Василий Щепетнев. ЧЕРНАЯ ЗЕМЛЯ. (ВИЙ, 20 ВЕК)




    старухи.

    Над входом, вратами, издалека виден был кумачовый транспарант:

    "КЛУБНУЮ КУЛЬТУРУ МАССАМ!"

    Правильно написано, хотя и коряво, можно бы поаккуратнее. Наш лозунг.

    Над лозунгом - облачко. Свежая известка, забелили наскоро.

    Никифоров еще раз оглядел церковь, оглядел не сторонне, скорее,
    хозяйским взглядом. Не такая она и большая, церковь, просто кажется
    великой. Не собор. Обыкновенная сельская церковь. Была. Теперь это клуб.
    Подобных клубов много встанет по округе, сплошь усеют землю. Очаги
    культуры, плавильни новой жизни.

    Он прошел внутрь. Светло, светло и воздушно. И холодно. После зноя -
    стынь по телу.

    Не сразу он рассмотрел в углу людей. Человек пять. Он пересчитал -
    точно, пять. И еще...

    Никифоров вгляделся. Нет, все верно, не обознался. На возвышении,
    алтарь, не алтарь, он слова не знал, стоял гроб. Не пустой.

    Вот тебе и клуб!

    Никифоров в церкви не был давно. В детстве разве, но с той поры почти
    все и перезабыл. Безбожником отец стал задолго до революции, а мама - из
    лютеранской семьи, и православия не приняла. В церковь водила его бабушка,
    мама отца, помнилось, как давала ему медные денежки с наказом раздать
    нищим. Нищих он не любил, особенно увечных, накожные язвы, бельма в
    закатанных глазах, трясущиеся головы расслабленных пугали и, бросив
    монетку, он опрометью кидался к бабушке, не слушая благодарности или что
    там говорили ему вослед. Да и денежек жаль было, лучше бы купить на них
    петушка на палочке или иной сладости, которые дома не водились - и средств
    не хватало, и мама считала сладкое вредным.

    Никифоров кашлянул негромко, стоявшие у гроба обернулись, но лишь один
    отделился от остальных ему навстречу, однорукий, рукав выцветшей
    гимнастерки заткнут за солдатский ремень. Вот отчего вспомнились нищие -
    углядел краем глаза однорукость, а память возьми и подкинь весточку из
    прошлого.

    - Откуда, парень? - говорил однорукий негромко, но веско, зная, что его
    слушать - будут.

    - Мне товарищ Купа нужен. Он здесь?

    - Здесь-то здесь, да... Тебе он зачем нужен?

    - Я на практику приехал, - и Никифоров в который раз полез за бумажкой,
    что выдали ему - большой, отпечатанной на машинке, с лиловыми штампами.

    - А, студент. Знаю, - однорукий ловко сложил лист и вернул Никифорову. -
    Я тобой займусь. Василь, - ладонь ладная, крепкая. - Василь Червонь. Тебе к
    брату моему, двоюродному, но у нас тут, понимаешь, несчастье, - Василь
    показал на людей. - Аля, дочка Купы...

    - Умерла? - догадался Никифоров.

    - Убили, - и он повел Никифорова к стоявшим у гроба. - Это студент,
    практикант, - пояснил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. Кто-то
    глянул искоса, кивнул, но Никифоров неотрывно смотрел на дочку Купы.
    Поначалу и не хотел, просто бросил взгляд, чего хорошего, мертвая ведь, но
    - будто ударило. Словно встречал ее прежде, знал, и знал накоротко.
    Конечно, это лишь наваждение, морок, с Никифоровым такое случалось - новое
    место порой выглядело до боли знакомым, виденным, он мучился, пытаясь
    вспомнить - когда. Мучительное чувство охватило его и сейчас. Во сне? Или
    просто похожа на кого-то? Бледное, слегка удлиненное лицо, восковые губы,
    длинные, пушистые ресницы, расчесанные волосы, остальное укрывало платье,
    белое, кружевное, странное для села.

    - Идем, - подтолкнул его Василь.

    Он опомнился, огляделся, не заметил ли кто. А чего замечать? Смотрит, и
    смотрит себе. Да и не до него, Никифоров теперь слышал, как плачут тихонько
    бабы, невнятно переговариваются мужики.

    - Идем, - согласился он. - Куда?

    - А рядом, совсем рядом. Поговорим, тебе передохнуть нужно. Ты, случаем,
    не Кузьмы сын будешь? Кузьмы Степановича?

    - Верно, - Никифоров охотно шел бы и далее, но Василь просто завел его в
    закуток той же церкви, впрочем, теплый и светлый.

    - Так я с ним вместе на Кавказе воевал, надо же! Он эскадроном
    командовал, ударным, сорок сабель. Не рассказывал про меня? Я отчаянным
    рубакой был, пока вот... - Василь показал на пустой рукав.

    - Вроде нет, - но Никифоров знал точно. Отец о гражданской вообще не
    говорил. Германскую, на которой "георгия" получил, порой вспоминал, а
    гражданскую - нет. Бил белую сволочь, и никаких подробностей. Даже обидно
    было поначалу, у всех отцы герои, как послушать, а его будто на печи сидел.
    Откуда же награды - шашка именная, наган, самого Фрунзе подарок, орден
    Красного Знамени? Потом понял - не кончилась для отца та война.

    - Конечно, нет. Кузьма Степанович, он зря болтать не любил. Молчун.

    Никифоров не знал, что ответить. Похоже, и не нужно отвечать. Не
    требуется.

    - Практика, это полезно. Среди народа поживешь, жизнь нашу узнаешь
    поближе. Ты устраивайся, устраивайся. Владей, твое жилье - на все лето.

    - Здесь? - Никифоров оглядел голые стены.

    - Ага, прямо в клубе.

    В углу комнаты стоял топчан, рядом тумбочка и пара табуретов.

    - Мы тут подумали и решили, что так лучше. Конечно, не ждали, что с
    Алей... - Василь оглянулся, понизил голос: - Утром ее нашли, спозаранку. Мы
    в район сообщили, но что район... Я тут вроде как милиция, - добавил он. -
    Да...

    - Застрелили. Фельдшер из соседнего села, из Шаршков, ее осматривал.
    Пулю достал. Почти навылет прошла, сквозь сердце.

    - Кто же?

    - Стрелял-то? Кабы знать... Сволочь кулацкая. У нас ведь куркуль на
    куркуле. Я отчего тебе рассказываю, Иван, нас ведь совсем мало здесь -
    партийных, комсомольцев. Дашь слабину, и с потрохами сожрут. Потому я на
    тебя рассчитываю.

    - Да, я всегда... - Никифоров был слегка ошеломлен.

    - Вот и хорошо. Сверху указание пришло - показательные похороны
    устроить. Собрать актив района, из области пригласить. Пусть видят - не
    запугать им нас. Комсомольский караул устроить до похорон, потому и в клуб
    ее перенесли. Ну, и еще - тут прохладно, понимаешь. Похороны через три дня
    будут, если жара, то...

    - Я понимаю, понимаю. А где все случилось?

    - В том и закавыка. На винограднике Костюхинском...

    - Это у которого дом с петухами?

    - Точно. Ты, вижу, востер, как отец. Времени не теряешь.

    Понимаешь, кабы Костюхины здесь были, и думать тогда нечего. Но они на
    свадьбу всем домом поехали, никого в селе не осталось. В Шаршки, там брат
    Костюхинский женился.

    Страница 3 из 57 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое