на стул и опустил голову.
— Да, — строго сказала Лираэль. — Вот чем сейчас надо заниматься. Надо придумать план действий. Эти три дела важнее всего остального.
— За исключением обеда, дорогая. Нельзя составлять планы кампаний на голодный желудок, — перебил ее Моггет, и Собака радостно разразилась оглушительным лаем.
— Да, действительно, давайте пообедаем, — согласился Сэм и махнул посланникам, чтобы те начинали сервировать стол.
— Может, сразу же и послать сообщение твоим родителям и Эллимер? — спросила Лираэль. Запахи из кухни сбивали ее с мысли.
— Да, хорошо бы, — согласился Сэм. — Вот только не знаю, что им сказать.
— Все, что сами знаем, наверное, — сказала Лираэль. Ее взгляд упал на серебряные ключи на плаще, и снова накатила волна изумления. Даже голова закружилась. Она попыталась сосредоточиться на деле. — Надо сделать так, чтобы Принцесса Эллимер и твои родители наверняка получили наше сообщение и узнали абсолютно все, что происходит. Вернее, то, что знаем сами мы. Особенно важно то, что Хедж выкапывает нечто, чему лучше бы навсегда остаться в земле. Это нечто принадлежит Свободной магии. Николас в плену у Хеджа, и тот использует его в своих целях. Клорр вернулась из Смерти в Жизнь в качестве Великого Мертвеца. Мы еще должны сообщить им, что собираемся найти и спасти Ника, а также попытаться остановить врага, что бы он ни замышлял.
— Да, и я так думаю, — быстро произнес Сэм. Он уставился в тарелку, которую поставил перед ним посланник, но явно думал о чем-то другом. — Слушай… я ведь теперь больше не наследный Аборсен, ну и… я не в состоянии многого сделать. Я не умею. Я подумал, что лучше будет, если я останусь здесь.
Молчание было ему ответом. Лираэль, не веря своим ушам, вытаращила на него глаза, но Сэм упорно избегал ее взгляда. Моггет не дрогнул и продолжил трапезу, а Собака зарычала так, что Лираэль вздрогнула. Она не знала, что и сказать, как реагировать. Ей захотелось написать Сэму записку, швырнуть ему в лицо и уйти в свою комнату. Но она больше не была второй помощницей библиотекаря Великой библиотеки Клэйр. То время безвозвратно прошло, исчезло вместе со всей прежней жизнью. Исчез даже ее библиотечный жилет, посланник его уже унес.
Она была теперь наследной Аборсен. Отныне это моя работа, мое предназначение, подумала Лираэль, и я должна выполнять его должным образом. Она не потерпит больше такого поражения, как в случае с саутерлингцами на западном берегу Раттерлин.
— Нет, Сэмет. Речь идет не только о спасении твоего друга Николаса. Подумай о том, что замыслил Хедж. Он готовит убийство двухсот тысяч человек, чтобы вселить в их тела Мертвые духи и напасть на Королевство! То, что он хочет откопать у Красного озера, вероятно, имеет непосредственное отношение к его плану. Я не могу противостоять ему одна. Мне нужна твоя помощь. Королевство нуждается в твоей помощи. Может, ты больше и не наследный Аборсен, но остаешься Королевским Принцем. Ты не можешь, ты не имеешь права сидеть здесь и ничего не делать.
— Я… я боюсь Смерти, — простонал Сэм. Он поднял руки и показал Лираэль свои обожженные запястья. Шрамы выступали на светлой коже, как ярко-красные браслеты. — И Хеджа я боюсь. Я… не могу встретиться с ним еще раз, я не перенесу этого!
— Я тоже его боюсь, — спокойно ответила Лираэль. — Я боюсь Смерти, Хеджа и, наверное, тысячи других вещей. Но лучше я буду бояться, но действовать, чем просто сидеть и ждать тех ужасов, которые должны произойти.
— Слушай, слушай, она верно говорит, мой Принц, — сказала Собака, поднимая голову. — Всегда лучше быть активным, чем пассивным. Кроме того, трусом ты не пахнешь, так что — нечего…
— Ты не спрятался от лучника на Высоком мосту, — добавила Лираэль, — и от существа, которое напало на нас на реке. Это подтверждает твою храбрость. Я уверена, что будущее не так ужасно, как ты думаешь.
— Оно будет еще ужаснее! — со счастливой улыбкой на лице сказал Моггет. Казалось, ему нравится наблюдать унижение Сэма. — Но ты только подумай, насколько хуже и страшнее будет торчать здесь, бездействовать и ничего не знать. Вот позор! И дождаться того, что Смерть задушит Раттерлин, Хедж перейдет по ее сухому руслу и постучит в эту дверь. Вернее, выбьет ее ногой. И войдет сюда. И что тогда?
Сэм болезненно сморщился и пробормотал что-то про своих родителей. Ему неприятно было слушать Моггета и не хотелось ему верить. Но и ехать навстречу некроманту тоже не хотелось.
— Из-за появления врага повсюду царит смута, — продолжал Моггет. — Король и Аборсен в Анселстьерре пытаются противостоять беспорядкам. С огромным трудом, ценой невероятных дипломатических усилий и почти всего золота Королевства им удалось остановить саутерлингцев, которые все продолжали преодолевать Стену. Переход саутерлингцев на эту сторону, конечно же, всего лишь малая часть плана врага. И при этом наиболее очевидная. Что он там еще замышляет, мы пока не знаем…
Сэм упрямо смотрел в стол. Ему уже не хотелось есть. Наконец он поднял глаза.
— Лираэль, — сказал он. — Ты думаешь, что я трус?
— Я тебе только что сказала, что так не думаю.
— Знаешь, как мне страшно? При одной мысли коленки трясутся.
— Так ты идешь со мной? Искать Николаса и Хеджа?
Сэм кивнул. В горле у него пересохло, и дыхание перехватило. Он не мог заставить себя произнести вслух слово «да». В зале повисло молчание. Лираэль думала о том, как странно все обернулось.
Сэм думал примерно о том же, но о том, что предстоящий поход мог окончиться гибелью для одного из них или для обоих, никто старался не думать. Собака бросила огромную кость и со вздохом положила голову на колени Лираэль, а Моггет, тщательно вылизавшись после окончания трапезы, по своему обыкновению заснул, свернувшись в белый шар. А может, и не заснул, а лишь притворился спящим.
ЭПИЛОГ
Дорогой Сэм!
Я пишу тебе каким-то ужасным пером на толстой кошмарной бумаге, которая впитывает чернила как губка. Мое собственное перо безнадежно засорилось и сломалось, а бумага, которую я привез с собой, почернела и сгнила. Может, от сырости, а может, от плесени.
Твое Старое Королевство, по всей видимости, настроено враждебно ко всему, что производит Анселстьерра. Определенно, уровень влажности воздуха и распространенность местной плесени абсолютно несовместимы с тропическими условиями, хотя я и не ожидал такого явления в этих широтах. Я был вынужден отменить значительную часть своих экспериментов из-за неполадок с оборудованием, а также из-за допущенных мной ошибок, что привело к совершенно неверным результатам. Я отношу это к недомоганию, которым страдал с момента перехода за Стену. Все началось с легкой лихорадки, которая постепенно изматывала меня. В последнее время даже появились странные галлюцинации.
Хедж, тот человек, которого я нанял в Бэйне, показал себя отменным помощником. Он не только помог мне точно обнаружить месторасположение ловушки молний, несмотря на обилие местных слухов и бесконечных предрассудков, но также присматривает теперь за ходом раскопок с похвальным усердием.
Сначала мы испытывали некоторые трудности с наймом местных рабочих, пока Хеджу не пришла в голову блестящая идея пригласить рабочих из лазарета или колонии для прокаженных. Они вполне дееспособны, но уж больно безобразны, а уж пахнут они — гнуснее не бывает. Днем они ходят закутанные в свои лохмотья и бинты и, мне кажется, оживают после наступления темноты. Хедж называет их «ночная команда», и, должен тебе признаться, это вполне подходящее для них определение. Он убеждает меня, что их болезнь — не очень заразная, но я избегаю любого физического контакта с ними. Интересно, что они носят синие капюшоны и шарфы, совсем как наши саутерлингцы.
Теперь я расскажу тебе о молниевой западне, или, как ее еще называют, о ловушке молний, где мы ведем раскопки. Зрелище очень впечатляет, как я и ожидал. Когда мы впервые подошли к ней, молнии ударяли в земляной холм примерно дважды в час, а над холмом тихонько погромыхивал гром. Теперь же, когда мы приблизились к тому, что лежит под холмом, молнии сверкают гораздо чаще, и гром грохочет беспрерывно.
Я читал раньше и теперь прекрасно представляю себе, что ловушка молний состоит из двух полушарий, изготовленных из неизвестного металла, и она захоронена в ста восьмидесяти футах под холмом, который насыпан искусственно. Копать его сложно, потому что он сооружен из разного рода странных строительных материалов (включая кости, можешь мне поверить). Теперь раскопки идут намного быстрее, и я думаю, мы произведем наше открытие всего через несколько дней.
Я собирался съездить в Билайзер, чтобы повидать тебя, временно приостановив эксперимент на несколько недель. Но состояние моего здоровья таково, что благоразумнее всего будет поскорее вернуться в Анселстьерру, подальше от здешнего сурового климата.
Я заберу полушария в Анселстьерру. Надо будет еще раздобыть у дяди Эдварда соответствующие лицензии на вывоз.
Я полагаю, что они окажутся необычайно тяжелыми, но надеюсь, что их можно будет вывезти водным путем от Красного озера вниз по реке к морю, а оттуда — в Форвин-Милл, который стоит на западном побережье. Там есть брошенный лесопильный завод. Я попросил передать его мне в качестве экспериментальной лаборатории. Тимоти Баллах, один из моих приятелей по колледжу в Сан-бере, уже должен быть там и обустраивать «Лайтинг-Фарм» — молниевую ферму, которую я спроектировал для того, чтобы производить энергию для полушариев.
Очень приятно иметь в своем распоряжении личные средства и влиятельных родственников, правда? Было бы трудно проделать все это без них. Знаешь ли, я боюсь, мой отец будет взбешен, когда узнает, что я потратил годовой бюджет семьи на сотни молниевых ловушек и мили сверхтяжелой медной проволоки!
Но все это окупится, когда я доставлю полушария на свою экспериментальную станцию. Я уверен, что в самом скором времени смогу доказать, что они способны производить громадное количество электроэнергии, получаемой из силы бурь.
Как только я отгадаю загадку, как высвободить эту энергию, мне лишь останется воспроизвести генераторы в меньшем размере, и мы получим новый источник неограниченной и бесплатной электроэнергии! Супербатареи Сэйра наполнят электричеством города и промышленные предприятия! Как ты видишь, мои мечты так же огромны, как и моя распухшая голова. Сэм, ты мне сейчас поистине необходим, приезжай и уменьши ее, подвергни критике меня и мои таланты!
Вообще-то я надеюсь, что ты приедешь посмотреть на мою молниевую ферму во всей ее красе. Попытайся, если это возможно, хотя, я знаю, ты не любишь выходить за Стену. Я понял из своего последнего разговора с дядей Эдвардом, что твои родители уже находятся в Анселстьерре и обсуждают планы Королини о расселении саутерлингских беженцев в твоих ненаселенных землях у самой Стены. Может, ты свяжешь визит туда с поездкой ко мне? Хочу показать тебе свою работу.
В любом случае жду с нетерпением встречи с тобой.
Твой верный друг Николас Сэйр.
Ник отложил перо и подул на бумагу. Не помогло, подумал он, глядя на смазанные строчки. Нелепица какая-то, а не почерк. Безобразие.
— Хедж! — позвал он и откинулся назад, преодолевая приступ тошноты и головокружения. Это часто теперь случалось с ним, особенно после того, как приходилось о чем-нибудь напряженно думать. Его волосы поредели, и десны воспалились. Но это точно была не цинга, потому что он питался нормально и разнообразно и ежедневно выпивал стакан свежевыжатого лимонного сока.
Едва он собрался еще раз окликнуть Хеджа, как тот появился у входной двери палатки. Ник подумал о том, что он вечно одет в какие-то лохмотья. Впрочем, Хедж был отменным профессионалом, отлично справлялся с работой, так что его внешний вид — не главное.
— У меня письмо к моему другу Принцу Сэмету, — сказал Ник. — Нельзя ли послать гонца или отправить его как-нибудь еще? В крайнем случае, пошли кого-нибудь в Эдж.
— Не беспокойтесь, Хозяин, — ответил Хедж, улыбаясь своей загадочной улыбкой. — Я сам прослежу, чтобы все было в порядке.
— Хорошо, — пробормотал Ник. Снова стало слишком жарко, и лосьон, привезенный им с собой для защиты от насекомых, не помогал. — Как идут раскопки? Глубоко уже прошли?
— По моим расчетам, уже сто двадцать четыре фута, — услужливо ответил Хедж. — Скоро будем на месте.
— Баржа готова? — спросил Ник, пытаясь держаться прямо. Ему очень хотелось лечь, комната поплыла перед глазами, и свет начал отдавать странной краснотой. Ник с досадой подумал, что опять начались галлюцинации.
— Необходимо найти еще несколько матросов, — сказал Хедж. — Ночная команда по причине своего недуга боится воды. Но я ожидаю на днях прибытия новых работников. Я обо всем позабочусь, Хозяин, — добавил он, внимательно наблюдая за Николасом.
При этом он смотрел не на его лицо, не в глаза, а на его грудь. Взгляд Ника вдруг остекленел, дыхание стало неровным. В глубине сознания Николас понимал, что у него снова обморок, который часто случался в присутствии Хеджа. Проклятая слабость, с которой он ничего не мог поделать. Он пытался прийти в себя, но тщетно. Сознание погружалось в черноту.
Хедж продолжал стоять на месте, пристально глядя на больного молодого человека. Голова Ника мотнулась сначала вперед, затем назад. Он замычал и вдруг широко открыл глаза и выпрямился на стуле.
Николас в самом деле потерял сознание. Но выглядел так, словно в его тело вселился другой человек. Ник внезапно открыл рот и запел. Изо рта и носа у него вырывались клубы белого едкого дыма.
Я спою вам песню о прошлых днях.
Ярко сияют Семь бриллиантов!
Эти Семеро принесли нам Хартию!
Пятеро стали Основой,
Двое — тем, чем живет наш мир.
Но что же случилось еще с двумя,
Блеск которых померк?
Восьмой попытался скрыться с глаз,
Его поймали и заставили служить,
Девятый боролся до последнего,
Но был изгнан,
Рассечен надвое и заточен под землей,
Но смерть не властна над ним,
Он живет и насылает на людей беды.
Исполнив песню, голос умолк. Но затем хриплым шепотом повторил последние строки:
Рассечен надвое и заточен под землей,
Но смерть не властна над ним,
Он живет и насылает на людей беды.
— Хедж, Хедж. Это не то, совсем не то. Мир существует без моей песни. Люди обходятся без моих изобретений. Мои мечты об огне — всего лишь мечты. Но скоро мир преобразится, мой сон сбудется, и зазвучит моя песня, и каждый услышит ее. Не так ли, мой верный Хедж?
То, что вселилось в Ника и говорило его голосом, не ждало от Хеджа ответа. Да тот и сам безмолвствовал. Голос заговорил снова, теперь он повелевал:
— Сожги письмо. Пошли к Клорр побольше Мертвых Рук. Они должны убить Принца, а ты удостоверься, что он точно мертв. Нельзя, чтобы он явился сюда. Войди в Смерть сам и не выпускай из виду эту змею, дочь Клэйр, и убей ее, как только встретишь еще раз. И копай быстрее, потому что я… должен… стать… снова… целым!
Голос выкрикнул последние слова так громко, что Хеджа отбросило словно взрывной волной. Он упал на гниющий полог палатки и выкатился наружу. Там уже настала ночь. Хедж осторожно поднялся на ноги, приблизился к входу в палатку и заглянул внутрь. То, что вселилось в Николаса, уже исчезло. На земле в глубоком обмороке лежал молодой человек. Из горла и обеих ноздрей текла кровь.
— Я понял вас, мой лорд, — прошептал Хедж. — И, как всегда, повинуюсь.
Страница 40 из 40
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
