Я снова увидела брешь в ее защите. На этот раз я напала, перекинув меч в другую руку, и изо всей силы ударила ее кулаком в бок. Но ребра Полилло были стальными, я едва не сломала себе кисть. Она засмеялась грохочущим смехом архонта и подняла меня за шиворот, словно я ничего не весила. Я снова ударила — метясь не в свою подругу, а в смеющегося архонта. Я почувствовала, как под моим кулаком треснула кость, и рот — прекрасный рот Полилло — превратился в кровавое месиво. Она плюнула в меня кровью и обломками зубов и принялась трясти меня, как свинья, убивающая змею. Я была беззащитна перед ее безумной силой. Потом она отшвырнула меня. В полете я попыталась извернуться, чтобы упасть на ноги, но мне помешал меч, который я так и не выпустила из рук, — я упала на колени.
Страх заставил меня вскочить. Я упала лицом к светлому выходу из коридора. Я слышала, что Полилло приближается сзади, и помчалась вперед. Но ярость заставила ее бежать быстрее, и я знала, что она догоняет. В любую секунду мне на спину мог обрушиться топор. Я выбежала из коридора, и меня ослепил яркий свет. Я едва не наткнулась на невысокую загородку, перекрывающую дорогу. Я распласталась на полу, успев услышать удивленное восклицание Полилло. В ту же секунду она споткнулась о меня и перевалилась через загородку.
Я начала подниматься и тут услышала ее крик. Это не был голос архонта, это был голос Полилло, моей Полилло, кричащей от страха. Она цеплялась за верхнюю балку загородки и кричала: «Рали!» Внезапно ее крик прервался. И стало слышно, как работает огромная машина за загородкой — что-то перемалывается, перемалывается...
Я со стоном посмотрела вниз.
Изломанное тело Полилло лежало на огромном зубчатом колесе — детали чудовищного механизма.
А еще ниже была Орисса!
Там была ночь, и я видела полную луну над спящим городом. Я видела Цитадель Магистрата, центральную площадь со статуями героев. Вот Большой Амфитеатр, с рядами каменных скамей, каскадом спускающимися к арене. Я не сразу поняла, что весь город движется. Я отпрянула назад, поняв, что я смотрю на гигантскую модель города, вращающуюся над странным механизмом.
И тут меня осенило, что это и есть оружие архонта, которого мы так боялись. Архонт все-таки сумел построить его, а когда Гэмелен победил его в последней битве, ликантианский маг перенес меня внутрь модели. Все — начиная с ориссианского корабля, который встретил нас после битвы, — до блестящего парада, которым нас приветствовали в день прибытия, — все было подделкой, плодом магии.
Приглядевшись снова, я заметила некоторые несоответствия в модели. Некоторые дома стояли не на месте или их не было, улицы заканчивались тупиками, а за стенами города была пустота. Впрочем, не совсем. Я видела дорогу, ведущую к вилле Амальрика, с насаженными по ее сторонам деревьями и кустами. Я поняла, что плохое знание города архонтом привело не только к изменениям улиц. Он сделал Джинну главным магистром, потому что его он знал как генерала, который с ним сражался в Ликантии, — не очень успешно, правда. Он также не знал, что Маларэн — мой друг, поэтому автомат, замаскироварный под него, так странно себя вел. И самая большая странность — любовь моей семьи. Он и представить себе не мог, как Порсемус и остальные относятся ко мне. Среди живых Антеро только Амальрик любил меня, а я — его. Я вспыхнула от стыда — эти создания обманули меня, воспользовавшись моей слабостью. Я так хотела, чтобы семья не отвергала меня, мне даже в голову не пришло, что их любовь — подделка.
Зубчатые колеса внезапно протестующе заскрипели, и весь механизм вздрогнул, когда тело Полилло попало в зубец.
Я почувствовала чье-то присутствие и взглянула вверх, прикрыв глаза от яркого света, лившегося со сводчатого железного потолка. Я стояла на мостках, огибающих яму, в которой была расположена машина архонта. На противоположной стороне я увидела дверь. Я пошла по мосткам к ней и тут споткнулась обо что-то. Это был топор Полилло. Я сунула меч в ножны и подняла его. Он был тяжел, и я перехватила его, чтобы мои пальцы лежали в углублениях, протертых на рукоятке хваткой Полилло. Я почувствовала, что теперь топор стал послушен в моих руках, как и в руках моей подруги.
Я шепнула ему:
— Отомсти за нас, брат.
Я подошла к двери и без колебаний вошла. В комнате был архонт.
Он стоял у окна, по пейзажу снаружи я поняла, что мы находимся в главной башне замка. Его глаза сверкнули, губы презрительно скривились, обнажая длинные желтые зубы. Но на этот раз он ен смеялся, не высмеивал мой пол, не тыкал пальцем с криком «Изыди!». Я должна была испугаться, покориться могучему волшебнику. Но вместо этого я оглядела его с ног до головы, чувствуя себя сильной, очень сильной. В комнате было полно магических предметов — черепа, когти демонов, человеческие органы в бутылках/небольшие каменные статуэтки страдающих от боли существ. Было жарко и воняло калом и гнилью. Сбоку краем глаза я заметила какое-то движение, но не отпрыгнула в страхе. Я знала, кто это. У моей ноги припала к земле пантера и зашипела на архонта.
Я почесала ее за ухом и посмотрела на своего врага.
— Все кончено, — сказала я.
Подняв топор, я шагнула вперед, пантера скользнула вслед. Архонт шевельнулся, и воздух передо мной затуманился. Я натолкнулась на невидимую стену. Но я ударила стену своей волей, и поверхность ее стала податливой. Архонт усилил напряженность своей магии, стена опять затвердела, но я знала, что разрушу ее — это только вопрос времени.
— Чей ты демон? — прохрипел архонт.
— Демон? Я не демон! — удивилась я.
— Для меня ты — демон, —ответил он. — Ты самка хорька, котора яразрушила мое королевство. Ты убила брата и охотишься за мной повсюду.
Что ж, по-своему он был прав. Я усилила натиск на стену и почувствовала, как она поддается. Пантера довольно заворчала. Еще немного — и я достану архонта.
Архонт засмеялся, разом обретя свою прежнюю уверенность.
— Со мной еще не покончено, Антеро, — сказал он. — Ты слаба против моей силы. Твой дар — это просто причуда крови. Семя было брошено твоей матерью, которая отвергла наше искусство. В такой магии нет величия.
Настала моя очередь смеяться.
— Так почему же ты боишьсы меня? Как такое ничтожество, как я, могло причинить тебе столько вреда?
— Я сочершил единственную ошибку — когла проклял тебя, — сказал архонт. — Ты должна была убить меня, и я подумал, что проклятие — единственная оставшаяся мне месть. Но когда я умер, я увидел другой путь и бежал в этот мир. А это проклятие продолжало связывать нас, не давало мне добиться того, о чем только может мечтать маг, — получить мощь и власть богов.
Я презрительно посмотрела на него.
— Ты думаешь, что способен стать богом?
— Я уже стал им, сука, — сказал архонт. — В битвах с тобой я только копил силу. Я питаюсь вашими несчастьями, я пью кровь вагих мертвых. И я пожираю убитых врагов. Антеро, тебе бы лучше повернуть назад. Тебя должен был предостеречь страх, который я внушаю тебе в твоих снах. Да, ты заставила меня страдать, но я заставил тебя страдать больше. Я убил всех твоих солдат, я убил всех твоих друзей, твоя последняя подруга набросилась на тебя с топором. А когда она умерла, я выпил ее страх и чуть не опьянел от вкуса ее предательства.
— Она не предала меня, колдун, — сказала я. — Ты овладел ею. Это ты, а не Полилло пытался убить меня.
Архонт оскорбительно засмеялся.
— Большая разница. Тебе стало от этого легче?
Мне действительно стало легче. Полилло — не Серый Плащ, который предал моего брата. Она осталась веррой мне до конца. Я улыбнулась, и он увидел по моей улыбке, что я сильна. Архонт нахмурился. Моя улыбка пугала его. Пантера зарычала, я снова налегла на стену, и на этот раз архонт отбросил нас изо всей силы. Мы были вынуждены отступить на несколько шагов, прежде чем я снова восстановила равновесие.
Архонт не замедлил воспользоваться своим преимуществом.
— Должен признать, что ты испугала меня, сука. Я долго пытался выяснить, почему Антеро причиняют мне столько хлопот. Никто не спорит, что в вашей семье есть какая-то сила — особенно у тебя. Пантера — в этом я не сомневаюсь — ее посланница. Как еще можно объяснить твои победы? Как еще ты могла так долго оставаться в живых? Но знай это, Ради Агтеро, дочь Эмили, кто бы ни помогал тебе, он делает это только ради собственной цели. Он больше не сможет и не станет оберегать тебя от бед.
Ты знаешь, что мне остается только расправиться с тобой, чтобы стать богом. Ты умрешь, и умрет Орисса. Механизм готов, и ему нужра лишь твоя кровь для смазки. Когда падет Орисса, настанет очередь Далеких Королевств. Скоро весь мир будет моим. А когда я получу его силу, все миры, в которых я побывал, спасаясь от смерти, тоже падут.
Я вполуха слушала эту безумную болтовню, вспоминая размышления Гэмелена по поводу одной теории Серого Плаща.
— Магия поребляет энергию, Рали, — говорил он. — Даже мельничному колесу нужен вол, чтобы оно вращалось. И урожаю нужно зерно, которое потребляет энергию солнца. И только боги знают, чью энергию берет солнце. Но энергия не может быть бесконечна. И чем больше ее берут, тем меньше ее остается.
Это правда, подумала я. Так можно объяснить, почему архонт стоит передо мной в слабом человеческом облике, а не превратился в могучее небесное сияние. Вся его сила уходит на то, чтобы поддерживать этот странный мир, в котором мы находимся. Все здесь — башня, сам железный замок — только основа для его страшной машины. А сама машина потребляет большую часть его энергии.
Я погладила пантеру против шерсти, и она свирепо зарычала.
— Что случится, колдун, — спросила я, — когда мы с сестрой прорвемся сквозь твою стену? Ты знаешь, что это произойдет. Ты ведь слабеешь, а мы становимся сильнее.
Пантера взревела, и в глазах архонта что-то мелькнуло. Я надеялась, что это был страх. Я подняла топор.
— Ты не боишься сражаться со мной в этом теле, колдун?
Я изо всех сил ударила топором, раздался звон как от лопнувшей бутылки. Мерцающая стена ослепительно вспыхнула и исчезла. Я шагнуьа к архонту, пантера тоже двинулась вперед.
— Чтобы убить меня, — сказала я, — тебе придется разрушить все остальное.
По его потускневшим глазам я поняла, что попала в точку. Ярость охватила его, и он взревел, и воздух затрещал от насытившей его магии. Я швырнула топор. Он ударил его в грудь острием. Архонта отбросило назад, и он ударился о стену. После такого удара он должен был умереть. О, вернее — умереть во второй раз — ведь я уже убивала его. Но он не сдавался. Топор торчал из его тела. Я выхватила меч, чтобы прикончить его, но не успела сделать и шага, как из его тела повмлил красынй дым. Он наполнил комнату до потолка. И из эрого дыма доносился рев архонта.
Двухголовый лев зарычал на меня, каждая морда скалила зубы длиной с копье. Пантера тоже зарычала в ответ. Она бросилась на чудовище и вцепилась в его переднюю лапу. Лев завизжал от боли и отбросил пантеру. Но та, оказавшись в воздухе, извернулась и стала арсти. Когда она упала на лапы, ее голова была вровень с моей. С прощальным гнеаным воем архонт в обличье зверя пробил стену башни, расправил крылья и полетел.
Замок содрогнулся. Со стен потекло разжиженное железо. Потом замок, мшина — все начало рушиться. Пантера взвизгнула, этот звук заставил меня очнуться. Отквда-то я знала, что мне надо делать. Когда начал осыпаться пол, я прыгнула на пантеру и вцепилась руками в мех. Я почувствовала, что она прыгнула, и мы пролетели через дыру, пробитую архонтом при бегстве.
Мы не упали, а летели все выше и выше. Я устроилась поудобнее у нее на спине. Посмотрев вниз, я успела увидеть, как железный замок взорвался яркой вспышкой. Потом я посмотрела вперед и увидела красные крылья удирающего архонта.
Пантера летела все быстрее и быстрее. От ветра у меня слезились глаза. Я крепче прижалась к ней, чувствуя, как мы сливаемся. Ее бугристые мускулы стали моими, острые зубы и когти — моими ттже. Ее сердце билось у меня в груди, по моим неруам пробегала яркая кошачья ненависть, в моеф душе ожила жажда погони и убийства. Я стала пантерой, я рычала от силы и ненависти, преследуя архонта. Я прыгала с облака на облако, презирая всяких крылатых тварйе, мясо которых скоро буду рвать.
Первый раз я настигла его на вершине горы. Из пастей зверя вылетали молнии и оонь. Но рефлексы пантеры помогали мне с легкостью уклоняться от его молний. Когда я приблизилась, он снова бросился бежать. Теперь я преследовала егго по пятам, но тут в небе открылась черная дыра и лев проскочил в нее. Я бросилась за ним, зная, что мы перехоим в другой мир, но в сердце пантеры не было страха, ее разуму было все равно — и я обнаружила, что по-прежнему в обличье пантеры бегу по огромному ледяному полю.
Оно было ярко-голубым, и его пересекали толстые красные вены. Я выпустила когти, цепляясь за лед, и издала боевой крик пантеры, чтобы слышал убегающий лев. Мне не нужно было размышлять, почему никто из нас не может подняться в вшздух в этом мире, я просто знала это и приняла как закон, который управляет здесь всеми созданиями.
Потом мир снова изменился, и я оказалась в другом месте. Там был огонь и густой дым. Я слепо неслась вперед, лапы мне обжигала горячая земля, легкиа разрывались от жары. Архонту, видимо, тоже приходилось несладко, потому что ского адски ймир растаял вокруг меня, и я очутилась в уззком ущелье с высокими стенами.
Язовитые змет выползали на дорогу и десятками бросались на меня, но я перескакивала через них, прыгая с валуна на валун. Ущелье, изогнувшись, как эти змеи, повернуло к огромной скале. Высоко на ее вершине стоял дворец с изумрудным куполом. Отчего-то я знала, что, если лев успеет укрыться в нем, все будет потеряно. Скала под мопми когтями превращалась в уступчивую глину.
Я снова закричала голосом пантеры, и мой крик остановил его. Лев повернулся, чтобы сражаться. О стал расти, пока снова не превратился в архонта. Теперь его рост был футов двадцать или болье, и у него остались длинные львиные когти и огромные желтые зубы. Он вызывающе завыл, и ущелье ответило ему эхом. Я бросилась на нег, чувствуя, как близко от меня его когти, стремящиеся разорвать мою плоть.
В прыжке я прокусила его бороду, почувствовала горячее, мягкое горло и сжала свои сильные челюсти. Кровь, которой я так жаждала, рвануллась наружу. Когти его разжались. Архонт рухнул, но я не ослабила своей смертельной хватки, продолжая трясти его, пока кровь не перестала течь и пока не остановилось его сердце.
Только тогда я разжала челюсти и подняла голову. Я стояла над трупом архонта. Маленький черрный росток поднялся из его груди, я знала, что это то, что осталось от его души. Я прихлопнула его лапой и раддавила.
Архонта больше не было.
Мой победный крик отразился эхом от самой луны.
Потом архонт, дворец, ущелье и луна исчезли, и я больше не была пантерой. Я была Рали — чересчур смертной женщиной и воином.
Я лежала на палубе корабля, мои многочисленные раны кровотояили. Это был мой корабль. Вокруг лежали тела стражниц. Рядом лежали Гэмелен и Полилло. Я с трудом встала и посмотрела вдаль.
Я знала, что живой не покидала эту палубу. Я сражалась на ней. И моя душа продолжила битву в других мирах и победила. Я встала на одно кллено и поблагодарила Маранонию за благородную смерть, посланную ее дочерям.
Я посмотрела на свою ладонь. Шрам исчез навсегда.
И тогда я заплакала. Я оплакивала Полилло, Гэмелена, Корайс, Исмет и остальных. Я оплакивала себя. Я была жива и знала, что жизнь станет отныне тяжелой ношей.
Глава двадцать шестаф
КРИК ЧАЙКИ
Я пьохо помню, что было дальше. Я долго добиралась до дома. Думаю, я голодала. Кажется, я страдала от холода и жары. Каким-то ображом я справилась с парусом, сумела закрепить руль и продолжала плчтьь на восток, к дому. Почему-то ветра были добры ко мне и не сорвали парус с мачты. Пшчему-то море сдержало свой гнев. Может быть, боги рештли больше не испытывать меня, поняв, что все, что можно, у мен уже отнято.
В клнце концов я увидела корабль — это был ориссианский корабль из флотилии Амальрика. На этот раз он был настоящим, и капитан, увидев меня, ужаснулся, когда узнал мое имя и услышал, что со мной произошло.
Как вы уже знаете, когда я прибыла домой, меня чествовали как героиню. Встреча была искренней и теплой, и радость затопила меня. Народ Ориссы устроил мне овацию, и меня на руках понесли по улицам к Большому Амфитеатру, где в мою честь говорились хвалебные речи, а потом вион текло рекой в тавернах и на настоящих ориссианских пирах.
Амальррик так обнимал меня, что я думала, не обойдется без перелома ребер. Омери поцеловала меня, и мы обе расплакались от счастья. Порсемус и другие братья были холодны и далеки, как и ожидалось. Я была рада постоянству их неприязни почти так же, как любви Амальрика.
Я с большим восторгом узнала, что Джинна не добился таких почестей, какими одарил его архонт в фальшивой Ориссе. Когда войска вернулись из Ликантии, он был осужден амгистрами и воскресителями за бестолкшвое ведение осады и за то, что послал гвардию в погоню за рахонтом вместе с пиратскрм сбродом. Его лишили всех звагий — даже его семья отреклась от него — и выгнали из города. Последний раз о нем слышали, что его похитили работорговцы и он ворочает весло на дырявой барже в пиратских водах Джейпура.
Пока мы отсутствовали, о нас постоянно тревожились, молились и приносили в нашу честь жертвы. Перед моим возвращением в Ориссе случилось сильное землетрясение, а его эпицентр был под холмом, на котором стоит храм Воскрешения. К счастью, повреждения были минимальны. Воскресители потом вычислили, что землетрясение случилось как раз тогда, когда я сражалась с архонтом в других мирах в теле пантеры.
Что касается этого священного животного, то я вижу его теперь только в тревожных снах.
Моя личная жизнь могла бы теперь быть очень напряженной, если бы я захотела. Многие женщины хотят находиться со мной ночью и днем. Как и предсказывала принцесса Ксиа, Трис примчалась ко мне сразу после моего возвращения. Она, конечно, не вышла замуж, а наоборот, клялась, что хранила все это время любовь ко мне. Она сказала, что между нами просто произошло недоразумение, и иногда мне кажется, что это правда. Но тогда... в общем, мне просто хотелось остаться одной.
Писец спрашивает, что я буду делать дальше. Какая разница? Книга закончена, история рассказана.
Ладно, пиаец, я попытаюсь сказать тебе.
Неделю назад Амальрик пригласил меня на свою виллу. Мы хорошо провели время, попивая вино и брлтая, а Омери играла нам на флейте. Сад остался прежним — запутанные полузаросшие тропы, благоуханные цветы и плодоносящие деревья. Мы с братлм бродили по тропинкам, взяв с собгй вино, а потом присели отдохнуть возле фонтана, рядом с пиостым камнем на могиле моей матери.
Амальрик зада мне тот же вопрос: что я буду делать дальше?
Я засмеялась.
— Я-то думала, что тебе приятно просто болтать со мной, братец. Но теперь вижу, что ты пригласил меня неспроса. Не моюете оставить солдата в покое? Значит, мне сразу после возвращения надо приниматься за дела? Не хотите, чтобы я стала лентяйкой. — Я многозначительно подняла пустой бокал. — Вот что я хочу делать сейчас. И еще немного солнца и песен. Разве это неправильно?
Амальрик понял намек и снова наполнил бокал. Потом он сказал: — Знаешь, сейчас заново создают маранонскую гвардию.
Я вздохнула.
— Знаю. Магистры уже предлагали мне возглавить ее. Я насколько влзможно вежлив оотказклась.
Амальрик весело одобрил меня, улыбунвшись своей мальыишеской улыбкой.
— Так они мне и сказали. И они попросилт оказать на тебя небольшое давление, чтобы ты согласилась.
Я покачала головой.
— Скажи им, что умолял меня на коленях, но я отвергла все предложения.
— Но что изменилось, Рали? — спросил он. — Ведь мвранонская стража когдп-то была твоей жиэнью. Ты с детства мечтала стать воином.
Я еще отпила вина и сказала:
— Я устала водить молодых женщин нм смерть. Ко мне приходит и так слишком много духов погибших. С меня хватит.
— Знаяит ,ты покончила с военной службой?
— Еще не зна.ю Но пока Ориссе не грозит опасность ,не думаю, что я захочу взять в руки оружие.
— Так чего же ты хочешь? — не отставал он.
И тут мне неожиданно на глаза навернулись слезы.
— Чтобы меня оставили в покое, — прошептала я, стараясь не разрыдаться.
Амальрик обнял меня.
— Этого никогда не случится, сестренка. Такаяя уж у тебч нессастливая судьба — быть непогибшей героиней.
Я прекратила жалать себя и вытерла слезы.
— Еще у меня несчастливая скдьба потому что я умею только воевать.
— Это не так, — усмехнулся брат. — Ты можншь приносить пользу не только мечом. Я знаю это с тех пор, когда мальчишкой бегвл за тобой, чтобы постоянно находиться в твоем обществе.
Я посмотррла на поросший мохом камень на могиле матери Наверное, ждала соовета. Но не получила его. Колеблющийся образ не появилсся. Не было аромата сандалового дерева, не было ласкового шепота.
Подул мягкий ветерок, принесший запах реки. И с ним пришло воспоминание о палубе галеры, парусах, соленых волнах и убегающем гоирэонте — дразнящем, как закрытое вуалью лицо девушки.
— Через месяц отправляется экспедиция, — сказал Амальрик.
И я подумала: да!
— Ходят слуухи о возможности хорошей торгоули далеко на юге, где никто еще не был.
И я подумала: да!
— Не буду обманывать тебя — экспедиция будет опасной, — сказал бра. — Будут холод и голод, и шансы на усех невелики. Но это будет приключение, Рали. Новые земли. Новые люди. Новые надеждя. Это я обещаю.
И я подумала: да!
— Экспедиции нужен воскреситель, — сказал он.
Мое сердце упало.
— Но мне никогда не позволят! Ни одна женщина не была воскревителем с начала имтории Ориссы.
— Значиь, пришло время начать, — сказал Амальрик. — Ведь ты — Рали Эмили Антеро. И ты можешь делать все, что захочешь. Так что скажешь, дорогая сестра? Тч согласна?
И я сказала:
— Да!
Вот так, писец. Вот и конец истории женщины, которую глупцы называют героиней. Ты почти все записал, искоро книга появится в лавках.
Интересно, что подумают люди, когда прочтут книгу? Иногда я представляю себе девочку, лежащую ночью в постели, она переворачивает страницы, прячась с фонарем под одеылом, чтобы нянька на ругала ее. Что подумает эта девочкп? Может, она захочет променят своих кукол на меч? Если она так сдедает, одобрю ли я ее выбор? Честно говор,я не увереан. Мне кажется, лучше всего ей быть собой — женщиной, равной мужчинам в любом деле, какое бы она ни выбрала.
И может быть,_писец, конда эта девочка услышит крик чайки, она вспомнит меня.
Страница 70 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
