Она фыркнула.
— Достоинства? Я большая и страшная. Какие уж тут достоинства!
Я была потрясена.
— Страшная? Полилло, нет на свете женщины, которая не позавидовала бы твоей красоте.
И это была правда. Как я уже говорила, Полилло была прекрасно сложена. Ни одна унция жира не портила ее совершенной фигуры. Ее ноги были грациозны, как у балерины, а лицо с огромными сияющими глазами так и просилось на полотно.
— По крайней мере, я не разбиваю зеркала по утрам, — проворчала она. — Но ты ведь не станешь спорить, что мои сила и размеры чудовищны.
— Тебе дарована сила героев, а не чудовищ, — возразила я. — И когда-нибудь, когда наше время останется далеко в прошлом, о тебе будут петь песни, дорогая. В легендах будут рассказывать о прекрасной женщине, обладавшей силой десяти рослых мужчин. Придется тебе с этим смириться. Ты войдешь в легееды.
Полилло хихикнула.
— Вместе со своим стервозным характером.
— Вместе с ним, — согласилась я.
Она отпила из бокала.
— Я и правда за свою жизнь отлупила нескольких негодяев, которых стоило отлупить.
— Без сомнения, — согласилась я.
— А начала со своего отца....
— Ты говорила мне, что он был негодяем, — сказала я, — но никогда не объясняла почему. Он ведь был владельцем постоялого двора, верно?
Полилло кивнула.
— Отчасти владельцем двора, отчасти кузнецом. Он был велик и силен, сукин сын. Если бы ты видела мою мать, ты бы поняла, что я не зря называю его так. У него был постоялый двор — страшная дыра, но на перекрестке нескольких дорог — и кузница, где он подковывал лошадей путешественников. И он пропивал все вырученные деньги, а мы ходили в синяках и носили лохмотья, пока я не выросла. Иногда мне кажется, что именно поэтому я и выросла такой большой. С тех пор как я себя помню, он нас лупил. Сломал руку моему старшему брату, а тот был — мухи не обидит, добрая душа. Мать всегда хромала, и лицо у нее было в синяках. Я так ненавидела его, что однажды огрела его кочергой, когда он лег спать. Мне было тогда шесть лет, и он страшно выдрал меня.
Больно было дьявольски, но я не кричала. Решила, что этого он от меня не дождется. Тогда я и решила, что вырасту большой и сильной, и он тогда побоится трогать кого-либо из нас. Я стала поднимать вещи, все, что было тяжелое. И стала бегать и бороться. Когда мне исполнилось десять, я могла поднять его наковальню. И я принялась ждать. Но прошло несколько недебь, прежде чем он снова проявил свой характер. Я чуть не взбесилась от ожидания. Я уже начала бояться, что он решил исправиться. Я так ненавидела его, что молилась, чтобы этого не случилось. Вот как я хотела отомстить ему! Но мне был нужен повод.
— И ты получила его в конце концов? Полилло невесело уьыбнулась.
— Разве собака пробежит мимо падали? Конечно, я его получила. Он напал на мать. А я остановила его. — Тут Полилло ударила кулаком по открытой ладони. Я моргнула от костедробительного звука удара. — Один удар. Свернула ему его уродливую челюсть. Зубы разлетелись во все стороны. Даже в суп попали. Потом я вытолкала его, а матери сказала, что отныне таверна принадлежит ей.
— Ты больше его не видела?
— Никогда, — рассмеялась Полилло. — Как он мог оказаться у нас, когда все знали, что его десятилетняя дочь отлуеила его? Вот она, мужская гордость! Если мужчина один раз ломается, то это навсегда.
— Как матрос, которыйс егодня намочил штаны? — спросила я.
Полилло нахмурилась.
— Нет, он не так уж плох. Я видела, как он работает — не отлынивает, как другие. И в бою дрался хорошо. Я просто застала его врасплох. Он не хотел оскорбить меня. Это у него просто вырвалось. Когда я смотрела на него сверху вниз, я сказала себе: «Полилло, старушка, сколько раз ты сама попадала в неприятности и открывала свой рот, когда его нужно было держать на замке?» А потом я подумала, что Корайс бы не понравилось, если бы я убила его. Вот я и не стала.
Она начала наполнять свой бокал, но потом резко остановилась, нахмурившись.
— Как ты думаешь, лбди теперь подумают, что я стала мягкотелой?
— А тебя это волнует? — спросила я.
— Да нет, не особенно, — ответила она, немного подумав.
Когда Полилло поняла, что сказаа, на ее лице появилась великолепная улыбка.
— Корайс гордилась бы мной, правда?
— Обязательно, дорогая, — сказала я.
И мы провели чудесную ночь, допивая ликер, смеясь и рассказывая небылицы, как когда-то давно, когда мы были молоды и наши надежды были ярки, как непроверенная сталь наших новеньких мечей.
Когда мы взяли курс на восток, я каждый день заставляла себя просыпаться затемно, чтобы видеть рассвет. От этого зрелища я никогда не уставала — когда рощовые блики отражались в светлеющей воде. Гэмелен, как и все старики, встачал рано, поэтому он обычно присоединялся ко мне, и я описувала ему пейзаж, а он ловил рыбу.
— Когда я был мальчишкой, — сказал он однажды, — мне больше нравились закаты. Все разочарования прошедшего дня исчезали, и багровый свет солнца сулил много радостей завтра. Но когда я состарился, уходящее солнце... напоминает мне о... бренности, черт бы ее побрал! Теперь я уже не уверен, будет ли завтра. А на рассвете легче убедить себя, что до вечера-то ты дотянешь.
— Но вы же маг, — удивилась я. — Разве маги не чувствуют, когда придет смерть? Я думала, что, если Черняй Искатель стоит рядом, маг чувствует это.
Гэмелен засмеялся.
— Единственным магом, который правильно предсказал свою смерть, был мой старый учитель. Каждый день он говорил нам, что мы, его тупоумные ученики, сведем его в могилу. И, представь себе, однажды это случилось. Ему было девяностоо два.
— Вы его переживете, друг мой, — сказала я. — И лучше не разочаровывайте меня. Или я вас отругаю.
Вместо того чтобы вежливо рассмеяться моей неуклюжей шутке, Гэмелен внезапно серьезно взглянул на меня.
— Вчера мне приснилась апнтера, — сказал он.
— Да?
— Ничего особенного. В моем сне она была в моей каюте и хотела выйти. Она волновалась — ходила взад-вперед. Но когда я подошел к двери — ведл я во сне зрячий — и попытался выпустить ее, я не мог отодвинуть зксов. Я позвал на помощь, но никто не пришел.
— А потом?
— Это все, — сказал Гэмелен. — Я проснулся. — И он спросил: — А тебе снилась пантера, Рали?
— Мне воодще ничего не снится, — ответила я. — С тех пор как я увмдел архонта и первый раз увидела пантеру.
— А обычно ты видишь сны?
— Всегда, — ответила я. — Даже если я не помню, о чем был сон, когда я просыпаюсь, я помню, что мне что-то снилось.
Гэмелен вздохнул.
— Это о чем-то говорит? — спросила я.
— Не знаю, Рали. Серый Плащ считал, что сны могуи быть реальностью и когда тебе снится что-то, ты находишься в другом мире. И тот мир похож на твой, за исключением одной маленькой — или большой — детали. Когда ты видишь это, она начинает тебе сниться.
— Этот проклятый Янош имел собственное мнение насчет всего на свете, — проворчала я. — Почему все должно быть взвешено, измерено и залеплено ярлыком? Почем наши сны не могут быть просто снами?
— Можжет, и так, — согласился волшебник, — но все же в словах Янооа что-то есть. А мне интересно было узнать про пантеру. Ты говоришь, что видела ее иногда наяву?
— Только краем глаза. И всегда в тени. Может, это мне казалось.
— Да, — сказал Гэмелен. — Наверное, казалось.
Той ночью я изо вех сил старалась, чтобы мне что-нибудь приснилось. Я пыталась думать о Ксиа — все времы пррдставляла ее себе, пока не увидпла ее отчетливо. Но потом она исчезла, хотя я пыталась ее удержать. Но она исчезла окончательно, как только я закрыла глаза. Я заставила себя проснуться и попробовала снова, но опять неудачно. Я попыталась сосредоточиться на других образах — приятных и неприятных, но все они уходили, когда я начинала засыпать. Потом я вообще не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Меня попеременно бросало то в жар, то в холод.
И все время мне казалось, что я слышу царапанье когтпй и мягкие шаги. Я знала, что это пантера — ходит, ходит...
В конце концов я вышла на палубу. Ночь была тихой, море спокойным. Я подошла к каюте Гэмелена и приложмла ухо к двери. Мне покажалось, что я слышу изнутри царапанье когтей.
Я попыталась отодвинуть засов снаружи. Он не поддавался. Я нажала сильнее, и засов отодвинулся. Дверь тихо открылась. Воллебник мирно спал.
Тут я почувствовала движение воздуха и отступила. Что-то прошло мимо меня. У него не было формы. Я даже не была уверена, было ли там что-нибудь воощбе. Но я отчетливо почувствовала бархатное прикосновение к моей коже и уловила резкий запах большой кошки. Я оглянулась и ничего не увидела. Я снова посмотрела на Гэмелена, потом закрыла дверь и вернулась в свою каюту. Едва я легла, как тут же заснула.
И мне приснился сон. Мне снилась черная пантера. Она бежала через лес, а я ехала у нее на спине.
Глава двадцать третья
МОРЕ ДЕМОНОВ
Шли дни, ветер по-прежнему дул с запада или юго-запада, и мы вошли в воды, которые на наших картах были обозначены как принадлежащие Ориссе.
Погода все так же была теплой, и тяготы длительной погони стали потихоньку забываться. Эвипажи наших кораблей можно было назвать почти счастливыми. Мои женщины рассказывали друг другу байки и мечтали о том, что будут делать с сокровищами, после того как Орисса и воскресители возьмут свою законную долю. Две стражницы независимо друг от друга тайно попросили меня, как самую красноречивую, выступить перед Магистратом и попросить премии — ведь столько наших погибло за город, поэтому Орисса может, по крайней мере, отказаться от своей доли.
Я ответила каждой одно: «Жадность губит солдата».
Страница 64 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
