Фрэнк ГЕРБЕРТ - ДЕТИ ДЮНЫ

Лито уловил особое ударение в вопроса Видение, которое, как они оба знали, запущено здесь в ужасающее движение, требовало, чтобы акт создания произошел в установленной точке времени. В тот миг, все чуткое мироздание разместится в линейной перспективе времени, обладающего характеристиками упорядоченной прогрессии. Они вошли в это время как могли бы вскочить в движущийся транспорт — и сойти могли лишь точно так же.
Против этого, у Лито были в руках поводья из многих нитей, уравновешенные его собственным, видениями освещенном, взгляде на время как на многомерное и многократное петляющее. Он был зрячим в мире слепых. Только он мог разгромить упорядоченные логические основания, потому что его отец больше не держал поводья. С точки зрения Лито, сын изменил прошлое. А мысль, даже и невообразимая еще, из отдаленнейшего будущего могла повлиять на СЕЙЧАС и шевельнуть его рукой.
Только ЕГО рукой.
Пол понимал это, потому что не мог больше видеть, как Лито способен управлять поводьями, мог только распознать вне-человеческие последствия, которые принял для себя Лито. И он подумал: «Вот перемена, о которой я молился. Почему я ее страшусь? Потому что это — Золотая Тропа!» — Я здесь, чтобы придать целесообразность эволюции, и, следовательно, придать целесообразность нашим жизням, — сказал Лито.
— Ты ЖЕЛАЕШЬ прожить все эти тысячи лет, изменяясь так, как тебе теперь известно, что ты изменишься?
Лито понял, что отец говорит не о физических изменениях. Физические последствия понимали они оба: Лито будет приспосабливаться и приспосабливаться, кожа-не-его-собственная будет приспосабливаться и приспосабливаться. Эволюционное взаимопроникновение переплавит обе части в иное, они сольются, преображенные в единое, возникнет новое целое. Когда состоится метаморфоза — ЕСЛИ состоится — возникнет мыслящее создание ужасающих размеров, и мир станет поклоняться ему.
Нет... Пол имел в виду перемены внутренние, мысли и решения, которые будут влиять на жизнь поклоняющихся.
— Те, кто думает, что ты мертв, — сказал Лито, — знаешь, какие они приписывают тебе последние слова?
— Конечно.
— «Сейчас я делаю то, что вся жизнь должна сделать во имя службы жизни». Ты никогда этого не говорил, но жрец, думавший, будто ты никогда не сможешь вернуться и обозвать его лжецом, вложил эти слова в твои уста. — Я бы не назвал его лжецом, — Проповедник глубоко вздохнул. — Это хорошие последние слова.
— Останешься ли ты здесь или вернешься в свою хижину у водоема Шулоха? — спросил Лито.
— Теперь это твой мир, — ответил Пол.
Это признание поражения как ножом резануло Лито. Пол постарался управлять последними нитями личного видения — выбор, за много лет до того сделанный им в съетче Табр. Ради этого, он принял свою роль инструмента мщения Отверженных, оставшихся от Джакуруту. Они осквернили его, но он предпочел скорей принять это, чем тот взгляд на мир, который выбрал Лито. Печаль Лито была так велика, что он несколько миль не мог говорить.
Справившись наконец со своим голосом, Лито сказал:
— Итак, ты заманил Алию, искусил ее и сбил ее на бездействие и на неверные решения. А теперь она знает, кто ты.
— Знает... Да, она знает.
Голос Пола звучал по-стариковски и полнился подавленным протестом. Но запас сопротивления в нем еще оставался. Он сказал:
— Я отберу у тебя это видение, если сумею.
— Тысячи мирных лет, — ответил Лито. — Вот что я им дам.
— Спячка! Застой!
— Конечно. И те формы насилия, которые я разрешу. Это будет урок, который человечество никогда не забудет.
— Плюю я на твой урок! — сказал Пол. — Думаешь, мне не виделось сходного с тем, что выбрал ты?
— Ты видел это, — согласился Лито.
— И разве твое видение сколько-то лучше моего?
— Ни на гран лучше. Хуже, может быть.
— Тогда что я могу, как не сопротивляться тебе? — вопросил Пол.
— Убить меня, может быть?
— Я не настолько наивен. Я знаю, чему дан ход. Я знаю о разрушенных кванатах и о брожении.
— А теперь Ассан Тарик никогда не вернется в Шулох. Ты должен пойти туда вместе со мной или не ходить вообще, потому что теперь это мое видение.
— Я выбираю не возвращаться.
«До чего же старчески звучит его голос», — подумал Лито, и эта мысль причинила ему терзающую боль. Он сказал:
— Со мной — ястребиное кольцо Атридесов, спрятанное в моей дишсаше. Хочешь, чтобы я тебе его вернул?
— Если б я только умер, — прошептал Пол. Я действительно хотел умереть, отправившись той ночью в пустыню, но знал, что не могу покинуть этот мир. Я должен был вернуться и...
— Возродить легенду, — сказал Лито. — Понимаю. А шакалы Джакуруту ждали тебя в ту ночь, и ты знал, что они будут ждать. Им нужны были твои видения! Ты знал это.
— Я отказывался. Я не сообщил им ни одного видения.
— Но они осквернили тебя. Они закармливали тебя эссенцией спайса и потчевали женщинами и грезами, и у тебя БЫЛИ видения.
— Иногда, — как же хитро звучал его голос.
— Так ты возьмешь назад свое ястребиное кольцо? — спросил Лито.
Пол внезапно опустился на песок — темная клякса в звездном свете:
— Нет!
«Значит, он понимает бесполезность той тропы», — подумал Лито. Это приоткрывало многое, но недостаточно. Соперничество видений переместилось из нежной плоскости выборов к массивному откидыванию альтернатив. Пол знал, что не может победить, но он еще надеялся обратить в ничто то единственное видение, за которое цеплялся Лито.
Вскоре Пол сказал:
— Да, я был осквернен Джакуруту. Но ты осквернил сам себя.
— Правда, — признал Лито. — Я же твой сын.
— И ты хороший Свободный?
— Да.
— Дозволишь ли ты слепцу окончательно уйти в пустыню? Дозволишь ли мне обрести мир на моих собственных условиях? — Он похлопал рукой по песку.
— Нет, я тебе этого не дозволю, — ответил Лито. — Но ты имеешь право броситься на свой нож, если будешь настаивать?
— И ты получишь мое тело?
— Да.
— Нет!
«Значит, и эту тропу он знает», — подумал Лито. Если б сын Муад Диба поместил тело отца в святую раку — это послужило бы чем-то вроде цемента для видения Лито.
— Ты никогда им не рассказывал, да, отец? — спросил Лито.
— Я им никогда не рассказывал.
— Но я им рассказал, — сказал Лито. — Рассказал Муризу. Кразилек, Тайфунный Бой.
Плечи Пола поникли.
— Ты не сможешь, — прошептал он. — Ты не сможешь.
— Я теперь творение пустыни, отец, — ответил Лито. — Говорил бы ты так с бурей Кориолис?
— Ты считаешь меня трусом за отказ от той тропы, — сиплым и дрожащим голосом проговорил Пол. — О, я хорошо тебя понимаю, сын. Авгуры и прорицатели всегда были пыткой для самих себя. Но я никогда не терялся в возможных будущих, потому что то, о котором ты говоришь — непроизносимо!
— Твой Джихад будет летним пикником на Келадане, если сравнить с этим, — согласился Лито. — А теперь, я отведу тебя к Гурни Хэллеку.
— Гурни! Он служит Сестрам через мою мать.
И теперь Лито понял, какова область видения отца.
— Нет, отец, Гурни больше никому не служит. Я знаю место, где его найти, и могу отвести тебя туда. Настало время сотворить новую легенду.
— Вижу, мне от тебя не отделаться. Дай мне коснуться тебя, поскольку ты — мой сын.
Лито подал правую руку навстречу шарящим пальцам, ощутил их силу, ответил ей равной, и не шелохнулся, как Пол ни тянул туда и сюда.
— Даже отравленный нож не причинит мне вреда, — сказал Лито. — Во мне теперь другой химический состав. Слезы выступили на незрячих глазах, Пол разжал свою хватку, уронил руку.
— Если б я выбрал твою тропу, я бы стал бикуросом шайтана. Кем станешь ты?
— Некоторое время и меня будут называть посланником шайтана, ответил Лито. — Затем начнут удивляться и, наконец, поймут. Ты не слишком далеко простер свое видение, отец. Твои руки вершили и добро и зло.
— Но зло распознается лишь после события!
— Таков путь многих великих зол. Ты проник только в часть моего видения. У тебя было недостаточно силы?
— Ты знаешь, я не мог в нем оставаться. Я никогда не мог сделать зло, о котором еще до совершения его известно, что это зло. Я не Джакуруту, он поднялся на ноги. — Ты что, думаешь, я один из тех, кто в одиночку смеются по ночам?
— Печально, что ты никогда по-настоящему не был Свободным. Мы, Свободные, знаем, как выбирать арифу. Наши судьи могут выбирать среди зол. Так всегда у нас было.
— Свободные, да? Рабы судьбы, которую вы сами и помогли соорудить? —Пол шагнул к Лито, продвигаясь со странной застенчивостью, коснулся одетой в оболочку руки Лито, прощупал ее, потом добрался до уха, потом до щеки, и, наконец до рта.
— Ааа, вот все еще твоя собственная плоть, — сказал он. — И куда она тебя заведет?

Страница 61 из 72 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |