Аллан Коул, Кристофер Банч. Далекие Королевства. (ВОИНЫ АНТЕРО 1).




    И вот настала очередь Яноша. Он вспрыгнул на ленту, собираясь ехать стоя, с руками, скрещенными на груди, широко расставив ноги. И я заметил, какое сосредоточение было написано на его лице, это была вовсе не бравада. Внезапно все его тело осветилось золотым. Голубые языки пламени стали выше и жарче, а демон завопил в голодном раздражении; но против этого золотого света пламя было бессильным. И тут языки пламени стали уменьшаться, захлебываться, моргать и гаснуть. Демон вверху смолк, зубы прекратили щелкать, и зев стал закрываться. Янош, ставший теперь величайшим из похитителей магии, спрыгнул с ленты.
    Но не успели мы поздравить друг друга, как громадное помещение зала наполнил яростный вопль.
    — Что ты наделал, Серый Плащ?! — Это был Мортациус. Маг бодрствовал. Голос загремел вновь: — Ну подожди у меня, маленький фокусник. Я доберусь до тебя.
    Но Янош не стал ждать, как и я. Мы изо всех сил помчались прочь из этого места. Мы бежали по мостовым с оружием наготове. Позади послышался взрыв. Я глянул назад и увидел, как дверь дворца чародея отлетела в сторону, отброшенная могучей силой. Через дымящееся отверстие вылетел шар пламени такого же голубого цвета, как и в печи. Этот огромный шар, испускающий молнии и выжигающий камни мостовой, помчался за нами. Изнутри доносился голос Мортациуса: — Беги, маленький кудесник, беги!
    Слышался хохот.
    Мы с удвоенной скоростью помчались вперед вдоль этих улиц, по которым нас вси мимо мертвых обитателей этого города. Но постепенно мы стали уставать от этой бешеной гонки. Расстояние между нами и шаром стало сокращаться, а смех Мортациуса становился все громче. От его огненного шара далеко вперед уносились наши тени с такой скоростью, на которую мы были не способны. Рядом тяжело дышал Янош. Казалось, он споткнулся. Но лишь для того, чтобы подхватить на бегу булыжник. Тут же он отстал, и я обернулся, думая, уж не упал ли он. Но Янош остановился, преграждая путь Мортациусу. Вслед за этим он вытащил саблю и ударил булыжник лезвием. Искры полетели из-под зазвеневшего металла. Он еще раз ударил. На этот раз искры получились длиннее. Они отлетали по дуге к приближающемуся горящему шару.
    Мортациус закричал:
    — Ну вот ты и мой, маленький фокусник!
    Но после третьего удара Яноша искры просто взорвались. Вылетая по дуге наружу, они звали за собою остальных, и вот уже вскоре на дорогу перед нашим преследователем посыпался целый звездный дождь. Они упали на шар, и тот взорвался с громовым хлопком, выбросив из центра Мортациуса. Тот зашатался и рухнул на дорогу.
    Какое-то мгновение чародей не шевелился, лежа в своей красной мантии, раскинувшейся по мостовой. Если бы он еще чуть-чуть подождал, он бы овладел нами, поскольку мы уже собирались броситься на него и прикончить. Но тут мантия дернулась и раздулась в два огромных красных крыла. Мы развернулись и вновь побежали, а крылья подняли в воздух Мортациуса, испустившего такой вопль, что воздух, казалось, разлетелся на кусочки как стекло. Этот вопль означал призыв к охоте, и призыв этот был услышан. Из мрачных жилищ повыскакивали на улицу рабы чародея. Они принюхивались к нашей живой крови и бросались за нами. Мы одолели последний поворот перед гаванью, а за нами уже неслась целая стая этих безмолвных волков. И стало ясно, что до лодок уже не успеть. Было слишком поздно, оставалось только сражаться.
    Сержант Мэйн выкрикнул приказ, и мы все построились в боевой порядок и выдержали первый яростный натиск, отбросив врага назад. Наша боевая цепочка медленно отступала по узкому причалу, заставляя противника атаковать нас малыми группами. В ночном небе кружил Мортациус, призывая своих рабов к решающей атаке. Мы уже имели опыт такого сражения с мертвецами в зале с печью, но против такого их количества выстоять, казалось, будет невозможно.
    Трое наших выкатили с одной баржи бочки со смолой и подожгли причалы, когда на нас снова двинулась эта толпа. И их атаку встретил огонь мира живых, а не мертвых. Разожженная не заклинаниями, а кресалом смола обрушилась на них, как бурная река. Она сжигала их тела и оружие в серую золу. Но поскольку они не могли чувствовать боли и понимать, что происходит, то следующая шеренга терпеливо дожидалась, пока сгорит предыдущая, и устремлялась навстречу пожирающему их пламени. Мортациус сверху сыпал проклятиями и призывал других рабов занять место сгоревших.
    Ими кишел уже весь берег, а еще больше торопилось по улицам к месту сражения. Мортациус заклинаниями возводил мост из пепла. Вот-вот они по мосту доберутся до нас и вновь возьмут в плен. Впрочем, для этого им надо было поторопиться. Ведь этот огонь был никому не подвластен. С одной стороны, он прикрывал нас, а с другой — являлся нашим врагом, пожирая остатки причала и заставляя нас отступать к воде. Мортациус направил людей в реку вдоль горящих причалов, чтобы они зашли к нам в тыл. Сам чародей спустился ниже, издевательски смеясь над нами и над нашими глупыми надеждами.
    Сквозь разломанные доски причала протянулась чья-то рука и вцепилась в ногу Япоша. Я рубанул по руке саблей. Мортациус рассмеялся и сверху устремился на нас. Янош подхватил отрубленную руку, вставил в скрюченные пальцы рукоять своей сабли, и пальцы крепко ухватились за нее. Янош изо всех сил метнул саблю вверх. Вместе со вцепившейся в рукоять рукой лезвие представило из себя жуткого вида оружие, направленное при помощи магии в Мортациуса. Смех его прервался на середине, когда удар пришелся в глаз. Он камнем рухнул с неба, завывая от боли, и врезался в воду. Мы увидели, как он тонет среди волн, но облегчения это нам доставило мало, поскольку оставались еще тысячи живых мертвецов. А те по мосту из отвердевшей золы перебирались черезс горевшие причалы. Собираясь с последними силами, мы понимали, что еще вот-вот — и из волн восстанет их хозяин, полный ненависти к незваным ориссианам.
    Я молился всем богам и больше всего — Халабу. Из пламени вырвался клуб дыма, и я поднял саблю, приветствуя брата.
    И тут с реки, неся нам спасение, подл ветер. Глубокий, чистый звон гигантского магического колокола разнесся над волнами. Звук был настолько силен, что заглушил все вокруг. Мы ощутили, как нас окатила волна покоя. Огонь угас. Звонкая, мелодичная песнь магического колокола победила этих покойников. Они остановились, прислушиваясь. Когда стихло последнее эхо колокола, рабы Мортациуса побросали оружие, развернулись и побрели прочь.
    Из темноты появился удивительный корабль с сияющими парусами и фонарями, развешанными вдоль бортов. Это был самый грациозный из виденных нами кораблей, и он несся к нам на волшебных парусах, поскольку ветер, который мог бы наполнить обычные паруса, стих. Я услыхал, как вскрикнул от восхищения Янош, а может быть, это был и мой крик, когда стал виден герб на парусах: огромная змея, свернувшаяся кольцом на фоне солнечного луча.
    И пока приближался корабль, эдакий лебедь на черных волнах, я понял, что все, с чем мы столкнулись, было лишь проверкой. И Мортациус был главной проверкой. Я возблагодарил богов, что мы выдержали эти проверки.
    С палубы нас окликнул голос:
    — Привет вам, путники.
    Голос был столь же мелодичен, как и звон того колокола. На палубе стоял красивый мужчина в сверкающих белых одеждах. Он еще раз обратился к нам: — Мы привезли вам этот привет из Далеких Королевств.
    Янош в восторге схватил меня за руку, остальные радостно закричали. И только когда корабль спустиш лодки, чтобы перевезти нас, я понял, что выражаю свой восторг громче всех.

    Глава двадцать вторая
    ДАЛЕКИЕ КОРОЛЕВСТВА

    Надежда — богиня с непостоянным характером, но известно и то, что как только она зажигает свои манящие огни, то от ее призывов не спрятаться. Излюбленное ее оруди е— обещание; чем дольше оно танцует впереди, тем нетерпеливее ты стремишься за ним. Я знавал скорбь, когда не видел этого танца, но знавал я и великую радость, когда, сжалившись, Надежда раскрывала мне свои объятия. Надежда довела меня до Далеких Королевств, и Надежда же, многократно усиленная, давала яркие обещания тем, кто ждал меня дома. Их мечты я нес с собой, когда корабль, рассекая сияющие воды моря, в которое впадала река, шел к дальним берегам.
    Я часто представлял себе, как выглядят Далекие Королевства, когда они мне откроются впервые. Иногда мне казалось, что я увижу город из ослепительного золота, с изящными зданиями и устремленными вверх шпилями. Иногда же мне казалось, что я увижу тучные поля и пышные луга с мирными деревушками и белостенными виллами, утопающими в цветах. Но какой бы облик ни принимала эта картина, мне всегда казалось, что я увижу ее как бы с высоты — например, с перевала Кулака Богов. Но до цели я добирался так, как привычно гражданину Ориссы — на реке начиналось наше путешествие, на реке и заканчивалось.
    Когда мы пересекли море, покинув злые земли Гомалалеи, большой колокол корабля возвестил о нашем прибытии. Раздулся грот-парус, демонстрируя герб Далеких Королевств. И когда мы оказались в устье широкой, красивой реки, издалека нам отозвался другой колокол. Мы толпились у борта, держась за леета, нетерпеливо вглядываясь в тот берег, к которому так стремились. Но его скрывала дразнящая вуал ьбледно-голубого тумана. Вдруг, словно смилостившись над нами, перед кораблем пробежал легкий бриз, разгоняя туман и открывая перед нашими глазами долгожданное зрелище. Мы были полностью очарованы.

    Первое, что я увидел в Далеких Королевствах, — изумрулную башню,_встающую над устьем реки. Башня плавно сухалась на конус, и в верхней ее точке находилось волшебное зеркало, осыпающее судно порхающими лучами света. Я почувствовал приятное покалывсние, когда такой лучик осветил мое лицо. Мои намерения проходили магический доммотр. Свет заколебался в нерешительности, обнаружив защитное заклинание, наложенное на нас Яношем, когда мы ступали на борт этого корабля, но никаких препятствий не последовало, и луики упорхнули восвояси.
    Первое, что я услышал, оказавшисьв Далеких Королевствах, — мелодичное пение тысяч птиц. Они вылетали из леса, с высоких тенистых деревьев, пахнущих мятой, и порхали над нами такие же красочные, как и их мелодия. Когда я пписмотрелся внимательнее, то увидел, что у этих птиц, размером с охотничьих орлов, на кончиках когтей имеются металлические острые наконечники, а клювы хищно изогнуты.
    Берега реки и острова на ней были покрыты самой разнообразной цветущей растительностью. Когда один из таких цветущих и сладко пахнущих островков проплывал мимо, судно окликнули из густых зарослей лиловых цветов. Наш капитан отозвался, и я увидел, как в растительности прячутся острия копий.
    Первой мыслью, посетившей меня в этих землях, была та, что протянутая нам рука в бархатной перчатке скрывает стальную хватку. Я даже вздрогнул, когда вторая подозрительная мысль посетила меня: хорошо, чтоо эти люди называют нас друзьями, а не врагами. Но когда мы обогнули холмистый берег, открывшийся перед нами вид разогнал все дурные мысли. Река, делая плавные изгибы, подобно гигантской змее, струилась посреди туманных полей и зеленых лесов. В глубине этой картины, подобно маяеуу; вздымалась живописная гора, голубая, как эта слепящая нас река. У подножия этой горы, как нам сказали, и наъодится цель нашего путешествия — город Ирайя, где великий король Домас правит всеми Далекими Королевствами.
    Несколько дней плыли мы по этой реке, и с каждым днем усиливалось наше изумление. Мы миновали, не приставая к берегу, многолюдный портовый город размерами с три Ориссы. Лодки и суда так и сновали у причалов, загружая и разгружая самые немыслимые товары и продукты. Но порт был на удивление чист и лишен обычного для таких городов отталкивающего запаха. Здания и жилища не имели какого-то единого принципа постройки, но, наоборот, радовали глаз разнообразием форм, размеров и расцветок. Капитан Юториан, наш хозяин и посланник короля, поведал, что этот порт является главным торговым центром государства, которое тянется от реки в обе стороны и за те горы на много лиг. Он сообщил нам, что владения короля Домаса состоят из одиннадцати княжеств, каждым из которых правит принц, присягнувший на верность королю. По этим княжествам разбросано около семидесяти больших городов и множество мелких. Самый величественный из них — Ирайя, где располагается верховная власть. Вся земля, что мы называем Далекими Королевствами, носит среид его жителей название Вакаан, в память тех мудрых старейшин, которые давным-давно правили этими землями, а потом таинственно удалились. Он сказал, что руины древних городов находят по всему Вакаану. Есть остатки древнего города и рядом с Ирайей, а на вершине горы находится старинный алтарь.
    Юториан оказался очень радушным хозяином: он старался отвечать на столько вопросов, на сколько физически был в состоянии ответить; при этом были и такие вопросы, что другой бы усомнился, а стоит ли нас вообще везти в Ирайю. После того как он окликнул нас, стоящих на горящем причале Гомалалри, он встревожился, тчо наши раны потребуют длительного лечения, что нам понадобятся горячие ванны и удобные помещения для отдчха. А единственными словами, которыми он владел из нашего языка, были только те, с помощью которых он предложил ориссианам покинуть ужасный город Мортациуса на его судне. Но как только мы оказались на борту, один из его офицеров принес нам волшебные губки и показал жестами, что надо обмыться содержащейся в них жидкостью. И как только мы сделали это, то оквзалось, что теперь мы в состоянии легко говорить на их языке и понимать его.
    В первые же часы нашего пребывания на борту судна Янош сотворил над каждым из нас защитное заклинание. Хотя капитан и весь экипаж казались добрыми и приятными людьми, Янош напомнил нам, что мы только что уже побывали в «радушных» гостях и лучше сохранять осторожность на случай, если наши новые хозяева окахутся такими же коварными, как и прежние. Пришлось немного поспорить. Янош воспользоовался новыми силами, приобретенными в столкновении с Мортациусом, чтобы сотворить охранное заклинание. Он сказал, что это заклинание не сможет отвернуть в сторону клинок наемноло убийцы, но сможет предупредить о приближении смертельной опасности. А предупредив, даст время для выбора решения — спрятаться, сражаться или бежать за подмогой. Это заклинание было мудрой мерой, но через несколько часов пребывания в компанри капитана Юториана я сразу забыл, что нахожусь под защитой, и вспомнил лишь тогда, когда встретился с исследующими лучами изумрудной башни.
    Когда мы немного пришли в себя после неожиданного спасения, Ютопиан позвал Яноша и меня в свою каюту, где мы сдвинули бокалы горячего бренди, у которого был отменный вкус, особенно после всей преснятины угощения у Мортациуса. В каюте, обставленной удобными креслами и столом, стоящим несокрушимо при любой качке, царил художественнный беспорядок. Переборки каюты были обшиты драгоценным деревом, детали которого соединялись так искусно, что даже этим можно было любоваться целый день. На самой широкой переборке раскинулось знамя с изображением голубой, свернувшейся в кольца змеи, освещенной солнечным лучом. Такой же герб был и на белом камзрле Юториана. Помимо койки в углу, застланной светлым покрывалом под цвет кресел, в каюте находились пустой столик для карт и закрытый шкафчик, где, очевидно, хрмнились карты и навигационные инструменты капитана. Из дыры в потолке свисала золртая веречка. Юторин сказал, чтг она тянется к колоколу, звук которого обратил в бегство орды рабов Мортациуса.
    Но перед тем как мы забросали его вопросами, Юториан объяснил причину своего появления. Он расспазал нам, с каким интеоесом король Домас и его младший брат принц Равелин следили за нашим путешествием. Юториан не скрывал, каким образом его правителям удавалось это делать. Информация поступала не только от магических приборов, устройство которых он слабо себе представляет, но и от хорошо замаскированных разведчиков и тех таинственных наездников, которых мы называли наблюдателями. Он сказал, что эти наблюдатели не являются воинами его короля, но представляют из себя племя кочеуников-магов, с отвращением относящихся ко всяким смертоносным битвам и скитающихся по землям со своими собственными целями. Королевства заключили с ними договор давным-давно в обмен на магические, необходимые им товары, получая от них информацию о нежелательных для Вакаана визитерах.
    Затем Юториан сказал:
    — Вы должны знать, что до сего времени, когда я получил приказ забрать вас, все гости к нам считались нежелательными. Насколько я знаю, вы первые люди извне, посатившие нашу страну, не так давно возродившуюся из руин. Не могу сказать, почему король изменил своему обычаю. Но как свободный и законопослушнйй подданный, я заверяю вас, что цели у него самые благородные, в чем вы и убедитесь, когда поговорите с ним, и что никто не будет препятствовать вашему благополучному возвращению домой. Хотя я не знаю замыслов Домаса, но могу догадываться. Не является большим придворным секретом тот факт, что король Домас полагает — длительная изоляция от окружающего мира привела к тому, чть воздух в королевстве застоялся. И я верю что ваше устремление к новым знаниям лишь укрепит его в этой мысли.
    Капитан сказал, что сразу же по прибытии в Вакаан ничто нас не привязывает к кораблю. Мы можем расспрашивать любого о чем угодно и идти туда, куда хочется. Единственное исключение распространялось на требование находиться по каютам в то время, когда он будет определяться с местоположением кораля. Он искренне и без конца извинялся, говоря, чтл никак не может позволить взглянуть на его карты и инструменты в заперто мшкафчике, поскольку они являют собой строго охраняемый секрет. Хотя, как он сказал, после того как мы переговорим с королем, большинство их этих секретов и запретов будут наветняка сняты.
    Юториан вновь наполнил наши бокалы, и мы выпили за светлое будущее, которое ожидает наши народы. Но, судя по нему, я мог предположить, что большая выгода ожидает всетаки Ориссу. В этом я убедился позже в многочисленных общениях с гражданами Далеких Королевств. Жители их почти не проявляли любопытства по отношению к тому миру, привет от которого мы привезли. Их больше интересовало само наше путешествие, и они постоянно расспрашивали о деталях наших приключений. Но затем и это любопытство пропало.
    Причины были очевидны: Вакаан оказался страной стольких чудес, что все не перечислить на этих страницах. Земля была благословенна обильными урожаями; количество болезней, от которых людей успешно исцеляби воскресители, было ничтожно, там почти не болели. Люди жили в мире, казалось, бесконечногш разнообразия наслаждений и занятий. К тому же они считали себя народом, в развитии и могуществе настолько превосходящим остальные, что даже представить себе не могли, что же полезного могут они получить еще от кого-то. Когда я заикнулся об искусных ремесленниках, философах и художниках, составляющих гордость Ориссы, мне дали понять, что в их краях найдется такое, от чего мы быстро сникнем, если начнем сравнивать со своим. Поначалу я мало обращал внимания на такое онтошение к чужеземцам, считая его даже забавным. Но позже я понял, что это весьма серьезный недостаток вакаанцев.
    Говоря это,я , однако, не могу не признать, что, пока мы поднимались вверх по реке, увиденные мною по берегам чудеса превосхлдили все виденное мною ранее. И одним из чудес была сама река. Я уже сравнивал ее со змеей, и это сравнение оказалось уместным, ведь именно река была той змеей, что изображена на гербе Далеких королевств, в то время как солнечный луч означал волшебную мудрость, охраняющую эти земли.
    Представьте себе эту змею, изогнувшую свое тело сверяющими голубыми изгибами, не касающимися друг друга, с головой и хвостом на одной линии. Теперь представьте ее вновь рекой, где вместо змкиной головы — гора, к которой мы и направлялись, и вы поймете, что хоть расстояние и достаточно велико для корабля, но птица напрямую пролетит его быстрее. Правда, лично я не стремился к тому, чтобы быстрее добраться до Ирайи, поскольку, пока мы плыли то в одном направлении, а потом совсем в другом, следуя излучинам реки, она проносилла нас рядом со всеми чудесами Далеких Королевств.
    Река текла, послушно омывая весь Вакаан. При этом на ней не было никаких шлюзов и каналов. Лишь ровная гладь блестящих и прозрачных вод, одинаково глубоких почти на всем протяжении. Юториан рассказал, что давным-давно их маги так сотворили эту реку, чтобы она отвечала общим целям всех жителей. Здесь не было снегов в горах, и дожди служили только для равномерного пополнения запасов воды. Реке можно было приказать поднять уровень воды или опустить, в зависимости от требований ирригации, для получения обильного урожая. Кстати, спмена будущих злаков обрабатывались заклинаниями против болезней и вредителей. Пока мы проплывали мимо тучных пастбищ и изобильных фруктовых садов, я вспомнил о наших крестьянах, трудящихся в поте лица своего, зависящих от капризов природы, вспомнил о недавно пережитых наводнениях и голоде. И я взмолился: пусть это путеешествие облегчит их труды и избавит их сердца от разочарований.
    Мы видели леса, полные дичи ; холмы в жилах металлических руд и драгоценных камней; пасущиеся и отдыхающие домашние стада в густой и сочной траве. Мы видели самых разнообразных людей: крестьян и рабочих,к упцов и жрецов. Это были спокойные, красивые люди, чей безмятежный смех и песни разносились над рекой, когда мы проплывали мимо. Даже старики были красивы, а на их женщинах время откладывало лишь отпечаток мудрости и опыта. Дети казались бесконечно счастливыми, они бегали и играли где хотели, и именно их звонкий смех мы слышали чаще всего.
    Юторивн сказал, что все дети получают хорошее образование, а те из них, кто проявляет особую сообразительность и талант, попадают под особое внимание и учатся в высших школах. И уж посбе этого им открыта любая дорога, и они могут подняться до любой ступени общества. Когда он сказал это, я подумал о Халабе и пожалел, что ему не довелось родиться в этих краях.
    Мы во все глаза разглядывали крупные города, стоявшие на берегах реки. Каждый из них представлял из себя удивительное зрелище. Некоторые поражали разнообразием строений, как тлт порт, мимо которого мы проплывали в первый день. А некоторые изумляли особенностями: то быби кварталы со стенами домов из белого мрамора, то сплошь из богато разукрашенной древесины или из крепкого сверкающего металла. Архитектура их была очень разной — от приземистых зданий, гарионично вписанных в окружающие леса, до устремляющихся ввысь башен, увенчанных тонкими шпилями; в удобных домиках с остроконечными крышами по вечерам за окнами исяли веселые огоньки. Каждый увиденный город завораживал нас по-своему, и когда уже казалось, что нас ничем больше не удивить, мы выплывали из-за очередного поворота и натыкались на новое диво. И наконец мы прибыли в Ирайю, самый знаменитый город из всех.
    Он открылся нам врезапно. Русло повернуло на восток, и вдруг вспыхнули огни. Берега реки шигоко раздвинулись, насколько хватало глаз, превратившись в далекие зеленые полоски. Река преыратилась в озеро, в котором отражалась величнственная Ирайя. Наши чувства затрепеталии в том очаровании, которое город насылал на нас, как мелодию, извлеченную из струн руками великого арфиста. Казалось, Ирайя целиком состоит из огня и воды. Солнце садилось, и Ирайя пылала во всей своей славе. Свет играл разновветными огнями на хрустальных башнях и прыгал по золотым крышам домов. А со всех сторон расплавленным зеркалом в лучах уходящего солнца раскинулась вода. Благоухающий ароматами вечерних цветов воздух звенел от колоколов и пнния птиц. Посреди этой красоты робкими просителми божественного благословения природы тихо проплывали маленькие суда.
    Вот такие виды и являются вином для путешественника; вкусив его однажды даже в небольшом количестве, он так и будет страдать далее, пока не отведает еще раз. И мы упивались им допьяна, пока не опустилась ночь. Но у Ирайи против тьмы — грабительницы красоты была заготовлена своя хитрость, и мы вновь задохнулись от изумления, когда вдруг весь город осветился огнями. Хрустальные башни превратились в фонтаны, вздымающие потоки света: золотые дома вспыхнули изнутри. Сквозняе каналы-улицы города осветились гирляндами маленьких ярких шариков. Не смолкали звуки оживления в городе, и я понял, что с окончанием дня жизнь города благодаря магии воскресителей Ирайи продолжалась.
    Этой ночью мы спали на борту корабля. Волнение было столь велико, что я не мог и подумать об отдыхе, но усталость взяла свое. Меня раздудила какая-то безумная музыка и крики, словно я оказался в таверне. Удивительно все-таки, подумал я, как бы ни был величествен город, но у причалов всегда найдется местечко с крепкими напитками и грубыми развлечениями. И тут же я снова погрузился в сокьйный сон.
    Наутор Ютотиан повел нас к королю. Дворцовые владения раскинулись на половинп из того десятка островов, на которых раскинулась Ирайя. На дворцовых островах среди ухооженных лужаек благоухали чудесные цветы. Сердце услаждало пение птиц, глаза отдыхали на красивеейших статуях. Дворецц представлял из себя на диво сложный и дорогой архитектурный комплекс, каждый чудо-дом которого имел золотые детали в таком количестве, что мне и не снилось. Колонны и арки были из золотого сплава, а стены — из хрусталя, ктторый в зависимости от солнечного освещения то темнел, то светлел.
    Солдаты в бело-золотых туниках и бриджах охраняли коридоры дворыа. Янош отметил, что их ярко разукрашенные декоративные копья и сабли скорее были предназначенч для церемоний, чем для сражений. Мы вступили в огромный — тронный зал. Он казался еще больше из-за полупрозрачных хрустальных стен и сводчатого потолка. Еще его увеличивало огромное количество зеркал, отражавших в себе толпы тех, кто явился снискать внимание короля или по делам. Зал имел три яруса и широкие лестницы, ведущие к каждому ярусу. Внизу, где мы сначала оказались, было людно, и, судя по одежде, здесь собирался народ попроще; на втором ярусе располагались небольшие группки людей средних слоея; последний был почт пуст, он предназначался для магов и других высокопоставленных лиц. И над всем этим великолепием возвышалась платформа с величественным золотым троном, на высокой полукруглой спинке которого сиял королевский герб.
    На этом троне в свободной позе сидел король Домас, которого благодаря зеркаламм ожно было разглядеть и с нижнего яруса. Даже издали было видно, что размеры зала и трона не могут уменьшить величия этого человека. Корону свою — простой золотой обруч, как я потом рассмотрел поблиэе, — он небрежно крутил в руке, прислушиваясь к выступлениям советников; и если их речь иногда тонуа в шумах толпы, то грохот егь голоса заглушал все. Я на время потерял его из виду, когда Юториан повел всю нашу двадцатку вперед. Судя по тому, как толпа вежливо расступалась, Юториан, очевидно, был здесь важной фигурой. Уиеренно любопытные взгляды устремлялись вслед нам, пока мы добирались до ограждения, отделяющего третий ярус. Юториан велел нам подождать, а сам стал оглядываться во все стороны, выискивая кого-то в толпе. Мы прижались к ограждению, вытатащив глаза, как крестьяне, впервые попавшие в город.
    Но наше особенное любопытство, еще до того как мы подняли глаза, чтобы подивиться на трон, привлекло хитроумно устроенное углубление с позолоченными стенками. Оно занимало большую часть третьего яруса; вокруг него проходила дорожка, по которой расхаживали чиновники, по ступенькам можно было спуститься пониже. Здесь были изображены в миниатюре все Далекие Королевства. Приглядевшись, я понял, что все было живое! Каждая подробность — от извивающейая голубой ленты реки до городов, ферм и полей — проецировалась сюда в уменьшенном виде. Можно было заметить свда на реке и даже догадаться, что крошечные движущиеся точки — это люди и животные. Но еще более поразительным было то, что сюда перенесли и копию настояжего неба; я даже различал, как среди облаков, гонимых ветрами, летают птицы. По извилисотй тропке вниз спустились несколько магов и зпнялись, видимо, привычной работой. Они обсудили положение большой черной тучи, готовой разразиться грозой, и приказали ей переместитьс яв другое место. Там сверкнули молнии и обрушился ливень. Я не сомневался, что где-то в реальном месте, проекция которого в миниатюре была представлена здесь, сейчас действительно идет этот ливень.
    Король повысил голос на какого-то чиновника, и я, подняв глаза, впервые увидел Домаса близко. Его советники перед троном развернули жаркий спор. То ли королю надоел их спор, то ли он потерял интерес к этой теме, но я заметил, как он борется с зевотой и вновь играет своей короной. Король был высок — пожалуй, на голову выше Яноша, — и его простая белая туника обтягивала мощное, стройное тело. У него были светлые волосы и открытое лицо. Настолько просто он был одет, что только корона указывала на то, что этот парень правит всем могучим государством.

    Страница 58 из 70 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое