трактами, обитали свирепые поури, расселившиеся длинной прерывистой дугой в
сотни лиг на полдень от Зачарованного леса. С воинственными и ловкими в бою
карликами не смогли справиться и отборные княжеские дружины; впрочем, со
временем даже с поури удалось найти общий язык - и теперь до больших войн
дело доходило редко, обходились переговорами, откупами. Случалось, Княж-город
даже нанимал отряды поури, когда с дальнего востока накатывались армии Синь-И.
Вообще же карлики слыли врагом настоящим, беспощадным и умелым. Они не
ловились на воинские хитрости, к примеру, их невозможно было выманить из
крепкого места ложным отступлением, они с равным успехом сражались в строю и
поодиночке, в лесу и в поле, на стенах крепостей, их защищая, или же под
стенами крепостей, штурмуя оные. Поражений они не признавали, в бегство не
обращались, и победить их можно было, только перебив всех до единого. Бывалые
дружинники говорили, что, появись у поури толковый вожак, - они играючи
вышибли бы из этих земель всех - и людей, и гномов, и гоблинов, а может быть,
не поздоровилось бы даже и самим обитателям Зачарованного леса.
И потому Княж-город, несмотря на отчаянную нужду в войсках на южных и
юго-восточных рубежах, все же не счел возможным оставить Пятиречье на произвол
судьбы. Вдоль всего северного тракта в мало-мальски крупных селениях стояли
полновесные конные сотни. Лихие наездники и еще более лихие стрелки, на скаку
попадавшие в брошенную вверх шапку. Только они и могли справиться с неистовым
напором поури. Одолеть карликов в рукопашной можно было, но при этом полегли
бы и почти все защитники. Куда надежнее было выбивать врагов издали стрелами -
при том, что карлики все же не могли угнаться за конными стрелками.
Стояла такая сотня и в местечке под названием Мост - тихом селении
землепашцев, охотников и прочего вольного люда, никогда не знавшего пахотной
кабалы или иной неволи. Боярские земли лежали на юге и западе; а сюда, в
глушь, княжеские землемеры так до сих пор и не добрались, и люди оставались
лично свободными.
Село получило имя как раз из-за моста - здесь торговый тракт пересекал
текущую с Зубьих гор широкую и бурливую Говорунью, как звали местные свою
речку. К северу по обоим ее берегам тянулась широкая долина, вся распаханная,
покрытая полями и огородами. Милях в десяти, уже в предгорьях, стояла вторая
деревушка, поменьше - с выразительным прозванием Горный Тупик или же просто
Тупик.
К востоку и западу от Тупика высились холмистые гряды, все поросшие густым
лесом, угодья зверобоев и углежогов. К северу вздыбливались пики самих Зубьих
гор, над которыми властвовал один, самый высокий, с тремя острыми вершинами,
называвшийся, само собой, Трехрогим. Справа и слева от него через седловины на
север вели несколько троп, ведомых только лучшим из местных трапперов. Имелось
тут и несколько пещер, что вели на полночь, открываясь на той стороне хребта.
Порой через них проникали немирные гоблины, и в общине уже давно велись
разговоры о том, что крысиные лазы хорошо бы заделать, но охотники на пушного
зверя, высоко ценимого перекупщиками с юга, каждый раз воспротивливались, не
желая ломать ноги на опасных и узких горных тропах.
К западу от Тупика, в старой и обширной пещере жило семейство гномов, все
еще ковырявшихся в каких-то глубинных выработках. Примерно в полутора лигах
от них, в густом лесу, стоял покинутый скит - убежище сгинувших приверженцев
сгинувшего бога. Никто из местных не знал, кому служили тамошние обитатели,
кого они прославляли - да и не слишком стремился знать. Место считалось
недобрым, злодейским, и отец Анемподист, настоятель большого храма Спасителя
в Мосте, строго-настрого запретил своей пастве даже приближаться к старому
скиту. Неплохо было б его сжечь совсем, но на это вообще никто не мог
осмелиться, даже сотник княжьей дружины - всем известно, как умеют мстить
мертвые боги.
По лесам вокруг Тупика разбросано было несколько хуторов. Стояла на
полпути к пещере, что вела в загорье, и третья деревушка этих мест, совсем
уже крошечная, так и прозывавшаяся - Глущобой. Имелся тут и свой отшельник,
святой человек крепкой веры в Спасителя, что срубил себе келью в самой глуши
леса к восходу от Тупика, где, не сомневались поселяне, денно и нощно молился
за их грешные души.
Тихо текла жизнь в Пятиречье. Народ сеял, косил сено, собирал урожай,
рубил лес, ковал железо, торговал помаленьку, играл свадьбы, плакал на
похоронах, плясал на помолвках и крестинах, порой - брался за вилы и топоры,
если к их домам подступала беда. Приходили и уходили купеческие караваны, лето
сменялось зимой, а весна - осенью, и казалось, что так будет всегда.
Они приехали в Мост ранним утром, когда майский день только-только вступал
в свои права, и это было странно - ближайший постоялый двор от Моста отделял
добрый день пути, странники должны были провести в дороге всю ночь - зачем,
почему, отчего? Купцы приезжали в Мост, как правило, только под вечер. Никому
не улыбалось ехать сквозь ночь мрачными здешними лесами - неровен час, вылезет
на тебя какая-нибудь безумная нечисть, что тогда будешь делать?
Всего приезжих было четверо. Дородный осанистый мужчина, уже весьма
немолодой, по здешним меркам - просто старик. Он, похоже, был у них за
главного - во всяком случае, второй мужчина, молодой, широкоплечий воин в
плотной кольчуге даже не двойного, а, похоже, тройного плетения с нашитыми
на спину и грудь стальными бляхами, слушался его аж с полувзгляда, не то что
полуслова. Могучего сложения воин был весь увешан оружием - слева меч, справа
секира, за спиной арбалет, на каждом бедре па длинному кинжалу, у седла
приторочен внушительного вида щит, с другой стороны - ухватистое копье с
длинным и широким наконечником, каким в случае надобности можно не только
колоть, но и рубить.
Третьей в отряде оказалась молодая еще женщина, правда, отчего-то очень
тихая и печальная, в темной одежде вдовы и со "вдовьим" перстнем на левой
руке. А рядом с ней на небольшом коньке ехала четвертая из новоприбывших -
девочка лет пяти, с задорным курносым носом и непокорными темными кудрями над
высоким лбом. Казалось, она чувствовала себя увереннее всех остальных -
другие, даже воин в броне, какая сделала бы честь и княжескому тысячнику, -
держались так, словно им вот-вот предстояла смертельная битва. В общем,
несмотря на все их усилия не привлекать внимания, посмотреть на странных
пришельцев сбежалось чуть ли не пол-Моста.
С собой новоприбывшие вели с полдюжины вьючных лошадей. В руках пожилого
мужчины блеснула золотая монета, и корчмарь Груздик тотчас преисполнился к
гостям неимоверного почтения - даже от проезжих купцов он видел самое лучшее
что серебро Княж-города, не слишком чистое и не слишком ценимое, к примеру, на
Западе; а тут полновесная монета, и даже не имперский цехин Эбина, а двойной
салладорский диргем, ценимый самое меньшее впятеро выше любого иного золотого
на всем пространстве от Кинта Дальнего до Царства Синь-И.
Воин в броне в разговоры ни с кем не вступал. Мягким стелющимся шагом
пустился в обход всего постоялого двора, не обращая никакого внимания на слуг
и домочадцев Груздика. Конечно, любому другому подобное с рук бы не сошло, но
тут - диргем так сладостно улегся в ладони трактирщика, что тот решил сделать
для щедрых гостей исключение.
Гости сняли две лучшие комнаты, потребовали лучшей еды (еще одна ошибка,
сказал себе Груздик, если только они от кого-то скрываются) и затворились у
себя. Любопытный народ походил-походил кругами, но, поскольку больше ничего
интересного не происходило, вернулся к обычными своим делам.
Страница 12 из 68
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
