Василий Щепетнев. ЧЕРНАЯ ЗЕМЛЯ. (ВИЙ, 20 ВЕК)




    замолчал.

    - Подвела комса, - пояснил Василь. - Разбежались ребята, попрятались.
    Стойкости в них нету, закалу. Чуть до крови дошло - сдрейфили. Незрелые.

    - До крови?

    - Я это так, к примеру. До дела, имел ввиду.

    - Но и кровь... - товарищ Купа, наконец, налил и себе.

    - Да, конечно. Алевтина жизнь свою не пожалела...

    - Ее и не спрашивали, Алю. Убили, и все. Найти, найти, кто сотворил, я
    бы... - он скрипнул зубами. Никифоров раньше думал, что это просто
    говорится так - скрипеть зубами. Теперь вот услышал.

    - Ищу, - Василь посуровел внезапно, вдруг. Сползла улыбка, и лицо стало
    - другим. Сухим, хищным. И старым.

    - Ищи, - с силой сказал товарищ Купа.

    - И он нам поможет.

    - Я? - вообще-то Никифоров ждал что-то подобное. Зря, что ли, пришли они
    сюда?

    - Ну, да. Они, те, то есть, кто виноват в смерти Али, обязательно
    попытаются сорвать похороны. Наших - то запугали, вот никто и не хочет
    последнюю ночь здесь провести. Тут как раз такой парень, как ты, и нужен:
    смелый, сообразительный, с ясной головой.

    - И что... что мне делать?

    - Да ничего неподъемного. Показать, что не боишься их. У тела посидишь,
    пусть видят, товарища нашего мы не бросаем. А я...

    - Мы, - поправил его секретарь сельсовета.

    - Мы тут неподалеку будем. Схоронимся и посмотрим, кто попытается
    помешать тебе. Тогда мы его и возьмем.

    - Этой ночью?

    - Этой. Последняя ночь, понимаешь... Фимку напугали крепко, убежал
    мальчуган из села, боится.

    - Кто напугал?

    - Кабы знать... Нет его, и спросить не с кого. Ты давай, наворачивай,
    сила пригодится. А мы...

    - Пойдем, - товарищ Купа поднялся - тяжело, механически.

    - Да, мы пойдем. Ты помни - ночью мы рядом будем, зови, когда
    понадобится. А дверь заложи изнутри, спокойнее будет.

    - Дверь?

    - Ну, вход в клуб. Дуб, в пять пальцев, не прошибешь. А станет гад
    ломиться, мы ему белы руки за лопатки и заведем... Бывай!

    - Я, парень, крепко надеюсь на тебя. Не подведешь - и я не забуду. Слово
    даю, - товарищ Купа постоял минуту, а потом двинулся к выходу.

    - Не провожай, - шепнул Василь и поспешил вслед.

    Ага. Понятно. Ему же с дочкой, с Алей побыть хочется. Одному.

    Мысли у Никифорова вдруг начали разбегаться, каждая - сама по себе. Он
    попытался сосредоточиться. Что-то... Что-то промелькнуло, а - не ухватил
    вовремя. Теперь жди, когда снова забредет в голову.

    Бутыль оставалась почти полной. На три четверти точно. И пусть, он решил
    - довольно. Есть расхотелось, он почти насильно дожевал пук луковых перьев.

    Значит, пришла очередь и ему пободрствовать. Совсем, совсем как
    настоящий монах, не зря кельей обозвал свое жилье.

    Тут Никифоров вспомнил прошлую ночь. Да уж, нашел монаха. А если Клава
    придет нынче? Неловко получится. Да не придет, она же с товарищем Купой
    работает, знает, что ему ночью этой другую заботу нашли.

    А все-таки, вдруг придет?

    Он посмотрел в окно. Ночь пока неблизко. Странно как-то день идет -
    приходят, уходят...И чувство, что живет он здесь с полжизни.

    А Василя с товарищем Купой не видать. Не вышли из церкви. Ничего, можно
    и подождать.

    Незаметно для себя Никифоров задремал. Не очень и противился тому: сыт,
    пьян, делать все одно нечего. Думал полчасика придавить, а поднялся -
    синеет в келье, особенно по углам.

    Проспал, проспал.

    Ничего он не проспал. Вечер только накатывался, тихий, покойный. Он
    прошел коридором. Никого нет, конечно. Давно ушли и Василь, и товарищ Купа.

    Он немножко погулял вокруг церкви, заодно и обстановку проверил. Ничего
    подозрительного. Да рано, рано еще. Солнце только село, луна едва взошла. А
    хорошо, что луна полная, никто незаметно не проберется.

    Никифоров ополоснулся у колодца. Голова не болела, напротив, бодрость
    снова переполняла его. Свежий воздух, еда. Отдых, просто курорт.

    Дверь он заложил на засов, но, скорее, просто из городской привычки.
    Там, в городе, шпаны полно, а тут?

    Он одернул себя. Тут-то как раз и убивают. Вот она, убитая.

    Подходил он медленно, сдерживая дыхание. Нет, действительно, ничем таким
    не пахнет. Он вздохнул свободнее, теперь уже стараясь услышать хоть
    что-нибудь.

    Ничего. Воздух прохладный, и только.

    Пока окончательно не стемнело, он зажег несколько свечей. Одну поместил
    внутрь звезды, Еремкиного творения. Раз уж они придумали, пусть будет.
    Серники попались неплохие, а то, бывает, чиркаешь, чиркаешь, полкоробка
    изведешь, прежде чем примус запалишь. А, фабрика имени Розы Люксембург.
    Столичные, держат марку.

    Он присел на краешек скамьи. Что, собственно, ему делать? Вот так всю
    ночь и торчать? Глупо. Чем дольше он сидел, тем глупее казалась вся затея.
    Кто, собственно, увидит его - здесь? Особенно при запертой двери?

    Лицо Алевтины в свете полудюжины свечей казалось совсем обычным, живым.
    Просто - лежит.

    Никифоров посмотрел вокруг - просто, чтобы оторваться от лежавшей; она,
    казалось, притягивала взгляд. Нехорошо это.

    Из-под скамьи выглядывал уголок тетради. Ах, да, воспоминания. Совсем
    забыл, ему же их редактировать. Посмотрим, что тут написали местные
    грамотеи.

    Улыбаясь, частью и нарочито, прогоняя неловкость собственного положения,
    Никифоров раскрыл тетрадь.

    Почерк крупный, чувствовалось - буквы не писали, а выводили -
    старательно и трудно. Писал... как его... Еремка, да.

    "Алевтину, Алю я знаю давно. Мы тут все друг дружку знаем. Вместе
    всегда, как не знать. Она первая в комсомол вступила, и нас позвала.

    Страница 14 из 57 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое