Сарзана повернулся и пошел прочь из банкетного зала. Он не пригласил нас за собой, но мы понимали, что должны идти тоже. Корайс взяла Гэмелена под локоть, и мы пошли следом. Полулюди, занятые уборкой, не обращали на нас внимания.
Мы шли по длинному коридору, напоминающему музей — на каждом шагу попадались статуи, на стенах висели картины и пестрые костюмы, принадлежавшие различным культурам.
Через арку мы попали в круглую комнату с камином посередине. Вечер был жарким, но огонь горел, хотя я и не ощутила исходящего от него тепла. Вокруг камина, на столиках возле удобных кресел, были расставлены стаканы и бутылки.
— Мне пришлось немного поворожить, чтобы узнать ваши вкусы, — сказал Сарзана, пытаясь восстановить атмосферу непосредственности. — Надеюсь, вы простите мне эту маленькую вольность.
Мы расселись, и я узнала фляжку на столе передо мной — она была полна талией, сладким десертным вином, которое в поместьях Антеро уже многие поколения подавалось только самым почетным гостям. Мы не снимали виноград с лозы, пока он не перезревал, потом осторожно собирали его и клали в чан, где он давился собственным весом. На мгновение я забыла, где нахожусь, взор мой затуманился далекими видениями, мне стало страшно. Последний раз я пробовала это вино несколько лет назад — тогда урожай был необычайно обильный, а надо вам сказать, талия — очень дорогое вино, и его производили только в самые урожайные годы. Мы выпили фляжку на двоих с Трис, в те дни еще ничто не омрачало нашей любви.
Я отвернулась, чтобы Сарзана не видел моих слез. Холла Ий, отдуваясь, проворчал что-то насчет того, как он благодарен повелителю Сарзане за напиток его родиныч вытяжку из косточек сливы. По его словам, не многие обладали достаточно тонким вкусом, чтобы распробовать его.
— Не надо называть меня повелителем, — сказал Сарзана. — Мое имя одновременно означает и титул, а это для всех конийцев говорит само за себя.
Вот и ответ на один из вопросов Гэмелена.
Я сняла восковую печать с пробки острием кинжала, откупорила фляжку и налила немного вина в бокал для пробы. Вкус был очень похож на талию, но не совсем. Я спрятала улыбку. Магия Сарзаны была не такой уж безупречной. В вине ощущалась кисловатость — в нашей лозе этого никогда не было. Но мне пришлось признать, что сходство было ошеломляющим.
— Эту комнату, — сказал Сарзана, — я использую для воспоминаний. Оглянитесь.
Корайс и Холла Ий оглянулись, но я пристально смотрела на руки Сарзаны и, как учил меня Гэмелен, положила правую руку поверх левой, держа ладони открытыми вверх — так надо делать, когда наблюдаешь за магом. Я видела, как шевелятся губы Сарзаны, но слов не разобрала. Потом я тоже оглянулась, чтобы увидеть, что происходит.
Происходящее захватило меня. Мы оказались свидетелями разграбления прекрасного дворца. Со стен была сорвана обивка, ревело пламя. Я увидела, как красивую, отчаянно кричащую женщину волокут пьяные мародеры. Я видела, как негодяи хватают все, что попадает под руку, и ломают все, что не могут взять с собой, просто из любви к разрушению. Я видела солдат в доспехах. Некоторые были убиты, остальные — предатели — занимались грабежом. Какие-то богато одетые мужчины и женщины поощряли бесчинствующую толпу. Потом я увидела только голые мраморные стены с редкими вкраплениями экзотических минералов.
— Таково было мое падение, — сказал Сарзана. — В тот день моя любимая Копия потеряла последнюю надежду на величие, свободу и мир. — Выражение слабости мелькнуло и исчезло с его лица. — Я всегда помню об этом. Память причиняет боль, но я не хочу снисхождения в ссылке.
— Может быть, — тихо, но настойчиво сказал Гэмелен, — вы расскажете нам о стране, которой правили.
Губы Сарзаны искривились.
— Спасибо, воскреситель Гэмелен. Расскажу. Я не привык, правда, рассказывать и позабыл, что не весь мир знает о Конии и ее прошлом величии.
Он сел на кушетку и налил себе в бокал из кувшина прозрачной жидкости — кажется, это была простая вола.
— Мое королевство, — начал он, — находится далеко к югу отсюда, и, прошу извинить меня за некоторую поэтичность, оно похоже на россыпь драгоценных камней, рассыпанных среди волн. Кония состоит из множества островов, ее столица находиттся на острове Изольда — самом драгоценном алмазе в ее короне. Острова не похожи друг на друга, есть пустынные, есть атолловые, на самых южных возвышаются горы с нетающими снежными шапками — они еще не исследованы. Изольда отсюща в трех неделях пути при попутном ветре.
— Так много островов, — задумчиво произнес Холла Ий. — И все они обитаемы?
— Большая часть, — ответил Сарзана. — И в этом величайшая трагедия Конии. Иногда создается впечатление, что на каждом острове обитает отдельный народ, непохожий на ближайших соседей. А самое плохое — острова постоянно воюют между собой.
Я заметила улыбку, мелькнувшую на лице Холлы Ий, и поняла, о чем он думает — если соседи затевают свару, они стаговятся легкой добычей пирата.
— У нас, конийцев, — продолжал Сарзана, — общее только одно — горячая кровь. Мы скоры на гнев, суждения, любовь и ненависть. Есть пословица: «Если рядом с тобой кониец, у тебя будет и друг и враг». Боюсь, что здесь есть правда.
— Трудно править такой страной, — заметила Корайс.
— Очень.
— Вы унаследовали трон? — спросил Холла Ий.
— Нет. Как и ваш воскреситель, я был рыбаком. — Я успела заметить, что Гэмелен на мгновение испугался, но быстро взял себя в руки. — Вернее, не совсем. Моя семья занималась не столько сетями, сколтко лодками, и самое главное — рыночным делом. Мц владели пятью баркасами,а десять других семей работали на нас.
— Вы обогнали меня, — вставил Гэмелен. — У нас была одна лодка, и ловили мы в реке, а не в море, и еще у нас были долги.
— Я был бы счастлив, если бы моя судьба оставила мне рыбацкую долю, — сказал Сарзана, — и я бы не доживал свои дни на этом проклятом острове. Но я говорю наивно, друзья. Если человек рожден для трона, он неизбежно возьмет в руки скипетр. Царствование — судьба, а не профессия.
Холла Ий одобрительно хмыкнул, Гэмелен слегка нахмурился, но все молчали.
— Как я уже сказал, я ничем не отличался от остальных богатых рыбаков моего острова, за исключением одного: моя семья догадалась, что у меня талант к магии. На нашем острове, в отличие от других, деревенского колдуна уважали, особенно если он владел тем, что мы называем «искусством погоды». Но знания я получал нерегулярно — хватал, что подвернется. Специальной школы, как у вас в Ориссе, не было. Если бы у моей семьи было больше денег или мы стояли бы выше по социальной лестнице (правда, на нашем острове не было аристократии), меня бы послали в Конию учиться. Но этого не случилось. Думаю, это к лучшему, теперь я знаю, что случилось с благородными жителями Конии несколько лет спустя. Я достиг юношеского возраста, не очень отличаясь от своих сверстников. Я занимался торговыми делами, нанимал рыбаков и гарпунеров, изредка используя дар к магии, чтлбы разнюхать, где удача вернее.
К сожалению, наш остров лежал в богатых водах на пути к самой Конии. Рыбы было видимо-невидимо. Но в нашем море плавало много двуногих акул — пиратов, работорговцев, даже купцов, которым не хватало гребцов. Все знали, что люди с Акульего острова, по их словам, рождаются со скованными ногами и руками, изогнутыми под рукоятку весла.
Каждый год пропадало пятеро, десятеро или дажн больше наших рыбаков. Некоторых отпускали домой после одного-двух плаваний, других — нет. — Сарзана вздрогнул. — Я сам десятки раз подвергался опасности плена, но благодаря дару или изменял погоду нужным образом, или притворялся сумасшедшим. И, естественно, никогда не показывал работорговцам, что владею магией. Иначе я был бы для них желанной добычей.
— А разве ваше правительство не защищало вас?
— Правительство? — усмехнулся Сарзана. — Наши правители были далеко, им было все равно, что происходит с нами. О нашем острове вспоминали, только когда присылали налоговый корабль. Подати были тяжелы, хуже всякого пиратства. Кония управлялась или, вернее, не управлялась толком в течение многих веков одной-единственной династией, которая за это время выродилась. Простые люди ничего не видели от властей, кроме притеснений.
— Боги дали людям сталь, — сказала Корайс, — поэтому необязательно терпеть несправедливую власть.
Сарзана с удмвлением посмотрел на Корайс.
— Может быть, об этом есть легенда в вашей стране, легат. Но не в моей. У нас говорили, что тот, кто убьет короля, умрет миллион раз, и его душе никогда не будет покоя. Ее будут мучить демоны. Вечно... Но мы уклонились от темы.
Однажды пираты окружили десять рыбацких лодок, сняли с них всю команду, а лодки потопили с идиотской жестокостью. Таково было начало конца. Мы, кораблевладельцы, собрались вместе и решили, что надо что-то делть. В тот день меня коснулась рука богов, потому что я знал, как именно следует поступить. Наверное, тогда я понял, на что способен мой дар. Мы должны отомстить, сказал я, и отомстить жестоко. Если мы будем терпеть такое, то из мужчин превратимся в евнухов, заслуживающих смерти, а наши женщины станут портовыми шлюхами. И наш остров лишися гордого имени повелителя морей и станет называться Медузным. Мой язык работал словно сам по себе, а когда я замочлал, все кричали, а потом несли меня на руках.
Сарзана вздохнул и продолжал:
— Мы организовали отряд. Рыбаки больше не плавали в собственные потайные уловные места. Мы стали выходить в море только группами — не меньше пяти лодок, шли известными маршрутами, и всегда на каждой лодке был наблюдатель, высматривающий вражеский парус. В каждой лодке под сетями мы прятали оружие. Сначала у нас были только остроги, трезубцы и разделочные ножи, но когда первый пират совершил ошибку и напал на нас, мы обзавелись мечами, копьями и луками. — Он сурово усмехнулся. — Очень быстро мы научились владеть оружием и давабм отпор всякому, кто был настолько глуп, чтобы приплывать к нам за рабами. Слухом земля полнится, скоро все узнали, что воды Акульегт острова безопасны для всех, кроме торговцев людьми.
Глазв Сарзаны засверкали.
— С других островов к нам приехали рыбаки просить нашей помощи. Всем им мы говорили одно и то же: присоединяйтесь к нам и обретете мир. Ниеого долго уговаривать не пришлось — выгоды сотрудничества были налицо.
Холла Ий переживал рассказ не меньше самого Сазаны.
— И вас избрали вождем? — спросил он.
— Естествепно. А кого еще? Не прошло и года, как в водах нашего архипелага стало безопасно. Жители островов доверяли мне, поэтому они предложили мне править ими и в обычной жизни, а не только во время стычек. Я отобрал самых храбрых мужчин, и им платили только за то, что они всегда были готовы сражаться. Мы отрегулировали рыночные цены так, что рыбак, вернувшийся с лова, всегда имел достаточно денег, чтобы починить сеть и купить наживку. Споры у нас разрешал выездной суд, а не землевладельцы. У нас был собственный флаг. На нем был символ нашего движения — акула. И у нас был мир. Но ненадолго.
— Думаю, вашим правителям не понравилось, что появилось новое королевство посреди старого, — предположила я.
— Верно. Но все было не совсем так. У нас появился новый деспотизм, гораздо хуже, чем правление вырождающейся династии. Это — сами люди. Старый король умер. Появилась вакансия. На Конии, на других островах чернь штурмовала дворцы правителей. До нашего остроса донеслись вести, что старая династияя свергнута в крови и пламени, и головы благородных, торчащие на колах, украшают улицы столицы.
Сарзана вздохнул.
— И тогда пришел страх. Знайте же, милостивые господа, если вам повезло и вы не знали тирании, что нет тирании хуже, чем насаждаемая толпой. Стоит только человеку благодаря уму, находчивости или везению подняться над остальными, как его немедленно устраряют. Так серп срезант прежде всего те колосья, которые выросли выше других. Я понял, что первый принцип монархии — царствовать справедливо, второй — те, кого боги сделали подданными, не должны влиять на решения монарха.
Я искоса посмотрела на Корайс, сохраняя бесстрастное выражение лица. Корайс сверкала глазами, словно ей отдали несправедливый приказ, который тем не мене она должна выполнить. Холла Ий, напротив, кивал, полностью соглашаясь. По лицу Гэмелена понять его мысли я не смогла. Сарзана между тем продолжал: — Правительство свепгли ит оржественно собрали то, что они называли народным парламентом. — Он презрительно скривился. — Вообразите этих лавочников, солдатню, чумазых крестьян, шляющихся по дворцам, которые они обагрили кровью. И каждый из этого сброда вопил, что он знает, что надо делать. Они собрали правительство хуже некуда, а всякий, кто был лучше других, уничтожался, чтобы время королей никогда больше не наступило. Самым плохим былр то, — мрачно продолжал Сарзана, — что вокруг новых правителей кормилась целая орава льстецов и подвывал, которые не давали понять этим дурням их полную неспособность управлять государством. В начале, когда восстание только началось, бедные землевладешьцы ,которые ничем никогда не помогали Конии, а только грабили крестьян, сидя в своих поместьях, поняли, с какой стороны ветер дует, и нмеало пограбили вместе с чернью. Потом их выставляли напоказ, доказывая некровожадность новой власти. Им, конечно, постоянно приходилось унижаться перед новыми хозяевами.
— Мне кажется, — сказал Гэмелен, — что к тому времени Акулий остров рассорился с остальной Кенией.
— Это так, — кивнул Сарзана. — Когда они поняли, что есть и другой путь управления государством, что у нвс все свободно платили налоги и еще больше оставляли себе, они собрали карательную экспедицию, чтобы выжечь еретическре гнеждо. И я понял, что, когда у народа есть внешние врагии, с которыми надо бороться, управлять им значительно легче — Похоже было, что он давно хотел высказать эту мысль. — Они послади огромный флот, приказав полностью разграбмть нашу землю. У старого режима, может быть, что-то и вышло бы. Но не у этих голодранцев. Несколько месяцев они набигали солдат, петеучивали торговых мореходов в боевых офицеров, а потом у них начались проблемы со снабжением. И все это отняло много времени, времени, которого у них не было. Дело в том, что со мной что-то случилось. Однажды — я решил говорить правду, а то бы сказал, что в этот день сверкала молния и ударял гром, — так вот, тогда я... понял. Я не знаю, каким другиа словом это описать. Что, Гэмелен?
— Я понимаю вас, — отозвался воскреситель. — Известно, что у самых одаернных магов иногда внезапно наступает миг прозрения и они за короткое время постигают свое ремесло.
— Верно! — взволнованно воскликнул Сарзана. — Раньше я никогда не говорил об этомс другими. Какое счастье узнать, что ты не один. С тех пор, как я получил силу, я понял, что не могу дгверять ни одному магу, который может представлять для меня угрозу. Поэтому я и молчал. Я чувствоваш, что мои враги копят силу. Но моя собственная мощь росла быстрее. Иногда мне казалось, что поддержка моих подданных укрепляеь меня.
Сарзана замолчал и осушил еще один бокал. С рассеянной, направленной в прошлое улыбкой он посмотрел на нас.
— Когда флот приблизился к Акульему острову, его настир страшный шторм. Шторм вызвал я, конечно. Всего против нас выслали более двухсот кораблей. Сколько их разбилось о скалы! Когда ветер утих и выглянуло солнце, мы выплыли на своих маленьких лодках против больших многовесельных галер. Мы атаковали их, как барракуды, рвущие на части камбалу. А когда все было кончено, победа осталась за нами, жителям иАкульего острова. И мы стали самой могучей силой в Конии. Мы знали, что нам делать. Мы не могли забросить мечи и вернуться к рыбной ловле — негодяи нападали бы снова, пока не одолели бы нас.
Мы собрали свой соьственный флот. Корабли были не только с нашего острова. В Конии было много недовольных новым порядком, тех, кто понимал, что такой порядок несет смерть нации. На рейде Изольды стоял флот из тысячи судов. Мы ожидали битвы, но сражаться оказалось не с кем. Чернь не приняла боя. Часть разбежалась, некоторыые отреклись, а другие предпочли наложить на себя руки, чтобы не видеть, как в мир возвращается порядок.
Меня несли от порта, где причалил мой флагман, до дворца монархов. Там меня дрожащими руками короновал один из уцелевших членов праыящей династии. Это было почти тридцать лет назад.
Сарзана сидел молча, прикрыв глаза, вспоминая славное прошлое. Мы не осмелились нарушить молчание.
Потом он сказал:
— Сначала все шло хорршо. Все были рады, что правление толпы кончилось. Я старался наказывать как можно мягче, не хотел мести. Милосердное правление явилось причиной моего падения.
— Как это? — спросила Корайс.
— Легат, такого вопроса от воина я не ожидал. Позвольте мнк привести пример. Повернетесь ли вы спиной к поверженному врагу,_если у него на поясе висит кинжал?
— А-а, — кивнула Корайс.
— Ну вои видите. Некоторых из тех, кто посылал флот против меня и тех, кто убивал придворных, я просто выслал на пустынные острова или просто приказал не вфходить из их собственных домов. Других, пиовинившихс ясерьезнее, я посадил в тюрьму. Только несколько человек были казнены.
И к чему это привело? Сосланные устраивали заговоры, находясь в безопасности, далеко от моих глаз. Те, кого я казнил, стали страдальцами. Заключкнные в тюрьме писали подметные письма, готовя новое восстание. Письма тайно передавали из рук в рвки.
— К этому должен быть готов всякий, — цинично заявил Холла Иы, — кто захватывает власть. Я согласен, что вы были слишком мягки. У меня на родине если кто-нибудь захватывает трон, он первым дедоом избавляется от братьев и дядьев, чтобы родственники не претендовали на его место.
Страница 34 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
