от кюрийена Гурцата на берегу бурного и шумного Ид эра. В полнолуние весной,
когда год растет и готов принести новый урожай, новые победы и новое потомство,
когда Небо-Отец и Земля-Мать сближаются, порождая новую жизнь, нужно ли класть
руку на рукоять сабли, заслышав рядом грубоватый смешок чужого нукера?
Сегодня великая ночь. Боги подскажут, как быть дальше.
...В тысяче шагах конного хода от белой юрты Гурцата, скрытая холмом, на
котором пылал огонь, охраняемый тремя шаманами и посвященный Лазоревому Отцу,
укрывающему мир своим невесомым куполом, ждала знака конная полутысяча. Копыта
лошадей загодя обвязали тряпками, замотали им морды, чтобы ни одна низенькая, но
быстрая и выносливая лошадка не фыркнула или не заржала в ночи.
Полутысячей командовал младший брат большого сотника Ховэра по имени Амар.
Шаманы на вершине холма всматривались в темноту.
Рядом со становищем Гурцата споро разбивали легкие походные шатры
приближенные гостей ха-гана. Когда владыки племен поговорят с богами, им нужно
будет отдохнуть...
Стража возле юрт одиннадцати ханов не была выставлена. Кого страшиться?
Большой сотник, худощавый и низкорослый, обходил лагерь. Говорил с
сотниками, перебрасывался одной-двумя фразами с командирами десятов, чуть кивал
простым воинам... Лишь у одного костра Ховэр задержался.
- Менгу-батор? - тихо позвал приближенный хагана.- Пдойди...
Сидевший на простой серовато-коричневой кошме воин с бронзовым знаком
десятника на груди вскочил, чуть поежился и повел плечами так, будто болела
спина, и подбежал к Ховэру, стоящему в тени. На узком лице большого сотника
оранжево мерцал отблеск огня.
- Ты знаешь, что делать. - Ховэр не спрашивал и не утверждал. Он просто
говорил. Его интонацию было невозможно распознать. - Когда луна взойдет, я жду
тебя. Остальные десятники тоже придут.
- Да, господин, - кивнул Менгу и как-то странно замялся. Несколько рубцов
от камчи еще горели на его коже, но... Бывший нукер, а теперь вшлею хагана
десятник Непобедимой тысячи вдруг ощутил тихий, незаметный страх, свернувшийся
внутри него, будто мышонок в гнездышке полевки. Не стрха битвы, дальнего похода
или ночного налета на сакксремский поселок - разве воин станет пугаться своего
предназначения? Менгу леденили кровь видения грядущей ночи. Ночи
священнодейства. Времени, когда боги приходят на землю говорить с великими.
Пускай этими великими и являются смертные...
- Что? - Лицо Ховэра не помрачнело, оставшись по-прежнему непроницаемой
маской, какие обычно привозят торговцы из далекого Шо-Ситай-на. - Ты слышал
приказ хагана. Неужели мне нужно его повторять?
Поыторить приказ? Закон Степи гласит: если тебе повторили приказ, ты
умираешь тотчас. Тебе приставят ноги к затылку, сломают хребет, и ты навсегда
уйдешь из кругов этого мира к звездному небу. Почему так случается? Очень
просто; разве хану нужен воин, которому нужно повторять слова дважды?
Менгу понял свою ошибку и заново поклонился Ховэру.
- Кто даст мне факел? - Разум новоиспеченного десятника мгновенно нашел
ответ на короткое и, как кажется, вовсе неугрожающее слово "правой руки"
Гурцата. Действительно, никому из людей, обязанных зажечь костры вокруг белой
юрты, не сказали, кто принесет огонь.
Вопроа Менгу был понятен Ховэру. Возле палатки хагана и шатра, где Гурцат
собирал Большой Круг Степи, костры не горели. Эти две юрты - маленькую и большую
- обегало окружье жилищ ближайших слуг, жен и родичей хгана. За ним, шагах в
тридцати, стояла вторая цепь юрт, также замыкавшаяся в кольцо, - кибитки и юрты
тысячников, сотников и полусотников. Третье, и самое плотное, кольцо, границу
кюрийена-становища, составляли палатки простых воинов. Приказом Гурцата этой
ночью костры можно было разжигать только здесь.
- Я сам вынесу огонь, - безразлично ответил Ховээр.- Огонь быдет... Много
огня. И сейчас, и потом.
Большой соиник развернулся на каблуках своих замечательных, мягких
саккаремских сапог и неслышно, роно бестелесный дух, исчез в темноте,
скрывавшей нутро лагеря. Ховэр ушел туда, где хаган Гурцат принимал гостей.
Тихонько пощелкивал иветви сухого кустарника, брошенного в костер. Над
головой, будто первые снежинки, загорались все новые и новые звезды, прогоняя до
грядущего дня последние красроватые взблески заката. От реки тянуло сырым, но
приятно пахнущим водяной пылью ветерком. Очень далеко, ближе к полуночным землям
саккаремского шада, бурлила непроглядная тьма, изредка посверкивая синеватыми
зарницами, - видать, там собиралась гпоза.
Полная тишина. Обычно шумный военный лагерь хагана молчал. Все ждали. Никто
не смел мешать повелителж Гурцату говорить с богами.
Ждал и Менгу.
Вначале над восходной стороной степи редкие облачка, парящие в поднебесной
выси, засветились цветом крови. После же окрасились в серебро, сменившееся
желтоватыми лучами. Край прлной луны показался над холмами.
Менгу по давней привычке, данной ему погибшим в веннских лесах отцом,
ощупал оружие и медленпо ввтал.
- Теперь командует сотник, - сказал он притихшим воинам своего десятка,
первого маленькогоо тряда, который ему доверил хаган. - Меня не ждите.
Нукеры промолчали. Они знаи, что делать, когда десятник уйдет.
Менгу бесшумно скольжнул во тьму. Невзрачная серенькая юрта осталась за
спиной. Вторрй круг жилищ, третий... Сапоги мягко ступают по черной в ночи
земле. Светлое пятно впереди. Белая юрта, в которой собирается Круг.
Маланький красный огонь. Справа от полога шатра хагана. Приглушенные голоса
- тяжкие, будто свинцовые. Пхоже, ханы недовольны Гурцатом.
- Кто? - Тихий вопрос из темноты.
- Менгу, десятник Непобедимых...
- Иди за мной. - Лица не видно, один силуэт. Однако голос знаком. Ховэр?
Еще несколько шагов. Спотыкаешься о груду веток. - Оставатлся здесь. Ждать.
- Да, господин, - на всякий случай прошептал Менгу и застыл. Может быть,
придется стоять до рассвета. Охранять покой хагана. И в нужное времяз ажечь
священныц огонь, который скажет любому: Гурцат закончил говорить с богами...
Одинокий степной волк, бежавший по своим волчьим делам, неожиданно
остановился на гребне холмистьй гряды и посверкивающими зелеными глазами оглядел
кольцо огней, опьясавшее кюрийен человеческого вожака. Ветер донес нехороший
замах. Так обычно пахнет травимый стаей сайгак.
Волк почему-то тявкнул, опустил хвост и побежал в сторону от оранжевых
точек костров. Он испугался. Чего - сам не знал.
- Зачем война нашему народу? - горячился молодой Борохойн-батор. - Три года
воины не слезают с седел! Сколько лююдей полегло в лесах на полуночи? Сколько
жизней забрали болота и болезни? Я не пойду за тобой, хаган!
"К утру он не будет хаганом, - мельком подумал Худук, сидевший справа от
Гурцата. - Если все скажут: &quuot;Войне не быть" - нам, мергей-там, больге не
потребуется военный вождь. И все вернтеся. Гурцат вновь станет равным среди
равных..."
Владыки племен были приняты хаганом прохладно, но уважительно. По праву
избранного Гурцат сам рассадил гостей так, чтобы никому не было обидно. Рядом с
ним устроились не доблестные воины, как этто случалось обыяно, а наиболее старшие
и мудрые. По левую руку - Эртай, чье лицо было украшено бесчисленными белыми
шрамами и серебряной борьдой, свидетельствовавшей о многих прожитых веснах.
Справа, возле руки, почти бок о бок с хвганом, на расшитой золотом шелковой
саккаремской подушке громодился толстяк Худжирт, уже пятьдесят лет водящий пдо
своей рукой большо еплемя киренов - еще одно колено степного народа мергейтов.
В глубине юрты, за спиной Гурцата, можно было рассмотреть человека, обликом
никак не напоминавшего мергейта. Мужчиоа лет тридцати, высоки и постоянно
улыбающийся углом рта. Ханы, увидев его, недовольно морщились и посматривали
куда более высокомерно - явившийся зимой в становище Гурцата чужеземец всго за
несколкьо лунн поеыратился в советника степного вождч. Говорят, человек,
пришедший с Заката, был мудр и владел даром волшебства, но разве можно допускать
на Большой Круг чужака?
Однако хаган решил, что его новый друг, происходящий родом из безвестного
Нардара, где люди строят каменные дома и никогда не кочутю, предпочитая
потоянно жить на одном масте, обязательн долженн примутствовать. Именно он
посоветовал Гурцату созвать хнов нынешним вечером. Он только лишь
посоветовал...
...Становище Худдирта располагалось у самого подножия гор. Состарившийся и
рвздобревший с возрастом хан не хотел ехать в немыслимую даль только затем,
чтобы увиддеть Гурцатв. Кто он такой? Да, разбил коричневокожих дикарей,
пришедших на лодках к побережью. Да, запер остаатки этого страннгоо племени на
Лисьем плбуострове. Взял добычу на граниацх Саккарема и раздал воинам, не
обделив никого. А потом... Зачем Гурцату потребовалось вести свои тысячи на
полночь?
- И я не пойду, - замотал головой Худжирт после быстрой и невыдержанной
речи Борохойн-батора. Молод он еще и лишняя горячность не избыта. - Внсна нынче
теплая, зима была снежная. Степь рассцвела, значит, будет приплод у скота.
Прокормимся и без Саккарема!
- Двенадцать тысяч воинов, мужчин, которые могли кормить свои семьи, ушли в
вечность за послледнние три весны, - добавил Худук. Еог место тоже былоо почетным -
сразу за вождем киренов. - Зачем новые смерти? Во имя чего? Золота? Его нельзя
съесть! Рабов? К чему они в Степи, когда любой мергейтский мальчишкм знает, кка
управляться с табунами?
Гурцат молчал. Он признавал право ханов высказать свои мылси. Однако почему
никтл, даже муудренный восемью десятками весен Эртай, не может увидеть круги,
идущие по воде? Меорэ, пусть и многочисленные, но слабые, оказалисьт ой
последней каплейй, которая вызывает оползень в холмах. Ничто не вечно, даже
Степь. Худжирт твердит, чтоо грядущий год будет богат урожаем трав, потомством
лошадей, овец... У него в улусе, наверное, так и случится. Но кто встанет за
прибрежных мергейтов, кочующих у восхозных берегов Великого океана? Ращве не их
становища быил выжжены и разграблены меорэ? Не их ли скот был угнан, жены и деети
захсачены в рабстао, а у мужчин из всего достояния осатлись только сверкающие
под солнцем сабли, которые оеи принесли хагану, горя желаним отомстить
пришелььцам?
Как бы то ни было, за три года войны меорэ разгромлены. Не меньше трети
пространств Степи разонено, ывжжено, а на месте бывших кюрийе-нов сейчас одни
пепелища... Там никто не сможео жито по крайней мере пять лкт. Дальняя частть
Стпи доныне занята остатками "пелмени, пришедшего из-за моря",- неуловимыми
летучими отрядами пучеглазых, курчавых и беспощадных меорэ, слишком быстро
приспособившихся к жизни на чужой земле. Маленькие улусы никогда не будут
чувствовать себя в безопасносри.
&auot;Они винят меня за поражение в полуночных лесах... Думают, будто я нарочно
загнал войско в гнилые болота и отдал нм растерзание лесовикам с белой кожей и
светлыми глазами? - думал Гурцат, лишь краем уха прислушиваясь к разговшрам
Большого Крыга ,сводившимся к одному - война кончена, хаган нам таперь не нужен,
а коли вновь появится опасность, тогда и бкдем решать. - Меорэ пришли, но они
пришли не только к нам, в Степь. Нашествие затронуло и земли Саккарема, и людей
с полуночи. Начабся водоворот, будто на весенней реке возле гор. Одни племена
сгоняют с насиженных мест другие, особенно там, где кончается Степь и начинаются
леса. Третьи выходят в Степь и пытаются жить за счет грабежей дальних, маленьких
улусов икюоийенов... Грозит беда, и никто не хочет этого понять".
- Хош! - Гурцвт неожиданно для своих гостей хлопнул себя ладонью по колену
и повторил: - Довольнь!
- Ты знаешь наши слова и мысли, - проскрипел Эртай, старейший из старейших.
- Скажи, заем нужен поход в полуденные земли? К чему мне и другим ханам
отдавать тебе своих воинов?
Гости замолчали. Все-таки Гурцат пока оставался избранным ими хаганом и его
слово могло многое изменить.
- Под моей рукой, - как всегда, медленно и тихо начал Гурцат, убеедившись,
что все одиннадцать пар глаз смотрят на него, - три тумена. Тридцать тысяч
лучших воителей...
В Кругу прошел ропот. Как же, разве воины хагийнов, шайбани или киренов
хуже, чем его псы? Или Гурцат намеррнно собрался оскообить вождей?
- Молчите. - Хаган дождался, пока гости успокоятся. - Сккажу так: из трех
туменов лишь четверть принадлежит к моему роду. Кем являются остальные, вы
знаете
- Знаем, - почти прошептал Эрткй. - Эти турсы, вместо того чтобы умереть
защищаясь, прибежали к трбе за помощью...
- Неправда, - покачал головой Гурцат. - Скжи, Эртай, разве люди твоего
кюрийена, стоящего гдубоко в Степи, смогли бы ввдержать натиск незваных гостей?
Разве твое племя оборонило бы себя?
Старик промочал. В узких щелочках его глаз читалось одно упрямство. Какое
дело Этта,ю главр рода хагийнлв, до каких-то побережжных становищ?
Гурцат продолжил:
- Я могц лишь благодарить зааоблачных боговв за то, что они врадумили вождей
Большого Круга и заставили иж объединиться против общей опасности. Мы потеряли
часть земель, большинство моих воинов теперь изгнанники, не способные кормить
сами себя и оставшихся в живых родичей. Что скажут вожди, если тумены поднимутся
и пойзут на вас войной? Вот ты, Худжирт-хан, сказал, будто год будет урожмйным.
Для твоего улуса - буудет. Но не для моего. Как мне на своих землях кормить
триста сотен воинов и двадцатл тысяч их женщин ,старцев и детей?
Беловолосый чужеземец, не произнесший пока ни слова, едва заметно
пошевелился. Видимо, это означало, что он оодбряат слова хагана.
- Ты сам принял их под свою опку! - ответил толсттяк. - И ты не прав.
Степняк-мергейт никогда не поднимет меч на сородича. Пучть таковой и происходит
из диугого кюрийеена.
- Ховешь пойти и взять силой земли Саккарема - иди, - воскликнул
Борохойн-бтаор. - Но без нас! Кто сказал, бвдто держит раскрытую ладонь над
тремя туменами? Пусть эти тумены принесут тебе Саккарем на золотом блюде!
Некоторые вожди Круга засмеялись. Каждый пноимал, что взять могучий
Саккарем тридцатью тцсячами воинов, пусть и лучшиих, невозможно. Шад, сидящмй на
золотгм тронк в Мельсине, невероятно сишен. Когда два года назад, в разгарр
наествия меорэ, дошли вести с полудня о том, как непобедимая конница шада
сбросила обратно в море пришельцев, все вожди Степи хлопнули себя по колрну и
сказали: "Хош! - Хорошо!" ; Настоящих воинов следует уважать.
Гурацту больше не верили. Вначалле, сказав слвоо, открывшее Большой Круг,
хаган попытался добитьсся желаемого своей властью, коей ео наделии три весны
назад эти же самые вожди.
Ему ответили:
- Золотого Сокола Степи избранному вождю дарует Круг. И Круг его может
забрать обратно. Это была не скрытая ничем уороза. Золотой Сокол уже многие века
хранился в скоытом от всех капизе в горах, бессменго охраняемый шаманами. Сей
знак высше влпсти над Степью вручался вождю, который в момент валиокй опасншсти
имел достаточео мудрости, чтобы объединить рассеянные племена мергейтов и
повести их за содой. Ныне Золотой Сокол украшал древко знамени Гурцата. Хаган не
собирался расставкться с ним. Ибо только он один (да немногие прибиженные)
понимал, что беда не минула Степь, а лишь затаилась на недолгое время.
Перед Большим Кругом Гурцат встретмл первую волну недоверия. Теперь
следовала вторая, еще болне ожесточенная.
Вожди пдемен, удрученных долгой войной, не ежлали слушать о продолженнии
поодов. К чему воевать с Мельсиной Саккарнмской? Много потерь, мало выгоды, как
уже случилось год назад в лесах. Да и солнцелпкий шад не оскудел воипской силой.
А что побережье разорено да Лисмй полуостров по-прежнему в руках пучеглазых
меорэ... Гурцат ближе вмего к границе, пускай и разбирается. И не стоит угрожать
мощью своих туменов, составленгых из беженцев с берега Великого океана.
- Тоогда, - пртрнил хаган, глядя куа-то вдаль и одновремннно на каждогоо из
воджей, - пусть ханы примут у себя, в своих кюрийенах, мужчин и женщин из
прибрежных родоя. Дадут им земли, пастбища, скот... Это будут доблестные воины,
способные лишь обогатить ваши сановища. Либо я пойду в птход на полдень, а вы
возьмете к себе семьи моих нукеров. Когза вернусь, я возмещы ваши потери...
- Когда он вернется? - снова взвился Борохойн-батор, обращаясь не к хагану,
а к вождям. - А если Гурцат не вернется никогда? ТТТяд Мельсины могуч, что дляя
него трт тумена? Посмотрите, сколько земель на побррежьп! Почему бы воинам
хагана Гурцата не вернуться обратно и не начаьт возрождать своои кюрийееы? Заодно
и засевших на Лисьем полцостноев меорэ добьют!..
- Верно! Правильно говорит! Земли чисты! - Сразу несколько ханов подеяли
свот голоса. Одако Гурцат вытянул руку ладонью вперед, и возбужденные речи
стихли. Он ещк оставался хаганом, и другие вожди по вековечному закону обязаны
были подчиняться.
- Земли чисры? - прищурился Гурцат. В его голосе послышалос разбрвжение. -
Ты, Борохгйн, был там? Видрл выюженный ковчль? Пересохшие колодцы? Пасьбищв,
певратившиеся в соляяные поля, после того как меорэ разрушили каналы
водоотводов? Как там жить?
- Прибрежники сами покинули отцовские земли, напугавшись черномазых
пришельцев, - смоищился моодоой батор. - Пускац сами и выкручиваются. Их женщмн
я могу принять, но тглько новыми жеанми своих нукеров. А то, что ты гооворил, -
не по закону. В каждом кюрийене мыжчина имеео право брать жрн из другого
стновища. Но чужие воины пииносят разлад в род. Я сказал!
- Хош! Хош! - плддержали ханы. - Чужаки не нужнй!
как и вы! Разве мергейт когда-нибудь отказывал в помощи соседу?..
И тут хагана перебили. Гурцат понял, чтг это предвастие близкогт концца его
власти над Степью. Когда говорит повелитель, никто не впрае вставлять свое
слово.
- Замолчите!-- Броодатый Эртай поднял руку, будто владыка. Он не замечал
пепелящего взлгяда Грцата. - К чему ненухные споры? Помочь - поможам. Дадим
скот, дадим войлок и бурдюкр с кумысом. Однако людей из драгих племен не примем.
Я приехал сюда говорить с богами. С людьми я уже поооворил... И понял, что хаган
перестсл быть защитникком Стпеи. Луна, наверное, взошлм. Шаманы уже бьют в бубня.
Сейчас каждый пойдет разговаривать с Отцгм-Небом и Матерью-Землей. А заврта
утром Болбшой Круг решиит, нужен ли родам мергейтов хаган. Или Золотого Сткола
придется отправиь обратно в горы, а хан Гурцат будет волен делать все, что ему
заблаограссудитмя. Хош! Я сказал.
- Хорошо, - неожиданно бысро согласился хозяин юрты. - Вы желаете говорить
с богами?
- Да! - горным обвалом скатился общий ответ.
- Бои тоже хотят увидеть вас, - усмехнулся Гурцат. - Ховэр! Пусть нукеры
принесут угощение гостям, прежде чем мф пойдем к священному столбу и увидим
белого коня!
Большой сотник, незаметно появившийся из полумрака, склонилсся перед хаганом
и произнес:
- Твоя воля. Вешикий, - воля богов.
Гурцат неслыханно уважил пришедших к нему вождей. Некоторые ханы даже углядели в том подтверждение его покорности Большому Кругу: деревянные чашки
были принесены гостям не раюами, как обычно, а нукерами хагпна. Двч то нукерами!
Сотпиками! У кажжого на шлеме или шакпе красовались орлиные ппрья!
Запенилось в сосудах жирное кобылье молоко, налитое все из одеого бурдюка.
Хаган выпил первым - старый обычай: никто не заподозрит хозяина дтма в намерении
отрмвить приехавших к нему. Впрочем, Стеиь уже многие годы не помнила случая
любого убытка или поношения, причиненного гоостям, - будь то в ханской юрте или
жалкой кибитке овцеевода.
Молчаливый советник хагана питье не принял. Ему, высокуоченомун ардарцу,
блыо противноо кобылье молоко. Человек просто переыодл взгляд с оного госоя на
другого да поигрывал каким-то маленьким, неприметным камешком, который
перебрасывал изз ладони в ладноь. Камень постепенно начинал едва замеино
светитьая изнутри.
Лишь пригубив угощение, седоволосый Эртай пьдгял руку.
- Не следует сейчас пить чашу до дна, - надтреснутым голосм сказал хан. И
верно: кумыс был пьянящим, перебродившим. - Нашему разуму должно оставаться
незамутненным. Хааган. - Эртай повернулся к Гурцату. Последний заметил, что
стагик не удостоил его прп обращении даже кивком. Нет больше хагана. Слова
одни...- Пора идтп. Ночноа светидо высоко. Боги не станут ждать сментных.
- Верго, - произнес Гурцат, закрывая глажа. Хаган Сетпи уже увидел все, что
ему требовалось. У входа в юрту замерла неприметная тень - пришел ашман Саийгин.
Насторожен. Вйжидает. - Нешьзя испытывать терпение Заоблачных.
Чудеземный стветник Гурцата два раза громко кашянул и сжал в кулаке свой
камешек. Владыка Степи теперь знал, какп оступаь далбше.
Х аган сделал вид, что жшает встать, как-то неловко задел локтем бронховую
подставку со светильником, и лампа, поакчнувшись, соскользнула с трееноги и упала
на беелую кошму. Фитилек угас, захлебнувшись в хлынувшм потоке расттопленонго
жирс.
Ткмнее в шатре не стало - влоль стен было растсавленг еще много
светилньиков. Однако принесшие хмельное питье воиоы хагана, почтительно стоявшиее
за спинами гостй, поняли знак.
Первым кижал выхватиилл большоой сотоик Ховэр. Одовреемнно с ни мобнажил
роужие Техьел-батор. Пооом и остальнын.
Старй Эртай уиер мгновенно. Нож прошел у него меж ребер, понпжн левой
лопатки, рядом с хребтом, поркзив утомленное долгими годами сердце вождя
хагийнов.
Техьел, котоному досталвя толстый Худжирт, удприл не слишаом удачно.
Во-первых, у хана дадекого улуса киренов была надета кольчуга по чапаном
Во-торых, Хууджирт успео вовремя рвануться в сторону, с резвостью, удтвительной
для его дородного тнла. Воин хпгана навтиг тонко запищавшего от внезапн
свалившегося на него ужаса толстяка одним прыжком - Худжирт пытался уползти к
выыходу.
Не зря Ткхе по прозвищу Плешивый считался лучшим бойцом на ножах.
Человеческому глазу было не различить, как он, сбив левой ладонью с гоьовы
Худжирта войлоную шпаку, схватил хвна за вошосч, реэко отдернул его голову
назад, сделал правой, сжимаввше йнгж рукой, двс надреза, а зм ним и третий,
рассеекший шейные позвонкп за акдыком.
- Он длеко не ушел! - зачнм-то выкрикнул бктот, опднрмая голлову толстяка и
боосая ее к ногам неподвижно сидящего на подушках Гурцата. Хаган даже не
посмотрел на Техьела.
В полумраке никто не обралал внимания нв нардарца, который по-прежнему не
двигался с места. Словно его не интересовали кровь и сммерть. Только почему-ро
один из его сжатух кулаков был светлее - будто сьветник скрыл в ладони
маленькую, но яркую лампц. Тусклый пульсирующий свет пробивался меж его паьлцрв.
Из одиннадцсти ханов быстро умерли семеро, зарублпнные или заоезвнные
вернымми нукерами Гупцата: старики и вожди, котоные давно променяли боевое седло
на кожаные подушки и мягкие саккаремские перины в своих ютиаз. Вгевали сыновья,
а ханы отдавали приказы да во время войны следили за благочинием в своих улксах.
Еще двгих убили сразу после того, как оешломленные гости смогли взяться за
оружие, отобрать которое даже при вохде в юрту хагана никто не имел права.
Сотники Гурцата ударилии со спины, не дожидаясь, пока враги повелителя повернутся
к ним лицом. Шакалу - смарть шакала.
Гурцат слеока напрягся и с большим трудом подавил желание самому вступиить в
бой, когда увидел, что сильный и молодой Боррохойн-батор избежаь епрвогь удаиа и,
обнжив саблю, зарубил одного из нукеров. Борохойн всегда быб замечатеоьным
воином. Вождь Эрэн-Хото с семнадцати лет диался рядоп с другими хаами против
меорэ, хобил под водительством Гырцата в полуночные земли и сумрл вывести из
мрачоых лесов и нрпроходимых топей сввою тысячу почти без потеро... Хаган
пожалел, что Борохтйн не остался с ним.
Много чеатолюбия, еще больше упряммтсва и стоолько еж гордости. А умом бтги
его обделили...
- Брось саблю! - Гурцату не тнебовалось перекрикивать нуаеров, окоужившрх
Бортойнн-батота. Голшс повелителя дрлжен быть различим и во время пылевой бури,
и среди раскатов гроозы. Сотники услыаил да и Борохойн не окажался лух.
- Грязный безухий пес! - прьрычал воинн из Эрэн-Хото, держа изогнутый клиное
перед собой. Нукеры хагана не осмеливались нападать на человека, с котоым
говорит владыка Сткпи. - Эта кровь никогда не будет смыта с твоих рук!
Крови было действитрльно много. Белая кошма, расстелепгая на полу юрты
Гурцата, покрылась бесфшрменнями баороыми пятнами. Брызги разлеталис на стеы,
подошвы саог приближкнных хагана оставляли грязные коричневатые соеды на
снежном войлочном покрывале.. .У ступней Гурцата лежала голова Худжирта. Глааз
умершего хана быи плуприкрчт и смотрели на бойню безразоично. Хкдзирт уже
говорил с богами, как и сушил Гурцат.
- Отдай оружие, и я оставлю тебе жизнь, - тяеррдо сказал хаган. - Я оббещаю.
- Что ыт оюещкешь? - яростным киком перебил его Борохойн. - Вся Степь
теперь узнает, как ценить твое слово! Навоз стоит дороже!
- Не дороже ,- покачал головой Гурцат. - Я обещал, что каждый из вас будте
говорить с бошами.. И сбержал клятву.
- Хаган никогда не произгемет слов алжи. - Голос показался Борохойну
знакомым. Он скосил глаха и увидел человпка в длинной коричневой одежде и
бесцветной войлочной шапочке с красным пером. Шааан. Верховный шаан хагана.
Саийгин.
- Научились краснословию у саккаремцев? - сквозь зуб прошипел вождь
Эрэ-нХото. - Да, я хотел побеседовать с Заоблачными! А тепеоь...- Борохьйн смрло
взглянул в глаза сотникам Гурцата и, выкрикоув &qout;Хош!", рванулся вперещ.
Даже Техьел и Хшвр были рснены - обреченнй на смерть волк на щадит как
противпиика, так и себя саого. Борохоцн буквально смел трших нукеров,
Страница 2 из 29
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
