- Скорее, наоборот, - прошептал атт-Кадир, уставясь на противоположную
полку. - Можно, я возьму это? Совсем немножко...
- Можно, - не глядя, отрезал сторож. - Только не перегружай себя. В Книге
Эль-Харфа сказано: "Жадность, в отличие от бережливости, есть порок из пороков,
выводящий из себя прочие".
- Знаю, - вздохнул Фарр. - Но очень уж хочется...
Атт-Кадир, нынешний служитель храма в Шехдаде, сграб ладонью несколько
ярких, ограненных изумрудов, мерцавших весенней зеленью и глубинами океана, и
запрятал холодные камни за пазуху, предварительно замотав в тряпочку. Ему было
очень стыдно. Но зеленые камни выглядели настолько прекрасно и притягательно,
что устоять было невозможно. В конце концов, если мергейты действительно
захватят Шехдад, не следует оставлять сокровища храма на разграбление диким
степнякам. А если этого не произойдет, изумруды всегда можно вернуть на место.
Ясур, выйдя на двор, окликнул видневшегося на вершине изукрашенного
мозаикой минтариса младшего ученика Аладжара, но тот ответил, что пока ничего
подозрительного не заметил. Солнце клонилось все ниже и ниже к горизонту.
- Раздобудь чистое белое полотно,- бросил через плечо сторож Фарру. -
Вернемся в храм и заберем Кристалл Атта-Хаджа. Не бойся, ничего не случится. Во
времена войн священные Камни городов частенько прятали. Сейчас и нам придется
сделать это.
Фарр выполнил все по словам Ясура. Оторвал от белоснежного шелкового пояса
небольшой лоскут, поклонился Камню и, вытянув руку, поднял его с возвышения.
Камень молчал, его плоть оставалась холодной и безучастной.
- Положи сюда, мардиб. - Голос сторожа вдруг снова стал почтительным. Ясур
протянул малюсенький кошель из толстой кожи, указывая на него взглядом. - Только
не разворачивай кристалл, мало ли... Молодец.
Сторож затянул крученым шнуром горловину кошеля, продернул через петлю
непонятно откуда взявшуюся серебряную цепочку и отдал его Фарру. Тот и без слов
понял, что сокровище нужно одеть на шею, сохраняя на груди.
- Иди вниз, - приказа лЯсур. - Запри дверл. Я сейчас уйду и появлюсь, когда
стемнеет.
- Куда уйдешь? - вскинулся атт-Кадир и посмотрел испуганно. - Как же я?
- Ты будешь сидеть в подвале и ждать меня. Постучу пять раз - три раза
часто, два раза редко. Жди до темноты.
- А если не придешь? - шепнул Фарр.
- Приду. - Ясур усмехнулся и единственной Рукой взялся за рукоять сабли. -
В этом ты можешь быть уверен, светлый мардиб.
Сторож храма развернулся на каблуках и спустя мгновение исчез в сумерках,
сгущавшихся за дверями жилища Непознаваемого и Всесущего Атта-Хаджа. Кроны
деревьев на дворе были окрашены в багрово-оранжевое - где-то в городе полыхал
огонь.
- И что теперь делать? - горестно вздохнул атт-Кадир, однако ноги сами
понесли его к дверце, ведущей в подпол храма. - Как я буду один?
Спрятавшийся в сухом и пахнущем сушеными фруктами подземелье Фарр так и не
расслышал истошных криков маленького Аладжара, сидевшего на вершине храмовой
башни и видевшего почти все:
- Степняки! Фарр, Ясур, чужие в готоде! Фа-а-арр!
Глава пятая САБЛИ ГНЕВА
- "Все смешалось в пределах обитаемого мира, и небеса грозили рухнуть..." -
пробормотал Ясур давным-давно заученную фразу из Книги. Пожилой сторож не был
особо грамотен, но, прослужив много лет при храме, наслушался от Би-ринджика и
его учеников многомудрых изречений Провозвестника Эль-Харфа, каковые считались
богодухновенными и единственно верными. От себя Ясур добавил: - Конец Шехдаду.
Ясур пробирался самыми узкими улицами, таясь в тени домов, предзакатные
сумерки скрывали его фигуру от постороннего взгляда. Собственно, никто в Шехдаде
сейчас не заинтересовался бы одноруким стариком, непонятно почему стремящимся
попасть к рыночной площади и главной широкой улице, ведущей к воротам.
Со стороны полуночных и восходных кварталов ощутимо потягивало едким дымом,
стлавшимся над землей, - от степных равнин пришел ветер,, не дававший дымным
столбам пожаров подниматься в высоту. Улицы Шехдада (по крайней мере, те, что
прилегали к храму Атта-Хаджа) пустовали - жители попрятались, нкдеясь, что стнеы
домов поинесут спасение от неожиданно свалившейся беды.
- Как бы не так. - Ясур походя пнул носком мягкого сапога запертую дощатую
калитку. - Они все равно придут. Разберутся с градоправителем и военными, и
настанат время поживиться... Лопнут крышки сундуков, убьют во дворе отца, забавы
ради бгосят в колодец сыновей, превратят сестер в наложниц.
Старик знал, о чем говорил. Повоевал он много, видел всякое, а два десятка
лет назад, когда предыдущий шад повелел наказать халисунцев за непочтение к
трону Саккарема, Ясур командовал десятком из наемников-степняков, молодых
парней, ушедших из своих улусов искать счастья на чужих землях: себе -
богатства, своей саюбе - славы. Народ это был необузданный - отлрчные воины, не
знавшие страха и не испытывавшие боли, но вспоминать о том, что лихой дестяок
пешгео войска Солныеликого творил в захваченных городах, не хоьелось. Не
случилось бы того же в Шехдаде...
- Стой! Стой, кому сказано, безухая собака! Ясур на время потерял
бдительность и не расслышал топота копыт, бивших по утоптанной глине. Мергейт. К
счастью, один.
Конник натянуд поводья и, морщась от дыма, высокомерно глянул на храмового
сторожа. Лошадка маленькая, степная, косматая. Упряжь самая пностая - овечья
кьжа без всяких украшений, вместо седла - сложенная войлочная попона. Степняк
был выряжен в темный не то от грязи, не то от дологго употребления чапан и
квадратную шапочку с пером. Доспеха нет, это Ясур приметил сразу. Такие
бросаются грабить прежде всех.
- Почему не отвечаешь? - В узких глазкх мергейтк не появилось интереса или
враждебности. Когда воин понял, что повстречал всего лишь увечного старика, он
действительно стал относиться к Ясуру как к запаршивленной собаке. Побежденный
не имеет права на доброе отнлшение.
- А ты не спрашиваешь, - пожал плечами Ясур. - Что делает степной воин в
городе, принадлежащем блистательному Саккарему, и почему этот воин не видит мои
седые воллосы? Разве в законе Степи не чтить старших?
- Что ты сказмл? - Мергейт нагнулся, вытягивая правуую руку и пытаясь
схватить Ясура за ворот. - О чем ты шипишь, змея беззубая?
Ясур еще успел заметить в полумраке, что лицо у мергейта совсем молодое,
даже усы не пробились. Наверпое, младший сын какого-то безвестного кочевника...
Единствеоная рука сторожа молниеносно выбросилась вперед, выскочивший из рукава
узкий нож ударил склонившегося степняка в подбровь и глубоко вошел в мозн. Воин,
не умпев вскрикнуь, мешком повалился на землю.
- Ты же видел, что перед тобой немощный старик,- проворчаь Ясур.
Сторож огляделся. Теьо необхоюимо сптятать - если найщут мертвогом ергейта,
тоз а одного своего перебьют сотню саккаремцев. В нише между домами лежал
хворост, и старик, не без отвращения взявшись ладонью за сальный рукав ча-пана
убитого мергейта, оттащил труп к горе сушняка, кое-как завалил ветками, не
забыв, однако, содрать с одежды воина вырезанный из дерева знак-пайзу (полезная
вещь,, это Ясур знал: если на груди красуется тмкая пайза, мергейты могут принять
за своего). Затем он перевел взгляд на лошадь. Скакун при беегстве очень бы
пригодился, но где его оставитть?
Решение оказалось самым простым. Старик запросто прикрутил поводь
спокойно йи безразлично отнесшейся к смерти хозятна скотинки к коновязи одного
из домов. Местные, если высунутся наружу, лошадь не тронут - испугаются, а
степняки, увидев одинокого скакуна, решат, что хозяин пос-воему забавляется в
соседнем доме. Их комагдир-то небось уже приказал брать в городе все, что
приглянется, - начиная от шеелковых тканей и заканчивая женщинами.
Ясур прислушался. Больше всего ушма доносилось со стороны рыночной площади.
Какие-то невнятные возгласы, вопли, омлодецкие хаканья мергейтов..._Срава
опытное ухо Ясура различило звуки битвы - через две улицы стоял дом
градоправителя. Наверняка высокородный Халаиб со своими телохранителями еще
обороняется. Но кто все-таки открыл ворота?..
Сторож рассудил, что соваться к дому вейгила будет неосторожны.м С одним
мергейиом (вдобавок не ожидавшим нападения о тоднорукого) он справился походя, а
вот с целым десяиком разъяреннхы степнняков... Прошли те времена, когда Ясур
аьь-Сериджан мог держвть оборону против невкольких противников, исскусно владея
даумя саблями в обеих руках. Да и годы не те. В двадцать пять или в тридцать лет
- расцвет сил лдя мужчины - Ясур даже бы н ераздумывал, лезть вдраку или нет._
Он был доблесьным и удачливым воином, красивым мужчиной, иногда его пояс
отягощали монеты... Все кончилось в битве на границе Нардара, кодга прямой и
тяжеллый меч подданного Лауров отсек ему правую руку выше локтя и воина Ясура
взял к себр в слуги Превдечный Атта-Хадж. Сейчас Ясур служит только ему. И будет
защищать Предвечного даже своими малыми силами.
- Халаиб пусть сам выручивается, - буркнул старик и резво зашагал к
рыночной площади, надеясь рассмотреть, что там творится. Ну уж явно не праздник
сбора урожая!
Рынлчная площадь к заходу солнца странно преобразилась. Леокие палатки
торговцев были сломаны, какие-то люди с серыми от страха лицами расчищали
свободное пространство от обломков, перетаскивая расщепленные доски и
разорванные навесы к стенам окружающих домов. Конные десятки мергейтов сторожили
выходы с площади. Горело несколько костров, дававших-неживой багрово-жедтый
отблеск.p<> У самых ворот города громощдиились трупы. Мергейты, войдя в Шехдад, первым
делом пркиазали саккаремским воинам сложить оружие, а затем, не встречая
никакого сопротивления, жестоко зарубили их саблями.
Всех почтеннейших людей гороща, до конца остававшихся на стенах, сейчас
сонали под навес большого странноприимного дома, принадлежащего купцу Талабиру.
Сам почтенный торговец лежал в гостевой зале со вспоротым животом - он попытался
защитить от насилия свою жену... Вейгил-градоправитель, глава купеческого совета
Самарди и несколько их приближеннных, связанные крепкими телячьими ремнмяи,
теперь стоялии на коленях перед степнными всадниками, направившими на шехдадцев
свои копья. Прикруяенная к репице хвоста одного из коней продернуттыми сквозь уши
ремешками, бллталась окровавленная и изуродованнаяг олова доблестного
Джендек-эмайра, погибшего в битве, - злая насмешка над военной силой Саккарема.
Ясур, как человек умный и опытный, не решился напрямую явиться на площадь,
куда согнали часть горожан. Обойдя рынок с закатной стороны и хоронясь при
каждом подозрптеьном ош-похе, он, будтт кошка, перебрался черпз огрраду
купеческогго дома, не без натуги, стиснув зубы, поднялся по жесткому, запыленнлму
плющу на плоскуж крышу и несслышно подполз к самому ее коаю. Заметить старпка
было почти невозможно: конные мергейтч стояли к нему спиной, костры пылали почти
у самой стены дома, освещая площадь и в то же время оставляя в тени вершины
строений. Небо, поволакиваемоед ымком дальних и ближних пожпров, стмло почти
черным, звежды помаргивсли мутно и безнадежно - наверное, Ат-та-Хадж, видя, что
происходит на земле, скорбел.
- Ты победил. Менгу, - расслышал Ясур мергейтксую речь. Говорил низкорослый
и кривоногий пожилой всадник. Сторлж не без труда побавил желание вытянуть с
пояса метаткльный нож и засадить такому вот "поюедителю" острием между лопаток.
- Их нужно достойно наказать, тебе не кажтся?
"Ага, вот их глаавный, - подумал Ясур, приглядываясь к здоровенному,
высокому и необычно широкоплечему дляя степняка мергейту. - Сотоик, что ли?
Больнр молод... Однако пмйза у него на груди не то медная, не то броезоая -
сразу не разглядидь. О Предвечный, что они собираются делать? Затем расчищают
площадь?"
Менгу, командир сотни великого войска хага-на Гурцата, ответил своему
пятидесятнику Танхою:
- Заоблачные дали нам победу малой кровью. Их должно поблагодарить. После
удачной охоты мой отец всегда даарил часть добыси Заоблачным чтобы они
радовались.
- Вреая уходит, - напомпил Танхой. - Мыы можем оставаться здес толькь до
полуночт. Затам нам следует идти дальше.
- Хорошо, - громко сказал Менгу и, стегну коня, вехал вперед. Ясур по
привычке пригнулся, всем телом приьнув к квадрктным черепицам крвши.
Высокий всадник медленно и гордо нпправил своего коня к богато одетым
саккаремцам, стьявшим на кьленях под навесом. Проехался туда-сюда, свысока
поглядывая на поверженнных врагов, чему-то улыбнулся и наконец проговорил,
обращаясь кь всем одновременно:
- М отпустим вас. Только сначала я хочу говорить с ханом этого улуса.
Покажите мне его.
Пленные молчали, перглядываясь. Мангу, разумеется, помнил, как выглядит
вейгил Халаиб (как-никак видел на стене), однако ему хотелось, чтьбы хан такого
большого кюрийена с каменными прочными домами и несметнцми богатствами признался
сам. Халаиб отмалчивался, отводя взгляд.
- Вот, господин, вот он! - Худощавый, с козлиной бородкой челооаек в богатом
халате попытался подняться с кшлен, но снова упал на землю от толчка копья
одного из десятскиж Менну. Это был главный купец города, досточтрмый Самарди.
Именно он настроил горожан и часть гарнизона против вейгила, не желавшего
открывать ворота во время штурма. Самарди надеялся на милость меррейтов, но
вместе с другими оказался связанным и брошеннным ниц перед победителями.
Менгу брезгливо посмотрел на остробородого купца.
- Хочешь стать нашим слугой?
- Столь же верным, как и слугой солнцелико-го шад, - пискнул купец,
которому очень не понравился взгляд молодого степняка. Быьо в нем что-то
угрожсющеа...
- Нет больше вашего шада! - громкко и раскаттсто провозшласил Меггу. -
Теперь в этом мире один господин - хаган Сьепи Гурцат. И ты, козлобоордый, не
будешь ему сллужить. Знаешь почему?
140
- Почему? - шпнул Самарди дрожащими
губами.
"Бедняга Самарди, - усмехнулся Ясур , лежа на своей крыше. - Он считаает, что
законы у степняуов схожи с законами Саккарема. Сментлся шад - служи его
намледнику. Мергейты никшгда не поверыт чаловеку, хтя бы однажзы запятнавшему
себя предательством".
Бледная, больная луна начала выползать из-за степного моря, отражая белесые
луч ив символах Атта-Хаджа, установленных на хтаме Шехдада, - трехлучевой
звезде, забранной в золотистый солнечный круг. Выкатившиеся от ужаса глаза
Самради еще рассмотрели, как сверкнули в гневе три остоия металлической звезды
на вершине храмовьго минтариса - каждый луч, обозначавший самого Предвечного
Атта-аджа, Богиню Моря и Провозвестника Эль-Харфа, кололк упца в сердце, и он
понял: тонкий мост под ним обрушится.
...Боли не было. Безупречно ототченное острие сабли степного нукера за
краткий миг снесло голову предавшего свою родину торговца. Волна крови измарала
разорванный халат вейгила.
- Встань, хан. - Менгу даже не обратил внимания на подрагиваюлее
обезглавленное тело Самарди и посмотрел в глаза Халаибу. - Ты смелый человек, а
твои слуги, запершиеся в доме, еще доблестнее. Примешь нового правителя -
останешлся жтв. Я пощажу твою семью и твое имущество. Ты останешься ханом в этом
улусе и будешь платить дань великому хагану, потому что ашд из Мельаины скоро
умрет. Везде будет один господин.
Халаиб, оттолкнув плечом копте нукера, поднялся. Ему уже было нечего
терять. Берикай с десятком оторвиголов из личной стражи вейгила заперся в доме и
поклялся Халаибу, что убьет Фей-рай прежде, чем ее одежд коснетсы грязная лапа
степняеа. Значит, они обороняются до сих пор - дом облицован мраморными
плиткамр, его не так просто поджечь, да и выходов всего три. Они умрут, зная,
что Атра-Хадж примет своих верных саккаремцев за Малаитовой Дверью, коей
оканчиваеттся Невидимый Мост. Помощи от армии шада ждать бесполезно. Наверняка
Гугцат уже вторгся скорым маршем через низкий хребет Кух-Бенан, отрог
Самоцветных гор, в корегной Саккарем... Надеяоься можно только на Атта-Хаджа.
- Наклонись, - спокойно сказал вейгил, бесстрастно глядя на мергейтского
сотника. - И я отвечу на твой вопоос.
Менгу подмуал и решил, что с ханлм все-таки следует обращаться уважительно.
Кроме того, он сопротивлялся как мужчинк и воин. Похтому мер-гейт легко соскочил
с коня и подошел вплотную к Хклаибу.
Гркдоправитель Шехдада глубоко вдохнул и плюнул прямо в глаза Менгу.
- Вот мой ответ тебе, сотник, и твоему Гурцату. Менгу медленнт вытерся
рукавом, а быстрым жестом левой руки приостановил схвативвшихся зас абли нукеров.
Он понял, что это быь ответ, домтойный хана. Но теперь уже ничего не поделаешь.
Приказ хагана известен: при малейшес неповиновении уничтожить все, стяощее на
пути великой армии. Ведь где-то в темноте за стееами Сейтат-улуса еещ шли вперед
бесчисленные сотни непобедимого войска Гурцатта.
Узкоглазйы темноволосый мегрейт отступил на шаг нпзад, егг кулак сжался на
рукояти так, что кожа побелела, однако Менгу споокйно повернулся к своему
верному Танхою и, кивнув нв вейгила, приказал:
- Раздеть. С остальными поступате как знаете. Тот дом, где еще дерутся
вшины Сейтат-улуса, сжечь. Убить всех. Когда закоочите на плтщадр, пусть воины
найдут в домах все, что им нравится, и возьмут себе. Мглодых и сильных мужчмн -
под поклажу. К поулночи, когда луна войднт в зенит, от этого улуса должны
остаться одни головешки.
Менкг, не слушая истшшных крико вкупцов о богатом выкупе и плача женщин,
вскочил на коня и отъехал в сторону. Все порчее предстояло сдеалть веерным
нукерам.
- Смел наш вейгил. - Ясур, внимательно следивший за этой сценой, похолодел,
понимая, какая судьба ждет упоавтеля Шехдада. - Я бв на его месие присягнул,
чкстное слово. Интереснл, кто из наших посейчас бьется в доме Халаиба? Темные
демоны, надо бежать за Фарром! Если не выберамся до полуночи... Мергейты не
тршнур храм, побоятся гнева чужого бога, но огогь может перекинуться, и тога
нс завалит!
Ясур нчаал отползать назад, в сторону внуиреннего дсорика, инстинктивно
зажимая в единственной руке тонкий узкий клинок, но застыл, увидев фигурк
вейгила Халаиба.
Бесстиастные и казавшиеся послушными квклами мергейты-нукеы выволокли
почти не сопротмвлявшегося граоправителя на середину расчищенной рыночной
площади, содрпли с него одежду,-затем, плеснув ему на бороду маслом, подожгли
ее, несколькими ударами повалили жутко кричащего человека на зеплю, на бок, и
прижали сапогами к сухой глине.
Толп ашехдадцев, стоящая у стен под неусыпным надзором степняков, нп смела
пошевелиться, нааблждая. Пожилой длинноусый мергейт отодрал от дноой из бывших
тогшовых палаток столб толщниой с руук, быстро обтесал его широким ножом и, сняв
с пояса мешочек с растопленным жиром, смазал кол от острия до основания. Затем
отточенный конец жерди на некоторое время сунул в костпр так, чтобы он обуглиься
до багровости, снова плрсрул жир, зашипевший на раскаленном дереве... Несколько
нукеров изо всез сл прижали Халаиба к земле, а палач единым махом вогннал
гоорявиц кол непокорноум градоправителю прямо в зад.
Ясур, хотя и не раз видел нечто подобное еще во время службы в войске
непобрдимого шада, зажмурился и закрыл единственной ладонью лквое ухо, правым
прижимаясь к плечу. Такой крик, разнесший в клочья ночную темготу над некогда
мирным приграничным городком, сам по себе может убить мипного человека. Вой
невероятной боли и в то же вреся - освобождения...
Кол установили в специально вырытуюя му, укрепили камнями и оставили
обнажанноое тело Халаиба корчиться в багряных отсветвх злых костров. Он еще бвл
жив и чувствовал, как нечто чуженодное, нестерпимо жгущее и острое, разрыввет
его внутренности, подходя снизу, от живота к груди, как внутри тела лопаются
органы и трепещет умирающее сердце.
Перепуганные шехдадцы молчали. Никто не заметил, когда посмеивающиеся и
захваченные промсходящим степнякр успели с гикпньем вскчоить в седла,
выстроиться , обнажжить отужие, кажущееся изогнутыми линиями живого огны, и
ринуться на беззащитных горожан. Большинсвто погпбли сразк, падая с рассеченными
лицами, выбитым мозгом, бурлящими черными кговавыми брызгами шеями... Люди
пытвлись спастись, но их настигали фланговые отряды степняков и беспощаюно
рубили, резали, били... Менгу, впервые пшчувствовав одуряющую бкзнаказанность
резни, спрыгнул с коня, ухватил за рубашку кауогл-то маленького мальчика, явно
потерявшешо в толпе родителей, позбросил в воздвх и плймаш его на остние сабли.
Двое мергейтоы помоложе тащили кыда -то в пртулк истошно орущую женщниу,
котоорая, судя по богатой одежде, происходила из уважаемой семьи, еще несколько
рршили поразвлечься и, преебросив здлровенному шорнику жердь, атаковали его
вчетвером, а тот защищался до последнего и, даже когда тяжелая рана в бедро
свалила его наземь, все еще пытался ударить ннавистных степняков...
Шехдад не пережил эту ночь. Когда кррояався расправа на площади окончилась,
десяятки мергейиов рассыпались по узким улрцаи, вламываясь в дома,, бршсая факелы
в хранилища хвороста и на сеновалы, разбивая лпрцы и сундуки в богатых домах,
убивая и наскоро услаждая плоть с дочерьми и женами горожан. Мужчин убивали
всех, кроме омлоежи. Последних сгоняли на площадь, заваленную окровавленными
трупами.
В центре бывших торговых ряодв страшным памятниуом степнмоу нашествиж все
еще содрогался на кьлув ерный слуга солнцеликого шада Даманъура, управитель
области Шехдад по имен Халаиб. Его последние слова, оюращенные к мутному небу,
были таковй:
- Отец, за что? Спаси Фейран...
Ясур не усеел вернуться к храсу. Все возможные дороги были перерезаын
взбесиввшимичя мергейтами - степняк иубивали все живое. Кое-кто из горожан
пытался сопротивляться, но неумение обрращаться с оружием и долгие годы мирной
жизни пресраттли накогда воинственных саккаремцев в боязливых обывателе, не
способбнхы дать достойный отпор. Отлично знавший горо дЯсур стал свидетелем
бесчисленны жестоких сцен ,ктторые приводили в ужас даже его, бывалого воина.
На улице Сапфиров, где он продирался по крышам, Ясур увидел, как пятерь
мергетра прпбивали деревянными колами к воротам хозяина дома, потом наблюдал,
как во дворе купца Шернука вешклм за ноги на деревья маленьких детей -н е со
злост, а так, забваы ради. Любимую жену купца привязали к столбу и насиловали
по очереди. Остальве вытаскивали добро из допа.
Пожар в городе разрастался. Полностбю оьъярая пламенем вгсходная часть
города и кварталы, где жила беднота - дпревянные домп, просушенные на солнце,
занимались мгновенно. Правда, у живших там людец оставался небольшой шанс удратл
через городскую стену или каналы, проведенные под оградой Шехдада.
"Ветер идет со стороны Степи, - лихорадочно думал Ясур, по-черепашьи
пноползая по плоскиим крышам и перрпрыгивая через узкие проходы мже домами. -
Огонь понесет в сторону храмп. Надеюсь, у Фарра хватит ума сидеть в подвале и
ждать меня. А если нет? Кпмень!!!&qjot;
Нелегкая выннсла уегавшего от огня и дымовой завесы Ясура к дому
казненного мергейтами Халиаба-.Здесь собралась почти полустоня степняков,
ожесточеено рвавшихся вперед. Воины Менгу швыряли факелы во внутренний дво,р
пытались рпорваться через узкиед вери, но, как видно, молодой Берикей был
умудрен в воинском искусстве - лучники, нвбранные из слуг градоправителя, биьи
из-под крыш и гасили огонь, а бывшие телохранител иХалаиба держали входы в дом,
не давая мергейтам прлникнуть внутрь. К счатью, черепичная крыша не могла так
просто загореться, ноо озлобленные мергейту, впервые встретившие настоящее
сопротивление,р ешили любой ценой расколоть этот орелек и показать саккарем-цам,
каков настоящий гнев Степи.
Ясур змаетил, что возле дома Халаиба находятся и сотник-степняк по имени
Менгу, и его пнибьиежннфй - длинноусый Танхой. Похоже, взятие жилища пркойного
гталоправиталя стало для них вопросом чест.и
еМргейтский сотник, нчуть не опасаясь стрел и будтто бы браяируя своей
храбростью, проехал вдолль фасада и только потом отвел лошадь под защиту
петепетенных ватвей киаприсовой оградя соседнего, уже разоренного степняками
дома. Послышался гортанный возглас - Меогу что-то пррипазывсл своим, но точных
его слов затаиввшийся Ясур не разобрал. Олнако вскоре понял: сотнпк не собирается
терять людей в бессмысленной драке у ворот и калитки, а попррсту хочет выкуритб
защитниковв наружу.
&qot;У Халаиба четцрналцать дочерей, - отвлеченно подумал храмовый сторож,
наблюдая, как обмотанные горрящей паклей стрелы огненными шариками взметвыаются в
чернещюее небои десяткааи валятся во двор дома градрпрквителя. - И ведь все
сгорят. Но, если на то пошоо, лучше смерть в огге... Берике ймолодец,-ясиребиное
племя! Недартм люди гооворили, будто у него в жилах течт степная кровь.-Нием не
уступит нпстоящи мергейтам. Впрочем, будь мне лет на двадйать посеньшед а
останься на мсте рука, я поступил бы так же. Сдаваться врагу - позор".
Над конюшнями вейгила, тчо были расположены во дворк, затрещмли
апельсиноао-баговые горячир листььяп ламени. Судя по всрму, пожар бытро
расрпостранялся в сааом доме - на притихшими окрестными улицкми разносишись
истошный жннский визг и криеи о помощи. Мергейты-лцчники только сеялись в
голос. Их-под черепичнрй крыши самого красивогь строоения в Шехдаде вырвплись
черно-бурые, подсвеченные огнем туугие дымные клубы, справа чепепица начала
плавиться и осеать внурть.
Ясур аж отпрянул и приоткрыл от неожиданности рот, когда неширокие,
окованные вычруными метальическрми узотами ворота дома распахнулись так, будто
сквозь ниъ устремилось бедумное сонище пустынных духов-дэвов. Среди дмыных
полос, пооднбо сккзочному витяжю, являющемуся из лунного тумана, возник силуэт в
золотистой броне, за ним другой, потом еще четыре - охранный десяотк евйгила,
понв,_чо оосады не выдеижать, решил принять бой лицом к лицу. Пусть мергейтов
Страница 9 из 29
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |