Ник Перумов. Эльфийский клинок

И Фолко подчинился. Он действительно не боялся больше; он как-то сразу
поверил Олмеру, хотя внутри еще не до конца рассосался липкий комок
недавнего испуга. Настороженно и медленно шагая, хоббит стал приближаться к
неподвижно застывшим Олмеру и Санделло.

Идя к ним, хоббит имел несколько мгновений, чтобы лучше рассмотреть
называвшегося золотоискателем. Глядя снизу вверх, он видел над завязками
плаща мощную шею с пересекавшими ее заметными морщинами, выдававшими немалые
прожитые Олмером годы -- большие, чем можно было бы дать ему, глядя на его
загорелое лицо. Олмер тоже шагнул вперед, и хоббит увидел его высокие
кожаные сапоги, с дугами потертостей от стремян на подъемах. Санделло ни на
шаг не отставал от своего господина.

-- Я рад, что встретил тебя, половинчик,-- приветливо улыбнувшись,
сказал тот,-- хоть и не знаю твоего имени. Меня зовут Олмер. Я рад видеть
тебя идущим по дороге мужчин и хочу вернуть тебе старый долг. Да, не
удивляйся, в Пригорье с тобой поступили несправедливо, и тот, кто первым
обидел тебя, понес наказание. Да и ты, любезный Санделло, был неправ,
вступившись за насмешника, затеявшего ссору!

Горбун вздрогнул и нагнул голову.

-- Ну а ты, почтенный хоббит, совершил ошибку, пойдя с мечом против
бросившего сталь. Ты очень молод, и я не виню тебя, но впредь против палки
бери пивную кружку.-- Он вновь едва заметно улыбнулся.-- Санделло! Тебе
повезло, что он обнажил меч, а так, кто знает, чем бы все кончилось? Но,--
он перебил сам себя,-- все это в прошлом, а теперь я хочу, чтобы между нами
не лежало это давнее недоразумение.

Фолко стоял молча, смущенно глядя вбок -- посмотреть в глаза Олмеру не
было сил. Никто никогда не говорил с ним так уважительно и так открыто -- на
равных; никто, даже Торин, даже Малыш. Обладателю голоса было приятно
внимать; хоббиту не льстили -- просто сильный признавал и его силу, пусть не
во всем, и сожалел об ошибке; и Фолко почувствовал себя почти
удовлетворенным за то давнее поражение. Исчезли последние остатки страха; он
не боялся даже Санделло, смотревшего на него теперь чуть удивленно и
заинтересованно; Фолко не находил слов и лишь смущенно мялся с ноги на ногу,
однако глубоко в сознании родилась и беспокойная мысль: а зачем все это
Олмеру?

Наступило молчание. Олмер выжидательно смотрел на хоббита, и тот понял,
что ему нужно хотя бы представиться в ответ на учтивую речь. С трудом,
преодолевая еще оставшееся оцепенение, он выговорил свое имя. Олмер
дружелюбно слегка наклонил голову и кинул быстрый взгляд на Санделло. Тот
шагнул вперед и спокойно протянул хоббиту руку.

-- Не держи на меня зла, сын Хэмфаста,-- медленно проговорил он,
касаясь вздрогнувшей ладони Фолко своими гибкими, холодными, но неимоверно
сильными пальцами,-- я признаю, что был тогда неправ...

Слова давались ему с трудом, но Олмер не сводил с горбуна внимательного
взгляда, и Санделло продолжал говорить. Фолко глядел ему прямо в глаза (на
что ему едва хватало духу) и вновь, как еще в Пригорье, увидел в них оттенок
понимания и затаенной горечи.

"Горбун говорит искренно,-- вдруг подумалось хоббиту,-- хотя ему и
мешает гордыня".

-- Ты крепко держался,-- продолжал Санделло.-- Сказать по правде,
второй раз я едва-едва увернулся. Впрочем, теперь это уже не важно. Прошу,
постарайся забыть.

-- Я... я не знаю,-- промямлил хоббит, теряясь под ставшим вдруг
напряженно-испытующим взором горбуна,-- такое так просто не забывается...

Санделло все еще не отпускал его правую руку, и от этого Фолко вновь
стало слегка не по себе. Горбун вздохнул.

-- Что же мне сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой? -- сказал
он.

-- Кажется, я могу помочь тебе в этом, почтенный Санделло,-- вдруг
вмешался Олмер,-- Спору нет, ты виновен, а потому принеси-ка сюда наш
гундабадский трофей!

-- Наш? -- удивленно поднял глаза горбун.

-- Да, наш,-- ответил Олмер,-- ибо благодаря твоему искусству мой
противник сражался пешим. Принеси его, быть может, он придется по сердцу
почтенному хоббиту.

Санделло кивнул головой, повернулся и быстро исчез в зарослях. Спустя
мгновение он появился вновь, держа в руках небольшую кожаную сумочку, и
протянул ее Олмеру. Тот распустил завязки, сунул в нее руку и извлек оттуда
недлинный кинжал в простых черных ножнах, по краям окованных узкой полоской
вороненой стали. К ножнам было прикреплено несколько ремешков, зачем --
Фолко сразу не понял. Олмер держал оружие плашмя, пальцы его правой руки
скрывали рукоять; но хоббит неожиданно ощутил странное чувство. В этом
неброском на вид кинжале была какая-то завораживающая соразмерность -- его
нельзя было ни удлинить, ни укоротить, ни уширить, ни заузить. Гладкая
черная кожа, покрывающая ножны, должна быть необычайно приятна на ощупь --
вдруг мелькнуло у него в голове. Как спокоен и уверен в себе будет он, едва
его ладонь коснется их чуть шершавой поверхности, хранящей тепло его тела!
Ему вдруг очень захотелось поскорее взять и подержать в ладонях эту вещь, он
невольно подался вперед, забывая об осторожности.

-- Я вижу, он уже манит тебя. Бери! -- продолжал Олмер.-- Пусть он
верно служит тебе! -- Олмер замолк на мгновение, а потом, протягивая хоббиту
кинжал, добавил: -- Мужчинам достойно делать друг другу именно такие подарки
-- ибо что лучше них служит нашим сокровенным желаниям?

Его пальцы разжались, и кинжал приняли ладони Фолко. В ту же секунду и
лес, и Санделло, и Олмер перестали существовать для него -- он смотрел на
подарок.

Ножны имели длину одиннадцать пальцев; к их нижнему концу было
прикреплено кольцо, через которое был пропущен узкий кожаный ремешок. Такое
же кольцо было и сверху, с таким же ремнем. Прежде чем Фолко успел удивиться

Страница 105 из 158 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |