Ник Перумов. Эльфийский клинок

выбрать себе подходящий по росту и повесить плащ или кафтан.

Малыш и Торин, нехотя, покряхтывая и кусая губы, повесили на клыки свои
перевязи -- Торин с кистенем и шестопером. Малыш -- с мечом и даго. Фолко же
надел свои ножи под куртку, как делал всегда в Аннуминасе,-- хоббит привык к
оружию и, оказываясь без него, чувствовал себя неуютно.

Гномы разобрались наконец со своим вооружением, и девушка сделала
приглашающий жест рукой, направляясь к лестнице.

"Здесь словно в комнате Старого Тукка в их главной усадьбе,-- отрешенно
подумал Фолко, идя вслед за друзьями.-- Здесь, похоже, уже ничего не
менялось долгие-предолгие годы".

Лестница даже не скрипнула под тяжестью коренастых гномов. Они
поднялись на второй этаж, оказавшийся, на первый взгляд, точной копией
первого -- такое же просторное помещение, те же шесть одинаковых дверей по
обе стороны, и лишь вместо входной двери Фолко увидел широкое, занимавшее
всю стену, окно. Солнце уже опускалось, и комната была вся залита его ярким
сиянием, так что после полумрака прихожей им пришлось щуриться и прикрывать
глаза.

-- Я приветствую вас,-- вдруг раздался рядом знакомый голос хрониста;
ослепленные солнечными лучами, друзья не сразу заметили, как он вышел из
одной из дверей.-- Прошу вас ко мне в гостиную.

Он гостеприимно распахнул створки и учтиво пропустил гостей вперед. Они
оказались в небольшой комнате с камином в дальней стене, с тремя окнами,
сейчас прикрытыми ставнями. Стены были задрапированы темно-коричневой
тканью. Возле камина стоял низкий стол, четыре уютных кресла и высокая
конторка, за которой можно было писать стоя. Пол в гостиной покрывали
темные, необычайно плотно сбитые между собой доски. Слева от камина в стене
без окон виднелась еще одна небольшая дверь, а над самым камином висела
старинная шпалера, изображавшая высокого, статного старика с царственной
осанкой и длинными, распущенными седыми волосами в белоснежных одеяниях с
черным посохом в руке и длинным мечом в синих ножнах у пояса. Он стоял
вполоборота к зрителю, но голова была повернута, и вошедшего встречал
суровый и проницательный взгляд казавшихся живыми глаз. На лице старика
лежала печать бесконечной усталости и глубокой, хоть и светлой печали.
Завороженный Фолко не удержался от вопросов.

-- О, это удивительная вещь,-- явно довольный, отвечал Теофраст.-- Это,
сударь мой хоббит, не кто иной, как сам великий маг Гэндальф Серый! --
Хронист кинул быстрый взгляд на оторопевших гостей, любуясь произведенным
впечатлением. Выдержав паузу, он продолжал: -- Его запечатлел неизвестный
художник в Серых Гаванях, незадолго до того, как всемогущий чародей покинул
наш мир. Шпалеру эту преподнесли Великому Королю, потом царствующий внук
Элессара Эльфийского наградил ею вашего покорного слугу.-- Хронист чуть
развел в стороны руки и церемонно поклонился.-- С тех пор она и живет здесь,
над моим камином. Но что же мы стоим? -- вдруг спохватился он.-- Прошу вас,
садитесь к огню, набивайте ваши трубки, и начнем беседу.

Они расселись и достали кисеты. Вскоре по комнате поплыл голубоватый
дымок. Теофраст стоял молча, с доброй улыбкой обводя гостей своими
проницательными глазами. Видя, что их трубки в порядке, он неожиданно для
всех обратился к хоббиту:

-- Легка ли была дорога от вашей прекрасной страны? Как обстоят дела в
Хоббитании?

Мне редко удается побеседовать с кем-нибудь из вашего народа -- в
Аннуминас хоббиты забредают редко, а сам я уже стар для дальних дорог. Итак,
что же происходит у вас в последние годы?

Сказать по правде, Фолко растерялся. Но спокойный голос старого
хрониста, уют его много повидавшего на своем веку дома сделали свое дело.
Сначала медленно и неуверенно, а затем все больше и больше приободряясь,
Фолко принялся рассказывать Теофрасту обо всем, что мог припомнить из
происшедшего в Хоббитании за его короткий век, и то, что ему запомнилось из
хоббитанских хроник, которые они пристрастились писать после Обновления
Хоббитании.

Теофраст легким движением потянул за свисавший среди складок драпировки
шнур, где-то в глубине дома звякнул колокольчик. За небольшой дверью,
замеченной хоббитом слева от камина, раздались легкие шаги, и в гостиную
вошла девушка, открывшая им дверь. Она несла в руках толстую тетрадь в
переплете из мягкой черной кожи.

-- Сатти поможет мне лучше запомнить твой рассказ, почтенный хоббит.

Теофраст сел в оставшееся свободным кресло, а девушка встала за
конторкой. Фолко перевел дух и продолжал. Он и сам не заметил, как
постепенно стало угасать в окнах багряное закатное зарево, постепенно он
свернул на свою собственную историю, чтобы подвести беседу, как и было
условлено у них с Торином, к происшествию в Могильниках. Теофраст слушал
очень внимательно, медленно поглаживая длинными пальцами резной подлокотник
и все время глядя прямо в глаза хоббита.

Мало-помалу его рассказ перешел к описанию их встречи с Торином,
правда, хоббит благоразумно опустил подлинное содержание их ночных бесед. Он
рассказывал о Бэкланде, о Старом Лесе и наконец добрался до Поля
Могильников. Краем глаза он увидел едва заметные кивки гнома -- все шло, как
задумано. Торин сперва сам собирался начать разговор, но теперь было ясно,
что хоббит справится не хуже.

-- И теперь мы бы хотели спросить тебя, почтенный Теофраст,-- вступил в
беседу гном, когда Фолко остановился перевести дух и промочить горло
глоточком из стоявшего на столе кувшина с пивом,-- не можешь ли ты пояснить
нам, что же такое происходит в Могильниках? То, что мы видели, странно и...
страшновато, я бы сказал, чего стоят одни серые, призраки!

Вздрогнув, девушка на мгновение подняла округлившиеся и ставшие совсем
ребячьими серые глаза. Теофраст же опустил взгляд, и его брови чуть
сдвинулись.

-- Наверное, это один из тех загадочных следов темного прошлого,

Страница 72 из 158 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |