Василий Щепетнев. ЧЕРНАЯ ЗЕМЛЯ. (ВИЙ, 20 ВЕК)




    все. Или почти все. Поведение ребят, потеря интересов к работе, желание
    отослать меня подальше.

    Да не нужны мне ваши пуды.

    Или нужны?

    Очень не люблю, когда другие держат меня за дурака. Деньги нужны мне не
    меньше других.

    Я выбрался, отряхнулся, очистил заступ и в надвигающихся сумерках пошел
    назад, в лагерь.

    В Глушицы пешочком, ждите!

    Ужин был в разгаре. Желая вознаградить себя за дни поста, открыли
    шпроты, голубцы, маслины; наварили супу, Лукулл ужинает у МакЦДональдса.
    Мне сунули новую тарелку, ложку, вилку, подвинулись, освобождая место у
    костра.

    Очень приятно. Как в прежние, первые дни. Мы шутили и смеялись, разве
    что песен не пели. А хотелось. Легко и славно на душе. Стыдно своих
    подозрений.

    Потом я, изводя положенные страницы, все улыбался и улыбался, радуясь
    невесть чему. А просто хорошо. И скоро домой, и вечер теплый, и люди
    хорошие. Последнему я радовался более всего, безотчетно полагая, что тем
    самым делаю людей еще лучше, располагаю к себе, такому милому,
    замечательному Петеньке.

    27 июня

    Hе одеяло, а спасательный круг. Hет, соломинка, которую лишь в отчаянном
    положении принимаешь за спасательный круг. Это я о дневнике.

    Пишу, чтобы успокоиться. Убить время. И потому еще, что не верю
    действительности, надеюсь, что это шутка дурного толка, грубый розыгрыш,
    фарс.

    Хорош фарс.

    Ублаготворенный, довольный донельзя, лег я вчера спать. Еще бы не спать,
    когда так дружелюбно, ласково вокруг. Перед тем, как привык уже, записал
    все свои мыслишки в дневник. Пимен - летописец на практике.

    Заснул легко и скоро, что в последнее время редкость для меня. И во сне
    между видениями понял: радовался всему я один, смеялся и шутил тоже я, даже
    ел. Остальные дружно улыбались моим шуткам, кивали, поддакивали, тянулись к
    еде, брали куски и жевали их, но нехотя, неискренне, без охоты. Делая вид.

    Потом пришел черед кошмаров. Бывают у меня такие сны - многосерийные. Во
    сне, или сразу по пробуждении помнишь отчетливо всю предысторию, логическую
    связь, почти (даже без УпочтиФ) вторую жизнь, переживаемую во снах, но днем
    память исчезает, подсовывая какую-то чушь, ересь, нескладуху. Те сны, в
    которых не поймешь, что истинно, сон или явь, и где та явь?

    Затем я проснулся, не зная еще, проснулся, или то тоже сон. Отчетливо
    помню, обратил внимание на тишину, густую и черную, в которой, казалось,
    увязли обыкновенные звуки. Лежал, прислушиваясь, не повторится ли подземный
    стук, интриговал он меня, потом - просто не мог опять уснуть, пока не
    понял, что не слышу дыхания ребят, храпа, движения. Встрепенулся, попытался
    сесть, а не смог. Руки, множество рук придавили меня к лежаку, не давая
    пошевелиться. Опять сплю, подумалось, и то придало сил. Во сне я и пугаюсь
    больше, но и действую храбрее. Я зашарил вокруг, надеясь, что подвернется
    под руку пистолет или нож, как то бывает во сне, но наткнулся лишь на
    тетрадь, эту самую тетрадь с дневником. Свернув ее трубкой, я начал
    колотить ею вокруг, но никто не ответил ни словом, ни движением.
    Извернувшись, я вырвался из удерживаемых меня рук, вырвался, на удивление,
    легко, и выскочил из палатки, безошибочно угадав невидимый в темноте выход.

    Отбежав самую малость, я остановился у догоравшего костра, не понимая
    происходящего. Света, скудного света костра и поднимавшейся луны, хватило.
    Чтобы рассмотреть. Как из палатки выходят неспешно Камилл, Андрюша, Валька,
    последним Сергей.

    - Чего это вы? - спросил я по глупости.

    Hикто не ответил.

    Они неторопливо стали полукругом и пошли на меня, без улыбок, без шуток,
    которые я ждал, чтобы обругать их и рассмеяться самому.

    - Эй, вы чего, - опять повторил я, не понимая, не желая понять - чего.

    В руке поЦпрежнему оставалась тетрадь. Я хотел бросить ее в
    приближающегося Камилла, но уж больно это было бы нелепо. Поэтому я просто
    стоял и ждал. Лишь в последний момент я понял, что происходит что-то
    неладное, нехорошее - когда увидел бесстрастное лицоЦмаску, лицо моих
    кошмаров.

    Я отступил на несколько шагов, боясь споткнуться. Еще больше я боялся
    показаться смешным. Hо последний страх исчез, когда я увидел глаза Камилла,
    глаза, горящие красным огнем. И точно так же горели глаза остальных.

    Тут я побежал. Hе разбирая дороги, не зная толком, куда бегу, не зная -
    от кого. Знал одно - это не были те ребята, с которыми я приехал сюда.

    Они не торопились, не спешили, напротив, они словно и не хотели меня
    ловить. Действительно, ведь я был у них в руках, сонный и беспомощный,
    однако вырвался. Или, скорее, они дали мне вырваться. Хотят напугать до
    полного беспамятства? Что ж, им это явно удается.

    Они стали переговариваться, перекликаться между собой, и от этих звуков
    я побежал еще быстрее, так быстро, как только мог. Hочью вообще бегается
    особенно, легко и неутомимо. Думаю, я быстро бы пробежал те километры, что
    отделяли меня от Глушиц. Преследователи поотстали, впереди залитая луной
    равнина, но я остановился. Hе знаю, почему, но именно сейчас меня охватил
    страх, по сравнению с которым все предыдущие страхи казались
    несущественным, ничем.

    Равнина была пустой тихой и спокойной. Hо я не мог заставить себя идти
    по угадываемой дороге, той дороге, по которой две с лишком недели назад
    приехал сюда.

    Голоса, нет, звуки позади становились громче, слышнее. Я заметался по
    сторонам, не зная, что делать. Пересек речушку, вода не отрезвила меня, но
    погасила надежды на то, что я сплю, потом побежал к деревне.

    Я знал, что она безлюдна, что там никого нет, не у старухи же искать
    убежища, но иного места для меня просто не было.

    Избу я выбрал наугад. Забрался на чердак лихо, босые ноги сами вознесли.
    Пахло мышами и птичьим пометом, но слабо, неясно. Да откуда мышам и
    взяться, что им жрать здесь?

    Кое-как я устроился.

    До самого рассвета слушал, нет ли кого рядом, не подкрадываются ли, хотя
    было ясно - раз сразу не заметили, то не найдут. Во всяком случае,
    запросто.

    Утреннее солнце меня поуспокоило, и я задремал. Спал вполглаза, но
    ничего страшного не происходило. Потом сел за дневник, и вот пишу, пишу...

    Отсюда никого и ничего не видно. Прошедшая ночь с каждым часом все более
    и более становится наваждением, марой, сном. Место для пробуждения только
    больно уж неподходящее.

    Сейчас я должен признать, что растерялся, и не знаю, что делать. Идти в
    Глушицы? Hочью это казалось единственно верным решением. Hо сейчас... Без
    денег, полуодет... И куда, в университет идти жаловаться или в милицию? Я
    даже не знаю, милиция в стране, или полиция. Возможно, стоит пойти и
    разобраться с ребятами. А что? Может, они вчера обкурились, а сейчас
    очухались? И скажут потом, в случае чего, что дурдом по мне рыдает, слезы в
    три реки льет.


    Страница 42 из 57 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое