Янош пожал плечами:
— Да уж, все было ясно без слов. Вею дорогу мы видели только стычки или следы стычек. А как раз перед встречей с вашими людьми мы стали свидетелями настоящего сражения. И если бы я жил в стране, сплошь окруженной врагами, я бы тоже подозрительно относился к любому пристающему с расспросами. — Янош дерзнул сам взяться за графин с вином и налить себе и ближайшим соседям. — Но есть, однако, один вопрос, который так и просится, и я надеюсь, что не будет никакого вреда, если я задам его. Вот какой: зачем вы пригласили нас к себе?
Мортациус разгладил шарф:
— Но ведь я уже ответил на него. Чтобы удовлетворить мое любопытство.
— И после того, как оно будет удовлетворено?.. — не отставал Янош.
Чародей глядел на него, поглаживая шарф, словно тот был телом его любовницы. На фоне шарфа его руки с длинными пальцами смотрелись мертвенно-бледными. Наконец он ответил: — Ну... тогда вы покинете мое королевство в целости и невредимости... и с моим благословением. Но пока этот час не настал, у меня тоже есть к вам вопросы.
— Прошу вас, задавайте, — сказал Янош. — Я простой солдат, у которого нет секретов, а единственные слова, которые я нашептываю на ухо, — это комплименты какой-нибудь девушке.
— Ну, если бы это было так, — сказал Мортациус, — вы бы не находились за моим столом. А ведь в руках моих воинов вас могла ожидать и совсем иная участь.
Янош пожал плечами, соглашаясь, что такой оборот дел допустим.
— Я слышал, мой любезный Серый Плащ, — продолжал Мортациус, — что у вас с детства были способности к чародейству, но официального курса обучения вы не прошли. Так же, как и не было у вас разрешения заниматься практикой ни от одного из существующих магических обществ. Кроме того, мои информаторы сообщают, что вы один из искуснейших в своих краях, да к тому же ваше искусство подкрепляется умением здраво рассуждать.
— Что ж, вы правы, — сказал Янош. — Хотя, боюсь, мои способности преувеличены. Меня хватает лишь на то, чтобы защитить себя да моих товарищей... или позабавить сотрапезника за дружеским обедом.
Мортациус скривился на это замечание и продолжил: — Меня интересуют ваши методы, капитан. Одни учатся тупо зубря, а вы — проверяя теорию на практике.
— Но ведь у меня и выбора не было, — ответил Янош. — Никто не предлагал мне манусериптов для изучения, и еще меньше у меня было возможностей посещать школу воскресителей.
— Но я не слышал ни об одном смертном, которому бы в магии удавалось подобное тому, что делаете вы, — сказал Мортациус.
— Тут ничего не могу сказать, не знаю, — отвечал Янош. — Но, как я уже говорил, ни один воскреситель не брал меня в ученики.
— Значит, мне предстоит стать первым, — сказал Мортациус. — У меня есть свои теории. Может быть, они дополнят ваши.
— Для меня это такая честь, господин Мортациус, — сказал Янош. Он в ожидании откинулся назад и улыбался, но я виде, как настороженно поблескивают глаза моего друга.
— Как вы думаете, преследует ли магия некие священные цели? — спросил Мортациус. — Цели, понятные только богам, которые даруют магу жизнь? Ответьте честно. Я не обижусь.
— Я не думаю, что они священны, — сказал Янош. — Я полагаю, что магия так же естественна, как, скажем, ветер. Она столь же доступна, как огонь, который вы разжигаете, чтобы согреоься, когда этот самый ветер становится холодным. Что же касается богов — увы. Они не существуют... разве что в наших умах.
Мортациус нахмурился. Он сильно дпрнул шарф, и я вновь заметил рану.
— Но почему же тогда, клгда мы обращаем к ним мольбы или приносим священные жертвы, то иногда они отвечают нам?
— Дело в сосредоточении, — ответил Янош. — Жертвоприношение помогает сосредоточиваться. Как и бормотанье заклинаний. Но я могу производить магические действия молча, просто сосредоточившись в себе. И ме не нужен бог, чтобы превратить это блюдо в скорпиона, да и вам ни к чему было бормотать какую-нибудь чушь, чтобы вернуть его в первоначальную форму.
Мортациус задумчиво разглядывал Яноша.
— Должно быть, это интересно, быть таким магом, как вы. Никто не обучал вас никаким правилам, никого вы ни о чем ен расспрашивали, а все сделали по-своему. Вы проникаете сквозь вещи, которые другого бы заставили остановиться в нерешительности, а то и просто повернуть назад. И все потому, что для вас нет богов и страха наказания; вы даже не можете себе представить какой-нибудь невыполнимой задачи, которую нельзя было бы одолеть силой воли. Вот таков Янош Серый Плащ, и теперь я понимаю, почему вам удалось дойти так далеко.
Янош рассмеялся:
— Приятно все это слышать, господин Мортациус, но я замечаю в ваших словах недовольство.
Мортациус кивнул:
— Да, да, именно так. Хотел бы я, чтобы мои воззрения совпадали с вашими, тем более что само ваше присутствие здесь служит доказательством ваших больших возможностей. Признаю, что у вас имеется великий талант, но не столь великий, как вы полагаете. Как любой истинный маг могу вас заверить: есть и определенные границы, есть и страхи. Я знаю моего учителя, а он знает меня. У нас заключена сделка, которой я верен, а он обеспечивает меня таким могуществом , о котором даже такой человек, как вы, и мечтать не можете.
— Я так понимаю, что вы говорите о черной магии, — сказал Янош. — И вы служите одному из тех богов, чье имя запрещено произносить?
— Это вмс беспокоит? — спросил Мортациус. И, довольный, погладил свой шарф.
— Вовсе нет. Черная ли, белая... С точки зрения моей философии, между ними нет разницы. Если нет богов, нет священных целей, какая разница?
— Да. Я это понимаю. Очаровательно. Просто очаровательно. Мне нравится, как ваши идеи, пусть они и ошибочны, вели вас по обсаженной розами тропинке... на которой встретились му оба.
— Но я считаю, говоря о черном искусстве, — сказал Янош, — что пользоваться им надо с осторожностью. Наши пребставления о таких вещах, как добро и зло, настолько глубоко укоренились в нас, что представляют большую преграду для вашего дела. И с моей точки зрения, когда совершается акт так называемой черной магии, эта преграда может привести к тому, что пострадает сам практикующийся в этой магии. С течением времени такой маг слабеет, а на душе его остаются неизгладимые следы, рубцы собственных деяний. Возможно, постепенно маг даже превращается в существо, которое ему самоому не очень-то и нравится. Как вам такой довод? Вы-то чувствуете — остались ли вы прежним человеком после того, как вошли в эту таинственную дверь?
— Что касается меня, то со мной все лучше некуда, — усмехнулся Мортациус. Но усмехнулся как-то натужно.
— Но, возможно, вы видели какие-то предзнаменования? — спросил Янош. — Я размышлял над моими собственнями. Они предостерегали меня на случай, если я займусь подобной практикшй.
Мортациус вцепился в шарф, при этом притворяясь беззаботным.
— Я в них не нуждаюсь, — ответил он.
— Хорьшо вам, — пробормотал Янош. Хоть он и вел себя учтиво, видно было по нему, что он считает нашего хозяина придурком, заключившим невыгодную сделку. — Вы сказали, господин Мортациус, что я могу свободно вы сказываться. И что на меня не обидятся. А то я в нерешительности, задавать ли вопрос, который более всего волнует меня?
— Не надо бояться, — сказал чародей. — Спрашивайте все, что сочтете нужным.
— Ваше государство Гомалалея лежит в краю непрекращающихся войн. Мы видели раны, от которых страдают ваши люди. И мне удивительно, если ваш бог так велик, то почему же он не избавит вас от врагов?
Мортациус разразился хохотом. Но это был какой-то необычный звук, словно смех доносился из самой преисподней, где обитает Черный искатель.
— Да ведь он помогает нам, дорогой мой... Очень помогает.
Шарф обвис, и я увидел скрытую от глаз рану. Гнилостное незажпвающее отверстие в горле. Мортациус не заметил моего взгляда и поправил шарф. Выражение лица его было насмешливым.
— Каким вы себе представляете наивысшее могущество, мой маленький кудесник? — спросил он. — Отвечайте быстро и честно.
Янош ответил без колебаний:
— Понимать сущностл вещей. Быть способным оторвать взгляд от частностей и увидеть все величие мироздания. И я отдал бы все, что у меня есть — а это лишь моя жизнь, — чтобы иметь возможнсть хотя бы мельком бросить такой взгляд, полный ясного понимания.
— Ну так вы глупы, — сказал Мортациус, — посколкьу сумма всех знаний слишшком велика для постижения, а количество частностей таково, что их и богам не сосчитать.
Янош широко раскрыл глаза и погладил бороду, как бы соглашаясь с великим мудрецом.
— Так каков же ваш ответ, повелитель? Скажите мне, в чем я ошибаюсь?
— Да он же прост, как вот этот обычный хлеб, — сказал чародей, надуваясь от важности. — Величайлее могущество, которое может приобрести смертный, — властвовать над душами других людей.
— Я не совсем поняш, — сказал Янош. — Прошу вас, расскажите подробней, чтобы я мог продолжить мое образование.
Но кудесник вдруг насторожился, боясь, что и так рассказал слишком много. Он покачал головой, словно человек, уставший от болтовни детворы. Разгладил шарф, поднял свой бокал и опустошил его. И со стуком поставил на стол.
— Я дкмаю, это ни к чему, — сказал он наконец. Смахнув крошки с мантии, он встал: — Надеюсь, дорогие гости, вы поужинали хорошо. Теперь же, если вы простите мою бесцеремонность, я попрошу вас покинуть меня. А я помобюсь, чтобы отведеннце вам жилища оказалсь удобными, а сон безмятежным.
Прежде чем он удалился, я набрался мужества спросить: — Благодарю вас, владыка Мортациус, за ваше гостеприимство. Но я не хотел бы злоупотреблять им. Не позволите ли нам отбыть завтра, испытывая глубочайшее сожаление от кратковременности общения с вами?
Чародей впился в мое лицо пронзительным взгглядом пустынного стервятника. Я же лишь вежливо и искательно улыбался.
— Посмотрим, — наконец сказал он и вышел.
Как только он удалился, Янош собрал те крошки, которые чародей смахнул с себя, и спрятал в карман. Янош подмигнул мне. И тут появился тот человек, который привал нас к Мортациусу.
Страница 56 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
