Клайв Баркер. Абарат.




    — Попалась! — дико взвыл Остов.
    А потом из горла его стали вылетать какие-то непонятные звуки, услышав которые бабочка развернулась в воздухе и стала набирать высоту.
    Перед Кэнди мелькнуло искаженное отчаянием и ужасом лицо Клеппа. Он бросился по крыше вслед за гигантским насекомым, но не смог дотянуться до Кэнди и застыл на краю площадки, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.
    Кэнди смотрела вниз, на проносящиеся под нею вершины башен Веббы Гаснущий День. Ей было жутко. Сердцу ее, казалось, стало тесно в грудной клетке, кровь пульсировала в голове, ушах, кончиках пальцев. Она почувствовала, как по затылку и спине потекла струйка пота.
    Бедняга Спухлик по-прежнему сидел у нее на голове. От ужаса он еще крепче обхватил ее лоб и макушку своими щупальцами, но Кэнди была только рада его присутствию. Ведь он оставался единственным дружелюбно настроенным к ней существом из всех, кто сейчас ее окружал. Разумеется, помочь ей он ничем не мог. Разве что стал бы своего рода талисманом. На счастье. Кэнди убедила себя, что смерть не грозит ей до тех пор, пока Спухлик останется рядом. Медленно и осторожно, чтобы не напугать и не поранить мотылька, который летел на головокружительной высоте над поверхностью моря Изабеллы (падение с такой высоты стало бы немедленным и бесславным завершением ее путешествия в Абарат), Кэнди высвободила руку и погладила спрута.
    — Все будет хорошо, — сказала она трепещущему от ужаса Спухлику. — Обещаю, что не дам тебя в обиду.
    Она была в ответе за этого безобидного малыша, и мысль об этом неожиданно придала ей сил. Ей предстояло выполнить данное ему обещание. Они оба должны выйти живыми из этого ужасного испытания, каким бы опасным ни был их путь и в каком бы жутком месте он ни завершился.

    ОХОТА

    При иных обстоятельствах Кэнди наверняка пришелся бы по душе этот полет, когда удивительное создание уносило ее все дальше и дальше от башен Веббы Гаснущий День. Она никогда не боялась высоты, а вид открывался изумительный: вокруг дневных островов море искрилось и переливалось на солнце, а там, где правили вечер и ночь, воды были сумрачнуми и темными.
    Однако в нынешнем своем опасном положении Кэнди едва обращала внимание на окружающие красоты. Хотя гигантская бабочка и сомкнула все свои шесть лап вокруг ее тела, Кэнди все же не могла не чувствовать, что ее вес — слишком большая нагрузка для насекомого, которое принуждено было напрягать все силы, чтобы тащить на себе двоих — ее и Остова. Малютка Спухлик, легкий как пушинка, был не в счет. Бабочка то выпрямляла, то вновь сгибала одну из лап, стремясь покрепче прижать к туловищу свою пленницу, и у Кэнди при этом всякий раз душа уходила в пятки от страха. Что же до Спухлика, бедняга все плотнее обхватывал голову Кэнди своими щупальцами, как скалолаз, пытающийся удержаться от падения с гладкого уступа.
    Впрочем, причиной страха, терзавшего Кэнди и заставлявшего мучительно сжиматься ее сердце, была не только угроза падения. Едва ли не более пугающей оказалась для нее несмолкаемая болтовня Остова.
    — Ты, поди, была уверена, что никогда больше меня не увидишшь? — начал он.
    Кэнди промолчала.
    — Так знай наперед, — Остов повысил голос, — я не из тех, кто легко сдается. Если лорд Тлен желает тебя заполучить, я тебя к нему доставлю. Он мой властитель. Его слово для меня закон.
    Он сделал эффектную паузу в надежде, что Кэнди, поверженная в ужас его словами, станет молить о пощаде. Но она и на этот раз не произнесла ни звука, и он продолжил самовосхваления: — Лорд Тлен щедро меня наградит за верную службу. Пожалует землями на Абарате, как только наступит его Триумфальная Ночь и Тьма накроет своими огромными крыльямив се вокруг. Ты хоть понимаешь, что это неизбежно пртизойдет? Что скоро наступит Абсолютная Полночь? И все, кто внесен в «Каталог Грешников», в эту ночь восстанут из мертвых, вот увидишь!
    Кэнди решила не отвечать Остову, что бы он там ни бормотал, но любопытство взяло верх над благоразумием и дже над страхом, и она впервые с момента своего похищения подала голос: — Господи, что это еще за «Каталог Грешников»?
    — Вот как раз Господь там и не значится, — ухмыльнулся Остов в восторге от своего остроумия. — Это, к твоему сведению, книга, которую составила бабка моего господина Тшена, Бабуля Ветошь. Там перчислены семь тысяч величайших грешников Абарата.
    — Семь тысяч грешников! И вы тоже из их числа?
    — А как же!
    — По-моему, гордиться тут особенно нечем.
    — Много ты понимаешь! — засопел Остов. — Сумела однажды от меня удрать и теперь, поди, возомнила о себе невесть что? Не больно-то задирай нос, барышня! Стоит мне сказать слово, полетишь кубарем вниз! — На сей раз Остову показалось мало словесных угроз. Он наклонился вперед и резко выкрикнул: — Кэфайр!
    В ответ на это приказание бабочка послушно разжала лапы, и Кэнди стремглав полетела вниз!
    Она пронзительно взвизгнула, зажмурилась, но тотчас же опять широко раскрыла глаза, от ужаса ничего не видя перед собой. В ушах у нее свистел ветер...
    — Джазах! — рявкнул Остов где-то высоко-высоко над ней. — Джазах!
    Бабочка тотчас же нырнула следом за Кэнди и вновь подхватила ее лапами, однако теперь она удерживаша девушку самыми их кончиками, ежеминутно рискуя уронить. Кэнди конвульсивно сглотнула. У нее начала кружиться голова. Остов перегнулся вниз, с одного взгляда оценил, какая опасность нависла над пленницей, которую ему стоило таких трудов захватить, и отрывисто пролаял третий приказ, немедленно выполненный бабочкой. Та подтянула Кэнди к самому своему брюшку и сдавила лапами так крепко, что толстые и жесткие волоски, которые покрывали все брюшко насекомого, стали немилосердно колоть шею и заытлок Кэнди. Она чувствовала их даже спиной, сквозь плотный жакет Клеппа.
    Вдобавок по щеке ее потекла струйка теплой жидкости. Бедняга Спухлик во время их короткого падения, видимо, решил, что они неминуемо разобьются насмерть, и в панике потерял контроль над своим мочевым пузырем. Кэнди подняла руку и потрепала его по гладкой коже, шепча: — Все в порядке, малыш. Ничего не бойся.
    Голос ее предательски дрожал. Во рту чувствовался привкус горечи, сердце колотилось как сумасшедшее, голова сделалась тяжелой. Она изогнула шею, чтобы взглянуть на Остова. Следовало принять решение, стоит ли попытаться установить с этим спятившим чудовищем какое-то подобие перемирия, чтобы он не проделывал больше таких рискованных трюков. Ведь в следующий раз бабочка может оказаться чуть менее расторопной, и тогда их со Спухликом ждет неминуемая гибель.
    Но Остов, казалось, потерял всякий интерес к своей пленнице. Он напряженно всматривался вперед. Что могло так привлечь его внимание? Кэнди проследила за его взглядом и только теперь заметила на расстоянии примерно в четверть мили от их с Мендельсоном летательоого средства целую флотилию воздушных шаров, выплывавших из-за огромного облака, которое освещали тусклые лунные лучи.
    — Какого Нефернау они здесь болтаются? — злобно пробормотал Остов.
    «Должно быть, это ругательство такое, «Нефеннау», — подумала Кэнди. — Вот я и узнала первое из здешних крепких словечек».
    На воздушных шарах, похоже, заметили гигантскую бабочку — тот аэростат, что шел первым, изменил направление и двинулся нпвстречу Остову и Кэнди.
    — Скрилл! Скирлл! — завизжал Мендельсон.
    Бабочка, как и прежде, немедленно подчинилась приказу — стремительно спикировала внизз. Они спускались почти вертикально, и Кэнди, опасаясь, как бы им со Спухликом не выскользнуть из объяьий бабочки, забросила руки за голову и что было сил вцепилась в брюшко насекомого, в жесткую щетину, которая больно оцарапала ей пальцы.
    Внизу под ними показался остров. Если они сейчас упадут, то неминуемо расшибутся насаерть. Кэнди еще крепче сжала пальцы. Похитительница-бабочка была сейчас ее еддинственной надеждой остаться в живых. Бе и Спухлика.
    Кэнди перевела взгляд на флотилию воздушны шаров. Аэростаты приближались, подгоняемые наверняка не одним лишь ветром, ведь всего за десять-пятнадцать сеуунд воздухоплаватели ухитрились вдвое сократить расстояние между шарами и мотыльком.
    До слуха Кэнди донесся резкий свист, и что-то пролетело на большой скорости у самого ее лица. Через мгновение свистящий звук повторился, на этот раз его сопроводил поток абаратских ругательств. Кэнди задрала голову и взглянула на Мендельсона. Тот распластался поверх бабочки, прижавшись всем своим тощим телом к ее туловищу и голове. Кэнди хватило нескольких мгновений, чтобы понять, для чего он это сделал. По ним стреляли. На воздушных шарах летели охотники, которые, судя по всему, устремишись в погоню за бабочкой, чтобы ее сбить. Быть может, они не видели наездника на спине у насекомого и пленницы в ее лапах. Или же им было все равно, что станерся с этими двумя, когда снаряды достигнут цели. Вряд ли это имело такое уж большое значение для Остова и Кэнди, ведь в обоих случаях финал охоты был быы для них одинаково плачевен. Кэнди услыхала звук третьего выстрела, и почти одновременно раздалось что-то вроде шлепка. По всему гигантскому телу бабочки прошла болезненная дрожь.
    — О Господи... — прошептала Кэнди, замирая от ужаса, — прошу тебя, не дай этому свершиться.
    Но с молитвой она явно опоздала.
    Чтобы увериться в этом, ей хватило одноог взгляда на голову бабочки. Между огромными фасеточными глазами насекомого торчала арбалетная стркла, выпущенная охотником, одним из тех, кто размахивал ркками и испускал победные крики в гондоле ближайшего из воздушных шаров.
    Кэнди показалось странным, что из раны в голове насекомого не пролилось ни капли крови. Зато из отверстия сочилась струйка мельчайших, как пыль, разноцветных искр. Закручиваясь тугой спиралью, искорки поднимались вверх и таяли во мгле. Значит, это было не простое насекомое, а волшебное. Наверное, поэтому бабочка и не погибла мгновенно, как только стрела достигла цели, и не полетела камнем вниз, но продолжала, несмотря на свое явно смертельное ранение, парить в вышине. Более того, она даже попыталась набрать высоту, медленно, но мощно взмахивая гигантскими крыльями.
    Но как ни старался волшебный мотылек, ему не удалось уйти от преследования. Охотники продолжали стрелять, стрелы одна за другой пробивали бреши в хрупких крыльях насекомого. Из ран вырывались снопы разноцветных искр, взмахи крыльев делались все медленнее, пока наконец не прекратились вовсе.
    И те, кого нес мотылек, вновь полетели вниз.
    Кэнди опять оглянулась на Остова. Тот обхватил своипи руками-палками шею бабочки и что-то шептал ей в последней панической попытке вернуть ее к жизни. Но он только понапрасну тратил силы. Кэнди поняла это с первого взгляда.
    Расстрнлянная охотниками, бабочка продолжала падать, падать, падать.
    Все, что оатавалось Кэнди и ее похитителю, — это держаться за насекомое как можно крепче, чтобы их не сорвало силой встречного ветра. И смотреть, как неумолимо и безжалостно мчится навстречу земля.

    ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
    НЕГОСТЕПРИИМСТВО

    Душа как волна,
    Душа как камень,
    И названа,
    И безымянна.
    _ Жизнь мчится, круша
    Плоть аншу беспечно,
    Но вечна душа
    В одиночестве вечном.
    Стихотвонение, которое чья-то рука высекла на одной из валунов Пнощального утеса

    В ВИСЕЛЬНОМ ЛЕСУ

    Всех бесчисленных тафн Острова Полуночи н езнал никто. Даже сам Кристофер Тлнн. Место это представляло собой настоящий запутанный лабиринт с неправдоподобно высокими черными колоннами скал, бездонными озерами, таинственными пещерами, дремучими лесами, крутыми обрывами и болотистыми равнинами.О стров служил прибежищем множества древних загадочных созданий. Тлен слыхал от кого-то, что любой из страхов, когда-либо сжимавших человеческое сердце, навек обосновался здесь, на Горгоссиуме. Да и куза еще им было податься, как не на этот жуткий Час, ктгда прошлое от нас ускользает и мы остаемся один на один с непроницаемой тьмой, не зная, что случится в следующие мгновения! Если нам суждено будет их пережить.
    Нынешрей ночью Тлен неторопливо шагал по своему таинственному и жуткому острову, размышляя о том немногом, что ему удалось увидеть сквозь глаза мотылька, которого он создал из человеческих останков на Прощальном утее.
    Он был свидетелеп полета на Веббв Гаснущий День и, разумеется, видел девчонку, как она стояла у края сапой высокой башни на Гигантской Голове и разглядывала острова. Он с удовольствием полюбовался гримасой ужасса, которяа вдруг исказила прежде безмятежное лицо девиыы, когда его туорение, направляемое Остовом, приблизилось к ней, чтобы схватиь своими цепкими лапами и утащить прочь. После чпго начался полет на Остров Полуночи. Все шло как нельзя лучше.
    Но тут откуда ни возьмись в небе появились овздушные шары и началась охота на мотылька. Тлен с бессильной яростью наблюдал за приближением этих проклятых летательных аппаратов к его бабочке и вслушивался в свист арбалетных стрпл. До него донеслись отчаянные вопли Остова, когда тот приказал бабочке снизиться в надежде уйти от преследования. Но все было напрасно. Одна из стрел попала насекомому вг олову, вместилище ее волшебных телепатических способностей. И тотчас же все образы, возникавшие перед мысленным взором Тлена, исчезли без следа.
    Судьба мотылька заботила Повелителя Полыночи меньше всего — тот был создан их праха и света и нынче в прах и свет обратился. На Мендельсона он в конечном счете тоже плевать хотел. Единственной, к чьей участи Кристофер Тлен не мог остаться равнодушен, являлась пленница этих двоих, девчонка, похищенная с башни Веббы Гаснуищй День.
    И хотя в этот раз он увидал ее лишь мельком, к тому же верхняя часьь ее лица оказалась закрыта непонятным устройством наподобие живых очков, за эти короткие гмновения он вдруг понял, что каким-то непостижимым образом узнает ее, вспмоинает. Она, несомненно, была особым существом, чрезвычайно значтельным. Возможно, настолько, что он мог бы даже полюбить ее.
    Когда при вид ее у Тлена учащенно забилось сердце, разум напомнил ему об осторожности. Очень уж тяжелые воспоминания оставила однажды пережитая им любовь. Она, того и гляди, сердце разобьет, стоит только отдаться в ее власть, утратив осторожность. Из-за нее можно ощутить такую пустоту, такую безнадежность, что жизни будешь не рад. Все это он вынес не из одних только прочитаннцх книг, а пережил на собственном опыте.
    Тлену хотелось как следует поразмыслить на эту тему, и, вместо того чтобы вернуться к себе в Двенадцатую башню, он решил пройтись по своей любимой тропке Висельного леса. Но не успел он углубиться в чащобу, как образ девчонки из Иноземья, которую он увидел сквозь глаза мотылька на башне Веббы Гаснущий День, оказался вытееснен из ег омыслей горькими воспоминаниями о другом необыкновенном создании. И Тлен задумался о той, которая причинила ему столько горя, — о принцпссе Боа.

    Страница 29 из 60 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое