— Он может напустить на нас любые заклинания, вызвать неразбериху, отчаяние — все, что угодно, — сказал Гэмелен. — Архонт должен или уничтожить нас, или так нас ослабить, чтобы мы не могли больше его преследовать.
— Да, ему ничего другого не остается, — твердо сказала Полилло.
Гэмелен одобрительно улыбнулся.
— Мы все должны набраться такой же решимости, как у вас, легат. Помните, что у нас есть огромное преимущество: войско архонта — это солдаты и матросы, которые случайно оказались на борту кораблей Симеона в момент их отплытия. Напротив, наша гвардия так же сильна, как меч, что вы носите в своих ножнах.
Гэмелен и я обменялись взглядами. Я поняла, что он говорил правду о нашей подготовленности к битве, но я также поняла, что он не упомянул еще о двух истинах: первое — о том, что могло лежать в сундуках архонта, загруженных в замке в Ликантии, и второе — о готовившихся архонтом ловушках. Самый опасный враг — загнанный в угол.
Двумя часами позднее с наблюдательных постов донеслись сигналы тревоги — мы плыли прямым курсом на рифы. Страйкер отдавал приказы к изменению курса и к поднятию сигнальных флажков для остальных кораблей. Затем он крикнул команду, полностью опровергавшую первые.
— Это не скалы, — сказал он. — Или, по меньшей мере, не такие, как вы думаете.
Он не стал давать дальнейших разъяснений, и снова люди собрались на палубе. Как только мы приблизились к рифам, я вздрогнула, увидев, что скалы кажутся поднимающимися и опускающимися вместе с волнами.
Страйкер приказал принести сеть, опустил ее и поднял одну из скал. Это был здоровый камень размером с него, и Полилло почти вскрикнула от восхищения огромной силой офицера, которую тот никогда прежде не демонстрировал. Прежде чем онв смогла вымолвить хоть слово, Страйкер вынул камень из сети, повернул и бросил одной рукой в ее сторону.
Полилло раскрыла рот и отпрыгнула прочь. Камень ударился о палубу не сильнее, чем кошка, прыгнувшая с колен старой дамы. Полилло подняла камень и принесла мне. Он весил не больше подушки.
Страйкер объяснил:
— Это называется пемзой. Ее выбрасывают вулканы. Я видел пемзу и прежде — мы проплывали сквозь целые пласты таких вот камней. — Его лицо покривилось. — Конечно, это тоже было рядом с вулканом, оттуда эти штуки вырывались как из нарыва.
Он посмотрел вперед. Теперь вулканические острова были ближе, и я могла различить около полудюжины. Мне хотелось знать, что произойдет, если один из этих вулканов проснется до нашего сближения с кораблями ликантианцев. Я решила, что это в руках богини, и стала молиться Маранонии, надеясь, что ее могущество распространится и на эти горящие моря.
Позднее в тот же день мы увидели еще больше обломков: первые три бесцельно продрейфовали мимо, затем целая группа осколков, выброшенных с земли, которая была видна нам до сих пор только в виде своих пиков. Казалось, что каждая вершина относилась к отдельному острову. Затем мы увидели признаки живого — или того, что когда-то было жизнью. Мы увидели маленькую лодку, ее несло к нам течением. Я приказала своему отряду вооружиться и надеть доспехи. Как только мы подошли ближе, я увидела, что лодка была рыбацкимч елноком. Я решила захватить этих людей и узнать у них побольше об этих морях. Их было четверо, и все спокойно сидели на своих местах. Мне показалось странным, что никто из них не встал и не подал нам сигнала или не попытался уплыть от нас. Они даже не меняли свой курс, и их несло на нас, так что нам пришлось повернуть в сторону.
Мы были на расстоянии броск копья от них, когда я поняла, почему рыбаки были столь спокойны, — ничто на земле не могло уже взволновать их. Они полулежали, полусидели на дне лодки, их лица были повернуты к небесам. Они были мертвы, но я не видела никаких следов насилия — трупы казались свежими, как будто люди погибли недавно, не было ни признаков гниения, ни мумификации. Как только их лодка подошла к носу нашего корабля, я увидела нечто ужасное: у них не было глаз. Пустые, с кусками запекшейся крови глазницы были обращены в покрытое облаками небо, пытаясь увидеть сквозь туман солнце.
— Чайки, — сказал один из моряков. — Эти твари любят это дело. Иногда... когда люди еще не мертвы, просто слишком слабы, чтобы справиться с ними.
Я содрогнулась.
Тяжелый запах становился все сильнее и сильнее при нашем приближении к вулканам, там были корабли архонта. Когда наступили сумерки, я оценила расстояние и решила, что мы подойдем к ним уже на следующий день. Я позволила себе такую роскошь, как надежда, надежда убить Нису Симеона собственными руками. Это было бы концом Симеонов, моя семья наконец будет отомщена за множество их злодеяний, самыми ужасными из которых были заключение и пытки Амальрика и затем попытка его убийства.
Море оставалось все таким же бурным, промежутки между волнами становились все меньше, а ветер превратился почти в ураган, так что Холла Ий просигналил нам плыть к рифам.
— Бурное море — это баго для кораблей архонта, — сказал мне Страйкер. — Такие галеры, как наши, могут перенести любой шторм. Но буря не дает нам двигаться вперед. Если мы не перевернемся или не налетим на мель, то нас понесет в сторону или назад, в зависимости от ветра.
Когда он увидел, что я с интересом его слушаю, он добавил: — Не бойтесь, капитан, будет завтра буря или спокойное море, у нас больше шансов, чем у него.
Я приказала стражницам быть готовыми к ночной тревоге и расставила отряд на посты с наблюдателями на носу галеры. Я не думала, что архонт повернет и направится к нам для ночной атаки, но было бы глупо не быть готовыми к этому.
Я была на нижней палубе, обдумывая свои планы битвы в десятый или сотый раз — совершенно бесполезное занятие, которое производит каждый командующий, пока не начнется бой, — когда юнга сообщил мне, что Гэмелен ждет меня на палубе. Когда я поднималась наверх, я увидела двух матросов, спокойно разговаривающих у перил. Они стояли спиной ко мне. Я замедлила шаг и прислушалась.
— Черт меня возьми, — сказал первый, — если я не думаю, что мне следовало остаться в Джейпуре и согласиться быть пойманным стражей. В этом случае мнр не пришлось бы пять лет провести в этой мясорубке. Я знавал людей, которые прошли сквозь это! Вместо того... — Он сплюнул в море. — Нас отправили в погоню без копейки награды, но зато с этими девицами, которые забавляются со своими копьями сами и друг с другом. Мы преследуем этого колдуна, который скорее всего пошлет всех нас в ад завтра же, а если мы и схватим его... даже если мы схватим его, говорю тебе, на будет нужно еще очень долго возвращаться домой, а эти ублюдки из Ориссы уж постараются оставить нас без нашей кровьд добытой награды.
— Тебе не кажется, — сказал другой, — что адмирал тоже думал об этом? Если эти суки убьют архонта и у нас в руках окажется золото, которое должны везти его корабли... Также не забывай, что он везет какие-то волшебные штучки, которые уж конечно стоят чего-нибудь и могут быть проданы кому-нибудь... из ада. Может быть, колдунам из этих Далеких Королевств они покажутся интересными, хотя бы для того, чтобы никто больше не мог владеть ими. Не пой заупокойную, дружок, еще рано. Завтра все мы будем купаться в шелках.
Первый хмыкнул, но прежде чем он ответил, я задела ножнами о перила, как будто только что подошла. Эти двое повернулись, увидели меня и торопливо ушли. Я ничего не сказала, но подумала, что, очень возможно, нам придется пройти через две битвы вместо одной на завтрашний день, и поклялась подготовить своих солдат к столкновению с предательством. Вероятно, слова пиратов были лишь изъявлением их подлых желаний, но я не сомневалась, что Холла Ий и в самом деле изменит свои планы, если это будет сулить ему больше выгоды.
Я быстро нашла Гэмелена. У него была маленькая палатка, натянутая прямо перед грот-мачтой. Даже в наполненном серой воздухе я чувствовала запах ладана, исходивший от четырех жаровен, защищенных от брызг и расставленных по углам палатки. У мага было плохое настроение, когда я вошла. Он сидел скрестив ноги на ковре, поселенном прямо на палубе. Перед ним лежали его жезл, несколько маленьких пузырььков и пять красных костяшек, которыми он гадал. Четыре ароматные свечки висели на шелковых шнурках, привязанных к крыше палатки. Но что больше всего задержало мой взгляд — открытая эбонитовая шкатулка и черный алмаз, которым стало сердце архонта.
— Я гадаю, — объявил он без вступления, — чтобы узнать планы архонта на завтра. Я чувствую то же неизвестное колдовство, как и в момент последнего шттурма Ликантии, но у меня нет никакой возможности узнать, что бы это могло быть.
— Одно понятно — это направлено против нас, — сказала я.
— Странно, но это не совсем так. Что-то готовится, так же как эта буря была подготовлена, но тут нет фокуса. Я не знаю, с чем сравнить, в общем, это похоже на циклон, собирающийся в воздухе, — он невидим, пока не коснется земли. Я хотел бы заглянуть в душу архонта так же легко, как деревенская ведьма смотрит в сердце своего клиента.
— Вы интересовались вчера, — сказала я, — намеренно ли архонт выбрал это место для своей последней стоянки. Что вы чувствуете на этот счет сейчас?
— Да... и нет. Я чувствую черную цель, но я не уверен, целиком ли это его план или он просто воспользовался предоставившимся случаем. Во всяком случае, я не чувствую угрозы от этой земли, что было бы естественным, если бы это было просто магической засадой. — Он расстроенно покачал головой. Затем сказал: — Но я послал за тобой потому, что архонт видит в тебе своего самого большого врага. Он боится тебя.
Я не выразила никакого протеста, чтобы изобразить скромность. Черт возьми, он и должен меня бояться!
— Я полагаю, что он намерен расправиться с тобгй в самом начале битвы, — сказал Гэмелен. — Ты и сержант, которая вырезала сердце его брата. Я уже говорил с Исмет и дал ей столько защитнхы средств, сколько было возможно. Я думаю, что опасность ей угрожает не больше, чем кому-либо из нас, но она, безусловно, огромна. Тебе нужен еще больший щит. Садись напротив меня.
Я сняла свой меч и села, так же скрестив ноги, как и он. Гэмелен вытянул костлявую руку и продекламировал:
Сокол охотится высоко,
Его жертва спокойна,
Хорек не двигается,
Его след потерян.
Когда он закончил, то сказал:
— Я думаю, что архонт мог угадать заклинание хорька, которое я дал тебе перед последней битвой, чтобы сделать тебя охотящимся зверем, поэтому я отнял его.
Я благодарно кивнула, хотя в мьем сердце я чувствовала потерянность — Гэмелен до сих пор не понял, что значили для моей семьи эти маленькие животные и как их духи помогали нам. Если это заклинание исчерпало себя, я собиралась попросить его о другом, дающем мне сходство с другим хищным зверем.
— Что-нибудь другое должно помочь, — сказал он. Он взял маленький золотой серп и положил его против останков сердца архоноа. — Вытяни руки ладонями вяерх. — Он дотронулся серпом до моих запястий, там, где бешено бился пульс. — Я уже приготовил травы и гадал.
Затем он снова запел:
Нет уже песен, которые можно спеть, Нет уже слов, которые можно произнести.
Кровь за кровь.
Пусть сейчас умрет кровь этого человека И станет красным паром , Чтобы глаза эттго человека, все еще живого, Покрылись облаком из нее.
Пусть его глаза видят,
Но идут дальше,
Не замечая.
Закончив, он произнес нормальным голосом: — Это все, мой друг. Боюсь, что основную защиту завтра дадут тебе твой меч и твои сестры.
— Более того, — сказала я, — ни один воин не может пожелать бооьшего, чем благословение Маранонии и Тедейта. — Я стала вставать, но тут неожиданная идея остановила меня. — Гэмелен... Я не восктеситель. Но... вы говорили несколько минут назаад, что архопт вероятнее всего не направлялся в эти моря в начале бегства, но теперь рассчитывает на какие-то преимущества. Будут ли это — могу тли это быть — вулканы, к которым мы двигаемся?
Я увидела, как побледнело лицо Гэмлеена, даже несмотря на мерцающий свет свечей.
— Магия земли, — пиошептал он, больше для себя, чем для меня. — Здесь, где она растет из сепдца мира? — Он долго думал, затем тряхнул головой, стараясь успокоиться. — Нет, Рали. Даже при помощи волшебных искусств, привезенных из Далеких Королевств и поведанных нам твоим братом, я не думаю, чтобы архонт это смог. Чтобы прикоснуться к, этим силам, нужно быть не просто великим воскресителем, работающи на пределе своих возможностей, но нужно пойти на такую жертву, огромную жертву, что нельзя и представить... Но в какую-то минуту я в этом усомнился. Спасибо, Рали. Ты дала мне кое-что важное сейчас. Не только напоминание о том, что моя голова такая же старая, как и мои кости, но также и то, что я провожу слишком много времени, копаясь в своих мыслях, и недостаточно интересуюсь чужими. Пожалуйста, Рали, рассказывай мне о своих представлениях, не важно, насколько амло значения ты им придаешь. Архонта, возможно, просто вынесло в эту бухту, но, как известно, существует огромная разница между выслеживпнием зверя в его берлоге и отдыхом на его шкуре перед зимним камином.
— Это вы мне рассказываете? — засмеялась я, вспомнив, как первый раз вышла на онромного бурого медведя с копьем и чем это закончилось. Мне повезло, что попалось достаточно толстое дерево, способное выдержать вес юной девушки, но недостаточное для огромношо животного, неожиданно превратившегося в охотника. — И мне понадобится все, что я смогу взять с собой. — Я остановилась. — Удачи вам завтра, Гэмелен. Удачи всем нам.
Я вышла в полную отвратительного запаха ночь, зная, что ни мне, ни кому-либо еще не уснуть, пока аохонт не умрет.
Поздн оночью мы изменили курс. Прямо перед нами был первый из огромных вулканических конусов, поднимающихся со дна океана. В красном свете мы увидели огромные буруны, разбивающиеся об основание горы. Оказалось, что другой земли, помимо вулкана, не было. Попытавшись измерить глубину возле него, мы не достигли дна.
Ночное небо было достаточно светлым, чтобы увидеть все десять кораблей ликантианцев. Они тоже поменяли курс, прижимаясь кв улканам. К моменту, когда конус вулкана остался у нас за кормой, уже рассвело, и видимость была очень хорошей.
Впереди, расположенные на одном уровне по отношению к океану, высились еще три вулкана, все они были не такими высокими и не такими пугающими, как тот, что мы только что обошли. Это были не изолированные вершины, они были соединены между собой низкими отрогами, которые шли в сторону горизонта на расстоянии, которое мы только могли видеть. Наконец-то архонт был полностью и по-настоящему в ловушке.
С рассветом корабли архонта и Симеона были выстроены в боевом порядке и опустили паруса — либо ожидали сигнала к атаке, либо подпусаали нас ближе. Рассвет был темным — воздух был таким пасмурным и плотным, как в центре лесного пожара. Мне казалшсь, что я слышала грохотание вулаана позади нас, но более вероятно, это был звук моря, накатывающегося на рифы.
Море было серым, взбудораженным, почти настоящий шторм. Ветер переменился, теперь он дул нп сбоку, а прямо в лицо. Мы опустили мачыт на кррабли, это всегда делается, когда галеры готовятся к бою, для того чтобы обезопасить гребцов в случае, если мачта опрокинется, а также чтобы обеспчить полную эффпктивность работы весел. Все скамьи были заняты людьми, звучали боевые барабаны. Глухие звуки разносились ветром от корабля к кораблю, ритм не только помогад ударам гребцов,, но и горячил кровь перед надвигпюющейся битвой. Он заставлял напрягаться мышцы моряков Холлы Ий, но моим девушкам вряд ли было нужно подбадривание. Теперь наконец долгая борьла меежду Ликантией и Ориссой буднт закончена, и не имеет значения, насеолько могуществен колдун — последний архонт.
Остальные четырнадцать кораблей нашей эскадры едва виднелись в полумраке, с опущенными мачтамм, единственными выступами над боевыми палубами были сигальщики. Пока сигналы не посылались — наша тактика была разработана задолго до этого момента. Каждая галера должна была вубрать цеель, сблизиться с этим кораблем и взять его на абордаж. Капитан Ий и мои серржанты, отвечающие за отделения гвардии на одиннадцати кораблях, должны были следить за тем, чтобы при опасномти для кого-либо из ориссиан прийти к ним на помощь, если это будет возможнр. Если возникнет сттуация, в которой терпящие поражение ликантианцы будут пытаться бежать, они должны будут их атакосать, не давая пощады.
Ликантианские суда были значитеоьно больше и сильноо тлчиались от наших. Это были скорее корабли, чем галеры; на каждом из них высились две или три палубы над ватеглинией и по три мачты и бушприт с парусом. Они были, как мне сказали, гордостью флота Симеона — быстрые, хорошо вооруженные суда, отличающиеся от военных ,пожалуй, тшлько роскошью. Теперь, когда ветер двл сзади, у них было значительное преимущество.
Я увидела , как ликантианские корабли пдоняли свои паруса, и услышала раскаты тоизествующих криков, раздающихся с наших галер.
Страница 15 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
