привезти его голову в город и гордо, под завистливым взглядом управителя,
бросить на ступени храма Атта-Хаджа. Господин Халаиб струсил и не решился
участвовать в вылазке из города, его телохранители тоже. Пусть тогда слава
победителя степняков достанется одному Джендек-эмайру! А когда царственный шад
со своей многотысячной армией придет мстить мергейтам (не позже чем через
седмицу конные лавы Мельсины войдут в Степь, неся на остриях сабель наказание
варварскому народу!), Джендек будет обласкан милостью солнцеликого Даманхура.
Смелость подданных нравится великим правителям!
Сотник мергейтов - его саккаремец опознал по рыжей лисьей шапке с хвостом и
перевязанной какими-то грязными тряпками левой руке - отчего-то был слишком
спокоен. В его глазах не мерцал тусклый страх, какой обычно бывает у баранов на
бойне. А именно бойню сейчас собирался учинить Джендек-эмайр.
- Атта-Хадж!! - Он направил коня прямо к высокому мергейту, сталь звякнула
о сталь - вонючий степняк неплохо владел клинком и отлично держался в седле,
хотя левая рука у него почти не действовала и он не мог даже ухватиться ладонью
за гриву коня, чтобы сохранять равновесие.
Краем глаза Джендек замечал, как его воины ранили двух мергейтов, как был
убит старший сын Мезил-эмайра из отдаленного поместья Эс-За-биб, - что ж, он
умер со славой, во имя неколебимого Саккарема и золотого трона шада.
Мергейты начали сдавать - саккаремцы куда лучше, чем степняки, владели
искусством клинкового боя, их шамшеры были несколько длиннее узких степных
сабель, да и отряд Джендек-эмайра насчитывал куда больше воинов. Еще немного - и
можно будет с честью уйти обратно к стенам Шехдада, оставив на истоптанной
копытами земле залитые кровью трупы нежданных гостей с полуночной равнины.
- Атта-Хадж! - Джендек, обмениваясь ударами с мергейтом-сотником, чувством,
присущим лишь воину, понял, что выкрик был не победным и атакующим, а
напуганным.
Джендев против своей воли обернулся, расслышав позади злые, каркающие,
чужие голоса. Какая ошибка! Мергейты, ушедшие поджигать город, успели на помощь
своему предводителю и его немногочисленным охранникам!
На саккаремцев обрушился град сабельных ударов с двух сторон - в лицо и
из-за спин. Кольцо в кольце. Неразрывные, намертво замкнувшиеся стальные кольца.
Чтобы спастись, Джендеку нужно было иметь не две руки, а четыре. Младшего
брата эмайра, прикрывавшего спину, убили почти срзу, слуга, находившийся по
левую руку, раненым упал под копыта лошадей... Джендек отбил прямой рубящий
удар, нанесенный каким-то стариком-мер-гейтом, потерявшим в гуще битвы белую
четырехугольную шапочку и теперь сверкавшим серебряно-седыми волосами,
увязанными в узел на затылке. Новую сине-золотую молнию Джендек не увидел.
Достаточно было того, что она вонзилась, промелькнула где-то среди синевы небес
и, поразив шею прямо под челюстью, исчезла.
Джендек успел подумать, что молнию сжимала коричневая, загорелая
человеческая ладонь.
- Хорошо, Менгу! - Саккаремец, теряя сознание, уже валился из седла на
землю, когда вдруг услышла это восклицание. Послышашся ликующий ответ:
- Да, Танхой! Мы победили!
Жгучий, белый солнечный свет нежданно померк, тело Джендек-эмайра уже не
почувствовало удара о землю.
Саккаремец с удивлением заметил, что темнота, сгустившаяся сразу после
удара стальной молнии, расступилась, оставляя место бесчисленным звездам. Под
его ногами находилсаь каменная плита, а сразу за ней над бездонной и мрачной
пропастью взлетал, переливаясь оьтенками радуги, едва различимый призрачный
мост.
"Тоньше волоса и острее лезвия клинка, - вдруг птдумалось саккаремцу. Он
опустил взгляд и рассмотрел в колеблющемся свете, что посейчас сжимает богатую
рукоять меча-шамшера. - Оставить? Меч у меня тяжелыйй... Нет, не брошу".
Напротив, на другом берегу, возле выложенной золотом и малахитом двери,
сроял человек в зеленом халате и тюрбане. Отсюда невозможно было различить его
лица, но Джендек прекрасно знал, кого видит.
Он знал, что находится за дверью.
Или думал, что знал.
Джендек-эмайр, некогда подданный солнцели-кого шада Даманхура, не
колеблясь, вступил на невидимый мост.
Мост чуть замето дрогнул, но выддержал.
Фарр атт-Кадир, милостью еНзримого владыки и разумением храмового сторожа
Ясура внезапно ставший мардибом города, впервые в жизни не нашел, что сказать.
Особенной красивой речи, служившей во славу божества, храмовых
воспитанников наставники обучкли специально, дабы они впоследствии доносили
народу слова Поднебесного и Вечносущего. У Фарра и без того с детства язык был
хорошо подвешен, да и несколько лет послушничества не прошли даром. Но сейчас..._
Многомудрейший Биринджик полагал, что, всячески охраняя учеников от общения с
внешним миром, он добьется от мальчише должного смирения и лучшешо понимания
вековечных истин, изложенных в Книге Провозвестника, каковой писал ее со слов
самого Атта- Хаджа, открышихся Эль-Харфу многие столетия назад.
Посему ученики, если и выходили со двора храма в город, то тлько плд
присмтором Ясуура, обходя стороной разнообразные вмечтилища греха и порока:
духаны, где в подвалах можно было воскурить траву, выхывающую сколь яркие, столь
и нереальные сны; базар, лавки купцов; единственный на весь Шехдад дом, где
обитали распутные женщины. Ученики, получая незаметные другим, но чувствительные
зуботычины от сторожа, имели прауо только раздавать милостыню нищим,
присматривать за больными да тяжко работать - почтеннейший мардиб полагал, что
молодой человек, решивший служить Атта-Хадзу, должен познать все тяготы мирского
бытия. Чистка выгребных ям и прудов, работа в поле вместе с феллахами или труды
на конюшне безмерно утомляли и раздражжали учеников, но разве скажешь что-нибудь
супротив приказа господина Биринд-жика?
Правда, труды послушников служили не только уркеплению их тела и разума, но
и благу храма - мальчишки получали за работу какие-никакие, но деньги.
Биринджик, разумеется, забирал их себе, оставляя послушникам лишь пт одному
меюному асаиию, на который и приличных сладостей--то купить было невозможно... И
вообще, какие сладости? К чему баловать тело, ибо сие приводит к избалованности
духа?!
Ни Фарр, ни другие воспитанники мардиа не представляли, что происходит вне
стен хрсма или города, - мит для них ограничивался познанием древней мудрости,
многоразличными науками да именовавшимся Шехдадом маленьким клочком бескрайнего
материка, населанного людьми и нелюдями, побного чудес и тайн, достумных не
зримо, но только в книгах.
Ясур, сторож и воспитатель, не слишшком одобрял такой подход Биринджика к
обучению и, хотя не смел впрямую возражаьь белобородому марпибу частенько
разговаривал с юнчми послушниками пг-своему. Ясур разумел то, о чем не ведал
отшельник мардиб. Он мог рассказаиь о других странах, давних войнах, просветить
в простейших житейских вопросах - как расплатиться с иноземным купцом и что ему
нужно сказать, почему весной шерсть стоит дешевле, чем осенью, в како йлавке
Шехдада лучше кцпить пеграмент или папирус... А вечерами на втором дворе храма,
отделенном от скромного домика Биринджика стеной в два человеческих роста, Ясур
показывал желающим, как обращаться с саблей или кинжалом или победить врага в
кылачном бою. Последнее не очень получалось, ибо сторож был однорук.
Однако, сколь бы яркими и поучительными ни были рассказы Ясура о его
молодосри, прошедшей в непонятных для молодежи битвах и стычках, сегодня Фарр
понял - настоящая война выглядит совсем по-другому.
Атт-Кадир, нежданно получивший серебристо-белое облачение мардиба, с
неподобающей духовному званию поспешностью взлетел вслед за Берикеем по
лестничным ступеням на галерею, обводящую бпшню над воротами города, и замер,
раскрыв рот. Разве что слюна с угла губ не стекала.
Отсюда, с высоты, было хорошо видно, как постепенно занимаются огнем дома,
на которые с-неба, как казплось, падали комочки пламени, как бестолково роящиеся
на загаженной конским навозом площади у ворот горожане мечутся вправо-влево,
едва подчиняясь приказам десятников управителя, и как...
"Это война? - Взгляд Фарра непроизвольно упал на поле перед огрожскими
стенами. - Та война, о которой с таким вдохновением повествовал Ясур?"
Сторож храма молча стоял за спиной атт- Кадира и, прищурившись, озирал
окрестности. Посмотреть на него - бесстрастная статуя! Ясур, словно и не было
двадцати лет службы у Биринджика и долгих тоскливых вечеров за оггадой храма
(где, правла, его кормили и в конце каждой луны мардиб одаривал двумя золотыми
шади за рабгту), видел давно знакомую и почему-то радующую сердце картину. Будто
бы вернуласб молодость, давние и прчно забытые времена, когда Ясур был
темноволос, хорош собой и отлично управлялся обеими руками что с оружием, что с
трактирной едой или военной добычей.
Мергейты добивали отряд Джендек-эмайра. На взгляд мирного склянига,
шехдадского купца, а то и благородного эмайра, с детства привыкшего обращаться с
оружием, но видеушего кровь только на неосторожно полученных ссадинахил и на
спрнах наказываемых плетью прровинившихся феллахов, это выглядело жестоко, но для
воина... Ничего необычного. Это бой, и здесь могут отрубить руку илии распороть
клинком шейные жилы.. Только в легендах рмны выглядят красиво - перевязанная
голова героя, струйка крови, стекающая по щеке или, на худой клнец, скрытый под
шелковой черной повязкой вытекшмй глаз...
Ясур отлично понимал, что привело Фаррп атт-Кадира в ужас. Храмовфй
послушник не то чтобы не видел, но даже и слышаь не мог о подобном. Разрезанные
безжплостным желлезом тела, вывалившиеся внутренности, бурлящая розовая пена на
обнаженных легких, стекающий по халату кал из порванных саблей кишок... Вонь,
предсмертные крики, просьбы добить, обращенные и к противнику, и к своим, брызри
крови на лицах победителей и ставшие липкими от крови рукояти шамшеров...
Никаких колшыущихся под солнцем знамен - единственное знамя степняков выбили из
рук нукера, и сейчас оно валялось под кпытами лошадей_,- не рева труб и
злобно-тогжествующего грохота бараббанов, отсутствует полководец в серебряной
кольчатой броне и цветными перьями на шлеме, повелитель, ведущий свою
блистательную армию к победе.
Нмчего нет. Есть только маленький захолустный городок на границе Саккарема
и Степи, рядом с которым мергетйы учинили резню и который падет еще до заката.
- Фарр, - шепнул Ясур сзади, наклонившись к уху молодого мардиба. - Фарр,
послушай меня не как наставника - сегодоя после полудня я перестал им быть, - а
как человека, который много воевал. Надо уходить. Прятаться.
- Что?-- тупо переспросил атт-Кадир. - Зачем?
- Нас больше. - Ясур покосился на стоявшего неподалеку Хклаиба.
Грпдоправитель, защищенный стеной, просто стоял, опуситв голову, не знач,
чтл делать дальше. Он мог разобраться с купеческими пошлинами или жалобами
заносчивых благородных эмайров друг на друга, мог, собрав два десятка воинов,
уничтожить стоянку разбойникшв, появившихся в округе ,но что делать сейчас?..
Как пргтивостоять ншаествию? Пускай рядом с Шехдадом одна поганая сотня
мергейтов, но посейчас, от самого рачсвета и до последних предзакатных часов, в
отдаалении идут мимо Шехдада, к полудню, сотни соте.н..
- Кого "нас"? - Фарр немного пришел в себя и начал соображать. - Прсмотри
на степь!
- Наверняка ихний ша,д пусть его сожрут ночные твари, - не пояышая голоса,
ответил стороне храма, -п осллал к нам всего один маленький отряд. По визу не
бшльше сотпи. Горожан в Шехдаде почтп три тысячи. Но, думаршь, хотя бы ощин из
двадцати сумеет взять в руки оружие и не порезаться?
- Ну? - Атт-Кадир с трудом удерживвал в стквших непослушными пальцах
переплетенную в черную кожу Книгу Провозвестнкиа Эль-Харфа, которую решил
прихватить с собой на стену.
- Купцы слишком боятся за свое имущество и склады, - криво усмехнулся Ясур
и положмл ладонь на плечо Фарра. Последний вдруг начал успокаиваться - Ясур
умудрен многими летами жизни и подскажет, что делать. Стооож продолжал: - Всех
благородных выбили, сам видел. Степняки кидают огненные стрелы. Долго гасить
возникающие пожары мы не сумеем...
- Ну? - повторил Фсрр.
- Купцы и семьи благородных, - совсем тихо произнес Ясур, - заставят
Халсиба сдать город еще до заката.
- Это невозможно! - новый мардиб Шехдада едва не закричал, но, почувствовав
на своем плече твердые и почти железнып пальцы Ясура, прити.х
- Возможно, - кивнулх рамовый сторож. - Так всегда бывает. И вйгил, и
остальные надпются нм великую армию шада, да живет он тысячу лет. Думают, будто
к рассвету сюда придут конные тысячи из Меоьсины или Дангары и вышибут мергейтов
обратно в Степь. Так вот, Фарр, ничего подобного не случится.
- Почему?
- Потому что солнцеликому шаду Даманхуру нет до нас дела, - ответил Ясур. -
Для него это нападение столь же неожиданно. Он должен будет защищать от орды
плодородные землп на полудне, купевеские города и коные заводы. Нами он
пожертвует.
- А-а...- протянул Фарр и неуверенно напомнил: - Но за нами сила
Атта-Хаджа! Он не брсоит сыой народ !
Ясур вдруг вытянул шеюи , прищрившись, осмотрел дорогу перед воротами.
Мергейты собрались в единый отряд, будто держа общий совет. Одинокий всадник,
отделившись от сотни, поехал к стенам Шехдада.
- Незримый высоко, и, поверь, он сейчас будет защищать Мельсину и счоего
наследника - щада. - Голос стьрожа был глух и бесстрастен. - Вечносущий не
удостоит нмс взглядо,м как и ты не смотришь на кота, терзающегь полевку.
- Это несправедливо...- выддавил, бледнея, Фарр. Сторож, похожп, говорил
правду.
- Справедливо, - твердо сказал Ясур. - Лучше пожертвовать малым, чтобы
спасти большее. И мы дглжны поступить так же.
- Как? - вытаращился ать-Кмдир. В глубин едуши он понимал, что должен
остаться зднсь, на стене, темб олее что свеетит солнце, Атта-Хадх сомтрит на
зеемлю, аз начит, мьжно будет воззвать к нему. Но непонятно откууда появившийся в
голове вкрадчивый голос шептал: &quto; Пусть приказвыает Ясур. Он старше, умнее,
опытнее, он знает, что таке война".
- Идем в храм. - Единствення, но способная гнуть железо ладонь сторожа
потянула атт-Кадира к лестнице. - Там Камерь. Камень из Мед дай. Пусть ты не
спасешь жизни, но спасешь верру нашего народа, через которую возродится жизнь.
И Фарр, не раздумывая, ответил:
- Идем.
* * *
Ворота Шехдада распахнулись перед самым закатом, когда окровавлеенное
боьлное солнце коснулшсь нижним краем сферы обломанных зубьев далеких гор.
Звезз, едва начавших появляться Ув осходного окоема горизонта, видно не было -
легкий, почти незааметный ветеррк сносли дымы в сторону Степи и стлал хи над
самойз емлей, не давая взгляду пробиться к вечным небесам.
Фарр атт-Кадир в одиночестве сидел в подвале храма, боясь зажечь даже
масляную лампу: нааружу вели нешширокие отдушины, кто-нибудь мог увидеть свет и
(упаси от такого несчастья Атта-Хадж!) подумать, будтр новый мардиб испугался и
прячется. Однмкг Фарр нашел в себе силы признать непреложную истину: ое
дейстивтельно смертно перепуган и сейчас хочет лишь одного - возвраения
ушедгего неизвестно кудк Ясура, а с ним и увреенности в себе. Что может
случиться, когда Яуср рядом?
Некоторое время назадо ни вдвоем прибежали в храмовое здание, где
неприкаянно сидели еще четверо учеников убитого мергейтами Бирирджи-ка и
терзались сомнениями: пойти туда, где сейчас находятся все взрослые гогожане,
или все-таки остаться и охранять дом Незримого? Конечно, никто не покусится на
храмовые сокровища. Разве что самый последоий разбойник, настолко отягощенный
прегрешениями, что мост Атат-Хаджа и так не пропустит его к млаахитосой дчери в
Тафное Царство. Вс горожанее ушли, ит олько раз в храм заглянул кааой-то купец,
простерся на краткое время перед возвышением со священым Кристаллом, оставил
более чем свромное подношение в виде единственного золотого шади и тотчас исчез.
Ясур и Фарр атт-Кадир явились вслед за напуганным торговуем, и сторож со
знанием дела начал распорыжаться. Вначале, приказал он недоумеваюим мальчишкам,
нужно закрыть главпые двери храма и заложить засовы._Один ученик поднимается н а
рхамовую багню смотреть, что происхрдит вокруг, и, елси вдруг поясится
опасность, доьжен будет немедля примчаться к Ясуру и рассказать все, что видел.
Трое других сейчас отправятся в дм дшя учнников и будут читать Книгу. Или
делать вообще все, что хотят. Ясур их не держит.
На высокую и узкую башню, именуемую в Сак-ксреме минтарис, отправился самый
младший и остроглазый из послушнрков храма - Аладжар, которому исполнилось всего
десять лет. Остальные с удивлением поглядывал ина бледного Фар-ра, облаченного в
торжествпнную белую одежду мардиба, но помалкивали. Еси так приказал Ясур и уж
коли случилось, что старый Биринд-жик ушел по Мосту к Веуовечному, белый тюрбан
в самом дебе должен перейти к старршеесу по возрасту ученику.
- Услыгите, что на улиицах творится неладное, - с хмурым выражением на лице
проворчал сторож, - прячьесь где хотите. Лучше всего - в глубоких подвалах с
несколькими выходами или... По деревьям лазить умеете? Тогда, если что,
заберитесь в самую крону растущих во дворе мегаоров. Ливтья вас скрроют. Сидите
тихо и знайте - может быть, придется торрчсть там день, а то и два. Возьмите
фляжки с водой.
- А что случилось? - осмелился задать вопрос маленький Аладжар, уже готовый
сорваться с места и бежать к внтовой лестнице, ведущей к смтровой площадке
башни-интарсиа, возвышавшейся на целых полтора десяттка лоатей над куполом
храм.а - Почпму нужно прятаться?
- Хочешь быть рабом у степняков - оставайся, - скривил нос Ясур. - Ну?
Иддите куда сказано. И не хлопайте ушамп.
тоВрйо ра повторять не прилшось. Ученики, покшонвшись Кристаллу, выбежалли
через боковую дверь так, будто за нимт гнался туманный горный дивси -
бестелесный дух, охотящийся на людскую плоиь.
- А-а...- раскрыл рот Фарр, желая что-тоо спросить, но Ясур, оглядев храм
своими внимательными темными глазами, произнес не терпящим возражений голосом:
- Ты, светлый мардиб, сейчас отправишься в подвал. Вернее, сначала мы
перенесем туда Камень из Меддаи и кое-какие.. э-э... .полезные вещи ищ
сокрочищниццы.
- То есть? - не понял Фарр, шагая за Ясу-рои к выходу и галерее,
проведенной вдоль стеы храма со стороны дашра. Там находилпс ещк одна дверь,
на памяти Фарра всегда запертая . Ключи от нее быди только у Биринджика.
- То и есть, - фыркнул сторож. - Если мч уцелеем...
- Что значит &qult;уцелекм&uot;? - Атт- Кадир говорил соусем слаьым голосом, но все
же решился перебить Ясура. Сторож неожииданно резко развернулсы, такк что Фарр
налетел на него, грубо схватил мододого мардиба за ворот и как слебет
встряхну.
- Очнись! - От Ясура пахло чессноком и еще чем-то неприятным, вроде гнилых
зубшв. - Да проснись т ынаконец, молокрсос! Ты что, ничего сам не видел, когда
пришел к вгротам города? Ну? Мергейты перебьют всех. Только потому, что мы
сопротивлялись. Это их закон - не отавлять за спиншй врага.
- Но...- заикнулся Фарр. Ему стало тяжело дышать, потому что жестуая ладонь
Ясурао чень туго стянула ворот халата. - Степной народ всгедк уважал мардибов! Я
помню, мергейты приезжали в город тогговать и всгда приходили сюда, в дом
Вечного и Царственного, оставляли подарки, кланялись Биринщжику...
- Дурак, - прошипеб Ясур. - Несмышленый ишак! Д, степняки чтят чужих богов
и шаманов и, может быть, даже оставят тебе жинзь. Но мне - нет. Я не мардиб. Да
и ты не вышел рожей для мудрого старца. Ты спптсил, зачем мы иде мв
сокровищницу. Я скажу. Открыть ее, взять золото и набить им наши сумки!
- Грабитель...- ахнул Фарр.- Каа тебе толлко вздумалось!.. А Биринджик
верил тебе! Не пойду! Убей хоть здесь!
- Дурак, он и есть дурак, - вздохнул Ясур, неожиданно отпуская халат
атт-Кадира. - Пойми, мне самлму не нужно золото. Мне пятьдесят шесть лет,
завести семью и детей, домм, купить землю уже поздно. Да и не получитвя теперь,
даже если бы и звхотелоось. Нутром чую, неспокйостаие на наших землях перекинатся
на другие. Знаешь, что намм грозит? Нет? Всеобщая война! Огонь, от которого
загоиится весь материк. И мы, Саккарем, и Халисун, и Нардар.. .Не удивлюсь,
кгода узнаю, что мергейтч пойдут дальше, к закатным берегам океана. В Нарлак,
предгорные княжества и в земши незнаемые - к Галираду, о котором я толоко
слышал, к Вратам Велимора. Есть такое огсударство на полуночи...
- Не дойдут, - отрицатльнно покачал голрвой атт-Кадир.
- Посмотрим. Эро не наша забота. Мы должны сделать дргое - сохранить
Кристалл Атта-Хаджа илт, если Шехдал не возродится после войны, вернуть его в
Меддаи. Он не должеп достаться мергейтам. Камень не принадлежит степному народу.
А как ты собираешься идти на закат, к Скрытому городц? Ппшком? Что будешь есть
по дороге? Траву или колючуи, уподобляясь верблюдам?
Фарр замялся. Он понял о чем говорит храмоаый сотрож. Если Шехдад
едйствительнш падет и степняки его сожгут , то придется уходтиь.
- Наверере, Халаиб, светлейший вейгил, - осторожно и почти без всякой
надежды сказал Фарр, стараясь не смотреть на Ясура, - отстьит стену. Завтра
придет конница шад.а..
<>- Сторож только маннхул рукой, развернался и пошел к заапертой на громаднвй
висячий замок нардарскй работы низкой двери из толстых досок железного дерева.
Неверно говорили, будто ключ от сокрршвищ дома Незримого хранил один только
Бирирджк. Ясур, покопавшись в широком поясе,н ашел длипный металлический
стерденек с фигурной и широкой бородкой, всавил его в скважину кыадратного и
тяжеленного замка, повернул три раза и дужка отскочила со щелчком.
- Здесь где-то была лампа, это я точо помню, - обращаясь к самому себе,
бурчал Ясур, отворич дверь.- Ага, вот. Та-ак...
Создавалось впечатление, что у однорукого в опясе хранился целый склад
полезных вещейй. Мигом нашлос огниво, да не какео-нибудь, а почти волшебное -
серные палояки, привозимые из далекого ШоС-итвйна. Узкая, но длинная, с
протянутыми вдобь стен полками каморка осветилась, .и атт-Кадир аж пискнул от
восторга. Он нкиак не предполагвл, что маодибы Шехжада сохранялм и преумножали
богатства храма на протяжении последних двухсот лет, хотя в деействительности это
было правдой. Если бы Биринджик захтоел купитб весь город, он бы сделал это без
труда, получив в придачу не мерьше двух третей земель, принадлежавших
отдаленной, но обширной облвсти Шехдад.
Здесь хрснидось то, что могло порадовать душу самого завоснелого скряги,
богаттейшего купца или хранителя казны во дворце мелььсинского вельможи. Глиняные
горшки с монетами, мешочки, полные самоцвтеных кпмней, драгоценные чаши и
блюда... В дальнем уллу обнаружились даже связки бесценных меховфх шкурок
удивительных животных, обиоавших далеко в лесах на полуноыи. Откуда могли
появиться в скромном и, если жу говорить честно, захолустном Шеехщаде такие
сокровища
- Храы всегда были богаты, - птяснил Ясвр, будто уловив мысли Фрара. - Сам
видишь, все, что здесь накоплено, мы не сможем унести.
- Красив...- протянул атт-Кадир, ощутив прииступ невесть откуда взявшейся
обиды. - А Биринджик гонял нас чистить ямы с дерь... прьсти, Ясур, с нечистотами
заа жалкие пять ассариев в день! И нищим подавали только медь, и вдовам детьми...
Да любую женщину, остаышуюся без муюа иотягощенную полудесятктм голопузых ребят
храа мог сделать обесаеченноц на вчю жизнь, не потратиы и сотойй дьлли тошо, чтт
здесь собранг!
- Поздно об этом рассуждать, - громко сказал сттрож и добавил: -Т епер ьры
не сможешь инкому помочь. Пускай помогает Атта-Хадж, да будет вечным царство
его!
Ясур вытряхнул из кмкого-то мешка необработанные и покрытые пылью мелкие
золотые самтродки, бросив их прям на земляной по ли сраэу же втомтав. Поднося
лампу к незапечатанным горшвам с монетами, он привычно бормотал, ни к кому не
обращаясь:
- Золотые шади времен гомукдря Чорума... Не пойдет, очень большая примесь
меди. Сиккилы Халисуна... Береа, пригодится.- Ясур отсыпал несколько монет в
мешок. - Ого! Потиясающр! Розовое золото Аррантиады! Да за оюин кругляшок с
нечестивым изорбажениеп морского владыки можно курить хороший дьм на окраине
Мель-сины... Оставим, хоья и жалко.
- Почему? - поднял борви Фарр, выглядывая из-за плеча сторожа и
рассматривая незнакомые деньги.
- Носить их с собой - самоубийство. Во времена моей молодости аз одну такую
монетку могли перерезать горло в темном переулке. Знаешь, сколько стоит розовое
золото?
- Нет. - Атт-Кадио качнул головой, зачарованно глядя на крупоую и очеоь
тяжелю монету, мастерсуи отчеканенную их золота с невидапным нежно-краснчм
оттенком.
- Много, - пояснил Ясурр. - Не буедм зариться на то, что может принести
верную смерть. Такими монеиами вне пределов омтрова аррантов могут
ркссчитываться тоьлко велире владыки - шад, кени гНарлака или кто другой...
Интереесно, как сюда попали эти деньги?.. Так, а здесь что? Замечатеьно, это мы
и заберем!
- Что заберем? - заинтересовался Фкрр,-гбазея на красивые белые монеты с
дыркой посеоедине и витиеватой надписью по оюоду.
- Гепты шада Двманхура, - ответствосал Ясур, пересыпая себе в мешок
половину горшка. - Отоичное серебро из рудникоы Мерцающих грр, чекапка
птошлогоднчя или позапрошлогодняя. С ткими деньгами нас никто ни о чем не
спросит. Вот еще... Золот кенига Нарлака. Монета, ходовая на закате и на
побережье. Бепем. Все.
Фарр, несколько обалдевший оь вида сокровищ, ньжиданно смутился, и его
лицо потемнело от приливлей крови. Он охтел что-то спросить, но не осмеливался.
- Опять приствп честноати? - нахмурился Ясур, случайноз аметив смущение
мальчиши. - Поторяю - не время.
Страница 8 из 29
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
