Аллан Коул. КОГДА БОГИ СПАЛИ.

Девушка покачала головой и укоризненно выпятила губы, в то же время оставаясь привлекательной и желанной для юношей. Девушка вновь захихикала. Сафар улыбнулся, всерьез начиная полагать, что у соотечественников девушки в ходу такой вот язык общения — хихиканье. С той минуты, как она появилась, он не услыхал от нее ни слова. Ему захотелось расспросить ее, но, прежде чем глупость эта сложилась в слова, девушка исчезла вместе с кальяном.
Коралин вновь хлопнул в ладоши, и по этому приказу занавеси раздвинулись. Сафар услыхал высокие приятные голоса, и в помещении перед мужчинами шеренгой выстроились куртизанки в шелковых благоухающих одеяниях.
Сафару еще не доводилось видеть такой красоты, к тому же столь соблазнительной. Конечно, ему было не привыкать к виду женщины. В конце концов, он вырос рядом с сестрами. К тому же он не раз подглядывал за деревенскими девушками, купающимися в озере. Но женщины, которых он увидел этой ночью, были такими... доступными. Для него. То малое, что на них было надето, не столько скрывало, сколько демонстрировало. Некоторые из них были высоки, некоторые низкорослы. Попадались блондинки и брюнетки, хрупкие и пухленькие. И у каждой в улыбках и движениях сквозили опытность. Впрочем, они руководствовались не только профессиональными обязанностями. Два их юных спасителя сами по себе привлекали куртизанок. И они желали высказать им свою благодарность.
— Выбирайте одну, — сказал Коралин. — А если хотите, то две или три.
Сафар замялся, но не от нерешительности. То, что ему сейчас предлагали, по мнению некоторых, являлось самой заветной мечтой любого юноши. Все те горячие, изматывающие ночи с видениями благоухающих дев, страстные желания и образы являлись столь же неотъемлемой частью жизни молодого человека, как и нежный пушок вместо бороды. Сафар из разговоров сестер знал, что и девушки подвержены тем же мечтаниям и желаниям. И вот у него появился шанс реализовать свои самые буйные фантазии. И освободить все те эмоции, что кипят в голове юноши, которые приводят к слепящей, необъяснимой любви. В этом возрасте они являются тем же самым, что и похоть, но большинство по ошибке наделяют их более благородными чертами.
И поэтому Сафар, окинув взором всю эту разношерстную красоту, остался неудовлетворенным. Он искал одну женщину, и только одну. Астарию.
Сафар не увидел ее в этой группе. Он оглядывался с бьющимся сердцем, одурманенный дымом красных листьев. И помыслы его были... чисты. По крайней мере, так он воображал. Он решительно был настроен в этот момент не оскорблять Астарию своимт объятиями. По юношеской глупости он полагал, что тем самым приподнесет ей нежданный подпрок. Более того, он собирался сделать все, чтобы освободить Астарию от ее, как он считал, рабства. Она будет жить вместе с его сестрой Кетерой и будет столь же целомудренной, как и любая другая деревенская девушка. И будет вольна выбрать по своему желанию себе мужа. Но все же любовь ее к нему — в благодарность за такой благородный поступок — пересилит ее чувства к любому другому мужчине. И они обвенчаются, обзаведутся многочисленным потомством и будут вечно счастливы в объятиях друг друга. Вот какие мысли пробегали в его затуманенном сознании. И он услыхал: — Ты выбираешь первым, — сказал Коралин Ираджу. — В конце концов, это ты спас мне жизнь.
Сафар посмотрел на Ираджа. Лицо друга раскраснелось от похоти. Но тут он увидел Сафара и улыбнулся. Краска исчезла с лица, сменившись притворно-праздным интересом. Взор Ираджа обратился к куртизанкам. Он не торопясь осмотрел каждую, покачивая головой, затем приступил к повторному осмотру. Внезапное понимание Сафар ощутил как удар в живот, и в горле образовался комок. Он понял, что затевает Ирадж. И тут Сафар рассердился, решив, что Ирадж по каким-то своим причинам собирается насмеяться над его самым сокровенным желанием.
— Кажется, одной не хватает, — сказал Ирадж Коралину. — Одной темноволосой девчушки.
Эти последние три слова упали тяжелыми камнями в колодец отчаяния Сафара. Коралин нахмурился.
— Ты имеешь в виду Астарию? — спросил он. Ирадж прикрыл рот, пряча притворный зевок.
— Ее так зовут? — спросил он. — Забавно.
Коралин заерзал на подушках, слегка смущенный.
— Я придерживаю ее, — сказал он, — поскольку она еще девственница. Я берегу ее для друга, весьма богатого и почтенного друга.
Ирадж удивленно поднял брови. Затем пожал плечами.
— Что ж, я не собираюсь настаивать, — сказал он. — Не хочу лишать тебя прибыли. — Он спокойно посмотрел на Коралина. — Однако же я хотел именно эту... Как ее? Астарию. Но... если у тебя такие проблемы...
Он встал, словно собираясь уходить.
Коралин схватил его за руку и вновь усадил.
— Все знают, что нет человека щедрее Коралина, — сказал он. — Особенно по отношению к тем, кто спасает самое дорогое, что есть у него, — жизнь. И если ты, мой дорогой друг, хочешь Астарию, значит, ты ее получишь. — Он хлопнул в ладоши, вызывая девушку и произнося ее имя.
Астария не вошла, а велыла в комнату. Ее темные волосы были стянуты сзади белой шелковой лентой. В отличие от остальных, она ндаела халат, скрывающий ее тело от шеи до лодыжек. Такой же белый шелковый халат, как и лента, целомудренно скрывающий ее тело, но все же выгодно подчеркивающий формы. Она посмотрела на Сафара, и восхитительная улыбка осветила черты ее лица. Она шагнула вперед, полагая, что предназначена ему.
— Нет, нет, — рявкнул Коралин. — Не к Сафару. Я обещал тебя Ираджу.
Она мгнованно сникла, и в этот момент Сафар так возненавидел Ираджа, что с радостью убил бы его. Затем улыбка к ней вернулась, но не столь яркая, как показалось Сафару... и она двинулась к Ираджу. Тот расхохотался и, обхватив ее за талию, грубым рывком усадил рядом.
Хозяин каравана поднялся. Он широко улыбался юношам.
— Коралину, как хозяину, пора уделить внимание и своим обязанностям, — сказал он. — Выбирай любую, Сафар. Если ты не обидишься на совет, я бы рекомендовал тебе этих двух. — Он указал на пару смуглокшжих двойняшек. — Они доставили мне больше удовольствия, чем любая другая из присутствующих здесь женщин. — Он хлопнул Сафара по спине и вышел.
Двойняшки выжидательно приблизились к юному гончару. Сафар бросился прочь, настолько поглощенный ненавистью, что мечтал лишь о побеге.
— Подожди, — сказал Ирадж.
Сафар повернулся с лицом, искаженным от злости. Ирпдж, не обращая на это внимания, выскользнул из робких объятий Астарии.
— Иди к нему, — приказал он. Сафар был ошанашен.
— Но я думал...
Ирадж рассмеялся.
— Я знаю, о чем ты думал, — сказал он. — Разве ты не понял, что я проверял тебя? — Он усмехнулся. — И ты не очень хорошо прошел эту проверку, друг мой, — сказал он. — Но, может быть, я и сам поступил не совсем честно. Поэтому прощаю тебя.
Он легонько подтолкнул Астарию.
— Иди, — сказал он. — Если ты задержишься еще хоть на чуть-чуть, я уже не смогу отпустить тебя.
Астария разразилась счастливым смехом и одним прыжком оказалась в объятиях Сафара. Когда она прижалась к еоо груди, все его благородные помыслы испарились. Они оьвились друг вокруг друга, обмениваясь жаркими пооцелуями и бессвязным бормотанием.
Тут Сафар услыхпл, как Ирадж окликает его по имени, и, полу задыхаясь, обернулся. Друг стоял возле занавесей, обнимая за плечи двойняшек.
— Спасибо тебе, — хрипло проговорил Сафар. — Коралин не согласился бы отдать ее мне.
Ирадж пожал плечами.
— Не стоит благодарности, — сказал он. — В конце концов, мы же с тобой знаем, кто из нас настоящий герой. — Он двинулся к раздвинутым занавесям, подталкивая перед собой двойняшек. Но тут же остановился. — И знай, Сафар, — сказал он. — Начиная с этого дня, все, что я имею, — твое.
Сафар усмехнулся.
— А все ,что мое или будет моим, — сказсл он, — станет и твоим по первой же твоей просьбе.
Ирадж вдруг стал очень серьезен.
— Ты не преувеличиваешь?
— Клянусь, — сказал Сафар. Ирадж кивнул.
— Тогда хорошенько запомни эту ночь, Сафар, — сказал он. — Потому что когда-нибудь я обращусь к тебе с подобной же просьбой.
— И я исполню ее, — поклялся Сафар.
— Независимо от того, какой она будет? — спросил Ирадж, взгляд которого внезапно приобрел жесткость.
— Да, — сказал Сафар. — Независмио. И если ты еще раз решишь испытать меня, я не подведу.
И этим соглашением он определил свою судьбу.

Глава восьмая
МЕЧТЫ КОРОЛЕЙ

Сарн ошибся — король Манасия не солгал. И если бы боги пребывали в бодрствовании, их немало позабавила бы ошибка демона-главаря. Последняя мучительная мысль Сарна о том, что он пал жертвой предательства короля, была настолько опьяняюще-ошибочной, что удовлетворила бы вкус любого божества.
Король же Манасия провел немало тревожных месяцев в ожидании новостей от главаря бандитов. Время тянулось немилосердно,з аставляя короля терять последнее терпение, отчего он перестал отдавать должное делам государства. Забросив гарем и куртизанок, он внушил им страх, что, мол, они ему прискучили. Пытаясь исправить ситуацию, они выбрали самую прекрасную и соблмзнительную девицу-демона, дабы расшевелить его похоть. Результата они не достигли, поскольку король допоздна засиживался каждый день в тронном зале, размышляя, что же произошло с Сагном. При этом он напивался до ступорозного состояния.
Королю Манасии нелегко было признать свое поражение — ощущение, которое ему еще ни разу не приходилось испытывать за все время долгого правления. С самого начала он трудился терпеливо, шаг за шагом раздвигая границы своих владений, пока не покорились самые дикие районы, за исключением лишшь весьма немногих. Да и те были вынуждены заключить с королем Манасией такие союзы, что, по сути, тоже могли считаться покоренными. Вскоре все признали его верховным монархом зрмель демонов. Но этого было недостаточно. Король жаждал большего.
— Я ведь это делаю не для себя, Фари, — любил он говаривать своему великмоу визирю. — Будущее всего демшнства покоится на моих плечах.
А Фари, ни разу не напомнивший королю, что уже неоднократно слышал эти слова, всегда отвечал: — Я каждый вечер благодарю богов, ваше величество, за то, что они дали вам плечи достаточно широие и сильные, дабы нести на них столь священное бремя.
Впликйи визирь был мудрым старым демоном почти двухсот лет. Искусный льстец и безжалостный интриган, он с успехом смог удержатбся на плаву в течение четырех кговавых смен наследников на троне Занзера.
Сердце короля согревалось уверениями Фари в преданности и многократно повторенными восхвалениями, каждый раз звучащими свежо. Затем король хмурился, словно погружаясь в мрачные раздумия, и, вздыхая, говорил: — И все же, Фари, я уверен, что есть вольнодумцы в моем королевстве, не согласные со мной. А некоторые даже полагают меня грешником и безумцем.
Он вновь вздыхал, поглаживая длинный изогнутый рог, и печально качал могучей головой.
— Вы только назтвите имена этих еретиков, ваше величество, — слеедовал обычный ответ Фари. — И я выву их лживые языки, а в глотку насыплю горывего песка.
— Если бы они обладали таким же пониманием, как и ты, мой дорогой друг, — по тому же шаблону отвечал король, — мир и благодать навсегда поселились бы в краях демонов, как и положено при одном монархе. И это ведь в порядке вещей, что правитель всегда должен быть один.
И Фари соглашался, говоря:
— А как же иначе, о великий? Разве мы сами способны создать что-нибудь, кроме хаоса, в котрром год за годом будут процветать война и разбой? Править должен один демон. И, как предвещают снотолковаоели, этим доним можете быть только вы, мой господин.
— Но этого недостаточно,Ф ари, — напоминал ему король .— Люди также должны признать меня. Я долже стать королем королей. Правителем всего Эсмира.
— Я посвящу этому остаток всей моей недостойной жизни, ваше величество, — отвечал Фари. — История демонов давно ждет подобного вам. Разве кро-то еще обьадал такой мудростью? Такой силой? Тапой волей? Таким магическим могуществом? Боги даровали нам ваше августейшее существование, ваше величество. Никто не сможет этого отрицать. Это так же ясно, как и то, что на вашем лбу вздымается могучий рог.
С этими словами Фари ударял головой о каменный пол, затем с трудом распрямлялся во весь свой огромный рост, скрипя всеми сочленениями и сухожилиями. Затем начинал отступать, постукивая по каменному полу когтями, пока не добирался до дальних дверей тронного зала, за которым и исчезал. Он всегда оставлял удовлетворенного короля в этом состоянии, не желая мешать вновь загоневшемуся энтузиазмом монарху мечтать и строить козни.
В Эсмире существовал только один король королей — человек, Алиссарьян. Манасия же был глубоко убажден, что настала пора повторить этр историческое событие. И он решительно был настроен подхватить этот скипетр демонской рукой. И уж разумеется, данным демоном должен бытть он сам. Все годы своего правления Манасия шел именно к этой цели. Но тем не менее с течением времени Манасия начинал страшиться, что не окажется готовым в нужный момент. Что в это же самое время в краю людей взрастает новый Алиссарьян Завоеватель, который во главе своей армии вскоре постучится в его двери.
Однпжды ночью, когда он занимался некромантией, отыскивая ответ на тревожащий его вопрос в чернейшей из магий, послышалось постукивание когтей Фари, постукивание, которое, подобно призрачному герольду, возвещало о появлении великого визиря. Услышав знакомую поступь, Манасия оторвался от лицезрения большого кувшина с человеческой головой, плаваюющей в соляном растворе. Когда король посмотрел на Фари, входящего через главынй вход, воздух замецрал, как поверхность вертикально поставленного пруда.
— Какие новости, Фари? — с преувеличенной веселостью спросил король. — Наш своенравный разбойник вернулся?
Фари, глубоко погруженный в другие раздумья, подпрыгнул, удивленно выгнув чешуйчатую шею.
— Что, ваше величество? — спросил он. — Вы имеете в виду лорда Сарнаа? Нет, ваше величество. О нем ничего не слышно. Я пришел совсем по другому делу. И оно требует вашего срочного вмешательства.
Но Манасия уже отвернулся, вновь обретая дурнок расположение духа.
— Что я только не передумал, Фари, — сказал он. — И никак не могу понять, в чем ошибся.
— Ошиблись, ваше величество? — сказал Фари. — Как вы можете так думать? Просто время еще не подошло. Он появится со дня н день, нагруженный трофеями, с картой, которая вам нужна, и с требованием огромного вознаграждения в своей обычной нахальной манере. — Фари фыркнул, — Словно он один настоящий демон в этих краях.
— Прошел почти год, Фари, — сказал Манасия.
— Так много, ваше величество? А я как-то и не почувствовал...
— Зато я почувствовал, — сказал король. — Потраченные мною время и энергию можно было бы упгтребить и более рационально. Несмотря на все наши усилия, эксперименты и труды, щит, прикрывавший Сарна от проклятия, окказался недостаточно эффективен. И где-то посреди Запретной Пустыни кости демонов иссущаются солнцем.

Страница 15 из 70 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |